В темном-темном лесу

Наступила осень. Начало октября — время почти такое же удивительное, как и конец апреля. Время, когда мир меняется на глазах, буквально каждый час — и каждый час он по-своему прекрасен. Ясь смотрел на мир с жадностью, словно хотел все это запомнить, сохранить навсегда — каждое дерево в пожелтевшей листве, освещённое холодным осенним солнцем, каждый опавший лист, и яркие, праздничные ягоды боярышника, и нарядные грозди рябины… Приближались школьные каникулы. Ясь, казалось, уже давно забыл, что это такое — а теперь вдруг опять стал измерять время четвертями да каникулами. В памяти то и дело всплывало, как тогда в летнее солнцестояние Серый назвал его папашей. Нет, это глупости, конечно. Слишком легко было бы — взять и заполучить сразу готового сына, здорового, умного и смелого. Сына надо на руках укачивать, ночей не спать, когда он приболел, за руку держать, когда он первые шаги делает… Это он, получается, скорее Ваське отец. А Лёня ему… ну, скажем, друг. Вот только почему-то ни по Славке, ни по тому же Серому Ясь не скучал так, как по Лёне. Лёня заявился не один — с тремя приятелями. Спросил у Яся чуть виновато: — Вы ведь не против? Я им рассказал, они и напросились… Ясь не то чтобы был против, но всё-таки четверо гостей — это не один. Чем накормить, куда спать положить… Да у него даже тарелок на всех не хватит! И вообще, такие вещи надо заранее обсуждать! Но как раз сегодня это оказалось очень кстати. Прямо как нарочно. — Я не против, — честно сказал Ясь. — Будем завтра шишиг гонять. Бытовые вопросы разрешились проще, чем опасался Ясь — пацаны прихватили с собой и миски с ложками, и спальные мешки. И, разумеется, кучу всяких сладостей, Лёня даже умудрился довезти почти не растаявшим большой брикет мороженого. Ещё Лёня привез книжку, «Рождённая свободной», про львицу. Пояснил: — Я подумал, что про здешних животных Вася лучше нас знает, а это ему интересно будет. — Ты ему сейчас не показывай, — посоветовал Ясь. — Перед отъездом отдашь. А то он разрываться будет между вами и книжкой. Пока он варил обед, мальчишки под предводительством Васьки бегали по округе, дурачились, закапывали друг друга в опавшие листья. Мимоходом Ясь подумал, что Ваське опять надо новые джинсы покупать, за лето он здорово вымахал и теперь выглядел лет на шестнадцать, не меньше. Если бы Леня раньше не узнал, кто такой Васька — сейчас бы уж точно пришлось сказать. Весной они казались почти ровесниками… За этой мыслью последовала другая, тревожная. Ясь улучил момент, отозвал Леню в сторону. — Ты друзьям своим про Ваську не рассказывал? Леня чуть не обиделся: — Я что, дурак совсем? Они бы тогда на него пялились, как на дрессированную собачку в цирке. Они же не знают… по фильмам судят. — Это хорошо, — кивнул Ясь. И неожиданно для себя спросил: — А как у тебя теперь с мамой? Леня ответил не сразу. Подумал, нахмурился. — По-разному… Лучше, чем было. Мы теперь… разговариваем. — Это хорошо, что разговариваете, — серьезно сказал Ясь. — Да, хорошо. Спасибо. Они еще немного помолчали. Очень хотелось спросить о множестве разных вещей, хотелось узнать, как у Лени в школе, есть ли у него девочка, о чем он говорит с матерью… — Вечером картошку в костре будем печь, — сказал Ясь. — Заодно и костер разводить поучитесь. Ясь поднял пацанов с утра пораньше. Напоил какао с печеньем, коротко объяснил, как и зачем надо гонять шишиг. В первый момент ему никто не поверил, включая Леню. Даже обидно стало. — Вы это всерьез? — изумленно переспросил Леня. — Чтобы мы вот прямо такими словами?! Это прозвучало так, что Ясь почувствовал себя растлителем малолетних. — Можно подумать, что вы без меня этих слов не употребляете! — Употребляем, но не при взрослых же! И не просто так, не на пустом месте. — Вы как раз на пустом, — возразил Ясь, — без смысла. — Да какой тут смысл? — удивился Леня. — Просто ругань, со зла. Пришлось объяснять. — Со зла — это уже вторично. А изначально — если у тебя чего-то не ладится, значит, какая-то мелочь, вроде той же шишиги, тебя под руку толкает. А они все этих слов боятся. Вот и надо выругаться, тогда нечисть сбежит, и все пойдет как надо. Ну, есть, конечно, вариант, что у тебя просто руки не оттуда растут, тут уж ругаться не поможет… Наконец пацаны поверили и впечатлились. Ясь выстроил их цепочкой — Васька замыкающий. И повел по лесу сложным, замысловатым маршрутом. Излюбленные шишигами места он знал хорошо. Они шли и на ходу безостановочно, сменяя друг друга, ругались матом. Сначала мальчишки чувствовали себя неловко, то и дело запинались, глупо хихикали. Потом втянулись, стали сочинять сложные, распространенные конструкции. А потом им и это надоело, стали браниться односложно, скучно. Несколько раз Ясь устраивал привалы с перекусами. Лёня-то хоть немного тренированный, а двое других пацанов и вовсе непривычные к таким нагрузкам. Впрочем, дети как устают быстро, так и восстанавливаются тоже. Повалялись на траве, погрызли сухарей — и снова вперёд. Вечером, за ужином, один из пацанов признался: — Я, кажется, на полгода вперёд навыражался. — Ага, — подхватил второй, — теперь прямо хочется быть таким вежливым! — Ну так это же хорошо, — засмеялся Ясь. — А как вы в прошлые годы шишиг гоняли? Без нас? — спросил Лёня. — С трудом, — признался Ясь. — Разные есть способы, долго объяснять. В прошлом году сутки напролет гонял, практически до утра. Вот так, вместе — легче. На третий день они просто гуляли по лесу. Дело-то, может, и нашлось, но надо же и совесть иметь! Пацаны к Ясю в работники не нанимались. Ясь водил их к роднику, показывал плакун-траву и заячью капусту. Привел на поляну, где накануне топтались кабаны — мальчишки восторженно и чуть испуганно разглядывали следы копыт… А вот Васькины следы они заметили сами, без его подсказки. — Это волк, да? — Похоже, что волк. Ясь почти не соврал. Если бы он не знал точно, то и сам принял бы след за волчий. Всё-таки Васька ещё не взрослый, да и отпечаток получился не очень четкий. — Это у вас тут волки прям рядом с избушкой ходят?! Лёнька понимающе улыбнулся Ясю, тот подмигнул в ответ. После обеда пошли на станцию — увезти всю ораву на мотоцикле Ясь не смог бы. По дороге он сделал небольшой крюк, вывел их к дубу. — Ну и что тут интересного? — недовольно заворчал один из мальчиков. — Что мы тут встали? — Подожди немного, — мягко попросил Ясь. — Разве мы спешим? Они стояли молча и смотрели. На бледно-голубое небо, на сосны с темно-зеленой, прихваченной сизым, хвоей — и на дуб. Могучий ствол, широко раскинутые ветви, желтовато-бурая листва. Они стояли и молчали. И лица понемногу менялись, становились спокойнее, задумчивее, серьезнее. Кажется, тот мальчик первым шагнул к дереву. Прижался к нему всем телом, даже лицом уткнулся в грубую темную кору… Прошло две недели. Под вечер Ясь возвращался к себе и с лёгким удивлением заметил струйку дыма из трубы. Кто бы это мог быть? Он ускорил шаг. У крыльца стоял квадроцикл. Шеф прикатил. Любит он новое, непривычное. Мотоцикл или «газик» — это неинтересно. И зачем это он заявился? Вроде не так давно виделись, на совещании… Ясь вошёл в избу и удивился ещё больше. Шеф прикатил не один. За столом с чашкой чая сидела незнакомая женщина в джинсах и ярко-красной водолазке, темно-русые волосы коротко подстрижены. Она шагнула Ясю навстречу, заговорила: — Здравствуйте, Ярослав Глебович! Я Ольга Ивановна, классный руководитель Леонида Смолина. В первый момент Ясь ничего не понял. Кто такой Леонид Смолин, какое отношение имеет к нему, Ясю? Потом сообразил, какой у него есть знакомый Леонид, и встревожился. — С Лёней что-то случилось? — вырвалось невольно. И тут же пришла совершенно идиотская мысль — хорошо, что Серый не слышит, точно «папашей» задразнил бы! — Нет-нет, Ярослав Глебович, все нормально, — она мотнула головой. Он выдохнул. Шеф, до сих пор смотревший на них с некоторым любопытством, встал из-за стола. — Ну ладно, поеду я… Рад был познакомиться, Ольга Ивановна! Ярослав вас отвезет на станцию. Отвезешь ведь? Ясь кивнул. Чего же не отвезти, мотоцикл на ходу… Шеф вышел, они оба несколько растерянно смотрели ему вслед. — Так вот, — вернулась к разговору женщина, — Ярослав Глебович… — Не надо меня по отчеству, — перебил Ясь. — Тогда и меня не надо. Вы извините, это я привыкла в школе, с детьми… Так вот что я хотела сказать… Лёня много рассказывает про лес, про то, как он вам помогал, так интересно! Я сама в деревне выросла, круглый год в лесу пропадала, мне все это знакомо… Ясь удивился. В женщине с виду не было ничего деревенского. Хотя чего он, собственно, ждал? Что она будет в сарафане и косынке? — Так вот, помните, раньше в школах были «Зеленые патрули», школьные лесничества и тому подобное? Теперь такого нет, а жалко. И я вот думаю, мы бы могли сотрудничать, вы бы как-нибудь приехали к нам в школу, рассказали бы детям про природу, про лес, а мы бы приехали к вам всем классом, вроде как на субботник. У вас же есть дела, с которыми могут справиться дети, деревья сажать, кормушки чинить, шишиг гонять… — Шишиг не надо всем классом! — поспешно перебил ее Ясь. — Да? — удивилась Ольга. — А мальчики рассказывали, что это очень весело было! Ясь покраснел. Хорошо еще, что они подробностей не рассказали… — Ну так что вы скажете, Ярослав? — спросила Ольга. — Я предварительно поговорила с директором школы. Такой формы внеурочной деятельности в нашей школе пока не было, но он согласен на эксперимент… Ясь задумался. Первым порывом было ответить отказом. Не любил он, чтобы люди лишний раз по лесу топтались. Птицу на гнезде спугнут, костер незатушенный бросят, и вообще… А потом вспомнилось, как он вместе с охотниками вытаскивал из болота лосиху. Вспомнился насмешливый голос шефа — «Может, твой участок вообще заповедным объявить?» Вспомнилось, как они с Леней сажали тогда пихты… Никто не станет делать зло просто так, со зла. Ну, ни один нормальный человек не станет. Зло делают — потому что не знал, не подумал, не обратил внимания… Значит, надо объяснять, чтобы знали и думали. Ну и опять же лишние руки не помешают, работа всегда найдется. — А сам-то Леня не против? — зачем-то спросил Ясь. Глупый вопрос, конечно — кто же будет согласовывать с пацаном формы внеурочной деятельности. Слова-то какие серьезные… — Не против, я у него спросила, — ответила Ольга. — Ему, кажется, даже лестно. — Ну тогда я и не против, — согласился Ясь. Если эта учительница считает нужным спрашивать согласия тринадцатилетнего мальчишки — может, у них и выйдет толк. — А шеф что говорит? — Гордей Добрынич? А я с ним про это не разговаривала, — она улыбнулась. — Я только спросила, как вас найти, а зачем, он и не спрашивал. Они стояли на пустой платформе в ожидании электрички, и Ясь почему-то чувствовал себя идиотом. Или мальчишкой на первом свидании. Впрочем, разница невелика. Было уже совсем темно. В город Ольга приедет почти ночью. Далеко ли ей от вокзала? Встретит ли её кто-нибудь? — Обувь у вас для леса неподходящая, — сказал он, глядя на ее кроссовки. — Я знаю, — она опять улыбнулась. — Я ведь не планировала ехать, это случайно получилось. Я позвонила Гордею Добрыничу, а он как раз оказался в городе, вот и предложил меня подвезти. Вдали показались огни электрички. — Может, проводить вас? — решился Ясь. — Не надо! Спасибо, но правда не надо. Мне близко, и там народу много, как раз у заводских смена заканчивается… И ещё были несколько мгновений вдвоем. А потом двери вагона закрылись. Ясь встряхнул головой, словно отгоняя наваждение. И пошел искать в темноте, где оставил мотоцикл.