На войне все средства хороши

Восход был цвета запёкшейся крови. Он растекался по чёрному небу красными струями, что растворялись в неумолимо надвигающейся свинцовой туче. Она отбрасывала густую тень на дорогу к вершинам Цанцюн. Всю ночь Юэ Цинъюань перебирал свитки, потому что сон отчего-то не шёл от слова совсем. Только багряный отблеск зари коснулся нависшего над бумагами главу школы Цанцюн, тот встал и направился к главным воротам школы. Почему бы не прогуляться и встретить Лю Цингэ с учениками, раз уж сосредоточиться на сне или хотя бы медитации пока не представляется возможным? Фонари ещё высвечивали дорогу в сумерках, когда Юэ Циньюань подошёл к угрюмо стоящему целителю. Тот не выказывал беспокойства, стоял в окружении учеников, раздавая им наставления, но атмосфера вокруг него гудела от тщательно скрываемого напряжения. Система была уже хорошо налажена: собравшаяся группа учеников с Цяньцао готовилась забирать тяжело раненых или оказывать какую-то срочную медицинскую помощь, если её не смогли оказать на месте. И всё же, казалось, только Му Цинфан, уже привыкший каждый день дожидаться здесь Лю Цингэ, оставался абсолютно спокойным. — Чжанмэнь-шисюн, вы опять не спите? — вместо приветствия покачал головой Му Цинфан. — Неужели новый травяной настой перестал вам помогать? — Настой шиди Му работает отменно, — заверил его Юэ Цинъюань. — Неужели этому чжанмэню нельзя просто прогуляться? — Ночь выдалась наредкость холодной, — сказал Му Цинфан, — удивлён, что чжанмэнь-шисюну по душе такая погода. Оба они прекрасно понимали, что речь вовсе не о погоде. Да, скоро на землю обрушится дождь, но это ничто по сравнению с ощущением холода, которое поселилось в душе Юэ Цинъюаня после смерти Шэнь Цинцю. — Если глава Юэ пожелает более крепкие отвары, ему нужно только сказать, — продолжил Му Цинфан. — Разумеется, — Юэ Цинъюань серьёзно кивнул. Шиди Му был заботливым целителем и он знал толк в своём деле - пренебрегать его советами все равно что плевать в колодец, из которого будешь пить. Однако есть вещи, которые не залечишь ни самым лучшим отваром, ни регулярными медитациями. Ну, может, разве что после долгих, терпеливых попыток при должном усердии. Му Цинфан знал это лучше кого бы то ни было, поэтому он оставил Юэ Цинъюаня в покое. Между прочем, ему самому удавалось урвать лишь пару часов сна днём и, может ещё несколько часов ночью, пока не возвращался Лю Цингэ, — а после начиналась рутина: промыть раны, перебинтовать, дать общеукрепляющие и, в крайнем случае, лёгкие наркотики для обезболивания. Потом ещё раз осведомиться, всё ли хорошо, и отправиться досыпать пару дневных часов. Шиди Му черезвычайно ответственный, он явно не собирался пускать всё на самотёк. Наклонив голову, Юэ Цинъюань произнёс: — Сегодня шиди Му выглядит ещё более уставшим, чем я. — Вы мне льстите, — фыркнул Му Цинфан, пожав плечами, — тут ни у кого нет времени прохлаждаться. Они переглянулись, широко улыбаясь. На какой-то миг Юэ Цинъюань даже снова почувствовал себя учеником, который изо всех сил готовится войти в хранилище мечей Ванцзяня, чтобы получить Сюаньсу. Не свой Сюаньсу. Но и длилось это ощущение всего мгновение. К тому же на горизонте наконец замаячили неясные силуэты — это группа учеников возвращалась в родную школу кто на мечах, прорезая бледные лучи зари. — Лю Цингэ пока не видно, — заметил Юэ Цинъюань, обеспокоенно прищурившись. — Возможно, опять пытается сбежать от меня, — пожал плечами Му Цинфан. Может, и так, с него станется. Раньше владыка Байчжаня предпочитал возглавлять процессию, но в последнее время он всё чаще обходил главные ворота стороной. Вот и сегодня ученики шли за Мин Фанем, главным учеником пика Цинцзин. Видимо, его главному ученику в этот раз крепко досталось в бою... Он плавно приземлился и почтительно склонился перед владыками пиков, но от главы школы не укрылась его хмурость. — Каковы успехи наших добестных воинов? — улыбнулся ему Юэ Цинъюань. Мин Фань поклонился, пряча смущённое выражение лица, и доложил: — Снова прорвали оборону, но, — губы юноши сомкнулись в тонкую белую полоску, — в какой-то момент мы потеряли шишу Лю из виду. Такое иногда случалось и раньше. Когда Лю Цингэ оказывался ранен настолько, что прятался где-то в окрестных лесах Хуаньхуа и восстанавливался долгой медитацией. А потом снова возвращался на Цанцюн, взбешённый и бледный, как призрак. — Понятно, — вздохнул Му Цинфан и полностью погрузился в осмотр прибывших учеников. Он следил, чтобы некоторых из них провожали прямиком на Цяньцао, и одобрительно кивал, когда собственные ученики правильно выполняли диагностику. Бесценный полевой опыт, пусть и давался им недёшево. Юэ Цинъюань довольно кивнул и жестом отпустил главного ученика Цинцзина. Что ж, видимо, Лю Цингэ вернёт Шэнь Цинцю в следующий раз. Недолго думая, Юэ Цинъюань остался помочь Му Цинфану, организовывая прибывающие отряды усталых учеников. Вместе дело всегда быстрее спорится. С последним из прибывших глава лекарей повернулся к нему и твёрдо сказал: — Здесь моя работа закончена. Я пойду на Байчжань, буду ловить Лю-шисюна там. Юэ Цинъюань кивнул, и на его губы скользнула тень улыбки. Он собирался было вернуться на Цюндин, когда к нему подбежал встрёпанный мальчишка в форме Байчжаня. Глаза его горели яростной решимостью, губы жались в угрюмую полоску на манер Лю Цингэ. Кажется, этого ученика зовут Ян Исюань? Счастливчик, ставший первым и единственным учеником Лю Цингэ, оправдывал возложенные на него ожидания: он учился не покладая рук, чтобы отточить навыки боя. Он даже смог практически невредимым вернуться из сегодняшней битвы - или, по крайней мере, ученики-целители не стали его удерживать, когда он вырвался из настойчиво-заботливых рук, чтобы перегородить Юэ Цинъюаню путь. — Этот ученик смеет обратиться к главе Юэ, — несмотря на звенящий нетерпением голос, Ян Исюань старался обратиться почтительно. Золотой ребёнок. Мало того, что на редкость решительный, так ещё и умный, вежливый. Недаром его в своё время приметил именно Шэнь Цинцю. В будущем этот мальчонка наверняка станет для Лю Цингэ достойным преемником. — Говори, — улыбнулся Юэ Цинъюань. — Этот ученик докладывает чжанмэню, — Ян Исюань поднялся и выпалил: — Он видел, как учитель, связанный вервием бессмертных, исчез в портале Ло Бинхэ!

***

Ло Бинхэ по-настоящему испугался. Впервые за многие годы. Годы, когда он чувствовал: какая-то искра не погасла в нём, потому что взгляд грозовых глаз, полный жажды убийства, обращался к нему. К нему одному. Словно в этом мире не было ничего важнее поединка. И всё ради его Шэнь Цинцю... Ло Бинхэ нравилось думать о том, какое влияние он имеет на Бога войны, раз тот каждый день возвращался к нему. Снова и снова. Его никогда не приходилось догонять, в отличие от учителя. И вот теперь и Лю Цингэ собирался оставить его... Ло Бинхэ уже не обращал внимания ни на слёзы, неконтролируемо хлынувшие по щекам, ни на слуг, замирающих перед ним с ощутимым ужасом. Не услышал и тонкого перезвона колокольчиков. А потому, когда перед ним замаячила демоница в алом, рассвирепел. — Повелитель, ваше ханьфу… — воскликнула она и протянула руки к его одеждам, но почти тут же одёрнула, словно ошпарилась полыхающим во взгляде Ло Бинхэ гневом. Побледнев лицом, Ша Хуалин мигом отступила за спину своего господина и больше не смела поднять глаз. Ло Бинхэ и без неё знал, что ткань, примятая телом Лю Цингэ, уже давно дымилась — плевать! Его ускоренная регенерация наращивает новую плоть быстрее, чем её разъедает кислота. Ей только и остаётся, что впустую дымиться на коже. У шишу Лю такой регенерации нет. — Принеси мне чан с тёплой водой и полотенца, — приказал он тут же исчезнувшей Ша Хуалин, не сбавляя хода. И в ближайших покоях бережно уложил бессознательное тело на кровать, осмотрев. Плоть оказалась изъедена ещё сильнее, чем Ло Бинхэ предполагал… Такими темпами шишу и вовсе останется калекой. Что же делать? Ведь ци использовать нельзя, она жжёт его духовные вены. Можно было бы передать энергию напрямую, воздействуя не на систему циркуляции ци, а непосредственно в нижний дяньтянь, но… Во-первых, Ло Бинхэ не желал его сейчас, мертвенно-бледного и застывшего на одре неподвижно, как учитель. Вот если бы был здоров, если бы яростно отбивался от каждой попытки заломить руки и поцеловать… А во-вторых, кто бы что ни говорил, трахать бесчувственное тело Ло Бинхэ не доводилось и напортачить мог запросто. Нет, он хотел помочь, а не добить шишу Лю, — значит нужно придумать что-то более действенное и безопасное. Что если воспользоваться кровяными паразитами? От этого Лю Цингэ тоже в восторге не будет, зато останется жив и, возможно, даже удасться сохранить его духовные верны… — Не впервые ты доводишь своего шишу до полусмерти, — вклинился Мэнмо, нарочито-лениво растягивая гласные. — Чего сейчас так распереживался? — На этот раз я его даже не тронул, — огрызнулся Ло Бинхэ, не обращая внимания на скептичный хмык Мэнмо, после чего с треском разорвал шелковые простыни на лоскуты и мелко подрагивающими руками принялся стирать кровь с дурно пахнущих ран. Неужели перспектива возлечь с ним в самом деле хуже смерти?.. Стиснув зубы, Ло Бинхэ выплюнул: — И вообще, кто разнёс вдребезги все ментальные защиты шишу Лю в мире грёз? — Ах ты, щенок кусачий, — рассмеялся Мэнмо. — Всерьёз думаешь, что я мог бы отрубить руку, которая держала тебя, а значит, и меня над пропастью? Ло Бинхэ явственно представил, как сузились глаза демона снов и дёрнулись кончики губ. — А что ты скажешь насчёт моего учителя? — оскалился юноша. Взгляд его помрачнел, а на щеках появились желваки. Казалось, в воздухе сгустилось давящее напряжение. — Я предупреждаю тебя, — продолжил Ло Бинхэ. — Не смей. Впутывать его в свои грязные игры. Мэнмо обиженно буркнул: — Нет, ну вы посмотрите! Между прочим, мог бы проявить хоть каплю благодарности. Если бы я не показал твоему шишу твои же воспоминания, неразумный мальчишка, ты сейчас бы лежал где-нибудь в Водной Тюрьме. Не факт, что живой. В этот момент Ша Хуалин принесла ему тёплую воду с полотенцами и, кланяясь, удалилась. Раны удалось промыть довольно быстро, но… Правая нога Лю Цингэ всё равно оказалась изъедена почти до кости на лодыжке и стопе. Вряд ли он сможет нормально ходить в ближайшее время, не говоря уже об обожжённых духовных венах. Чтобы выправить их, нужен целитель. Не хороший, каких пруд пруди в Хуаньхуа: их знания годятся только на то, чтобы исписывать свитки да лекции читать. Нет, нужен только самый лучший целитель. Как шишу Му… Ло Бинхэ поморщился. Найти Му-шишу будет несложно. Однажды он заставил главу Цянцао выпить свою кровь, чтобы быть уверенным: тот не станет вредить телу учителя. А если решится — что ж, это будет его последняя ошибка. Так думал Ло Бинхэ, похищая Му Цинфана несколько лет назад. Только вот если опять спровоцировать Цанцюн… — Пха, и что? — снова Мэнмо. — Они, считай, уже лишились двух своих горных владык, и каких: стратега и боевого тактика — своей ударной силы. Что они тебе сделают? Или ты боишься сунуться под нос вашему Юэ Цинъюаню? Глаз Ло Бинхэ дёрнулся. — Ещё чего! — Боишься, боишься, — подначивал его Мэнмо. — Щенок, да ты только лаять и горазд! Да как он!.. Вот же осёл плешивый! Больше Ло Бинхэ слушать его не стал. С негодующим рычанием поднялся с кровати и рванул обратно в Водную Тюрьму, чтобы найти свой меч.

***

Бамбуковый лес встретил на миг замершего Ло Бинхэ умиротворяющим шелестом, скрипом и лёгким покачиванием стеблей. Как ученик Цинцзина он хорошо знал и эту качающуюся на ветру мелодию, словно убаюкивающую, и каждую незаметную тропинку или камень, так что портал легко перенёс его сюда. А вот на пике целителей ему так и не пришлось побывать за весь период ученичества — Ло Бинхэ даже едва ли представлял, в какой стороне этот пик находится, если ориентироваться не по радужному мосту. Но ничего, если сосредоточиться, можно услышать чуть различимый зов собственной крови. Он-то и приведёт его к цели! Ло Бинхэ пробирался к ней крайне осторожно, чтобы его не обнаружили. Если поднимется тревога, и — не приведи Небеса! — появится Юэ Цинъюань, ему точно несдобровать… Вот уж не думал Ло Бинхэ, что когда-нибудь будет рад опыту, полученному в бесконечной Бездне: скрываться от редких позёвывающих учеников, вставших до общего подъёма, оказалось в разы проще, чем от тёмных существ. Разве что один раз он едва не попался зоркому юноше в белых одеждах, но и от его бдительного внимания Ло Бинхэ удалось ускользнуть без особых затруднений. Погодите, а почему в белом? Разве он не должен был выйти на Цянцао? Он что, ошибся дорогой? Нет, кровь шептала, что Ло Бинхэ почти-почти у своей цели. Но в округе были не оранжевые мантии лекарей, а снежно-белые — байчжаньских дикарей, и — даже если допустить, что на вылазку к нему отправились только ученики пика воинов, — столько их наводнить пик Цяньцао просто не могло… Что шишу Му забыл на Байчжане в такую рань? Ло Бинхэ с любопытством двинулся вперёд и дошёл прямо до резиденции владыки Байчжаня. Внутри стояла тишина, словно никого не было, слабые лучи ещё не могли прогнать из углов мрак. Только кровь тянула его вперёд. Наконец, Ло Бинхэ вышел в просторные, ничем не примечательные покои. Даже аскетичные. В отличие от комнат бамбуковой хижины, заваленных свитками, подушками и разными безделушками, здесь и мебели было-то всего ничего: шкаф, пустая подставка для ножен у дальней стены и кровать. На ней, прямо поверх заправленного покрывала спал шишу Му. И выглядел он ещё более измождённым, чем в последнюю их встречу. Глаза в обрамлении глубоких теней тревожно метались под закрытыми веками, скулы заострились. Едва Ло Бинхэ вошёл в комнату, целитель, видимо, почувствовал на себе чужой взгляд и с шорохом приподнялся, продирая глаза. — Цингэ? — в противовес спокойному голосу уголки глаз подозрительно темнели. — Это ты? Даже так? Просто «Цингэ»? «Возможно, убедить его пойти со мной будет не так уж сложно?» — с этой мыслью Ло Бинхэ сделал было шаг вперёд, но его встретила резкая вспышка зеленоватой ци и стали.