На войне все средства хороши

Рёв огня внизу заглушил стук собственного сердца. Шэнь Цинцю, он… столкнул его. Прямо в ущелье. «Почему, учитель?..» — билось в голове у Лю Цингэ. Очень странный вопрос... Он нахмурился, однако не успел осознать, в чём заключалась странность: его стремительно унёс поток новых мыслей и образов. Царство Снов. Демон. Вопрос, от которого всё внутри холодело: — Учитель, демоны… все как один ужасные злодеи и подлежат поголовному истреблению? У Шэнь Цинцю мягкий и прямой взгляд, способный утешить без слов. Однако сейчас он лишь вздохнул и отвернулся. Затруднялся подобрать слова? Понял подоплёку вопроса и хочет его прогнать? — Как и у человеческого рода, среди демонов встречаются хорошие и дурные, — тон голоса учителя прошелестел, подобно ветру в бамбуковой роще. — Наш долг как заклинателей уничтожать нечисть, которая преследует беззащитных людей. Но нельзя отрицать, что подчас и люди наносят демонам несправедливые обиды. Не обращай слишком много внимания на расовые стереотипы. Значит, учитель в самом деле не будет против его демонической крови? Сердце заколотилось чаще, но на этот раз от радости, и на душе просветлело. Он станет сильным! Настолько, чтобы весь мир бросить к ногам Шэнь Цинцю. И будет охранять его, как самое драгоценное сокровище, следить за его благополучием и убивать его врагов. Он отплатит учителю за доверие, освоив демоническую силу. Таков его путь! Путь, который привёл на край огненной бездны. — Отправишься туда по доброй воле, или мне придётся помочь? — отчеканил Шэнь Цинцю с непроницаемо-холодным выражением, говорившим о твёрдости намерений. Нет-нет, учитель, всё не так!.. Почему?.. Хотелось кричать, молить, чтобы его не бросали. Чтобы всё оказалось просто кошмаром. Но равнодушие в глазах-льдинках словно перекрывало дыхание, раня сильнее, чем вонзившийся в грудь Сюя. С таким же презрением на него, нищего и беспомощного оборванца, смотрели когда-то в детстве. Но тогда можно было ударить, выплеснуть свою боль яростным криком, а сейчас… Сейчас вместо закипающей в груди злости он испытывал лишь боль. И хотя предательство жгло сердце калёным железом, он вскинул руку к резко вычеркнувшему его из своей жизни учителю прежде, чем рухнул с обрыва. Погодите… но такого никогда не было! Лю Цингэ с новой силой охватило ощущение неправильности происходящего: на его памяти никогда не случалось такого, чтобы он упал в ущелье и тем более с лёгкой руки Шэнь Цинцю! Если только эти воспоминания принадлежали вовсе не ему… И он не мог с ними совладать. Чужие воспоминания врезались в его сознание, ослепляя, обжигая кожу горячим хлыстами воздуха, оглушая рёвом приближающегося пламени — доказательство того, что учитель всё-таки бессовестно лгал ему. Лгал, когда обещал, что с ним будет всё в порядке, что бы ни случилось. Как и все прочие, оставил его. Осудил только за то, кем были его родители. Перед глазами всё размывалось. Сколько из когда-либо сказанных им слов вообще было правдой? «Почему? — глаза защипало, и в голове взорвалось бесконечным эхом: — ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ-ПОЧЕМУ?» Лю Цингэ старался приглушить звук, ввинчивающийся в его голову двумя кривыми гвоздями. Пытался сопротивляться, выкинуть чужие мысли из головы. Увы, они становились лишь громче и больнее хлестали залитое алым сознание. «Учитель, я ведь хотел… всего лишь… быть рядом…» Его тело с глухим хлопком ударилось оземь. Плечи, рёбра, ноги — всё тело болело, словно сплошной синяк, перед глазами плыло. Почему он не разбился насмерть, упав с такой высоты? Почему его кожа ещё не вскипела от немыслимой жары? Он этого хотел! Что ему ещё оставалось? «Глупый. Слабый. Маленький демон, — нечеловеческий голос напоминал скрежет металла по стеклу. — В этой боли твоя сила. Прими её. Поставь своих врагов на колени. Обагри мой клинок их кровью. Покажи, чего на самом деле стоишь». Древняя мощная энергия вдруг стала проникать в его тело нескончаемым потоком, и тошнота с головокружением стихли, позволяя встать и дышать полной грудью горячим воздухом. А затем взять обугленный меч и почувствовать… От взрыва надрывного хохота, переходящего в пронзительные завывания, у Лю Цингэ мороз пошёл по коже. Та необузданная древняя сила была рядом с ним, когда в Царстве Демонов пролились дожди крови. Каждый миг его жизни превратился в нескончаемую борьбу, а древняя мощь Синьмо стала на этом пути нерушимым даром. И проклятьем… Лю Цингэ, собрав всю свою волю в кулак, отбросил чужое сознание и наконец вырвался из плена воспоминаний. Резко хлебнул горячего воздуха и закашлялся. Странно, при каждом вздохе нос и горло обжигало, словно он всё ещё находился на дне Бесконечной Бездны. Владыка Байчжаня приподнялся на нетвёрдных руках, и его повело. Голова гудела так, будто его воспоминания вынули из черепа, перемешали с гвоздями и затолкали обратно. А напоследок ещё и встряхнули от души. Только вместо гвоздей на самом деле были неясные, чужие воспоминания. Тяжело вздохнул и потёр лоб, сдавленно застонал. Их стоило изучить повнимательнее, сопоставить факты и найти истину, вот только сил на это не было от слова совсем. Вместо этого, Лю Цингэ пока спрятал обрывки мрачных воспоминаний на самое дно души, чтобы хоть немного прийти в себя и понять, где он и что делать дальше. Возможно, если его выкинуло в реальный мир, удастся найти хоть какую-то помощь. После беглого осмотра местности Лю Цингэ быстро настигло разочарование. Вокруг не было никого и ничего — только смерть, смотрящая прямо на него из глубины чернеющих глазниц рогатых черепов. Груды таких обнаруживались то в канавах, то под деревьями. Небо без звёзд и солнца не давало ни капли света, лишь пламя лениво лизало обугленные деревья с острыми, изломанными ветками, похожими на ощерившуюся пасть. Похоже, это всё-таки новая иллюзия, причём довольно умело сделанная, вот только удержит ли она заклинателя его уровня? Пошатнувшись, Лю Цингэ поднялся на ноги и призвал всю свою духовную энергию для удара. Глубокий вздох, мощное резкое движение рукой и… ничего. Ци не вырвалась стремительным потоком, не ударила по границам иллюзии, разрывая сотканную кем-то ловушку. Почему? Лю Цингэ сжал переносицу с резким выдохом и прислушался к своим ощущениям. Его энергия двигалась в теле так медленно и неохотно, будто скованная вервием бессмертных… И тут воспоминания о Водной Тюрьме нахлынули на него ударной волной, заставляя стиснуть зубы и схватиться за голову. Проклятье, так это что, получается, внутренний мир Ло Бинхэ? А его-то как сюда занесло? Рогатые черепа продолжали безмолвно за ним наблюдать, и это… нервировало. Затылок покалывало от стойкого ощущения, будто за ним кто-то следит, и рука инстинктивно легла на пояс, но — вот зараза! — Чэнлуаня не было, равно как и духовных сил. С голыми руками против неизвестного противника?.. В этот момент деревья вокруг затрещали и начали ссыхаться. Из них струи огня мощными потоками вырвались наружу, обдав жаром, затем завихрились в одну точку и врезались друг в друга. Облаком искр вспыхнуло так ярко, что на миг ослепило глаза. Прикрыв лицо руками, Лю Цингэ наблюдал, как языки пламени складываются в силуэт, смутно похожий на человеческий. Вот жидкий огонь стёк по нему подобно волосам, уплотнились и побелели руки — и вскоре взгляду предстал тот, кто заставил потерять всякую настороженность даже Бога войны. Тонкими губами слегка улыбался… — Шэнь Цинцю? — знакомое имя разлилось горечью на языке. Лю Цингэ и не надеялся когда-нибудь его увидеть снова. Дрогнув, уголки тонких губ напротив ещё немного разошлись в стороны, но тут со щелчком распахнулся веер, скрывая лицо по самые глаза. Глаза, в которых светился смех. И хотя Лю Цингэ чувствовал себя безоружным перед этой улыбкой, он всё равно ощущал какую-то неправильность. Мысль об этом скользнула где-то на краю замутнённого болью сознания и исчезла, потонула в водовороте снова прорвавших внутренние блоки воспоминаний. — Ты… — Лю Цингэ столько всего хотел сказать, но лишь тяжело дышал, беззвучно двигая губами, как выброшенная на берег рыба. — Почему сразу не сказал, кто твой ученик? Почему ещё там, над ущельем, не признался, что он оказался демоном и ты его скинул, вместо этого фарса с горем по погибшему ученику? Мы бы поняли. Об этом никто бы не узнал! После того злополучного собрания Шэнь Цинцю в ножнах на поясе носил два меча: Сюя и Чжэнъян, клинок объявленного мёртвым Ло Бинхэ. Как будто не мог расстаться с любимым учеником. Как будто ждал, что он вернётся. Не «как будто». Он ждал, точно зная, что Ло Бинхэ вернётся и будет мстить — даже его старый меч приказал перековать. Чтобы было чем мстить? Лю Цингэ сжал переносицу скривившись. Ему под череп будто насыпали раскалённых гвоздей и хорошенько потрясли, а сердце болезненно сжалось. И всего этого можно было легко избежать. Перед тем как отправиться спасать учеников из ловушки на собрании Союза бессмертных, Лю Цингэ просил Шэнь Цинцю если не остаться в безопасном месте, то хотя бы держаться поближе к нему. Да разве владыка Цинцзина когда-нибудь слушал доброго совета? — Ты же мог сказать нам, — прохрипел он. — Там, в Цзиньлане, у нас были бы доказательства против твоей связи с сеятелями… Если твой ученик… если он в самом деле пошёл на это, чтобы подставить тебя… Стоило ли Шэнь Цинцю жертвовать своей жизнью ради этого неблагодарного ублюдка? — Если тебе так не нравится всё происходящее, — сложил тот руки на груди, — почему же ты сдерживаешься в битвах с Ло Бинхэ? Лю Цингэ вскинул на Шэнь Цинцю удивлённый взгляд. Он ждал чего угодно, но только не такого вопроса. — Я… — его кулаки сжались. — Я не сдерживаюсь! — Действительно? — тонкая бровь слегка изогнулась над веером. — Тогда бы уже давно всё было кончено! Шиди может лукавить с кем угодно, но не со мной. — Я делаю, что должен делать как повелитель пика Байчжань. — Твой долг — заботиться о безопасности соклановцев, а не растрачивать боевую мощь Цанцюна на пустые стычки с Хуаньхуа. В лицо плеснуло стыдом, и Лю Цингэ, скрипнув зубами, рывком отвернулся, так что волосы хлестнули по горящим щекам. Снова царапнуло ощущение неправильности, заставляя чутче прислушиваться к себе. Перед ним был не призрак Шэнь Цинцю — и Лю Цингэ вдруг предельно ясно это осознал. От него не исходило иньской энергии.