Отголоски

В четвёртом доме на безжизненной Тисовой улице уже несколько часов было тихо. Соседи легли спать, тётя Петуния без задних ног свалилась в кровать, даже не поужинав, и один только Гарри сидел в полумраке своей комнаты, освещённый лишь бледным светом телевизора. На экране мелькала передача с какого-то исторического канала, который Гарри поставил на фон, чтобы не уснуть. Ведущий разбирал Римскую Империю и их невероятные открытия — Гарри надеялся, что сможет найти там какие-либо признаки магии. Теперь он знал, что в античном мире промышляли всякие Олливандеры, и их вечные строения казались не такими уж гениальными. Вдруг тот же римский колизей был лишь заколдован стоять тысячелетия?.. — Июль назвали в честь Юлия Цезаря, а август — в честь его внучатого племянника Октавиана Августа соответственно, — монотонно говорил ведущий. — В юлианском календаре их поставили друг за другом, но император Октавиан был слегка недоволен тем, что в «его месяце» дней было меньше, чем у Цезаря. Поэтому римляне перенесли один день из февраля и поместили в конец августа… Гарри уже понял, что ничего нового из передачи не выудит. Базовая история, которой тётя Петуния уделяла достаточно времени, уже несколько лет как закрепилась в его голове. Пусть и без бесполезных дат, мальчик вполне мог отметить на карте Нововавилонское Царство или назвать причины поражения персов в войне с греками. (Дальше античных времён они с тётей не дошли. Гарри пообещал ей, что в школе будет читать многочисленные магловские учебники параллельно с магическими.) Прошёл весь август, а Гарри еле успевал закончить хотя бы треть приобретённых им книг. Он прочёл первый том «Истории магии» Батильды Бэгшот и к своему глубокому разочарованию обнаружил, что никакая это не история магии, лишь летопись магического сообщества. Не было ни углубления в корни мироздания, теория магии не раскрывалась, её взаимоотношению с неволшебным миром не придавалось значения! Поэтому Гарри взялся за «Теорию магии» Адальберта Уоффлинга. Первый же закон магии из книги был таков: «Кто вмешивается в глубочайшие тайны мироздания, — истоки жизни, сущность бытия, — должен быть готов к последствиям самого опасного свойства». После такого обмана Гарри в раздражении закрыл книгу и отбросил в шкаф. Ему не нужен сон, ему нужны ответы. Учебник по травологии оказался самым скучным, что Гарри когда-либо читал. Даже руководство для студентов медицинских университетов, которое Поттер однажды просмотрел у тёти, было веселее. Учебник по зельеварению оказался, к несчастью, сборником рецептов. Никакой теории о создании своего зелья. Впрочем, это не помешало мальчику проглотить его за одни сутки. Книга по призыву оказалась ловушкой. Оказывается, в магическом мире призывом был не ритуал по втягиванию какого-либо существа в наш мир, а манящие чары с удивительно простой вербальной формулой — Акцио. Правда, это заклинание и так изучалось на четвёртом курсе Хогвартса и требовало магической силы уровня четверокурсника — то есть почти всего запаса сил Гарри на одно использование. Не самое эффективное вложение сил. Трансфигурация на первом курсе была несвободной, то есть нельзя было просто взять и превратить тумбочку в собаку. Были специфические заклинания, вроде Фера Верто; они были одновременно и проще, и безопаснее, но строго ограничивались оговорённым эффектом. Учебник по Защите от Тёмных Искусств оказался помощником садовода. Серьёзно, какой первокурсник вообще заинтересован в огородных вредителях? Труды Николаса Фламеля и прочую дополнительную литературу он решил приберечь на потом. Так и прошли его летние дни. Друзья разъехались, а тётя обычно после двух работ каждый будний день спала так крепко, что её бы не разбудил даже гудок грузового судна. Гарри хотел попробовать пристроить своё новоявленное тайное богатство и украсить жизнь Петунии, но был без понятия, как можно незаметно обменять золотые галлеоны на фунты, да и курс был не лучший. Гораздо выгоднее, как подсчитал мальчик, был просто переплавить галлеоны в слитки золота и продать, получив гораздо больше денег. Впрочем, о подобных махинациях уже кто-нибудь подумал, и против них есть свои меры. Только какие? Армия гоблинов? Гарри проводил рискованные опыты со своим кошелём. В пустовавшем гараже он высыпал все свои деньги и выяснил, что его состояние — примерно сорок тысяч галлеонов, то есть двести тысяч проклятых фунтов! (Затем мальчик попытался заполнить кошель под завязку, скармливая ему песок со стройки. После двух тяжёлых часов работы он сдался и высыпал всё обратно. Вместительность этого предмета просто колоссальна. Это стало ясно.) И вот Гарри стоял на пороге открытий. Ему не раз хотелось вернуться в Косой Переулок, чтобы втайне прикупить парочку вещей, о которых он вычитал, но он скоро понял, что без понятия, где находится это место. МакГонагалл аппарировала в «Дырявый Котёл», явно волшебное заведение, а потому скрытое от маглов, но сам Поттер так не мог. Завтра — первое сентября. Завтра тётя возьмёт такси и доедет с ним до вокзала Кингс Кросс, где на платформе 9¾ в 10:15 его будет ждать Драко Малфой, а в 11:00 отбудет поезд в Хогвартс.

***

На следующее утро Гарри проснулся в пять часов утра. Чемоданы были собраны самим мальчиком ещё вчера. Петуния провела ревизию, одобряюще кивнула и напоследок приготовила сэндвичей с ветчиной и сыром. Мальчик надел обычный магловский наряд. Мантии пришли к нему сравнительно недавно и идеально подходили по размеру, но смущать прохожих своей странной модой Гарри не хотел. Последние приготовления были завершены, и тётя вызвала такси до Лондона. Таксист услужливо помог клиентам доставить чемоданы на перрон и откланялся. На часах было 9:54. Оставалась лишь одна проблема: между платформой девять слева и платформой десять справа ничего не было. Вернее, был лишь кирпичный барьер толщиной в метр-полтора, где никак не поместился бы потайной ход. Впрочем, это место вполне могло оказаться порталом, про которые Гарри уже знал, и попробовать стоило. Мальчик осмотрел местность: никакие следы к барьеру не вели, но это тоже могли быть чары. Так как другие догадки не пришли Гарри в голову, он решил коснуться кирпича. Кирпич оказался твёрдым. — Гм, — промычал Поттер. — Тёть, ты не помнишь, как твоя сестра проходила на платформу? — Нет. Меня тогда с ней не было, — с оттенками грусти сказала Петуния. — Может, спросить странно одетых людей, которые идут во-он там? — Так и сделаем, — решил юный волшебник. Они подошли к старой женщине и круглолицему мальчику-ровеснику Гарри, что были одеты в странные костюмы века эдак девятнадцатого. «Не лучшая маскировка, — признал Поттер. — Мантии выглядели бы менее подозрительно. Можно было бы сослаться на принадлежность к какой-нибудь особой религии, и не было бы лишних вопросов». — Извините, миссис, не подскажете ли, как попасть на платформу девять и три четверти? — спросил Гарри, подойдя к спешащим людям. — Тоже новичок в Хогвартсе? Я вот Невилла провожаю, он дымолётный порошок плохо переносит, — сказала пожилая дама. — В общем, нужно лишь пройти через разделительный барьер. Если нервничаешь, лучше бежать и закрыть глаза. И, конечно, думай о платформе 9¾; если подумаешь о девятой с половиной, туда и попадёшь, а с платформы 9½ поезд идёт во Францию, а не в Хогвартс. — Спасибо, — кивнул Гарри. Он и не думал, что это будет так просто. Он на прощание обнялся с тётей и с улыбкой развернулся, чтобы побежать к барьеру чемоданом вперёд. Некий Невилл и, видимо, его бабушка уже исчезли из виду. И у барьера так и не появилось следов. Гарри начал стремительно нестись прямиком на барьер — он надеялся, что люди этого не увидят, что это место зачаровано против внимательных маглов — и в послений момент перед столкновением закрыл глаза. Тело инстинктивно напряглось, ожидая боли, но вместо неё в лицо ударил прохладный свежий воздух, а все повседневные звуки вокзала Кингс Кросс сменились на менее шумные и более чёткие. Поттер остановился и нерешительно открыл глаза. На залитой солнечным светом платформе перед ним стояли эти самые мальчик и пожилая дама, и они кивком посоветовали ему отойти в сторону, чтобы не мешать прибывающим людям — врезаться в кого-то тележкой бывает довольно болезненно. Справа стоял поезд с четырнадцатью вагонами, а в самом начале его алел старомодный локомотив. Пусть Гарри никогда на таких не ездил, он почувствовал приятную ностальгию. По камню носились кошки, из окон поезда выглядывали решительные и испуганные лица, запутанными маршрутами ходили продавцы горячей еды, киоски с газетами были заполнены клиентами. Всё это место, казалось, было добрее и приятнее грязной плитки и хаотичного шума вокзала Кингс Кросс. Поттер посмотрел на часы. 10:00. Красиво вышло. Оставалось лишь найти Драко Малфоя и провести этот самый «приватный разговор», о котором блондин говорил в магазине мадам Малкин. Но на платформе было так много людей… — Постой, — дрожащим голосом Невилл, дёргая бабушку за рукав. — А это разве не… Это же Гарри Поттер! Мальчик-Который-Выжил обернулся. Только сейчас он заметил, что говоривший нервно дрожал, а из его рук упорно пыталась выбраться толстая жаба. Впрочем, её держали мёртвой хваткой. — Это ведь ты? — утихомирив дрожь, спросил Невилл. — Да, я это я, — ответил Гарри. — Тут не прогадаешь. — Нет, я не об этом. Ты Гарри Поттер? — Вроде бы, — пожал плечами мальчик. — А как ты меня узнал? — Твой шрам, — вместо Невилла сказала бабушка. — Он слишком аутентичный, чтобы пропустить. — Э-э, спасибо, — неуверенно пробормотал Гарри. Ему в голову пришла идея надеть капюшон, чтобы скрыть шрам. До тех пор, пока он не обоснуется в магическом мире, ему не нужны дополнительные факторы. Сейчас на Поттера очень легко влиять (Гарри прекрасно это понимал, ведь слова Драко о Пуффендуе напрочь отбили желание туда поступить), а быть чьей-то пешкой не входило в планы мальчика. — Меня зовут Августа Лонгботтом, — представилась пожилая женщина. В её голосе проскользнул трепет. — Невилл, мой внук, — последний наследник рода. Спасибо тебе, Гарри Поттер. За то, что прервал эту войну. Гарри кисло улыбнулся. Августа, значит. (Сегодня ночью он смотрел передачу об Августе, и Поттер понял, что теперь это имя будет его преследовать.) Мальчик-Который-Выжил пожал протянутую руку Невилла и отстранился от Лонгботтомов, попутно надевая капюшон куртки. Последним, что он услышал, было: — Баб, я снова потерял Тревора. — О, Невилл, — Августа тяжело вздохнула. Гарри прошёлся по платформе, осматривая всех собравшихся детей. Когда он не смог найти Драко, он просто сел на первую попавшуюся скамейку, достал из внешнего отсека чемодана книжку по зельям Мадоки Лакруго и принялся читать. Идти занимать купе, когда встреча назначена на платформе, как ему казалось, было просто невежливо. Через минут десять страницы книги застлала тень. Гарри поднял глаза — перед ним стоял Драко в обычной чёрной школьной мантии, а по сторонам возвышались спортивного телосложения парни. Любой из них мог сломать Гарри, если бы приложил достаточно усилий. — Здравствуй, Поттер, — ехидно улыбнулся Малфой. — Привет, — Гарри отложил книгу в чемодан, разглядывая приспешников Драко. — У тебя, как я вижу, есть телохранители. Малфой хохотнул и протянул руку Поттеру. Мальчик-Который-Выжил пожал её. — Ну, тут ты не ошибся. Крэббы служат Малфоям с незапамятных времён, а Гойлы стали нашими вассалами в веке эдак шестнадцатом. — Драко бросил взгляд через левое плечо и посмотрел в глаза мускулистому приспешнику. Тот сразу же склонил голову. — Так ты решил, на какой факультет поступишь? — поинтересовался блондин. — Потому что мои дальнейшие планы очень сильно изменятся, если ты вдруг заклеймишь себя пуффендуделем. — Пусть шляпа сама разберётся. У меня нет предпочтений, — без сомнений ответил Гарри, разглядывая, видимо, Крэбба и Гойла. — Кстати, о чём ты хотел поговорить? В более «приватной обстановке», если я не ошибаюсь? — Значит, сразу к делу? — ехидно улыбнулся Драко. — Без проблем, — Малфой повернулся к двум фигурам. — Кыш. Телохранители учтиво поклонились и сделали десять шагов назад, после чего начали свой собственный разговор. — В общем, я предлагаю тебе дружбу. Это ограниченное предложение, союз с Малфоями никогда не бывает лишним, — протяжным голосом сказал Драко. — Да, я просмотрел о вас в «Священных двадцати восьми». Проблема лишь в том, — заметил Гарри, — что о вас говорят как об ужасных людях, злодеях-нацистах, разделяющих людей по чистоте крови, которая, по мнению Фламеля, на самом деле никак не влияет на волшебные способности. И ещё, на вашем роду вроде бы лежит какое-то проклятье. Глаза Драко расширились. Он достал палочку из мантии и взмахнул ею, произнося уже знакомое Гарри заклинание Квиетус, и звуки вокруг размылись. Поттер вопросительно посмотрел на Малфоя и спросил: — Разве колдовать за пределами Хогвартса не запрещено? — Эта платформа никак не связана с магловским миром, — напомнил Драко. — Да и лето уже закончилось. Не вижу в этом никаких проблем. Гарри это запомнил. — О каком проклятии ты говоришь? — спросил Малфой. Его голос держался ровно, будто бы вопрос был задан из чистого любопытства, но Гарри заметил лёгкую нервозность. — Все дети Малфоев — мальчики. У вас в семейном древе нет дочерей. Фламель пишет, что из-за того, что «эти надменные Малфои кичатся своей фамилией, они уже не смогут её потерять, и через поколения будут нести проклятие своей семьи». — Что-то этот Фламель не очень нас жалует, — Драко почесал затылок. — Про Малфоев ходит довольно много неприятных легенд. Как я могу заслужить нашу дружбу? «Так вот, как ты воспитываешь сына, Люциус…» — Слизеринцы ведь хитрые и амбициозные люди? — ухмыльнувшись, спросил Гарри. — Какова твоя главная амбиция, Драко? — Боюсь, мы ещё не настолько близки, чтобы распространяться о таких вещах, — смутился блондин. — Но репутация Гарри Поттера и власть Малфоев точно приведут к её исполнению. — Значит, наша дружба для тебя лишь инструмент? — Поттер склонил голову. — Мерлинова борода, нет! — воскликнул Драко. За звуконепроницаемым барьером его, конечно, никто не услышал. — Естественно, мне нужны союзники, более того, мой отец настаивает на этом. Но он также прекрасно понимает, что друзья необходимы. И мне жизненно важно подружиться с кем-нибудь в Хогвартсе. Гарри хихикнул и нарочито монотонно протянул: — Хочешь завести друзей, значит. Хорошо. Шаг первый: не предлагай кому-нибудь дружбу как «ограниченное предложение». Дружба — это не политический альянс. Последний можно заключить в один момент, а друзей наживаешь медленно и со временем. Нельзя подойти к человеку, сказать: «Давай дружить» и ждать адекватного ответа. Тебе либо откажут с чистым сердцем, либо согласятся, чтобы не огорчить. — Ты хочешь сказать, что эти люди согласились стать моими друзьями только для того, чтобы не натравить на себя гнев Малфоев? — спросил Драко, смотря Поттеру прямо в глаза. — Э-э, это не то, что я имел в виду, — Гарри заметно побледнел. — А какой именно гнев может снизойти на врага твоего дома? Драко пристально вгляделся в лицо Поттера и рассмеялся. — Ты же не серьёзно? — блондин ударил ладонью по коленке. — «Отказ дружить с наследником Малфоев привёл к серии загадочных убийств», да? — Всё не так плохо, — с облегчением выдохнул Гарри. — У волшебников есть чувство юмора. — Для тебя это что-то новое? — Драко поднял брови. — Я вырос среди маглов, — с долей неверия сказал Мальчик-Который-Выжил. — Это же не новость для тебя? Блондин застыл на месте. — О, — выдал он автоматически. — Об этом меня не проинформировали. Так ты, выходит, вообще ничего не знаешь о Магической Британии? — Ну, я прочёл пару книг, — пожал плечами Гарри. — В остальном я несведущ. Малфой всё ещё не верил в услышанное. — Я не могу определить, врёшь ты или нет, Поттер, — сказал Драко. — Отец всегда твердил, что Дамблдор спрятал тебя и бомбардировал пропагандой против, как они нас называют, «сторонников теории чистоты крови». Но маглы… это даже хуже. Странно, что ты вырос адекватным. Наверное, твоя кровь всё-таки превалировала в этом вопросе и не дала затуманить разум. — Да уж, не лучшие у вас представления о маглах, — прошептал Гарри. — Они ведь ничем не отличаются от вас. Разве что вы способны на магию, а они, к несчастью, нет. — К несчастью? — в ужасе вскрикнул Малфой. — Да они бы осквернили наши святыни, разрушили бы нашу культуру, разграбили бы наши… — Они бы ничем не отличались от вас, — вставил Гарри. — Всё, чем вы отличаетесь от маглов — это магия. Если бы маглы получили магию, они бы стали вами. А зачем вам грабить вас самих? — Что ты несёшь, Поттер? — Драко сделал такое выражение лица, что Гарри задумался, не сморозил ли он какую-то несусветную глупость. — А разве всё не так? — спросил Мальчик-Который-Выжил. — Маглы тоже люди. На лице Малфоя застыл ужас. — Тебе совсем промыли мозги… Может быть, всё уже потеряно, — пробормотал он. Гарри отчаянно выпалил: — «Всё уже потеряно», значит? То есть ты всё-таки хотел склонить меня на свою сторону? — Я не это имел в виду, — утомлённо выдохнул Драко. — Волшебники и маглы совершенно разные. Впрочем, эта разница стремительно сокращается с каждым нечестивым браком… — Расскажи подробнее, — заинтересовался Гарри. — Подробнее? — удивился Драко. — Согласно обыденному сценарию разговора, ты должен был продолжать доказывать свою точку зрения, даже не выслушав нашу. Твоё поведение, э-э, мягко говоря, нетипично. — Я не хочу спорить по теме, которую не знаю, — пожал плечами Поттер. — Может быть, у вас действительно есть причины ненавидеть маглов. Рассказывай. — Ну, в общем, эта модель мира называется «теорией чистоты крови», — осторожно начал Драко. — Её сторонники называют её немного по-другому: горькая правда. И она довольно проста: скрещиваясь с маглами, волшебники приближаются к ним. Наша сила угасает из-за смешения чистой крови с грязной. Чем больше грязнокровок и полукровок живёт и вступает в брак, тем мы ближе к этим маглам, — к этому моменту неуверенность в голосе Драко улетучилась, и он продолжил свой рассказ с гордостью. — Если это недоразумение будет продолжаться, магия в наших венах полностью иссякнет, наши палочки сломаются, и чудеса покинут этот мир. Нам придётся выживать и хвататься за последнюю возможность, мы будем лизать соляные камни и жевать траву, как обычные маглы, и некогда великая цивилизация канет в лету, как уже произошло однажды с атлантами. Мы обязаны не допустить повтора этого несчастья, для этого мы и существуем, — блондин закончил, самодовольно улыбнулся, облокотился о колонну и посмотрел на Гарри свысока. — Хм. А есть ли подтверждения угасания силы магии? — спросил Гарри. — Да сколько угодно. Атланты, Основатели Хогвартса, Дурмстранга, Шармбатона, Ильверморни и других школ магии, Мерлин, Парацельс… Я могу перечислять до бесконечности, — сказал Драко. — Ага, — задумался Поттер. — Вполне возможно, так и есть. Но вы уверены, что маглы живут так плохо? Они, вообще-то, изобрели поезд, на котором мы сейчас поедем, а такие штуки далеко не дешёвые. — Мы не сможем колдовать, — настойчиво сказал Драко. — Пропадут все удобства жизни. Как мы попадём в нужное нам далёкое место, если аппарация исчезнет? Мы не сможем трансфигурировать нужные нам вещи! — Чтобы попасть куда угодно, вы будете использовать автомобили или самолёты, — покачал головой Гарри. — Это займёт много времени, да, но результат в итоге не изменится. Ты можешь сейчас аппарировать в Бразилию, Драко? — Я? — удивился блондин. — Нет, аппарация изучается только на шестом курсе! Да и нельзя аппарировать в место, где не был раньше. — Именно, — сказал Поттер. — А с самолётом оба этих неудобства исчезают. Маглы не грызут землю. Они научились летать, ходить по дну океана, бурить подземные тоннели любой длины, превращать одно вещество в другое последством простых и сложных химических реакций, они научились снимать кинофильмы, которые могут одновременно смотреть миллионы людей, маглы умеют возводить вечные мосты и стоэтажные бетонные здания, только дай им ресурсов! — Ты совсем поплыл, Поттер, — Малфой покачал головой. — Если ты говоришь правду, то я признаю, что недооценивал маглов. Но даже так их возможности блекнут по сравнению с нашими. Признай это, волшебники всегда на шаг впереди. Есть ли у маглов, например, чары забвения? — Если и есть, то они активно используются, чтобы не рассекретить своё существование, — язвительно ответил Поттер. — Тётя Петуния рассказывала о стирающих память чарах. Это очень интересно, но ужасно опасно в руках злого человека, ведь можно творить любые преступления, не опасаясь показаний свидетелей, а просто стереть им память. Казалось, и без того бледная кожа Малфоя стала ещё бледнее. — А ты быстро соображаешь. Обычно у нас Обливиэйт ассоциируется с маглами, которые увидели слишком много. Не всем волшебникам очевидно, что эти чары могут использоваться и против них. Гарри на шаг отодвинулся от Драко. — А вот это меня напугало, — сказал Мальчик-Который-Выжил. — Да ладно тебе, — отмахнулся Малфой. — Рано или поздно ты бы всё равно узнал. Такова уж жизнь. — То есть ты уже стирал память своим жертвам, и я следующий в очереди, — мрачно заключил Гарри. — Бинго. Забудь всё, что только что узнал, — Драко направил палочку на Гарри и начертил в воздухе крест. Ничего не произошло. — У тебя интересный юмор, — почесал затылок Поттер. — Унаследовал от отца, — хитро улыбнулся Драко. — Я уж решил, что ты серьёзно полагал, что на станции с сотнями людей я сотру память Мальчику-Который-Выжил. Даже Малфоям бы это с рук не сошло. — Твой отец не очень похож на восходящую комедийную звезду, — прокомментировал Гарри. — Без обид. — Отвянь, Поттер, — Драко хохотнул. — Так на чем мы остановились? — Маглы тоже люди… — сказал Гарри. — Нет, не про это, — прервал его Малфой. — С маглами я постараюсь разобраться сам. Ты уже заинтриговал меня этими твоими «самолётами» и вечными зданиями. Что мы обсуждали до этого? Кажется, дружбу и всякое такое. — А, в этом плане? — Поттер замялся. — Если я попаду в Слизерин, дружба начнёт развиваться сама по себе. В других же случаях мы вряд ли будем пересекаться… Неловкая пауза продолжалась почти минуту. — Думаю, тебе не помешает путеводитель в магический мир, а мне — в мир маглов, — наконец сказал Драко. — Я совсем не прочь узнать о них больше. В архивах моей семьи о них нет никакой информации, — блондин наклонился и, несмотря на наличие звуконепроницаемого барьера вокруг них, прошептал Гарри в ухо. — Мой отец не придерживается этих идиотских традиций о сохранении своего места в жизни. Если у нас есть способ улучшить состояние Дома Малфоев, мы это делаем. И я вот сейчас думаю… Расскажи мне больше о могуществе маглов. Никогда этой темой не интересовался; я бы даже сказал, у нас на неё табу. Но если я смогу познать какие-то неведомые магам секреты, наш Дом только выиграет. — То есть ты не будешь ворчать про верность традициям и бесконечный консерватизм? — в глазах Поттера заиграл огонь. — Ты найдёшь любой способ стать сильнее, даже если твой единственный источник — одиннадцатилетний ребёнок вроде меня? Ты кажешься адекватнее многих маглов. — Иногда миру нужны перемены. Не думай, что волшебники этого не понимают, — заговорщицки добавил Драко. — Ты сказал, что Хогвартс-Экспресс был изначально «изобретён маглами». Но мы же адаптировали его под свои реалии! Так что плохого в том, чтобы использовать и другие наработки маглов? — Ага! — воскликнул Гарри. — Ты хочешь организовать обмен технологиями! — А что в этом такого? Мой отец бы инстинктивно отказался, если бы узнал, что речь идёт о маглах, — вздохнул Драко. — Но я смогу объяснить ему, и он поймёт. Если ради семейного блага придётся искупаться в целебной грязи, я сделаю это. — Я рад, что в аристократическом обществе всё-таки есть новаторские мотивы, — облегчённо выдохнул Гарри. — Но проблема в том, что я не смогу передать тебе все магловские технологии, как бы я ни старался. Диапазон исследований маглов довольно широк… — Да уж, мне тоже придётся потрудиться, — с неровной ухмылкой сказал Драко. — Эти твои «диапазоны» или «бесконечный консерватизм» — ты запутаешь любого собеседника, кроме, разве что, меня. — Ну уж простите, милорд, — с абсолютно серьёзным видом подыграл Гарри, — люблю я так изрекаться. — Я прощаю тебе эту оплошность, — едва сдерживая улыбку, бросил Драко. — Ладно. Я согласен. Они снова пожали руки. — О первой встрече договоримся уже в школе, — сказал Малфой. — Прости, но моё купе уже занято. Мне срочно нужно наладить дружеские отношения с наследницей дома Гринграсс… — Только не предлагай ей ограниченное предложение в дружбе, — посоветовал Гарри. — Это отталкивает. — Принято к сведению, — усмехнулся Драко. Звуконепроницаемый барьер рассеялся, и Поттер снова услышал повседневный шум платформы 9¾. — До встречи, — попрощался Драко. — Бывай, — отозвался Гарри и посмотрел на часы. На разговор с Драко у Гарри ушла всего четверть часа. До отправки осталось целых сорок минут, но занять купе и поставить чемодан всё-таки стоило заранее. — Гарри Поттер, — холодный голос окликнул его со спины. Мальчик неуверенно развернулся. Он слышал этот голос лишь раз, месяц назад, но он отчётливо ему запомнился. Перед ним стоял Люциус Малфой, а вдали Поттер заметил двух бугаев, небрежно осматривающих свои коротковатые палочки. В руках Малфоя-старшего лежала элегантная трость, хоть аристократ в ней и не нуждался. Казалось, это был тот самый тип трости, в которой всегда спрятан флакон с ядом. Глаза-изумруды, инкрустированные в серебряную змеиную голову на конце трости, казалось, заполнились каким-то туманом. Гарри судорожно сглотнул, когда туман в изумрудах сконцентрировался в одной точке, словно зрачок, и посмотрел в сторону мальчика. — Здравствуйте, — мальчик автоматически кивнул, хотя, быть может, ему стоило отвесить поклон до пола. Впрочем, он не был знатоком волшебных традиций, и у него была отговорка. Поначалу Люциус не изменился в лице, но через несколько секунд он скромно улыбнулся — как будто мальчик ещё не заслужил широкой улыбки. — Гарри Поттер, я видел, как вы разговаривали с моим сыном, — сказал Малфой строго. — И я довольно обеспокоен тем, насколько быстро произошла эта встреча. Насколько мне известно, мы придерживаемся разных политических взглядов. Или я ошибаюсь? — голос Люциуса был вкрадчивым, и он старательно всматривался в глаза Гарри. «Он ждёт моей реакции, — понял Поттер. — Он настроен негативно, как будто мы уже начали серьёзную психологическую войну. Он ищет мои слабые места?» — Простите, я не силён в магических дисциплинах, — Гарри постарался сказать это с наибольшей вежливостью и почтением в голосе. Кто знает, на что способен богатый взрослый аристократ. — И политика меня пока не интересует. — Вот как, — Люциус поднял брови. — Ходят слухи, что те десять лет, когда про вас не было ни слуху ни духу, вы тренировались, чтобы противостоять врагам Дамблдора. Зная этого старика и на что он способен, я мог бы охотно в это верить. Гарри Поттер, вы придерживаетесь Дамблдора? — Я… честно, я никогда не видел Дамблдора. Всё, что я о нём знаю, — он директор Хогвартса, — сказал мальчик. — Интересно, — протянул Люциус. — Простите меня за вторжение, но я обязан был это услышать. Большинство до сих пор таят на наш род обиду за действия, совершённые под Империусом, — эта фраза прозвучала так непринуждённо, будто была общеизвестным фактом. Гарри успел вычитать, что такое Империус. МакГонагалл же говорила, что Малфой-старший был одним из самых яростных последователей Волдеморта. Складывая два и два, можно было получить следующий вывод: — Вы находились под порабощающим заклятьем? — подал голос Гарри. Ему всё ещё было страшно задавать прямой провокационный вопрос взрослому, да ещё и опасному взрослому. Но раз этой версии придерживались сами Малфои, нет ничего плохого в том, чтобы спросить. — Гм? — Люциус обернулся. — Конечно. Хотя, раз вы всё-таки выросли в окружении маглов, вам это вряд ли известно. Годы под контролем Того-Кого-Нельзя-Называть стали самым страшным временем в моей жизни. «Я уже знаю, как работает Империус, — подумал Гарри. — Жертва прекрасно помнит, что делала, находясь под проклятьем, но у неё нет никакого контроля над своими решениями. Если Волдеморт подчинит Малфоя и заставит его убить человека, Малфой сделает это в своём стиле, а не в стиле Волдеморта. Империус не превращает человека в марионетку, он просто внедряет новую цель в мысли жертвы. Правда, обычно эта новая цель — присяга заклинателю и добровольное рабство. Этот человек не объяснил принципов Империуса, чтобы не вызвать подозрений. Умно.» — Но вы ведь помните всех Пожирателей Смерти, с которыми вам понесчастилось сотрудничать? — Гарри уже хотел остановиться, вопросы становились всё более опасными, а это вполне могло вылиться в последствия, но любопытство и какое-то новоприобретённое бесстрашие толкали его вперёд. — Да, — окинув мальчика подозрительным взглядом, кивнул Люциус. — Правда, большинство чистокровных, как и я, были подчинены проклятьями. Они невиновны, как и большинство бывших Пожирателей Смерти. Были среди них и настоящие мерзавцы, да та же Беллатриса Лестрейндж, но все они закономерно попали в Азкабан. «Так вот ты как с ними. Ничтожество. Тебе было завещано хранить союз Пожирателей Смерти. Ты с этой задачей не справился.» В голове Гарри промелькнула какая-то странная мысль. Она была уж очень рисковой, но любопытство назойливо подчёркивало её и требовало незамедлительного исполнения. Когда Мальчик-Который-Выжил упомянул тёмные артефакты в лавке Пранго, он сказал одну интересную фразу: «Те, кто не боятся тьмы…» Непонятно почему, но эта фраза выскочила из памяти мальчика и настойчиво напоминала о себе. Гарри не очень хотелось издеваться над опасным взрослым, но искушение было слишком велико. — Мистер Малфой, можно… — Поттер запнулся. — Можете возвести барьер Квиетуса? — Зачем? — спросил Люциус. На его лице была изображена полнейшая озадаченность. Гарри промолчал, и Малфой, нахмурившись, взмахнул палочкой. Без каких-либо слов звуки вокруг во второй раз за час размылись, и Гарри набрался смелости. — Те, кто не боятся тьмы… — тихо прошептал Поттер, смотря Люциусу прямо в глаза. У Малфоя чуть было не отвисла челюсть, но он тут же закрыл рот и сделал пару шагов назад. Казалось, он потерял дар речи. — Гарри Поттер! — чуть не заикнувшись, полудрожащим голосом произнёс Люциус. — Откуда вам известен этот пароль? Мальчик внезапно понял, что к чему. Значит, в лавке Пранго он не завершил пароль. Но сейчас Гарри шёл ва-банк, и азарт открытий затуманил ему глаза. — Завершите фразу, — Поттер не понимал, откуда в нём столько глупой храбрости, но ему казалось, что сейчас такое поведение приемлемо. — И я скажу вам. Люциус Малфой с опаской посмотрел на мальчика. На его лбу выступили капли пота. — Те, кто не боятся тьмы, будут ею поглощены, — прошептал аристократ. «Теперь я знаю, что сказать Пранго», — отметил в голове Гарри. Правда, ему ещё нужно было выйти из этой ситуации живым. — Э-э, спасибо, — неуверенно сказал мальчик. Уверенность и храбрость мгновенно улетучились. — Ты… — в глазах Малфоя начал подниматься гнев. — Кто рассказал тебе первую часть пароля? Ты должен был сообщить ему мою реакцию? Гарри посчитал, что говорить: «Я хотел узнать продолжение пароля» сейчас было очень неприемлемо. Дико, ужасно неприемлемо. Но и лгать могущественному волшебнику в лицо было довольно опасно. — Я услышал эту фразу в Косом Переулке, — пробормотал Поттер. — И вы решили сказать её именно мне? — тон аристократа резко повысился. — Я думал, вам будет интересно, — на ходу сочинял мальчик. — Просто тогда говоривший упоминал ваш род, — сказал Гарри, хотя ничего такого не было. Но иного выхода из этой ситуации, кроме лжи, не было. — Это один из опознавательных паролей Пожирателей Смерти, — голос Люциуса был на грани срыва. — Пожалуйста, не напоминайте мне больше об этом страшном времени. — Извините, — только и смог выдавить Гарри. — Но мне интересно, кто и когда сказал это в столь людном месте? — Малфой давил на мальчика своим стальным голосом. — Вы часом не посещали Лютный Переулок? — Лютный Переулок? — переспросил Гарри. — Тесная тёмная улочка около Гринготтса, — сказал Люциус. — Обычно все тёмные дела происходят там. — Да, вы правы, — чувствуя себя ужасно, сказал Гарри. — Хотя я не знал об этом. О тёмных делах, в смысле. — Интересно. Значит ли это, что некоторые Пожиратели ещё на свободе? Или же мои товарищи решили вспомнить молодость? И что им понадобилось там, в этом пыльном старом месте? — рассуждал Малфой. — Ладно, мистер Поттер. Спасибо за информацию. Вы узнали продолжение пароля, пусть уже и недействительного, а я узнал, что по Лютному Переулку шастают бывшие Пожиратели. Хороший взаимный обмен, я полагаю. Гарри нервно кивнул. Всё обошлось. Хотя Малфой вряд ли расправился бы с ним прямо на перроне, подлить яда в воду его сын может в любой момент. Кажется, Люциус был так взволнован, а Поттер так напуган, что ложь про упоминание Малфоев в Лютном Переулке не была замечена. Всё могло быть гораздо хуже, но, кажется, любопытство сильно подпортило отношения Гарри с Малфоями. Ответ того не стоил. «Никогда больше не буду провоцировать влиятельных взрослых», — подумал мальчик. Барьер рассеялся, и Люциус, уже успевший нацепить уверенное и безразличное лицо, протяжно сказал: — Прощайте, мистер Поттер. — До свидания, — выпалил Гарри. И они разошлись. Мальчик-Который-Выжил развернулся и врезался лицом в мальчика с огненно-рыжими волосами, стоявшего у чемодана. Ростом он был выше Гарри на голову, а рядом стоял, казалось, точно такой же мальчик. — Ты попал, парень, — сказал тот, в которого врезался Поттер. — Малфой сказал: «Прощай», — дополнил его второй. — Значит, можешь прощаться с жизнью, — завершил первый. Гарри не знал, что сказать. — Фред, Джордж, не лезьте к прохожим! — послышался женский голос из-за спин близнецов. — Извини, мам! — откликнулся ближайший к Гарри близнец. — Сегодня больше не будем! — сказал тот, что подальше. — Прошу прощения, — сказал Гарри и отошёл на пару шагов назад. Но не успел он пройти и десяток метров, как за спиной он услышал следующие слова: — Подожди, а разве это не шрам в виде молнии был у него на лбу? — это был голос одного из близнецов. — Мерлинова борода, а мне показалось, что я уже поехал крышей, — ответил второй. — Так значит, это… — …Гарри Поттер? Мальчик-Который-Выжил устало обернулся. На него смотрели семь пар глаз: близнецы, старшекурсник, их младший брат и сестра, а также родители — все как один веснушчатые и рыжие. Похоже, ему предстоял ещё один разговор.