В темном-темном лесу

Зима наступила как-то внезапно. До самого конца ноября стояла солнечная, не по сезону теплая погода, и на опушках доцветали запоздалые колокольчики и герани — а потом вдруг разом похолодало, набежали низкие серые тучи, посыпалась жёсткая ледяная крупа вперемешку с мелким дождем… И не прошло и недели, как лес оказался надёжно укрыт снегом. С первым же настоящим снегопадом появился Пушок. Прыгал вокруг Яся, ластился, тыкался в ладонь холодным носом. Не забыл за лето, значит. Ясь до последнего не был в этом уверен. В литературе писали разное… Интересно, что вообще значит лето для снежного волка? Волчата летом не растут, это точно. А что с ними происходит? Видят ли они, что происходит вокруг, сознают ли? Или впадают в спячку? Зимой, даже если нет ни снегопада, ни ветра, все равно снег не бывает совершенно неподвижен — то с ветки упадет снежная шапка, то лось пробежит, разбрасывая снежные комья… Этого не хватает для образования псевдоплоти, но достаточно для существования. А летом? Ясь в который раз пожалел, что не все звери могут разговаривать, как нацыги. Насколько проще были бы многие вещи! Ваську Пушок в человеческом обличье, кажется, не очень-то узнал. Ну правильно, слишком сильно он вырос за прошедшие месяцы, да и запах изменился, взрослеет ведь. Зато когда Васька обернулся, Пушок пришел в восторг, запрыгал, завертелся, кинулся играть. Несколько дней они были неразлучны, бегали по лесу рядом, плечом к плечу — два красивых пушистых зверя, черный и белый. Потом Пушок куда-то пропал. Ясь не слишком об этом переживал — ясное дело, дикий зверь. Сколько волка ни корми… Тем более что снежного волка и покормить-то нельзя. А через неделю Ясь, проходя неподалеку от Славиного жилища, услышал стук топора и недолго думая завернул в гости. Слава колол дрова на утоптанной площадке перед балаганом. От работы он разгорячился, скинул куртку. Крупные снежинки падали на яркий узорчатый свитер, сливались с белыми волосами. А рядом с кучей дров лежал, свернувшись клубочком, Пушок. Увидев Яся, вскочил, завилял хвостом. — Он что, с тобой был все это время? — сообразил Ясь. — Ну да, — кивнул Слава, глядя чуть настороженно. Беспокоился, что Ясь обидится? Вот глупости! Сердцу не прикажешь, и насильно мил не будешь… — Видно, он тебя из-за масти за своего принимает, — усмехнулся Ясь. — Ты такой же снежный. Через пару дней Ясь наведался в знакомый овраг, пройдя по незаметной постороннему глазу тропинке. И не собирался ведь — а как-то само, случайно, получилось. Проходил мимо, ну и заглянул… По лесу гуляла позёмка, среди снежных струй видны были прошлогодняя волчица и молодой волк — похоже, прибылой, брат Пушка. А отец семейства, видимо, на промысле. Чем же они всё-таки промышляют, интересно? Волчица заметила его, насторожились. Вскинула голову, принюхалась. Ясь замер. Узнает или нет? Узнала. Вставшая было дыбом шерсть на загривке улеглась, хвост дружелюбно махнул туда-сюда. Ясь выдохнул, расслабился. Теперь надо будет заглядывать сюда почаще. Снег выпал позже обычного — вероятно, и волчата родятся позже, чём в прошлом году… Ольга добилась своего — Ясь приехал в город, в школу. О чем рассказывать, он не знал. Одно дело — статью в журнал написать, а выступать перед детьми ему не приходилось. Все оказалось проще, чем Ясь опасался. Его завалили вопросами, только успевал отвечать. Спрашивали обо всем подряд — про волков и нацыг, про единорогов и лосей, про то, как топить печь и как устроен генератор… Лёня держался горделиво, посматривал на одноклассников свысока. Ещё через две недели Ольга с ребятами приехала в лес. Весь класс в избушке Яся уж никак не поместился бы, но все, наверное, и не захотели. Набралось двенадцать человек, Ольга тринадцатая. Ясь нашел им подходящую работу — по белой тропе считать звериные следы. Обойти квартал по периметру, по просеке, пересчитать входные и выходные тропы — вот и понятно, сколько и какого зверья осталось внутри квартала. И детям интересно и нетрудно, и Ясю полезно. Леня старался держаться поближе к нему, то и дело обращался с каким-то вопросом, выпендривался перед остальными. Ну, а почему бы и не повыделываться? Если он действительно больше остальных знает и умеет? Потом Ясь привел всю ораву в избу. Затопил печь, поставил котелок с гречкой, щедро сыпанув туда заранее залитых кипятком сушеных грибов, открыл банку тушенки, сварил какао. За столом всем места не хватило, сидели на лавке и прямо на полу с тарелками в руках. Там же, на полу, и спать улеглись вповалку, на расстеленных одеялах и спальных мешках. Свою кровать Ясь, разумеется, уступил Ольге. Дети долго не засыпали — смеялись, рассказывали страшные истории, шептались… Наконец угомонились. Один только Ясь все не мог уснуть. Было как-то… странно. Он привык к одиночеству. Сколько лет жил совсем один — и не скучал. Потом появился Васька. Ясь помнил, как пусто стало в избе год назад, когда Васька ушел в лес. Но двое — это все равно немного, тем более что Васька все-таки не совсем человек. Сейчас изба была полна чужого дыхания, вздохов, сонных шепотов. И Ясь не мог понять, хорошо ему от этого или плохо. Наутро сразу после завтрака пошли на станцию. Электрички зимой ходят нечасто. Опасаясь опоздать, они вышли «с запасом» и в итоге пришли на сорок минут раньше времени. В ожидании дети затеяли играть в снежки, вовлекли и Ольгу. Ясь играть не стал. Стоял в стороне, посматривал на них. День выдался на редкость для декабря — светлый, тихий, безветренный. Снег блестел и искрился на солнце, детские голоса эхом отдавались среди сосен. Ольга разрумянилась, распахнула короткую шубку. Она бегала наравне с пацанвой, и снежком в цель попадала лучше многих. — Она вам нравится, да? Ясь вздрогнул, оглянулся. Рядом с ним стоял Леня. И когда подошел! — Я говорю, Ольга Ивановна вам нравится? — Нравится, — бездумно ответил Ясь. Взглянул на серьезное лицо мальчишки и уточнил: — Ну, что значит «нравится-не нравится»? Она красивая, да. И человек, кажется, хороший. Только ведь если нравится… если всерьез… мы ведь не дети. Она из города не уедет, и я лес не брошу. Так что… Только переживать потом. Лучше уж не начинать. Ни ей, ни мне этого не нужно. Леня подумал. — Вы так рассуждаете, как будто это можно решать — нравится или не нравится, нужно или нет. А как же — «так поражает молния, так поражает финский нож»? — Не знаю, — честно ответил Ясь. — Может, с кем-то и так бывает. Со мной не бывало. Цитата его не слишком удивила. Он уже давно знал, что Леня — парень неглупый и читает побольше Васьки. А вот сам интерес к этой теме слегка удивил. Хотя если вспомнить, в каком возрасте он, Ясь, сам влюбился… Для пацана эти рассуждения, наверное, были не абстрактными. Ему, наверное, уже какая-то девочка нравилась. Поговорить бы толком — но не сейчас же, не при всех! — А моя мама вам нравится? — вдруг спросил Леня. — Что?! — изумился Ясь. Леня смотрел строго, требовательно. — Ну, а что? Она же не старая! Потому что все говорят… — он сглотнул, с усилием договорил: — говорят, что я дурак и не понимаю. Говорят, что не станет взрослый дружить с мальчишкой. Что это вы под мою маму клинья подбиваете. Первой мыслью Яся было — какую только чушь люди ни придумывают! Потом вдруг накатила боль. И через эту боль он тихо, хрипло сказал: — А что еще люди говорят? Давай уж, договаривай! Еще какую… причину тебе нашли? — Не скажу, — резко ответил Леня. — Потому что это неправда и мерзость. — А тут, значит, правда? — Я не знаю! — шепотом вскрикнул Леня. — Если бы я знал, зачем бы мне спрашивать? — А ты подумай. Вспомни, как мы познакомились, как целый день разговаривали — я тогда твою маму вообще не видел. Вспомни — я хоть раз про нее спрашивал? Интересовался? Передавал что-нибудь? И почему мы с тобой не можем дружить — только потому, что я на двадцать лет старше? Вот еще глупости! Если бы тебе было сорок, а мне шестьдесят, мы бы тоже, по-твоему, не могли дружить? Леня помолчал, подумал. Вздохнул с облегчением. Тут же снова забеспокоился: — Вы обиделись, да? Ясь молча мотнул головой. Леня опустил голову. — Обиделись… А правда, на что тут обижаться? Разве должен он требовать от пацана безусловного доверия? Отец ушел, с матерью конфликты… если самым родным, оказывается, не всегда можно верить — разве нельзя усомниться в нем, чужом человеке? — Правда нет, — твердо сказал Ясь. — Хуже было бы, если б ты боялся меня обидеть и молчал, а внутри копилось бы. Ты спросил — я ответил, и все дела. Леня молча, как-то неловко привалился к нему боком. Ясь обнял его за плечи. — А своих детей у вас нет? — зачем-то спросил мальчик. — Нет, — коротко ответил Ясь. И крепче прижал его к себе. «Своих»! Как будто какие-то есть. Это кого же Леня, интересно, имел в виду — Ваську, что ли? Или… Да нет, конечно. Просто оговорился пацан. Издалека донесся гудок электрички. Снежная волчица ощенилась перед самым солнцеворотом. В прошлом году волчата в эту пору уже свободно бегали по лесу. Ну так в прошлом году и зима пришла чуть ли не на месяц раньше… Ясь с тревогой думал, что будет, если еще и весна случится ранняя. Смогут ли молодые волки продержаться лето? Если это у них что-то вроде спячки… В спячку залечь — дело не такое уж и простое, для этого надо накопить сил и жирка. А у молодых какой жирок? Все в рост идет. Единорожек благополучно пережил лето, и теперь уже все три единорога паслись посреди кабаньего стада. На участке Алекса они держались табунком в полтора-два десятка и были вполне самостоятельны, но у Алекса и кабанов не было. Интересно, перестанут ли единороги объединяться с кабанами, если их станет больше? Может, и не перестанут. Смешанные стада, как правило, выигрывают в безопасности. Впрочем, пока единорожку надо было дожить до весны. Первая зима — самое трудное время для молодых животных… Зимний солнцеворот Леня отмечать не приехал — мать не пустила бы его посреди недели, да еще в конце четверти. Пожалуй, оно и к лучшему. Это летом солнце готово делиться со всем живым своей силой, а зимой, наоборот, люди должны поддержать солнце, помочь ему… а много ли сил у пацана? Ясь до последнего не был уверен и в том, пойдет ли с ним Васька. Он теперь все больше времени проводил в зверином обличье, даже не всегда приходил поужинать. Взрослеет щенок, ничего не поделаешь. Однако Васька сам вспомнил про приближающийся праздник, и помогал Ясю наводить порядок в избе, и даже с Чернышом и Семарглом играл меньше, чем в прошлом году. Сидел с людьми у костра, слушал их разговоры… Нацыги пока поблизости не появлялись — ни следов их Ясь не встречал, ни воя не слышал. Может, в этом году и не появятся? Умные и осторожные, хищники избегали часто показываться в одних и тех же местах. Если стая в этом году обойдет их лес стороной, Ваське некуда будет уйти. Хорошо это или плохо? Может, лучше ему побегать со стаей и вернуться? Год назад Васька сказал, что будет уходить и возвращаться… Он так сказал, сидя за столом с книжкой в руках. Думал ли он так, пока был зверем в стае? Вернулся бы, если бы его не позвал Пушок? Что будет, то будет. В этом году или в следующем, а природа свое возьмёт… Снежный волчонок подскочил, лизнул Ясю руку. Потом ухватил зубами за край куртки, затеребил, рыча — звал в игру. Видел, что у Яся на душе нелегко, вот и старался утешить по-своему. Ясь улыбнулся и почесал волчонка за ухом.