Дафна. Волшебница ночи

Мефодий брел по ночной Москве, с опаской вглядываясь в лица немногочисленных прохожих. Дождь все не прекращался и то тут то там пестрили растущие над головами зонтики. Из открытых дверей ночных клубов доносилась ритмичная музыка, а возле полуподвальной кальянной стоял пьяный мужик, мутным взглядом косясь на курящую за мусорным баком парочку. На его лице не было даже тени мысли, полная растерянность и дезориентация: так обычно смотрят гопники, когда маленький хиленький ботаник на просьбу о телефончике передает не сотовый а хук в челюсть. Когда Мефодий проходил мимо, мужик, набравшись смелости, качающейся походкой подошел к курящим. — Сильвуплэ-э-э… — донеслось до Мефа. — Иу, что вы себе позволяете! — возмутился тонкий женский голосок. Мефодий покачал головой. Весь этот мир был ему в новинку и, хоть он жил тут уже больше двух месяцев, ему не так часто удавалось походить по городу, чтобы узнать его подробнее. «Все эти люди такие ограниченные и глупые! — подумал он. — Совершенно не ценят свои эйдосы, за которые сражаются светлые!». В сердце чайником закипала злость а в порванных кроссовках хлюпала вода. Рядом прошла толпа школьников с колонкой, из которой играла громкая ритмичная музыка, и Мефодий примкнул к ним, стараясь косить под своего. Чтобы не выделяться среди толпы он накинул капюшон на голову и засунул флейту за спину. С ним не было ни его привычного рюкзака ни какой-либо налички, чтобы оплатить ночлег. В животе неприятно урчало а нос начинало противно пощипывать. Уж что-то быстро он разлопухоидился, не хватало еще заболеть. Издалека завыли сирены и пронеслась скорая, моргая красно-синими сигналами. Мефодий натянул капюшон на лицо и сгорбился, стараясь быть как можно ближе к толпе. Девушка из компании обернулась на него, когда Меф случайно наступил ей на ногу. Её темно-синие глаза обожгли его, заставив вспомнить о Дафне. Девушка хмыкнула и отпила из банки с газировкой, возвращаясь к разговору с подругой. На колонке сменилась песня и на всю улицу заиграло что-то ритмично-лирическое. Через пару перекрестков школьники свернули в сторону Большого театра, а Мефодий направился к Белорусскому вокзалу. Там точно должна работать круглосуточная зона ожидания и он может сойти за пассажира, ожидающего пересадку. Он не был уверен, что за ним не следили — пару раз он замечал златокрылого, пролетающего над городом или идущего в толпе. Люди его не видят, да даже если бы и увидели — для них он был бы обычным молодым человеком, или голубем, или продавцом шаурмы: маскировка работала для каждого по-своему. Возвращаться на Дмитровку было опасно. Мефодий не знал, сколько за ним гонятся стражей и сколькие уже знают о приблизительном расположении резиденции мрака. Возможно, вернувшись туда, он рассекретит важное место темных, что совсем не поспособствует его маскировке. Поэтому следовало соблюдать осторожность. Лигул обещал позаботиться о том, что его будут искать не так усердно, как обычно, но многие проявляли излишнюю трудолюбивость и отдачу службе. Мыслями Мефодий все чаще и чаще возвращался к Дафне. Что она думает о нем после того поцелуя? Наверное, хочет убить его. Мефодий усмехнулся. Он запаниковал и делал все по наитию, начиная от той сцены у Даф в комнате заканчивая внезапным поцелуем. Он даже не мог сказать, что они подружились, а тут такое! Она точно его не поймет и вся миссия будет завалена. Да она уже завалена! Мефодий с силой пнул попавшуюся под ноги банку от сгущенки. Все было настолько паршиво, что хуже уж точно быть не может! И, будто прочтя его мысли, судьба решила доказать: очень даже может. И издевательски подкинула ему сюрприз в виде златокрылого. Быстро скользнув по нему взглядом, Мефодий понял, что наткнулся на личного охранника Прасковьи, воспитанницы Лигула. Прасковья была экспериментом света: сирота в детстве, она по случайности попала в Эдем и была выращена во вседозволенности. Лигулу казалось, что если давать человеку все, что он хочет, то человек вырастет добрым и чутким, а его эйдос будет самым чистым и светлым. Но глава света просчитался: Прасковья не знала меры, норм и морали, стала требовать слишком многого и не умела сочувствовать людям. Её пришлось изолировать. Говорят, Лигулу не хотелось долго с ней возиться и он решил просто запереть её на земле, приставив к ней круглосуточную охрану. И вот эта охрана смотрела прямо на Мефодия, недобро играя мускулами и улыбаясь во все тридцать два зуба. Мефодий сделал пару мелких шагов назад, пытаясь позорно избежать столкновения. Быстрая маголодия сбила его с ног (Меф даже не успел увидеть, как страж достает флейту — вот это уровень!). И Мефодий пополз спиной в узкий переулок, смотря прямо на противника. Златокрылый, явно наслаждаясь зрелищем, шел на него. Спина Мефодия наткнулась на мусорный бак. «Тупик!» — понял он в панике. Зашарил рукой, пытаясь нащупать хоть что-то, чем можно дать отпор, но, как назло, ему попалась только злосчастная банка со сгущенкой, которую он пнул минуту назад. Страж улыбнулся и уже потянулся рукой к Мефу, как тот в полной уверенности провальности своего плана, с размаха бросил банкой со сгущенкой в лицо светлому. Тот зашатался, прижимая руки к лицу и ошалело замотал головой из стороны в сторону. Мефодий вскочил и, не дав стражу опомниться, ужом проскочил между мужчиной и стеной; с прыткостью, которой даже гепарт бы позавидовал, бросился бежать. В руке он сжимал еще одну банку сгущенки. «Не знал, что ее можно использовать как оружие! — восхитился он, перепрыгивая лужу. — Расскажу потом Дафне, ей понравится». Решив закрепить успех, Мефодий развернулся и с силой бросил банку в сторону светлого стража. И тут произошли сразу три вещи: сердце Мефа сжалось, пропуская удары, больно кольнуло в боку, а перед глазами застелила белая пелена. В голове промелькнула мысль: надо вставать и бежать дальше, но тело его не слушалось. Вместо обычного переулка и дождливой ночи он видел яркий солнечный день и самого себя, повзрослевшего и чем-то отличавшегося. Мефодий прищурился, все еще пытаясь встать. Он-взрослый бросал в кого-то банкой со сгущенкой и что-то возмущенно кричал. Взмах. Банка, будто в замедленной съемке, медленно по дуге летела в сторону незнакомца. Попал! Это видение длилось совсем недолго, но этого хватило, чтобы златокрылый нагнал его и обездвижил маголодией. Видение полностью исчезло и Мефодий остался лежать на мокром асфальте, чувствуя щекой гладкую упаковку из-под чипсов. «Это было видение? Предзнаменование? Что?..» — не успел он додумать до конца, как сильная усталость обрушилось на плечи: ноги онемели, руки не слушались, и даже глаза закрывались, будто веки были привязаны к тяжелым мешкам с комиссиорнерскими отчетами. Мефодий последний раз дернулся в безуспешной попытке встать, и провалился в глубокий магический сон.

***

Дафна лежала на полу, раскинув руки в стороны и пытаясь дотянуться до деревянного меча. Над ней склонился Эссиорх, рассматривая ее с таким брезгливым любопытством, будто она была раздавленным червяком, выползшим взглянуть на свет после сильного дождя, и попавшим под каблук спешащей дамы. — Ты уверена, что тебя не подменили в роддоме? — грустно спросил он. — Кажется, нам прислали не ту повелительницу мрака. — Очень с-смешно, — захрипела Даф, шаря рукой по полу. Ей удалось зацепиться за меч кончиками пальцев и она уже было обрадовалась, поспешно хватаясь, но в последний момент он отъехал еще дальше. Дафна обиженно взвыла. — Мы тренируемся уже второй день, но я начинаю жалеть, что пообещал тебе дать добро на самостоятельные поиски, — Эссиорх рывком поднял Даф на ноги. — Против златокрылого у тебя нет ни шанса! — Может, я сражу его своей красотой, — буркнула Даф, подбирая меч. — Здравствуйте, мистер златокрылый, вам показалось, я не наследница мрака, я просто обычная девочка! Давайте сходим во-о-он в тот ресторанчик! — И ты надеешься, что он поведется? — Нет конечно! Я воспользуюсь его замешательством и брошу в него суккубом! Эссиорх захохотал и стукнул Даф по плечу. Удар оказался таким сильным, что она еле устояла на ногах, пошатнувшись. Взгляд упал на колыхнувшийся на груди Эссиорха дарх, который, будто заметив взгляд Дафны, ринулся к ней, целясь в грудь. Там, где еще был нетронутый эйдос. — Ну, ну, — Эссиорх успокаивающе погладил сосульку. — Эту душу мы не в праве забирать. — Он говорит с тобой? — удивилась Дафна. — Нет, — слишком резко ответил Эссиорх и, выхватив из-под подмышки свой деревянный меч, легко выбил аналогичный из рук Даф. Девушка страдальчески возвела глаза к небу. Все ее тело дрожало от непривычных нагрузок, и даже стать ровно и вытянуть руки вверх казалось невозможным. А ведь она только один раз тренировалась с мечом Древнира, все остальное время его замечал этот многострадальный деревянный меч. Дафне он был так ненавистен, что один раз даже загорелся в ее руках, мгновенно превратившись в обугленные угольки. Но Эссиорх был непреклонен и вручил Даф новую деревяшку. Дафна согнулась, чтобы поднять выбитый меч и неожиданно для себя всхлипнула. Все казалось таким неправильным. Она была уверена, что все получится легко и просто, как скачивание вредоносных программ в попытках найти верную кнопку загрузки. Один раз она так и скачала вирус, заблокировавший весь компьютер и стерший все файлы. Зозо тогда так ругалась! Хорошо, что рядом был… был… Дафна пыталась вспомнить, кто тогда помог ей переустановить операционную систему и восстановить удаленные файлы, но никак не могла вспомнить ни его лица, ни имени. Он точно был парнем, возможно ее другом или одноклассником, но кто? Почему она его не помнит? — Все не так плохо, — попытался утешить ее Эссиорх, не заметив рассеянности на лице Даф и списав всхлип на огорчение от плохой тренировки. — Все просто отрицательно хорошо. Твоя проблема в том, что ты не думаешь. — Я не на контрольной по математике, — огрызнулась Дафна, шмыгнув носом. — Да, ты права. Всего-то один реальный бой и у тебя будет двойка не в четверти а на надгробии, — Эссиорх обожал черный юмор и тему смерти. «Интересно, это из-за того, что он с Мамзелькиной выпивает пока никто не видит?». — Но я не смогу подготовиться к реальному бою за неделю! — Да, это печально. Но ты маленькая. Быстрая. И должна использовать свою молодость и прыткость как преимущество. А еще хитрость. — Как я могу обхитрить златокрылого? — удивилась Даф, поднимая меч. — Да хоть своим планом с суккубом! Чем безумнее и глупее идея, тем, в конечном счете, она и живее, — хохотнул Эссиорх, снова выбивая меч из рук Дафны и сильным потоком воздуха от меча отбрасывая ее к решетке, где сидел Матвей. Некромаг выглядел неважно. Глаза впали, волосы сбились в один запутанный клок, майка висела как на вешалке. Он принципиально не принимал душ и не ел, хотя Ната даже украдкой принесла ему свежее полотенце и шампунь «12 в 1: для волос, тела, ног, рук, мытья посуды и диванных подушек». Она попыталась еще и соблазнить Матвея, но тот только обозлился и бросил в нее ковриком для йоги. Когда Даф ударилась спиной о решетку, он расхохотался, подсев поближе, и протянул руку к ее волосам. — Тебе бы в первую очередь убрать эти хвосты. Зацепишься за что-нибудь и тут же скальп снимется, тю-тю, — с насмешкой сказал он. — Златокрылые не снимают скальп! — ужаснулась Даф. — С твоей везучестью я не удивлюсь, если ты сделаешь это сама себе. Давать новичку темные сильные артефакты, все одно что младенцу гранатомет — как пользоваться не поймет, а нянек до смерти перепугает! — За своей везучестью следи! Я хотя бы не сижу в клетке. — А я не пытаюсь вызубрить весь курс вышмата за ночь до сессии. Я умею то, что ты даже и не сможешь вообразить. Хочешь, я сделаю так, что твое сердце остановится? — Не посмеешь, — Даф дернулась, притянув руку к сердцу. — Попробуем? В сущности, терять мне нечего, я тут приравнен к такому злодею, будто обрушил небеса на голову самому Троилу. — Ты даже не смог защититься от Корнелия и попал в плен, а мечтаешь меня убить, — фыркнула Даф. — Я сдался сам, — Матвей выпрямился. — Ну вот и дурак! — Это для Ирки! — Дафна, не отвлекайся! — укоризненно сказал Эссиорх, до этого лениво наблюдавший перебранку с низкой лавочки в углу. Дверь открылась, и в спортзал вошла задумчивая Улита. Она держала в руках большую кружку с надписью «Самой лучше маме в мире», где слово «маме» было зачеркнуто и сверху неаккуратно написано «секретарше». Дафна хихикнула, представляя, кто мог бы сделать ей такой подарок. — Эй, шеф, а напомните мне, когда мы завели волка? Эссиорх поперхнулся: — Чего? — Ну, такого большого серого бобика. — Улита бесформенно взмахнула руками, чуть не расплескав содержимое кружки. — Бегает у меня по приемной и комиссионеров пугает. Это что, новый способ мотивации нерадивых сотрудников? Не сдал отчет — стань на учет: придет волчок, грызнет бочок? — Ирка! — захрипел Матвей, хватаясь за прутья решетки и со всей силы тряся ее. — Это Ирка, пустите меня к ней! — Эй-эй, тише, горячий мальчик! Будешь много бушевать, придется вызывать недобрых тетей с зубочистками, а они такие же вредные, как и стоматологи. Поковыряются в зубах, а ты потом обязан эйдос закладывать, чтобы с ними расплатиться. Улита хохотнула и цокнула языком. Потом отпила от кружки и повернулась к Эссиорху: — Ната и Петруччо уже пытаются поймать собачку. Она очень сильно протестует, кажется, даже откусила пальцы Евгеше — он забился под мой стол и что-то не вылазит уже пять минут. — Пять минут а ты позвала нас только сейчас? — рассердился Эссиорх, хватая с лавки свою кожаную куртку. — Да успокойтесь, сейчас набегается и превратится обратно, ей все равно не выйти отсюда. Так хоть какое-то развлечение. Я поспорила с Мамзелькиной: что первым она откусил Тухломону? Я ставлю на ногу, а милая добрая бабулечка на голову. — Улита! — прокричал Эссиорх и рванулся вверх по лестнице. — А что, Улита, — пожала плечами та. — Мне за это не платят. Ведьмочка поднялась вслед за главой русской резиденции мрака. Сверху доносились крики и истеричные повизгивания, им вторил хохот Смерти. Дафна осталась сидеть у клетки Матвея, разглядывая ненавистный деревянный меч. Руки и спина просто отказывались слушаться, хотелось одного — добраться до кровати и уснуть хотя бы на пару часиков. — Даф… — внезапно позвал Матвей. — Даф, ты слышишь? — Чего тебе, пародия на светлого? — Дафна, организуй мне, пожалуйста, встречу с Иркой. Девушка хмыкнула. — А мне что за это будет? — Ты невыносима, — Матвей привалился спиной к клетке так, что они бы соприкасались спинами, не будь между ними решетки. — А ведь я помню тебя еще доброй, Даша Буслаева. — Что ты сказал? — Дафна дернулась и обернулась. Матвей не шелохнулся. — Ты меня не помнишь. Я буду для тебя лишь забытым воспоминанием на окраинах твоей долгосрочной памяти. Пыльцой на крыльях бабочки, которую она сама никогда не увидит. Чувством дежавю, когда ты сморщишь лоб, вглядываясь в мое лицо, в тщетных попытках его вспомнить. — У меня уже было чувство, что я раньше тебя видела, — тихо сказала Дафна. — Но когда? — Приведешь Ирку, и я отвечу на все твои вопросы, — Матвей не шелохнулся. — А вдруг обманешь? Ты светлый, Ирка темная, — Даф сомневалась. — Не просто так же тебе не дают с ней видеться. — Клянусь своим сердцем, — он сделал паузу, дотрагиваясь до груди. — Что мои мотивы и поступки продиктованы только искренним желанием увидеться. И все. — Из-за тебя на Мефа теперь ведется охота. — Это было досадливым совпадением. — Нет! Ты точно знал, что Мефодий будет там. Ты указал на нас златокрылому! — Если бы вы не пришли, ему бы не было кого ловить. Чувство вины снова охватило Даф, колонией муравьев пробежавшись по коже от затылка до поясницы. Оно было такое тяжелое, будто с головой накрывало и давило к земле. «Как ты там, Меф? — думала Даф, сдерживая подступающие слезы. — Ты еще в порядке?». Но через пару секунд после вины пришло едкое возмущение, шипучкой из детства забурлив в легких. Что этот светлый себе позволяет? Он, сидя в этой тюрьме и не мывшись пару дней, смеет упрекать Даф — будущую повелительницу мрака, на минуточку, — в оплошностях. Открыв рот, чтобы возмутиться, Даф осеклась. — А ты знаешь, где может быть Меф, если его уже поймали? — Возможно, — увильнул Матвей. — Но какой смысл мне делиться этим с тобой? — Потому что… потому… — Даф возвела глаза к потолку и тихо досчитала до пяти. — Давай так: я привожу к тебе Ирку, но перед этим ты отвечаешь на все мои вопросы. — Сразу Ирка, потом только три вопроса, — парировал Матвей. — Пять, — начала торговаться Дафна. — Три, — сверкнул глазами Матвей. — Тогда и Ирку увидишь только на три минуты. — Ладно, хорошо, твоя взяла, — Матвей дернул плечом, все еще не оборачиваясь лицом к Даф. — Я увижусь с Иркой, а потом расскажу тебе все, что знаю. — Договорились, — кивнула Даф. Она поднялась с пола, собрала свои вещи, бросила учебный меч в стопку к другим таким же. Перед выходом из спортзала девушка внимательно окинула взглядом Матвея и сморщившись, сказала: — Ты хотя бы голову вымой, герой. А то скоро будешь похож на нежить, которую ты так любишь воскрешать. — Спасибо за заботу, — прошипел Матвей. — Как только удастся в следующий раз кого-то призвать, устрою тебе конкурс: угадай где некромаг с 3 попыток. Уверен, будет очень весело. Особенно нежити. — Дурак, — Дафна дернула плечом и скорчила рожицу в сторону клетки. Матвей точно не мог этого видеть, но как-то понял, что Дафна выразила свой протест. Он поднял руку в ответ, показывая некрасивый жест, так любимый гопниками, бунтующими школьниками и цензорами, активно замазывающими его на всех заборах.

***

В приемной русской резиденции канцелярии мрака был полный разгром. По полу летали разорванные отчеты, стол Улиты был подвинут к стене и перевернут: за ним прятался всхлипывающий Евгеша. Комиссионеры и суккубы бегали от огромного серого волка, пытающегося их цапнуть, а за волком гонялся Петруччо с сетью для ловли русалок и утоплениц (инвентаризационный номер 669), а посреди всего этого беспредела стоял Эссиорх, скрестив руки на груди. — А-а-а-а, я не хочу умирать молодым! — вопил Тухломон, которому Ирка в облике волка откусила руку. — Но ты же пластилиновый, ты итак не умрешь, — пыхтела в ответ Ната, отбиваясь от него шваброй: комиссионер пытался залезть к ней на руки. — Попрошу не обижать мои чувства и достоинства! — пискнул Тухломон, прыгая на диванчик. — А то я обращусь в американскую канцелярию, там наши права защищают лучше! Подам на тебя в суд и выиграю кучу эйдосов, до конца жизни не расплатишься. — Я тебя сейчас… — вскипела Ната, полностью забыв о волке и попыталась сбросить Тухломона с дивана. — Что тут происходит? — Дафна попыталась пройти к себе на лестницу но застыла в дверях, не в силах пробиться сквозь этот ураган. — Тебе очки выписать или комментатора приставить? — Ната сердито фыркнула. — Почему валькирии не сказали, где у этой шерстяной машины тормоз? Может ее того, по башке огреть? — Тухломона огрей! — возмутилась Даф, пытаясь руками ухватиться за шерстяные бока волка. Тот только рыкнул, предупреждая, и снова начал носиться по приемной, врезаясь в комиссионеров и Эссиорха. — О, Тартар, когда здесь будет хоть один день без происшествий! — Эссиорх схватился за дарх. Волк застыл, посмотрел на главу русской резиденции мрака. В его глазах читалось недоверие, быстро сменившееся страхом. Волк заскулил и улегся на пол, прикрыв лапами нос. Спустя пару секунд раздался хлопок и посреди приемной сидела согнувшаяся пополам Ирка. Она кашляла и дрожала от отсутствия одежды. — Даф, проведи нашу валькирию в ее спальню и проследи, чтобы она снова не бедокурила, — поручил ей Эссиорх. Дафна только кивнула, поднимая Ирку с пола и отводя наверх.

***

Далеко за полночь Дафна сидела в своей комнате и лихорадочно перебирала в голове все, что хоть как-нибудь может ей помочь. Рядом с кроватью стоял рюкзак, собранный по-минимуму, лежал Депресняк, решивший, что комната Дафны — это его новое место жительства. Даф очень хотела взять с собой меч Древнира, но он был в кабинете Эссиорха, а если ее поймают, то никуда не отпустят. У нее был план: узнать у некромага все, что ему известно о златокрылом, погнавшимся за Мефодием, и придти на место, где его могли бы держать. Если все получится, Дафна вернется еще раньше, чем начнет светать. В комнату постучали и зашла Ирка. Она выглядела особо бледной и рассеянной. — Дафна, что это за срочное дело, ради которого ты позвала меня? Даф вздохнула. — Это скорее гнусный обмен, но, если один очень мрачный некромаг не врал, ты ему обрадуешься. — Это Матвей? — сразу сообразила Ирка и бросилась к Даф. — Где он, что с ним? — Э-э-эй, притормози! — она замахала руками. — Спешка важна только при ловле комиссионеров на эйдос. Давай так: я задаю ему все интересующие меня вопросы, а ты с ним говоришь только после того, как я закончу. Потом я ненадолго уйду, а когда вернусь, отведу тебя в комнату. Никто не должен узнать, что вы виделись, хорошо? Ирка кивнула. Даф на цыпочках вышла из комнаты и вместе с валькирией спустилась в подвалы. Возле двери в спортзал девушки еще раз проговорили условия соглашения, и только тогда вошли. Лунный свет мягко падал сквозь узкие окна под потолком. Весь спортзал, выкрашенный в голубые и белые цвета, при свете луны выглядел мистически и завораживающе. Клетка возле раздевалок пошла ходуном и Даф услышала окрик Матвея: — Ирка! — Матвей! — валькирия бросилась к железным прутьям и прижалась к ним лицом. — Э-э-эй, — Дафна ощутила укол совести, когда за футболку оттянула Ирку от клетки. — Мои вопросы! — Да, давай, — Матвей нетерпеливо обернулся к Даф. — Адрес, где могут держать твоего Мефодия, — он протянул ей клочок бумаги с названием улицы и номером дома. — Это было временным убежищем, он мог уже поменять место. — Хорошо, — Даф опешила от такой сговорчивости. — А откуда… — Откуда я тебя знаю? — Матвей усмехнулся, глядя только на Ирку. — Помнишь, ты в детстве дружила с мальчиком с пороком сердца? Говорили, что он не протянет и до десяти. Дафна медленно кивнула, начиная что-то припоминать. — Так вот, я бы действительно не выжил, — он откинул назад пару прядей со лба. — И если бы не один врач в больнице, который на самом деле был волхвом… Я бы уже гнил в земле. — Я вспомнила, — Даф прильнула к решетке. Ее голос дрогнул. — Ты Матвей Багров, мы вместе учились в начальной школе! А потом ты лег в больницу и пропал… Она смущенно замолчала. — Таковы условия контракта, — грустно сказал Матвей. — Некромага не будут узнавать ни его прошлые друзья, ни даже родные. Это все для защиты. — Но как я сейчас… — Ты же уже не обычный человек? — он фыркнул. — Тебе нужно было только подсказать. Думаю, я ответил на все интересовавшие тебя вопросы. Не отнимай наше время, пожалуйста. Дафна медленно кивнула и, резко развернувшись, пошла в сторону выхода. Только перед тем, как затворить за собой дверь, она бросила последний взгляд в сторону Матвея и Ирки. Они сидели, обнявшись сквозь прутья решетки и о чем-то тихо говорили. Дафна медленно закрыла дверь, позволяя адепту света и прислужнице тьмы остаться только вдвоем и покинула дом номер 13.