Если есть тьма, должен быть свет. Кино — Песня без слов
Прошло уже семь дней с тех пор, как Ирка не появилась в приюте валькирии. Матвей не находил себе места, разыскивая одиночку по всей Москве. Ему хотелось увидеть хотя бы любую из двенадцати дев-воительниц, и тогда он узнал бы, где Ирка. В том, что она жива, он даже не сомневался — думать о ее смерти было совсем мучительно. Матвей лежал в гамаке и затуманенным взглядом смотрел перед собой. Он не спал уже вторую ночь, и сейчас его клонило в сон. Багров ненавидел такие человеческие слабости, старался держаться, но все чаще ловил себя на том, что засыпает, стоит лишь перестать думать. В домике на дереве приятно пахло кофе и книгами, тут всегда было тепло и сухо, будто весь дом был одним большим одеялом, приятно укутывающим замерзшего путника. Матвей подумал, что было бы хорошо поискать южнее Сокольников, в сторону дворов, потом подумал о том, что скажет Ирке когда ее увидит. А если Ирка предложит ему стать ее пажем, то тут уж он уговорит перейти ее на сторону света, и тогда они вместе будут сражаться за добро и справедливость… Ей не придется пропадать… мысли путались и Матвей уже не хватался за реальность, а провалился в сон. Сон был тревожный: он видел Ирку, которая бежала от него все дальше и дальше по белым ступеням, она спешила куда-то и он не мог ее догнать. Его схватили и не дали пройти дальше, а Ирка скрылась в другой стороне. Черные руки с облупленными ногтями утаскивали Матвея под плитку, зажимая рот, заглушая крик о помощи. Когда Матвей проснулся, было уже темно. В окно заглядывала полная луна, на полу корчились тени деревьев, тонкими пальцами цепляясь за половые доски. Матвей нащупал одеяло, набросил себе на плечи. От сна его сильно знобило и до костей пробирал мертвенный холод. Мертвецы… Матвей хмыкнул. Он некромант или нет? Стоит все же прибегнуть к своим способностям. Расчистив пол, Матвей наспех нарисовал пентаграмму и, сделав неглубокий порез, капнул кровью в центр рисунка. «Ирка будет не в восторге, когда это увидит», — мимолетно подумал он. Перед ним медленно поднялись три фигуры. Матвей прочистил горло и сбиваясь, начал давать указания. — Мне нужно найти девушку. Она сейчас где-то у темных… возможно. — Нам… ну-у-у-ужна-а-а её ве-е-ещь, — просипел один из мертвецов. Матвей замешкался. Ему нельзя было никуда уходить, потому что тогда бы был прерван контакт, но и одежды Ирки он рядом не видел. Судорожно обведя комнату взглядом, он увидел браслет с шипами. Решив, что это точно Иркин, он дотянулся до него (пришлось не отрывая ног, будто в какой-то игре, лечь на пол и потянуться как можно дальше) и под шуршащий смех, презрительно смерив взглядом всех мертвяков, бросил им браслет. — Будет ис-с-с-с-сполнено, — прошипел второй мертвец, и все трое растворились в воздухе. Матвей без сил упал на пол и просто смотрел в потолок, думая о Ирке. Но ему все же пришлось встать, чтобы остановить кровь на руке. Перевязав руку бинтом, он заварил себе крепкий чай и стал грызть недельный хлеб, местами покрывшийся плесенью. К этому Матвей относился меланхолически — тоже витамины, и вообще из плесени делают таблетки. Когда он выпил уже третью чашку чая, дверь открылась, и в комнату упала девушка, связанная по рукам и ногам. Три мертвеца растворились в воздухе, уже не слыша и не видя, как Матвей подбегает к девушке и кричит им вслед.***
Дафна проснулась и подняла глаза к потолку, на котором проецировалось ночное небо. Этому фокусу ее научила Улита, и Даф нравилось смотреть на небо. Сейчас там отражалась полная луна — лучшее время для стража тьмы. Из открытой форточки доносились звуки ночной Москвы, активно бурлящей что в двенадцать, что и в три ночи. Даф укуталась в одеяло и подошла к окну. Недолго посмотрев во двор дома 13, она закрыла форточку и задернула штору. Что-то в этой ночи было притягивающее. Она чувствовала себя выспавшейся как никогда, полной сил и энергии. «Эй, — усмехнулась она. — Так сейчас же мое время. Время повелительницы ночи». Быстро одевшись, Дафна спустилась вниз, к кухне. Щелкнув пальцами, она заставила магические огни вспыхнуть, осветив старый дубовый стол, допотопный холодильник и покосившиеся табуретки. Быстро изучив полки холодильника («Опять этот Мефодий положил свои йогурты ко мне на полочку») Даф взяла вчерашний бутерброд, и, критично осмотрев его, заключила, что он вполне пригоден к поглощению. Снова щелчок пальцев, снова темнота. Выйдя в холл, Дафна задержала взгляд на мече Древнира, висящем на стене. В свете луны казалось, будто у него окровавленное лезвие. Блики света играли на безупречном метале, приковывая к себе взгляд и завораживая обманной простотой. Протянув руку, Дафна провела пальцем по лезвию. — Не лучший день для суицида, — раздался голос у нее за спиной. — Если ты опять будешь пихать свое барахло ко мне на полку, то тут будет не суицид а заказное убийство, — невозмутимо парировала Дафна. Мефодий совсем не растерялся, а подыграл ей, шуточно негодуя и возмущаясь, в красках описывая, где будет лежать его бренное тело и как от этого будет страдать Дафна. В последнее время их отношения напоминали холодную войну. Дафна отрицала любое проявление симпатии к Мефодию, отмахиваясь от шуточек Улиты и Наты, а Мефодий всячески пытался вызвать ее эмоции: то шутил, то вел себя подчеркнуто вежливо, то вообще не замечал, даже когда она обращалась напрямую к нему. — Ты следишь за мной, да? Уже и поесть ночью нельзя. — А даже если и так, что ты мне сделаешь? — улыбнулся Мефодий. — Ой, только не говори, что втюрился в меня, — скривилась Даф. — Все парни так делали только для того, чтобы списать у меня домашку. — Ну сейчас у тебя особо и не спишешь. Двоечница. — уколол ее Меф. — Что-о-о ты сказал? — возмутилась Даф и замахнулась на него бутербродом, но, после, все же передумала. — Будешь и дальше полировать свою железяку, или, может, займешься чем-нибудь поинтереснее? — увильнул Мефодий и плюхнулся на диван, закинув ноги на подлокотник. Дафна хмыкнула. — И что же ты можешь мне предложить? — Ну, выход нам не перекрывают, насильно не держат. По сути мы обычные подростки и можем идти куда захотим. — Ага, только не ночью. А то встретишь дядечек из особого патруля. Если мне потом перед Эссиорхом придется оправдываться, я тебя убью. —А как же твои темные штучки? — Меф резко поднялся, не дав Дафне плюхнуться ему на живот. Та разочарованно пристроилась рядом, но подчеркнуто отодвинулась, чтобы даже не касаться его руки. — А твои светлые штучки? — Дафна с удовольствием принялась жевать бутерброд. — Сыграешь им на флейте и они расчувствуются. — Думаешь? — Мефодий перевел взгляд в сторону окна и замолчал. Возле него в свете полной луны, будто призрак, стояла Ирка. Белая сорочка в пол и бледная кожа создавали впечатление, будто она уже давно умерла и явилась сюда только чтобы напомнить неблагодарным людишкам о себе. — Ирка? — Дафна спешно доела бутерброд и подошла к валькирии. — Все в порядке? — Должна… передать… златокрылым… ко… ординаты. — промычала Ирка и, развернувшись к входной двери, попробовала пройти сквозь диван, но только билась о него. — Да она не в себе! — смутилась Даф. — Ее нужно отвести в ее комнату. Помоги мне, Меф! Ребята с двух сторон подхватили худенькую девушку и повели по лестнице вверх. Им удалось уложить ее в кровать и успокоить. Дафна сидела рядом, пока Ирка не уснула, а Мефодий смущенно стоял возле двери, поглядывая, чтобы их никто не потревожил. — Что это с ней было? — спросила Даф, когда они с Мефодием вышли из комнаты. — Я не знаю, —Меф смутился, — но это выглядело, будто она собирается вас предать. — А это не мог быть, ну не знаю, лунатизм? — Вряд ли. Скорее всего это та болезнь. Меф остановился у двери в комнату Дафны. Она тоже остановилась, не зная, что сказать и не зная, что делать. Пауза затягивалась, и Даф решила пойти в комнату, буркнув что-то на прощание. Она сразу же упала на кровать и провалилась в сон. Разбудили ее непонятные шорохи, и, открыв глаза, она увидела перед собой Ирку. Чертыхнувшись, Дафна села на кровати. — Чего еще? — Он следи-ит за тобо-о-ой, — нараспев сказала Ирка, смотря на нее широко распахнутыми глазами. — Он стоял за твоей дверью еще час и смотрел в сква-а-ажину. — Зачем Мефу это делать? — удивилась Дафна. — Он же светлый, не будет же он за мной подглядывать. — Ты нужна свету. — Ирка серьезно посмотрела на нее. — Мы нуждаемся в тебе. В Храме Вечного Ристалища находится то, что не должно попасть к мраку. — Очнись! — Даф тряхнула ее за плечи. — Валькирии всегда служили тьме! Что ты говоришь? — А? — Ирка обмякла в ее руках и опустилась рядом. — Что со мной было? — Ты говорила бред. — Сердито дернула бровью Дафна. — Про то что Мефодий… — Следит за тобой? — Ирка невесело улыбнулась. — Я видела пару раз как он стоит возле твоей двери, иногда смотрит в скважину, иногда что-то чертит. Не верь ему, Дафна, он пытается переманить тебя на сторону света. Ну или он просто извращенец, который любит преследовать людей в ночи. Это даже еще более жутко. — Кто бы говорил, — хмыкнула Даф.***
На улице светало, когда Арей подошел к резиденции мрака. Рассветное ярко-красное солнце заливало небо в необычный розовый цвет, оседавший будто пепел на темных облаках. Мечник света схватил рукоять меча и требовательно постучал в дверь. Ему тут же открыл Эссиорх, недобро покосившись за спину Арея. — Моя дочь пропала, — хрипло сказал он. — И я уверен, что в этом есть ваша вина, темные. Эссиорх повел плечами. — Нам не о чем говорить. И твою дочь я не видел уже очень давно. — Врешь! — Арей обнажил меч и приставил к горлу врага. Он говорил сквозь зубы, будто каждое слово приносило ему невыносимую боль. — Последний раз ее видели с твоим кудрявым очкариком. И я не уйду, пока вы не отдадите мне ее! Даже если мне придется перерыть весь ваш дом и убить каждого, кто встанет передо мной. Эссиорх достал свой меч, и клинком отвел лезвие от своей шеи. — Моему слову ты не поверишь. Отлично. Я готов принять твой вызов. Но, последний раз повторяю, ее здесь нет. — Твое слово для меня ничего не стоит, темный. — хмыкнул Арей. — Я знаю, светлый. — Эссиорх первый бросился на Арея и утреннюю тишину разрезал звон клинков. Оба хорошо владели оружием и оба были первоклассными знатоками битвы. Многие, что в Тартаре, что в Эдеме, спорили не на жизнь а на смерть, кто выйдет из этой битвы победителем. У каждого была своя техника и тактика ведения боя. Эссиорх чаще рассчитывал на неожиданные отточенные удары, а Арей придерживался стандартных схем атаки-защиты, но так грациозно комбинировал их, что редко кто мог угадать, что последует после этого. Эссиорху удалось задеть крылья Арея, а Арей прошелся по кожанке Эссиорха. — Ты знаешь, сколько она стоит? — весело возмутился Эссиорх. — Я теперь просто обязан тебе отомстить. — А по-мне так стало даже лучше. — прорычал Арей. — Теперь у тебя, наконец, законченный стиль бомжа-оборванца. — И где такому учат, а? — посетовал Эссиорх, чудом избежав подсечки в ноги, заблокировав ее металлическим браслетом на запястье. — Ты разговариваешь как Троил в момент худших показателей по эйдосам. — Не тебе меня осуждать. — Арей взмахнул мечом, но задел лишь хвостик на голове у главы русской резиденции мрака. — Когда я тебя убью, твои патлы я состригу в первую очередь. — А ты не иначе как лысеешь, старик? — рассмеялся Эссиорх. — В который раз повторяю, ты ищешь не там. Нет здесь твоей дочери. — Даже если ее нет, вы должны знать, где она. И я выбью из тебя это. Внезапный крик заставил двух мужчин замереть, скрестив клинки. К ним бежал Корнелий, размахивая руками и смешно болтая головой. — Стойте! Я… Я видел! — он изнеможённо опустился на землю, хватая ртом воздух. — Я видел… куда она исчезла. Арей наставил клинок на Корнелия. — Я видел, кто ее забрал. Они оставили мне это. — Корнелий протянул сначала Эссиорху, а потом, передумав, Арею свиток. Арей развернул его и прочитал надпись, выцарапанную кровью: «Это была ошибка. Она не та, кто мне нужна. Но у вас есть валькирия. Приведите мне ее. Полдень, место убийства полуночной ведьмы»