На войне все средства хороши

Лю Цингэ вскочил на ноги, обходя Ло Бинхэ по широкой дуге. Тот двинулся зеркальным движением: так, они кружили друг напротив друга, полыхая оценивающими взглядами. — Заставили вы меня побегать, шишу Лю, — покачал головой Ло Бинхэ. — Это же надо придумать: переодеться учеником Хуаньхуа и натравить других учеников на собственного главу — фантазия шишу Лю впечатляет! Зачем же вы раньше скрывали от этого ученика свои таланты? Я теперь зауважал вас ещё больше. Хотя, надо признать, завораживает меня не только размах мысли шишу Лю… Ло Бинхэ с наслаждением окинул взглядом фигуру Бога войны и остановился на залитом кровью лице. Широко и вызывающе улыбаясь, он сказал: — Вам к лицу цвета моей школы, — хотя, надо признать, на шишу Лю и мешок смотрелся бы интригующе. — Ты!.. — взгляд Лю Цингэ прожёг такой ледяной яростью, что по спине прокатились приятные мурашки. — Опять назовёте меня мерзким демоном? — засмеялся Ло Бинхэ. Лю Цингэ не изменился в лице, но что-то изменилось в его позе. Стойка стала пружинистой, решительной, словно в любой миг он готов взвиться и обрушить на Ло Бинхэ один из своих стремительных ударов. Или сбежать, — понял Ло Бинхэ, когда взгляд Лю Цингэ на мгновение метнулся к одному из выходов пещеры. — Стоять! — рыкнул Ло Бинхэ прежде, чем Лю Цингэ успел бы сорваться с места и ускользнуть в тень. — Давайте поговорим об учителе! Сработало. Заклинатель замешкался, а затем стал осторожно, недоверчиво прислушиваться. Вот так, Лю Цингэ от него не сбежит, не в этот раз. Ло Бинхэ мягко улыбнулся и легко, не спеша шагнул навстречу, снова вовлекая Лю Цингэ в движение по кругу. — Я всё думал, почему шишу Лю так легко достаётся внимание учителя, — лениво растягивал он слова. — Вы же раньше только и делали, что ссорились, а потом учитель вроде как вас спас и — хм? Стал полагаться и в любой непонятной ситуации звать на помощь. А этому ученику оставалось только подносить ему чай, выполнять всю грязную работу и буквально из кожи вон лезть, чтобы заслужить его внимание. С чего вдруг учитель стал так выделять шишу Лю, этот всё не мог понять. Глаза Ло Бинхэ опасно сощурились. — Оказывается, я просто не туда смотрел… — Круг за кругом он сокращал расстояние между ними. Неспешно, как хищник, готовящийся к прыжку. — Это шишу Лю был неравнодушен к моему учителю. — Шэнь Цинцю спас меня, — возразил Лю Цингэ. — Я был в мире грёз вместе с вами и всё видел. Видел, как вы смотрите на него. Хотите сказать, что это лишь проявление братской привязанности? — … Лю Цингэ сжал губы в жёсткую линию. Ло Бинхэ же победно ухмыльнулся, продолжая теснить его. — Вот почему за всё это время вы ни разу меня не побеждали. Вы просто не хотели. — Чушь, — процедил тот, сжимая кулаки до разливающейся по коже белизне. Воин отходил всё дальше, пока не упёрся спиной в стену — дальше отступать некуда. — Всё это время в борьбе за тело учителя вашим главным врагом был не я, а ваше нежелание его отпускать. Угадал? Лю Цингэ молчал. — Всё это время вы боролись и каждый раз проигрывали, потому что в глубине души знаете: если победите вы, а не я, тело учителя предадут огню и всё будет кончено. Бесповоротно. Навсегда. Дыхание Лю Цингэ участилось, его брови сдвинулись под слоем запёкшейся крови. Ло Бинхэ ухмыльнулся и прошёл ещё пару кругов. Он практически мог слышать звук заполошно колотящегося сердца Лю Цингэ, когда проговорил медленно, пробуя на языке каждое слово, будто патоку: — Я единственный, на кого вы сейчас смотрите. Я ваше проклятье. За то, что вы не смогли его отпустить. Крац! Лю Цингэ бросился вперёд с такой неистовой яростью, что полированный каменный пол треснул под его стопой. Ло Бинхэ едва успел выставить перед лицом ладони, чтобы принять на них удар ногой. Ахнул, когда неукротимая сила унесла его, впечатав в ближайшую стену. И тут начался настоящий хаос: ураган режущей ци Лю Цингэ взвился под потолок, ударив, и зал содрогнулся. Прежде несущиеся по своим руслам кислотные воды дрогнули, сдавленно пророкотали от мощи удара и вдруг вспенились, опасно наваливаясь на ограничительные щиты, продавливая их мощью горного потока. Ветер, ударивший в потолок, не найдя выхода, затем вновь обрушился всей своей силой на пол и рассёк вспененную воду, будто когтями. Та, словно чуя яростную ци вокруг, зарычала ещё более неистово, навалилась на барьеры и — на этот раз защитные плетения не выдержали. Ядовитая вода хлынула на пол величественного зала, быстро заливая его кислотой. Всё это случилось за какие-то пару ударов сердца. — Нужно найти убежище… скорее! — закричал кто-то, но слова его тут же были унесены ревущей бурей. — Боги небесные, — выдохнул Ло Бинхэ, едва слыша собственный голос. Первобытный страх захлестнул его, и эта необузданная эмоция погнала прочь от гнева кислотной стихии, — как раз вовремя. Пол зала содрогнулся под ногами, и послышался треск обрушающихся камней. «Да тут же сейчас всё снесёт», — с ужасом понял Ло Бинхэ. «Сражайся или беги!» — вот что кричала каждая частица его существа, но всё же как бы Ло Бинхэ ни хотел бежать, он остановился, изо всех сил пытаясь сохранить равновесие. Поднял руку, чтобы прикрыть глаза. Пыль и обломки танцевали в воздухе, веяло кислотными парами. Лицо искажала гримаса гнева. — Мы не сможем убежать! — прокричал он вслед рассыпавшимся по тоннелю, перепуганным ученикам, надеясь, что его голос услышат несмотря на рёв урагана. — Нам нужно подготовиться к столкновению… сейчас же! Ученики с бледными от ужаса лицами, кто ещё не успел убежать, встали рядом с ним, и в тот же миг столп сияющей ци поднялся против свирепых ветров.

***

Пряди волос яростно хлестали по лицу Лю Цингэ, затеняя обзор, сердце билось в груди раненой птицей. Ветер толкал его спину так сильно, что заклинателя отнесло на пару чжанов вверх по коридору. Он не хотел, чтобы его удар стал причиной такого страшного бедствия. Ему просто нужно было сбежать, а не… Полный решимости, он схватился за ближайший скалистый выступ и развернулся — глаза опалил порывистый ветер. Лю Цингэ призвал все свои силы, чтобы создать как можно более плотный барьер из собственной ци. Спустя всего миг на него с оглушительным рёвом обрушилась вся мощь воды и урагана. Ветер — безжалостный противник. Обломки каменной лестницы взлетали в воздух, как злобные духи, и бились о барьер, стремясь снести всё на своём пути. Отражающиеся от стен звуки накрывали оглушительной лавиной. Волосы и одежда Лю Цингэ отчаянно трепетали, но руки его не дрогнули. Он держал барьер. Держал, даже когда духовные вены прошила вспышка дикой боли. Держал, как смерть держит в своих цепких руках умирающих. Ци металась в его венах, пытаясь противопоставить сокрушительной ярости ветра. Боль прострелила виски, словно в них попала стрела. Стены, казалось, давили на него своей массивной серой массой, Лю Цингэ практически чувствовал их тяжесть на своих плечах. Не расслабляться. Не отпускать. И, наконец, всё закончилось. Видимо, боги сжалились над ним в этот раз. Лю Цингэ обессиленно привалился к стене, хватая ртом воздух. В голове гудело, шумело, духовные вены полыхали от перенапряжения. Вдох. И всё же как это было… красиво. Свирепая красота необузданной мощи стихии завораживала. Выдох. Ну же, пусть ток ци успокоится, Лю Цингэ сейчас нужны были все его силы до крупицы. Нельзя допустить искажения ци. Зачем, зачем он остановился? Чего ожидал услышать от демона, если не привычные подначки? И вообще, почему этот проклятый тоннель всё никак не заканчивается? Собственная уязвимость, казалось, давила сильнее нависающих стен. Рука нащупала в кармане цянькунь — это незатейливое действие помогло Лю Цингэ взять себя в руки и немного выровнять дыхание, чтобы двигаться дальше по лабиринту туннелей в поисках выхода. Он наверняка где-то близко, раз главный зал остался позади. Если бы только его ци успокоилась без новой медитации… От неумолимо накатывающей боли чуткость Лю Цингэ на мгновение ослабла, и он не заметил, как близко к нему подошёл Ло Бинхэ. У заклинателя уже не осталось сил удивляться проворству демонического щенка. По враждебной ци он сразу просчитал, сколько между ними осталось шагов и как лучше действовать. Затем извлёк из цянькуня шашки с присущей ему хищной грацией и быстрым, едва различимым движением метнул их в Ло Бинхэ. Конечно же, тот увернулся. От удара о камень шашки рассыпались на осколки и пыль, а по стене расползлась паутина трещин. Лю Цингэ извлёк из цянькуня копьё и, орудуя им на манер бамбукового шеста, осыпал Ло Бинхэ градом ударов. Обменявшись десятком стремительных выпадов, он, напряжённый как тетива, всё-таки прижал демона к стене, уперев древко поперёк его горла. Горящие алым огнём глаза оказались так близко, что практически сливались в один, а горячее дыхание демона щекотало кожу. — Прекратите своё бессмысленное сопротивление, — выдохнул Ло Бинхэ, оскалившись. Хватка на древке невольно усилилась. — Заставь меня. Сглотнув, Ло Бинхэ усмехнулся едва ли не с диким восторгом. — Шишу, признайтесь, вы бежите от меня, потому что боитесь, что мои слова окажутся правдой. Лю Цингэ знал, что это провокация. Знал, но дыхание всё равно перехватило, а сердце быстрее заколотило по рёбрам. Ло Бинхэ воспользовался моментом и резким движением выскользнул из захвата, меняясь с Лю Цингэ местами. Одна рука демона легла ему на бок, обездвиживая, а другая — перехватила занесённый для удара кулак. Лю Цингэ на миг застыл, когда его губы опалил невесомый выдох. Прозрачные серые глаза распахнулись в растерянности и потрясении, челюсти клацнули, а его кожи коснулись… От осознания по спине прокатился ледяной озноб, и Лю Цингэ зарычал прямо в хищно сомкнутые губы на своих устах. Затем дёрнулся, упираясь в каменные мышцы груди Ло Бинхэ. Демон не отпускал, даже наоборот. Ни на миг не размыкая обжигающего прикосновения, он навалился ещё сильнее, всем своим весом вжимая заклинателя спиной в камень, прогибая его под себя. Приходя в ещё большее бешенство, Лю Цингэ угрожающе зарычал, заколотился в руках Ло Бинхэ. А ещё мысленно осыпал его всеми проклятиями, которые только знал. «Наглый выродок!» «Бесстыдник!» «Да как посмел этот!..» А ведь не просто посмел. Он прикусывал и облизывал, явно с огромным удовольствием сталкивая воина лицом к лицу с его слабостью. Дышать становилось трудно из-за сдавленной грудной клетки, и Лю Цингэ подавил рвущееся из груди рычание. Вместо этого он рывком повернул запястье, намереваясь заехать кромкой острия на конце копья куда-нибудь в глаз Ло Бинхэ. Тот мгновенно перестал терзать его губы и сжал занесённую для удара руку, стискивающую копьё, с таким давлением, что мышцы ослабели. Но пальцы Лю Цингэ не разжал — вцепился в древко с такой силой, как будто от этого зависела его жизнь. Как будто только это могло остановить надвигающуюся катастрофу. Режущая ци, подвластная малейшему усилию воли, взвихрилась в воздухе десятками смертоносных кинжалов, — но на этот раз Ло Бинхэ был к этому готов. Огненная ци вплелась в сияющий поток, обдавая духовные вены Лю Цингэ нестерпимым жаром. Как же больно… Так больно, что прошила ослепительная вспышка. Всего на миг, но первое, что Лю Цингэ почувствовал, когда перед глазами перестали мелькать разноцветные точки — стальные тиски пальцев на своём подбородке. Глаза в шоке распахнулись, встречая горящий взгляд алых глаз. Ло Бинхэ ухмылялся. Оказывается, он успел перехватить его запястья в одну руку, надёжно зафиксировав над головой, и навалился всем своим телом, обжигая, подавляя Лю Цингэ. Не давая и малейшей возможности воспользоваться копьём или ударить своей ци. Вынуждая снова испытать шок, беспомощность и крайнее унижение. Как же Лю Цингэ ненавидел… Но ему оставалось только стиснуть кулаки, до крови вонзая ногти в ладони, чтобы сосредоточиться на чём-либо, кроме головокружительного мерцания пышущих жаром факелов. Его мутило, кололо неровным током ци, а Ло Бинхэ всё ещё чересчур сладко пах этим его отвратительным варевом… Лю Цингэ зажмурился, задыхаясь. Как он мог допустить, чтобы они вернулись в самое начало? После всего, что он прошёл… Ло Бинхэ точно знал, что делает, — Лю Цингэ не сомневался. И эти требовательные, бескомпромиссные прикосновения убивали его. Каждое мгновение этого оскорбительного поцелуя подстёгивало ци, бешено колотящуюся в духовных венах. В груди всё болело и полыхало, словно от сквозной раны. Лю Цингэ сжимал кулаки до пульсации в жилах и всё равно болезненно остро ощущал, как грудь сдавил ледяной груз, а в горле встал ком. Он сражался с Ло Бинхэ бессчётное множество раз, и столько же раз проигрывал — но ещё никогда он не испытывал настолько всепоглощающую, сокрушающую, унизительную беспомощность. Ло Бинхэ сравнял его с наложницей, которую можно взять силой, и Лю Цингэ не знал, как это прекратить — он ничего, ничего, НИЧЕГО НЕ МОГ СДЕЛАТЬ. И это осознание причиняло ему столько боли, сколько ни одна рана до этого. Боли мучительной, рассекающей безжалостно и точно все его внутренние барьеры. Брови Лю Цингэ изломились, а тело мелко заколотило. Он уже не мог думать ни о чём, кроме желания срочно вздохнуть, вздохнуть поглубже. Подрагивающие мышцы шеи напряглись, тщетно пытаясь разорвать прикосновение, но Ло Бинхэ с силой сомкнул зубы на нежной плоти, с рычанием оттянув на себя. Из прокушенной губы засочилась кровь, но Лю Цингэ не ощущал уже ничего, кроме тока ци, всё сильнее туманящую чувства и разум. Ло Бинхэ выпустил прокушенную губу и опустил голову, ткнувшись носом куда-то в изгиб его шеи. — Сдавайтесь, шишу, — почти мягко прошептал он, и в его голосе сквозило отчаяние. — Ну же, скажите, что сдаётесь.