На войне все средства хороши

Лю Цингэ бросил напоследок непроницаемый взгляд через плечо прежде, чем скользнуть в объятия тени. И пусть через каждые десять шагов она прерывалась мерцающими отблесками факелов, но для маскировки опытному воину было достаточно и этого. Поворот за поворотом перед ним разворачивался тоннель Водной Тюрьмы, пронизанный холодом и мраком, которые, казалось, буквально въелись в стены. Впрочем, Лю Цингэ едва ли это беспокоило. Обычно он бы без особых усилий прорубил своей разящей ци и стены, и барьерные плетения, стоявшие между ним, телом Шэнь Цинцю и свободой. В конце концов, он Бог войны, властитель пика Ста Битв и не может себе позволить слабость. Вот только сейчас его тело начинала пробивать странная дрожь. Незнакомая. Она редкими волнами прокатывалась по его телу, обжигая зрение светом факелов и отдаваясь пульсацией в ушах. Остановившись на мгновение, Лю Цингэ в замешательстве прислушался к себе. Ощущение было странным, но не неприятным, — может, это такая радость оттого, что он наконец выбрался из загребущих лап Ло Бинхэ? Лю Цингэ мотнул головой. Сейчас у него были проблемы посерьёзнее: в любой момент он мог столкнуться с дозором, нужно быть готовым. К тому же волна странных ощущений вскоре отхлынула, оставив после себя ясность. Так что Лю Цингэ просто продолжил двигаться дальше. Медленно странное ощущение вновь охватывало мышцы. Однако на этот раз оно продолжало нарастать, накатывая волнами дрожи снова и снова, пока не стало понятно: с его телом что-то не так. Катастрофически не так. Тяжело дыша и опираясь рукой о холодную стену, Лю Цингэ упрямо продвигался вперёд, пока очередная волна чего-то не обрушилась на него, окатив с ног до головы неудержимым жаром. Во рту пересохло от жажды, слабость пробила мышцы и заставляя остановиться. Точнее, рухнуть наземь — по доброй воле Лю Цингэ ни за что не уступил бы, но его тело неожиданно проявило ещё большую строптивость, — пришлось навалиться на нетёсанную стену, чтобы устоять. Яркое, как вспышка грома, ощущение: свободная от многослойных одежд кожа потёрлась о грубый стёс камня. Жар окатил волной от головы до кончиков пальцев, закручиваясь водоворотом внизу живота. Рука Лю Цингэ в ужасе взметнулась, крепко зажав рот, не давая утробному стону сорваться с губ. Захотелось умереть здесь же, потому что… чёрт… эти ощущения… Проклятье! Он настолько привык к лёгкому жжению в желудке, что уже не замечал его; а ведь отрава Ло Бинхэ не прекращала своей коварной работы, доведя его до такого… удручающего состояния. Лю Цингэ безотчётно облизнул пересохшие губы. Это простое движение заставило неуёмный огонь внутри опалить вены с новой силой. В этот момент щёки Лю Цингэ обожгло яростью, дыхание участилось и дрожь пробила мышцы, но он заставил себя успокоиться. Прикрыв веки, медленно и глубоко втянул через нос прохладный воздух. Обратился внутрь себя, туда, где в губине полыхает источник его духовной энергии. Ему нужно высечь лишь одну искру ци, чтобы выжечь демонову дрянь из своего организма. Этого хватит. Однако как бы Лю Цингэ ни призвал её, ци ему не откликалась, словно вервие бессмертных до сих пор опутывало его тело. Глубокий вдох. Медленный выдох. С большим трудом выровняв дыхание, Лю Цингэ прикидывал, как быть дальше. Жидкое пламя разгоралось внутри, ноги в один момент подкосились. Благо, что всё это время Лю Цингэ опирался на стену. Чтобы удержаться на месте, он буквально вдавил кончики пальцев в шероховатый камень, едва не сдирая кожу. Наверняка соприкосновение кожи с полом будет леденяще приятным, но и то, что уже есть, кажется немногим лучше. Зубами Лю Цингэ стиснул губу изнутри, почти прокусывая. Легче не стало. Почему-то вдруг вспомнился Шэнь Цзю. В ранние годы он, как и Ло Бинхэ, неоднократно прибегал к грязным уловкам, но в отличие от демона никогда не стремился воспользоваться ими… так… Всё, чего желал глава пика учёных, — победы, пусть и не совсем честной. Ло Бинхэ же этого было мало. Мало держать у себя тело Шэнь Цинцю и иметь возможность бороться за него: он хотел беспрекословно владеть всем. А если Лю Цингэ не повезёт, и Ло Бинхэ найдёт его раньше, чем он справится с ядом? Его тело просто сдастся всем соблазняющим уловкам Ло Бинхэ? Брови Бога войны сошлись на переносице. Только теперь он понял, с какой жестокой расчётливостью Ло Бинхэ проработал план его заточения. Не избавившись от яда, из ловушки не выбраться — демон и правда собирался довести свой гнусный план до конца. Боги милостивы, камеру Лю Цингэ чудом удалось покинуть, но теперь его шансы на побег таяли всё стремительнее. Нужно избавиться от яда во что бы то ни стало. Тут Лю Цингэ вспомнил, что когда его укусила жабоскорпионовая змея, Му Цинфан давал ему какой-то настой, показавшийся тогда отвратительно горьким. Жаль, рядом нет ни целителя, ни его снадобья, даже от запаха которого желудок сразу же выворачивает, но вообще… с задачей он вполне может справиться и сам. Отчаянные времена требуют отчаянных мер? Лю Цингэ хмуро взглянул на свою подрагивающую ладонь. Посетовал, что не может впасть в медитацию до момента, когда тело само не справится с отравлением, упёрся лопатками в стену и начал стирать грязь с пальцев. Даже удивительно: после всего, что с ним произошло, он ещё способен испытывать отвращение. Лю Цингэ решительно сдвинул брови и поднёс пальцы ко рту, медленно размыкая губы. Протолкнул средний и указательный в глотку. Поморщился, когда те уткнулись в чувствительную стенку. Отвратительно! Но мышцы, давно привыкшие ко всякого рода тренировкам, не отозвались и тенью судороги. Даже когда Лю Цингэ, надавливая на корень языка, заглотил пальцы почти до основания. — … «*ять». Слюна быстро заполнила рот и потекла с уголка его губ, но мышцы шеи остались безучастны к его потугам. Лю Цингэ казалось, что хуже уже быть не может. А потом, когда он уже отчаялся дождаться от организма хоть какой-либо реакции, волна удовольствия прошибла тело и из груди вырвался приглушённый стон. Видимо, боги решили, что он ещё недостаточно унижен. Заклинатель раздражённо выдернул изо рта пальцы. Влажные, мелко подрагивающие. Тыльной стороной ладони стёр влагу с подбородка, стиснув зубы и тяжело дыша. Проклятый яд, неужели он в самом деле ничего не мог с ним поделать? В этот момент по спине отчего-то пробежал холодок, а спустя буквально миг по тоннелю разнеслось гулкое эхо шагов. Опасения Лю Цингэ оправдались — и он представить не мог худшего расклада: без духовных сил, отчаянно сопротивляющийся желанию сползти по стенке, он обратился в слух, который, многократно отражаясь от стен и усиливаясь, пока в ушах не зазвенело. Как ржавым гвоздём ударило, вызывая вспышку головной боли. Шэнь Цинцю, что с памятью, что без, наверняка бы принял это за оскорбление своего утончённого слуха и отвесил ученикам знатных оплеух; пусть учатся грациозно плыть по воздуху, как подобает заклинателям, а не топать громче носорогопотамов. Из-за этого притаившемуся Лю Цингэ не сразу удалось разобрать, что стук шагов принадлежит вовсе не толпе сбежавшихся на грохот Синьмо дозорных — а всего лишь паре патрулирующих территорию стражей. Если действовать быстро… И воин, уговаривая своё тело сотрудничать, зажал уши кулаками. Лишь на пару ударов сердца, но этого времени хватило, чтобы на другом конце коридора золотой силуэт вспыхнул в свете факелов. — Эй! — за окликом стражника раздался щелчок металла, с которым сигнальный горн отстёгивается от ремня. Больше Лю Цингэ не обращал внимания на звон в ушах. Поднырнул под промелькнувшее в цуне над головой копьё, затем рванул вперёд и одним мощным ударом руки вырубил первого стража. Другой с резким вдохом уже подносил горн к губам, когда размытая тень отправила в забытье и его. Всё ещё отказываясь опускаться на колени, Лю Цингэ упал на стену. Его повело, он завалился куда-то вперёд, а внутренности скрутило в тугой узел. Через миг, когда зрение снова прояснилось, он обнаружил себя впечатывающимся в холодный камень на подкошенных ногах. Под ним растекалась полупрозрачная белёсая жижа — или демонова отрава? Лю Цингэ сдался, закрыл глаза и опустился на пол. Тело продолжало мелко потряхивать, а мышцы живота — судорожно сокращаться, зато ци прохладным потоком устремилась по духовным венам, омывая разгорячённое тело. Когда заклинатель открыл глаза, то испытал невероятное облегчение. Река ци уже разлилась по разгорячённому телу, притупляя неприятные ощущения. Как будто до этого под его кожей струилась магма, которую удалось наконец остудить. Словно в ответ на эти мысли энергия в теле ускорилась, будто радуясь освобождению. Дрожащий свет факелов больше не резил зрение, дыхание выровнялось, и он смог спокойно встать. Затем Лю Цингэ перевёл взгляд на раскинувшихся на полу стражников. Промедли он хоть долю мгновения, и сюда бы уже стеклась вся стража Водной Тюрьмы… Не убить ли их на случай, если вдруг узнали его? Хотя как его можно узнать сейчас: без регалий горного владыки, да в шелковом халате с чужого плеча? Даже любимая гуань со шпилькой в виде ветки ивы осталась в камере вместе с Ло Бинхэ, — длинные распущенные волосы запутались колтунами, потеряв прежний блеск. Словом, он походил скорее на сбежавшего пленника, чем на владыку главного боевого пика Цанцюна. Главное, чтобы детишки не помешали Лю Цингэ ускользнуть из тюрьмы. Он внимательнее поглядел на стражей. Совсем юных, может, чуть-чуть постарше Ян Исюаня. Их в самом деле допустили к охране Водной Тюрьмы? Ладно им встретился Лю Цингэ, но здесь обычно содержали самых опасных и беспощадных преступников мира совершенствования. Неужели в школе Хуаньхуа такая серьёзная нехватка людей? Впрочем, расслабляться всё равно нельзя. Оглядевшись по сторонам, Лю Цингэ подобрал упавшее в коротком поединке копьё. Грубое, не напитанное и каплей ци, оно, вероятно, рассыплется после первого же его удара, — и всё же это лучше, чем ничего. Этот патруль вряд ли был поледним на пути Лю Цингэ, который вопреки всему надеялся, что сил у них хватит не только на то, чтобы бросить оружие в бежавшего пленника прежде, чем отключиться. Лю Цингэ чувствовал, что скоро ему предстоит это проверить.