Отголоски

У выхода из Хогвартса стояла профессор МакГонагалл в изумрудно-зелёных одеждах, причём её лицо было гораздо строже, чем когда они с Гарри прогуливались по Косому Переулку. — Вот первокурсники, Минерва, — сказал полугигант. — Спасибо, Хагрид. Я их забираю, — кивнула великану ведьма. Когда её взгляд зацепил Гарри, МакГонагалл улыбнулась уголками рта. Она жестом приказала детям следовать за ней. Первокурсники оказались в громадном холле, где целиком поместился бы дом на Тисовой улице. Высоко на каменных стенах, ближе к потолку, горели бездымные факелы. По мощённому булыжником полу первокурсники пришли в узкий коридор. Справа, из-за двери, доносились сотни голосов — вероятно, дети со второго курса и старше уже добрались до школы, ведь на лодках их не было. Профессор привела детей в маленький зал, где на первокурсников едва хватало места. Все толпились и дышали друг другу в затылки. — Добро пожаловать в Хогвартс, ваш дом на следующие семь лет, — наконец сказала профессор. — Скоро начнётся торжественный пир, но сначала вы должны определиться со своим факультетом. Полагаю, многие из вас уже решились, но среди нас есть и маглорождённые, которые ничего о Хогвартсе не знают. Итак, в школе есть четыре факультета: Гриффиндор, Слизерин, Пуффендуй и Когтевран. Каждый из них почётен и хорош по-своему. В факультеты распределяют не по учебной программе, а по личным качествам учащихся. То есть умные будут держаться вместе с умными, а храбрые — с храбрыми. Поверьте, это имеет смысл. Факультет станет вашей второй семьёй. Вы будете учиться вместе, проводить свободное время вместе, а для того, чтобы факультет имел ещё большее значение, существует специальная система баллов. За каждое хорошее дело ваш факультет будет вознаграждён баллами, за каждый проступок — оштрафован. Количество баллов будет показано в песочных часах в холле. Что же даёт победа в межфакультетских соревнованиях? Большую честь и, что не менее важно, лояльность учителей. У нас нет любимчиков, но ученики, стабильно зарабатывающие баллы, будут получать дополнительную помощь — перенос контрольной, вопрос по программе и всё такое. Об отдельных факультетах вам расскажут на месте. Итак, приведите себя в надлежащий вид. Распределение пройдёт перед всей школой. Взгляд профессора МакГонагалл задержался на пятнышке на носу Рона. — Через несколько минут вы окажетесь на самом важном распутье вашей жизни. Никто из вас не готов, никаких репетиций быть не могло, но, знайте, так и должно быть. Старшекурсники, которых вы увидите, когда-то проходили такую же церемонию, и они были не менее напуганы. Сейчас же они счастливы. Соберитесь с мыслями: вам нельзя делать свой самый важный выбор с беспорядком в голове. Подумайте, чего хотите, и с этими мыслями войдите в Большой Зал, когда я вернусь за вами. И, прошу, ведите себя тихо. Не нарушайте концентрацию других учеников. Профессор МакГонагалл пошла к двери. — Она говорит так, будто мы будем писать какой-то тест, — подойдя к Гарри, сказал Драко. — Фред говорил, что в своё время сражался с троллем, но каждый год испытание меняют, — с видимым страхом сказал Рон. — Чтобы мы не могли потренироваться. — Фред врёт, — вздохнул Гарри. — Это всего лишь шляпа. — Сражаться со шляпой? — поднял бровь Рон. — Мерлин, Уизли, ты совсем тупой? — тихо выдал Малфой. — Надень шляпу и попроси распределиться в Гриффиндор, или куда ты там хочешь. — Давайте, не знаю, попробуем определиться в один и тот же факультет? — предложил Гарри, почёсывая голову. — Когтевран подойдёт нам всем, не так ли? — О, вы тоже в Когтевран хотите? — вмешалась в разговор девочка, с которой Гарри и Рон плыли в лодке. Кажется, её звали Гермиона. — Я вот подумала, что Гриффиндор не так уж и хорош. Их староста грубо отказал Невиллу в поисках жабы. — Перси, — процедил Рон. — Я же предупреждал Невилла не связываться с ним. — Я всё же предпочту Слизерин, — покачал головой Драко. — Представь, что Гойла и Крэбба распределят туда, а я попаду в Когтевран? Нет, уж извините, слишком многое на кону. — Вся моя семья училась на Гриффиндоре, — сказал Рон. — Так что я, вероятно, попаду туда по наследству. Ну ладно, это всё зависит от того, что предложит эта ваша шляпа. — Вот и отлично, — согласился Гарри. — Я поступлю так же. Внезапно комнату прорезали истошные вопли. Гарри заметил, что Гермиона закатила глаза (профессор же просила молчать), а Рон испуганно огляделся. Из стены выплыли полупрозрачные жемчужно-белые привидения. — О, дети! — воскликнул полный призрак в монашеском облачении. — Как знал! А что, уже осень? — Первокурсники сами по себе не появляются, — заметил призрак в одежде века тринадцатого. — Итак, детишки, вы уже выбрали факультет? — Даже мёртвые давят на нас, — вздохнул Драко. Впрочем, ответа призраки не услышали: визг и крики продолжались секунд тридцать. — Да ладно вам! — обиделся Толстый Монах. — Не такие уж мы и страшные. Мы ведь тоже были людьми! И учились в Хогвартсе. Я вот, например, пуффендуец. — Оно и видно, — тихо фыркнул Драко. Гарри не понимал, почему именно к этому факультету все относились пренебрежительно. Дверь открылась, и призраки, будто ничего не произошло, отплыли назад в стену. Профессор МакГонагалл тяжело вздохнула. Каждый год она забывала, что дети боятся призраков. Особенно маглорождённые. — Ладно, становитесь в шеренгу и идите за мной, — сказала МакГонагалл. Большой Зал был красив. Четыре стола, за которыми сидели улыбающиеся дети, были украшены золотыми кубками и фарфоровыми тарелками. В воздухе парили тысячи свечей, с которых не капал воск. За четырьмя факультетскими столами стояли преподавательские: там, словно на троне, по центру сидел добродушно улыбающийся Дамблдор. По сторонам от него расположились незнакомые Гарри лица, кроме, разве что, полугиганта Хагрида, который привёл их в Хогвартс. Потолка не было — вместо этого, все стояли и сидели под открытым небом, устланным звёздами и галактиками. — Прекрасные чары, да? — восхищённо спросила Гермиона, стоявшая рядом с Гарри. Она, казалось, забыла, что все на них смотрят, и поэтому говорила даже не шёпотом. — Потолок тут есть, а над ним ещё и верхние этажи, но смотря вверх, мы видим только небо. Кто-то из первокурсников прошептал: «Тсс!» Профессор МакГонагалл поставила на обычный табурет знаменитую Шляпу — всю в заплатках, грязную и пыльную. Ученики за столами затаили дыхание. Шляпа спела песню и поклонилась всем столам. «Ничего необычного», — под звук громких аплодисментов пожал плечами Гарри. Шляпа поведала о четырёх факультетах, которые Поттер уже знал. Началось само распределение. МакГонагалл вышла к ученикам с длинным листом пергамента и сказала, что названные люди должны выйти из шеренги, сесть на табурет и надеть шляпу. — Аббот, Ханна! — вызвала профессор. К ней неуклюже вышла испуганная девочка с белыми косичками. Она надела шляпу — та была ей не по размерам — и через несколько секунд услышала: — ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула шляпа. С крайнего правого стола раздались одобрительные аплодисменты. Ханна сняла древний артефакт и бережно положила его на табурет, после чего направилась к столу Пуффендуя. Сьюзен Боунс попала в Пуффендуй, как и Джастин Финч-Флетчли. Терри Бут и Мэнди Броклхерст — в Когтевран. Миллисента Булстроуд стала первой слизеринкой. Гермиона Грейнджер закрыла глаза и натянула шляпу так, будто бы она была обычным предметом одежды, а не сильнейшим телепатическим артефактом. Секунд двадцать девочка просто сидела на месте, а потом шляпа воскликнула: — КОГТЕВРАН! Стол Когтеврана зааплодировал, и Гермиона, лучезарно улыбаясь, села за него. Гарри был уверен в себе. Он не боялся распределения, в отличие от того же Невилла (когда Лонгботтом от стресса споткнулся и упал, даже не дойдя до шляпы, сердце Гарри сжалось. Бедняга Невилл сидел с грустнейшим видом, но шляпа после долгих раздумий всё-таки сказала: «ПУФФЕНДУЙ!» Возможно, попасть на факультет дружбы было для Невилла лучшим исходом. От волнения он даже забыл снять шляпу, когда встал с табурета и пошёл к столу). Драко всё-таки попал на Слизерин. Теодор Нотт, Панси Паркинсон, Падма и Парвати Патил, Салли Энн Перкс были распределены туда, где им было место… И профессор МакГонагалл, с лёгким трепетом, который был заметен лишь хорошим знакомым, объявила: — Поттер, Гарри! Зал утонул в тишине, все перешёптывания прекратились. Головы повернулись в сторону Гарри. Поттер неловко улыбнулся и в полнейшей тишине подошёл к шляпе. Его шаги гулким звоном раздавались полу. Мальчик-Который-Выжил бережно поднял распределяющую шляпу, устроился на табурете и аккуратно надел артефакт. — Угу, интересно, — пронеслось в голове Гарри. Мозг сразу же определил этот голос как голос шляпы. Он даже звучал матёрчатым и старым. — Как думаете, куда мне лучше всего поступить? — спросил Поттер своим внутренним голосом. — Гриффиндор или Когтевран? Может быть, Слизерин? — Вообще-то по характеру ты попадаешь в Пуффендуй, но сам ты туда не хочешь. Повлияли слова Малфоя? — поинтересовалась шляпа. — Да, — признался Гарри. — Это был риторический вопрос, — мысленно хмыкнула шляпа. — Я же могу читать твои мысли. — Умеете читать? Вы живая? — удивился Гарри. — Нет, но во мне запечатана частичка души Годрика Гриффиндора, — ответила шляпа и уточнила: — Вернее, его памяти и жизненного опыта. Гриффиндор умел определять людей. Мой характер, моё мышление — это всё мышление Годрика. Он перенёс свои идеи сквозь поколения благодаря мне. — Вау, — удивился Гарри. — Я видел меч Гриффиндора. Он был артефактором? — Я, то есть он, был воином. Его единственное творение, не связанное с войной — это Хогвартс. И даже тут он обучал не Боевой Магии, а Травологии, создающей новую жизнь. — Гриффиндор основал Хогвартс? А как же остальные? — Я не это имел ввиду. Я, Кандида, Хельга и Салазар сотворили замок общей магией, но у каждого из нас были свои маленькие секреты, о которых узнали только будущие поколения студентов. Теперь же я — как шляпа, а не как Гриффиндор — знаю их все. — И что же это за секреты? — Не выйдет, хитрюга! Ты постигнешь лишь один из четырёх, — шляпа хихикнула в мыслях Гарри. — Я могу рассказать безопасную информацию. Например, гостиная Пуффендуя всегда солнечная, а чтобы войти в неё, нужно постучать в определённую бочку, иначе тебя окатят уксусом. — Это же полнейший бред, а не система защиты! — воскликнул Поттер в мыслях. — Дети такие дети, — умилилась шляпа. — Зато после порции уксуса остальные три факультета перестанут лезть к бедным пуффендуйцам. Кстати, за провальную попытку входа в гостиные остальных факультетов наказания нет, и дети могут пробовать сколько угодно раз. — Да, но я всё равно не хочу себе вечно солнечную гостиную, — возразил Гарри. — Это же страшно: солнце светит в глаза, от него нет укрытия, нет тени, чтобы спрятаться… Если болит голова, что делать? Для меня это была бы пытка! — Я знаю, поэтому и не распределил тебя на Пуффендуй в секунду, когда ты надел меня на себя. Гостиная Когтеврана находится в башне с массивной библиотекой, что тебя очень привлекает. Но чтобы войти, нужно решить загадку. Представь: за тобой гонятся адские гончие и армия троллей, ты забегаешь за угол, а местный портрет спрашивает: «Что появилось первее: феникс или огонь?» И тебя раздирают на части, потому что ты не знаешь, отвечать с мудростью или логично. — В Хогвартсе есть адские гончие? — с изрядной долей скепсиса спросил Гарри. — В Хогвартсе в данный момент обитает как минимум четыре существа, способных убить ученика, — непринуждённо сказала шляпа. — Правда, один из них заперт и потерян в подземельях, второй зачарован на несмертельность, а два остальных под контролем директора. — Зачем, — выдавил Поттер, — держать в школе монстров? — Эта часть личности Гриффиндора мне не передалась, — сказала шляпа. — Не волнуйся, зверушки для тебя не опасны. — И что я теперь должен делать? — Распределяться. Если ты согласен на Когтевран, ты также согласен на постоянные загадки. Даже когда у тебя мигрень, и ты не можешь думать. — Входы в гостиную не должны решать судьбу. Какие ещё есть критерии? — спросил Поттер. — Ну, вообще-то, есть ещё и Гриффиндор со Слизерином. Ты в равной степени подходишь им всем, но Слизерин извратит тебя. Не советую поступать туда, даже после слов Драко. Ему в Слизерине будет хорошо, а ты сын маглорождённой и убийца Волдеморта, который был лидером Пожирателей смерти и слизеринцев в целом. — Что насчёт Гриффиндора? — Ну, тут ты сам по себе. В Гриффиндоре тебе будет очень уютно и удобно, среди интереснейших людей и сорвиголов ты будешь чувствовать себя в обществе, в то время как половина Когтеврана продаст тебя за полторы книги. С другой стороны, по характеру ты больше подойдёшь именно орлам, а дружбу со львами ты можешь организовать и за пределами факультета. В Гриффиндоре тебе будет интересно и весело, а в Когтевране ты найдёшь единомышленников. За тобой в факультет пойдёт и Рон Уизли. Он сделает всё, что угодно, дабы не попасть к брату Перси. И да, все эти сведения я вытянула из голов близнецов Уизли. Его семья будет не против, если их сын попадёт в Когтевран, но Гриффиндор манит их сильнее. — И какой же выбор сделаете вы? — спросил Гарри. — Решай сам. Если я скажу: «Когтевран», ты откажешься и продолжишь думать. Если я отправлю тебя в Гриффиндор, ты решишь, что не реализуешь свой потенциал. Я не говорил, что Поттеры — прекрасные зельевары и изобретатели, которым было самое место в Когтевране? — Могу ли я, будучи когтевранцем, посещать гостиные других факультетов? — Узнай пароль — и сможешь. К тебе отнесутся с недоверием, ведь Когтевран темнее Гриффиндора, но так как ты Гарри Поттер, никто тебя не выгонит. Так и произойдёт. — Вы только что сказали, что я уже когтевранец? — Да, — согласилась шляпа. — Ты уже принял решение, я же вижу это в твоих мыслях. Ты хочешь в Когтевран, но ищешь причины подумать подольше и подыскать плюсы для поступления в Гриффиндор. Чтобы ты не мучался, вот они: Гриффиндор престижнее, люди там дружелюбнее и интереснее, гостиная уютнее и удобнее, в отличие от холодной башни Когтеврана. — И вы уже прочитали у меня в мыслях, что, пусть это и сильные факторы, моё решение не изменилось? — предположил Гарри. — Именно. Но ты всё равно хочешь узнать больше об альтернативах. Вообще-то я что-то типа зеркала, которое отражает мысли учеников, и они сами выбирают свою судьбу. Поэтому я не могу распределить тебя, пока ты не определишься сам. — Ну конечно, — согласился Поттер. — Самый важный выбор моей жизни должен быть взвешен. — Бесспорно. Но пока что ты склоняешься к Когтеврану. Что же тебя гложет? Почему ты не решишься? — Я подумал, что возможность примерить вас выпадает раз в жизни, — начал Гарри. — Я знаю, что ты думаешь, — мысленно протянула шляпа. — И, что интересно, ты задаёшь уместные вопросы. — Ну так что? — спросил Гарри. Его перебивали собственные мысли. Как невежливо! — Вы можете рассказать о древних секретах забытой магии, которая когда-то вас создала? — Да сколько угодно! На меня не наложено подобных ограничений, потому что моя другая ипостась, Годрик Гриффиндор, хотел передать свои знания любопытным детям через поколения. Только давай не сейчас, другие же ждут. Если что, я буду зависать в кабинете директора. — Договорились, — Гарри мысленно пожал руку самому себе. — Тогда Когтевран? — Когтевран, — кивнул Поттер. — КОГТЕВРАН! — неожиданно крикнула шляпа. Гарри открыл глаза и снял её, после чего положил на табурет и осмотрел зал. Ему аплодировали все, кроме, разве что, половины Слизерина. «Гриффиндор был классным парнем», — пронеслось в мыслях у Гарри. Поттер присоединился к первокурсникам со стола Когтеврана. Его дружелюбно поприветствовали, после чего стихли. Распределение продолжалось. — Турпин, Лиза! — объявила МакГонагалл.  — КОГТЕВРАН! — выкрикнула шляпа. Гарри аплодировал вместе со всеми. К столу подошла девочка, оторочка её мантии посинела. Поттер осмотрел свою мантию — с ней произошло то же самое. Видимо, Хогвартс признал его своим студентом. — Уизли, Рональд! Гарри понял, что если Рон распределится на Когтевран, то план близнецов Уизли с тарантулом и преодолением арахнофобии с треском провалится. Ему было немного жаль Фреда и Джорджа, ведь побуждения у братьев были самые добрые. Да и если подумать, Рон признавался, что не любит читать, а Когтевран именно на этом занятии и базируется. Если младший Уизли попадёт на этот факультет, ему будет тяжело. И распределившись на Когтевран, Гарри только усложнил его дилемму. Верность традициям семьи или личные отношения Рона? Он не очень жаловал близнецов и Перси, но сдружился с Гарри. И всё же, его родители вряд ли поддержат решение поступить на Когтевран. Поттер вспомнил лицо мамы Рона (Драко, вроде бы, назвал её Молли) и понял, о чём сейчас думает младший Уизли. Общественное мнение хочет, чтобы тот стал гриффиндорцем, но сам Рон против. Вот только шляпа отражает мысли носителя, а не наблюдателей. — КОГТЕВРАН! — крикнула шляпа. Зал взорвался аплодисментами — видимо, Уизли тут любили — со всех столов, кроме Слизерина и Гриффиндора. Последние опешили от такой новости. Уизли — в Когтевране? Медленно, со стола под красными и жёлтыми знаменами донеслись хлопки. Гарри заметил, что аплодируют даже Фред и Джордж. По лицам можно было определить, что они потрясены, но братца поддерживают. Со стола Слизерина также послышались жиденькие аплодисменты младшекурсников. Рон сел рядом с Гарри. В его глазах читался страх. Страх перед тем, что скажут братья? — И у Блэков был свой гриффиндорец, — сказала сидящая рядом с Поттером когтевранка. — Садись, Рон, всё в порядке. Блейза Забини отправили на Слизерин, и когда зал стих от аплодисментов, со своего трона поднялся Альбус Дамблдор. Он добрался до трибуны и очень доброжелательно осмотрел учеников и распахнул руки. — Добро пожаловать! Добро пожаловать в Хогвартс! — его голос был громовым, но очень добрым. — Пока банкет не начался, хочу сказать пару слов. Вот они: Олух! Пузырь! Отброс! Ловкач! Благодарю! Зал взорвался от аплодисментов. Гарри был в восторге. Ну конечно, самый могущественный волшебник обязан был оказаться безумцем. Без этого школа была бы менее магической. Улыбка мгновенно слетела с губ Поттера, когда он вспомнил, что вероятно сумасшедший Дамблдор держит двух смертельно опасных существ в Хогвартсе. — Это нормально? — спросил Гарри у соседа-старшекурсника. — О, это Слова Силы и Безумия, дань уважения традициям Хогвартса, — ответил когтевранец, осматривая и накладывая себе появившуюся из ниоткуда еду. — Они уже давно утеряны, так что Дамблдор придумал свою версию. Хотя, возможно, это истинные Слова, мы не проверяли. Гарри кивнул и с серьёзным видом принялся отламывать и отрезать себе по ломтику каждого блюда на столе. Глаза просто разбегались. Все виды мяса, жареное, варёное, копчёное, вяленое; отбивные, цыплёнок, колбаски, бекон, стейки; многочисленные овощи, яйца, картошка, в том числе и в виде чипсов, морковка, разные хлеба, нарезанная кукуруза, подливки… И мятные леденцы, которые сразу же растащили старшекурсники. Гарри не заставлял себя есть через силу, когда почувствовал сытость. Голодом его не морили, да и подобные банкеты он встретит как минимум ещё шесть раз — в первую ночь каждого курса. Так что он начал жевать мягкие овощи, в том числе и брокколи (которые он, вопреки стереотипам, считал безумно вкусными). Как только дети закончили свои блюда — либо наевшись до отвала, либо сохранив свой желудок до лучших времён, — остатки еды исчезли с тарелок, и те заблестели так, словно на них никогда ничего и не было. Всё это время Поттер старался не смотреть на привидение Слизерина — оно, похоже, донимало Драко своими слизеринскими разговорчиками. У столов Пуффендуя летал Толстый Монах; он болтал с учениками по пустякам, в то время как гриффиндорский призрак зачем-то пытался оторвать свою голову. И всё же одетый в костюм Высокого Средневековья Кровавый Барон сильно настораживал Мальчика-Который-Выжил. Его одеяние было покрыто серебристой кровью, а в книгах Мадоки Лакруго Гарри вычитал, что кровь единорога того же цвета обладает целительными свойствами. Значит ли это, что Кровавый Барон не хотел умирать и держался за последнюю нить жизни, используя все возможные способы? Когтевранское любопытство подталкивало мальчика задать вопрос, но благоразумие останавливало его. Тем временем на вазочках появились сладости. Гарри уже понял, что на еду Хогвартс не скупой, но решил всё же не забивать брюхо. Мальчик наложил маршмеллоу в вазочку, полил их карамельным соусом и посыпал шоколадной крошкой. Немного подумав, он также взял кусочек вишнёвого пирога и приступил к еде. Послышался грохот. Тьма упала на глаза Гарри. Зал в мгновение ока погрузился в мрак. Никто ещё не успел осознать, что произошло, когда свечи вспыхнули снова — на этот раз их огонь пылал зёленым цветом. Где-то на задворках сознания Гарри понял, что дети закричали. Но Поттеру было не до криков. Казалось, его тело потяжелело на сто килограмм. Руки стали неподъёмны, веки схлопнулись, а сознание заполнилось туманом. Гарри никогда не терял сознание, но сейчас он чувствовал, что это именно оно. Шея расслабилась, спина перестала держать тело, и Поттер бессильно упал на стул. Перед лицом замигали огни, тусклые круги разных цветов, тысячи сияющих точек… А через пару коротких секунд открыл глаза. Дети всё ещё кричали, хотя свечи пришли в норму, и Большой Зал был прекрасно освещён. Сквозь шум и гам Гарри уловил обрывки разговора учителей: «Кажется, кто-то проник в мой серпентарий»… Кто сказал эти слова — непонятно. Это был среднестатистический мужской голос, который точно не принадлежал Дамблдору и не Хагриду. Оставался профессор в чёрной запятнанной мантии с сальными волосами, человек с длинной пышной бородой, но короткими ручками и профессор с фиолетовым шарфом. Гарри попытался всмотреться, но теперь встревоженные голоса учеников заглушали даже его мысли… Альбус Дамблдор встал с места и хлопнул трижды. Поттер, несмотря на всю суматоху, чётко услышал эти хлопки. Шум в Большом Зале резко стих. — На этом моменте мы и прервём наш банкет, — сказал директор громовым голосом. — Как видите, в Хогвартсе небольшие неполадки. Это связано с ремонтными работами в правой части коридора на третьем этаже. В течение года он закрыт для всех, кто не желает умереть мучительной смертью. Также напоминаем, что Запретный Лес запретен. В прошлом у нас уже были прецеденты. Когтевранцы постарше посмотрели в сторону какого-то мальчика из Гриффиндора. Он выглядел смущённым. Гарри решил промолчать. Слова были лишними. — По просьбе мистера Филча напоминаем, что не стоит колдовать на коридорах. Для этого у вас есть классы самоподготовки, секции и кружки. Но вы же понимаете, иногда правила и реальность не совпадают. Кстати, набор в команды по квиддичу начинается со второй недели — проконсультируйтесь с мадам Хуч, если желаете знать подробности. Доедайте десерты, а потом мы споём школьный гимн. Гарри быстро запихнул в рот приготовленные сладости, сверху засыпал всё орешками и приготовился петь. — Каждый поёт на свой любимый мотив! — с яркой улыбкой сказал Дамблдор, и в воздухе появились сияющие буквы гимна. Гарри пел тихо — не хотел опозориться, — но вскоре обнаружил, что каждый хочет выжать максимум удовольствия. Близнецы Уизли и Ли Джордан, например, растягивали каждое слово, как ключевые моменты в опере, и закончили песню на три минуты позже, чем остальные. Директор добродушно дирижировал это представление и не прервал Ли, Фреда и Джорджа, даже когда весь Хогвартс стал пялиться на третьекурсников Гриффиндора. Троица растянула последние слова на десятки секунд, но потом у них, видимо, закончился воздух, и пришлось остановиться. Дамблдор зааплодировал. — О, музыка! — воскликнул он, вытирая подступившие слёзы счастья. — А теперь отправляйтесь спать. Старосты, проведите первокурсников.

***

Когда пуффендуйцев завели за угол, а слизеринцы спустились в подземелья, Гарри и Рон вместе с остальными когтевранцами-первокурсниками поднялись на второй этаж по мраморной лестнице. Они оказались в просторном коридоре — больше, чем на первом этаже. Везде стояли рыцарские латы, статуи, висели двигающиеся портреты (у волшебников, заметил Гарри, прекрасный талант к лишнему оживлению вещей), двери разных размеров и форм испещряли стены, а в конце коридора, казалось, двигались ступеньки. Старосты Гриффиндора и Когтеврана о чём-то переговаривались, пока первокурсники толпились друг с другом и болтали. Из толпы выскользнули Фред и Джордж. — Ну и ну, Ронни, — удивлённо протянул один из близнецов. — Так ты теперь умняш! Поможешь мне с домашкой? — продолжил второй. — Да запросто, — отмахнулся Рон. — Восхитительно! — в один голос сказали близнецы. — А то профессор Флитвик совсем разбушевался. Может, узнаешь, что там с ним не так? — продолжил Фред. — Инсайдерская информация прямо из факультета решенных контрольных… Потрясающе, — Джордж повёл руками в воздухе. — Ты представь: никаких больше проблем с МакГонагалл. — И Спраут, — кивнул Фред. — Ты же осилишь такую нагрузку, братец? — Посмотрим, — хмыкнул Рон. — И да, передайте Перси, что он — староста, и он должен вести первокурсников в гостиную. — Точно, а я и забыл, — грустно сказал Фред. — Хотя, он говорил нам пару раз, — заметил Джордж. — В день, — продолжил Фред. — На протяжении всего лета! — близнецы закончили так громко, что их было слышно даже Перси, который демонстративно бросил недовольный взгляд на братьев. — Вы поосторожнее, — заговорщицки сказал Рон. — Он же и свой факультет будет штрафовать, лишь бы вам насолить. — Пусть попробует, — гордо сказал Джордж. Перси, будто специально, зазвал первокурсников к себе и начал двигаться очень быстрым шагом — таким, чтобы близнецы по возможности не догнали. — Решил ускользнуть, пока мы разговариваем! Ладно, нам пора, — сжав зубы, прошептал Фред. — А то ведь ещё пароль не узнаем, — кивнул Джордж. — А в башню Гриффиндора нет тайных ходов, — грустно пожал плечами Фред. — Ну и идите, — выдохнул Рон. В коридоре остались только ученики в мантиях с синей оторочкой. — Эхем, — обратил на себя внимание старшекурсник, стоящий у портрета. — Привет, ребят. Меня зовут Роберт, я ваш староста. — А я Пенелопа Клируотер, — представилась девушка, стоящая рядом с ним. — Я тоже староста. На факультетах нас по две штуки. — Так вот, кхе-кхе, — прокашлялся Роберт, — поздравляем с попаданием на Когтевран! Объективно лучший вариант из всех. Как ни парадоксально, тут у вас будет минимальная учебная нагрузка, а радикальное книголюбие, из-за которого наш факультет не жалуют — это стереотип. В Хогвартсе не найдётся семьдесят книжных червей без других факультетских качеств. Сюда попадают любопытные — в том числе и те, кто не откажется от запретных знаний, — и умные. Насчёт второго сразу предупреждаю: вам не обязательно быть вундеркиндом, эрудитом или даже гением. Достаточно стремления к уму. — И да, — вставила Пенелопа, — если Шляпа говорила вам, что мы постоянно ябедничаем, стучим друг на друга или как-нибудь ещё проявляем неуважение к факультетским — это ложь и провокация. Годрик Гриффиндор нам просто завидовал! — Однозначно! — яро поддержал её Роберт. Они оба хихикнули, и Пенелопа с широкой улыбкой посмотрела на потолок. — Итак, теперь новейшее изобретение Когтеврана, то, до чего не додумался ни один другой факультет: перекличка! — Терри Бут! — развернув свиток, зачитала Пенелопа. Мальчик с прилизанными каштановыми волосами поднял руку. — Мэнди Броклхерст! — объявил Роберт. — Майкл Корнер! — Энтони Голдштейн! — Гермиона Грейнджер! — на этот раз Гарри наконец рассмотрел эту девочку. В лодке, как-никак, было темновато, а в Большом Зале она сидела далеко. — Мораг МакДугал! — Падма Патил! — сказала Пенелопа Клируотер. Девочка индийской внешности улыбнулась и помахала ей рукой. Роберт посмотрел на следующее имя, хитро улыбнулся, достал из кармана мантии палочку и махнул ей в воздухе. По стене сама по себе заиграла барабанная дробь. — Гарри Поттер! — воскликнул староста. Поттер закатил глаза, а Роберт усмехнулся: — Можешь руку не поднимать, мы тебя с распределения запомнили. Это большая честь, что наш факультет обогатился таким человеком. — Но это не значит, что учителя будут думать также, — шёпотом подметила Пенелопа. — Так что учиться всё равно придётся. Кхм, на чём мы остановились? Ах да, Лиза Турпин! Девочка, доселе теребившая свои каштановые волосы, пытаясь заплести косичку, робко подняла руку. — Рональд Уизли! — провозгласил Роберт. Рон смело сделал шаг вперед. — Отлично! Теперь мы хоть знаем, как вы выглядите, — выдохнула Пенелопа. — Итак, пойдёмте за нами! Гарри был потрясён: чтобы попасть в гостиную, нужно было пройти через два тайных хода — за гобеленом, изображавшим нанизанные на пику листы пергамента, и за тайной дверью, которая вообще не выделялась на фоне стены. — Итак, что вам вообще нужно знать о факультете? — рассуждал Роберт. — Ну, у нас учатся настоящие индивидуальности. Тут нет строгостей и ненужных запретов, ходите в чём хотите: в костюме льва, в мантии задом наперед — мы, конечно, поинтересуемся, но осуждать никто не будет. Мы поощряем уникальность и свободу — именно поэтому нашим традиционным животным считается орёл. — А что со слизеринцами? — поинтересовался Рон. — Как там говорят? Когтевран — сестра Слизерина? — Мы нейтральны, — пожала плечами Пенелопа. — У нас хорошие отношения со всеми факультетами, а с Пуффендуем мы даже заключили союз. — Союз? — переспросила Гермиона. — Тут что, была война? — В позапрошлом году у нас был профессор Защиты, Бенингс, — сказал Роберт и понизил голос. — Он был интересным человеком, молодым, сам закончил школу во время войны, но преподаватель из него вышел совершенно никудышный. Он сдал СОВ только благодаря чрезвычайному положению в те годы. — И он вместо уроков Защиты от Тёмных Искусств проводил битвы едой, — сморщившись, сказала Пенелопа. — Он знал только заклинание призыва боевого пирога, и поэтому мы устраивали битвы. Остальные учителя были в ярости, и в конце года его уволили. — Зато во время пироговой войны мы обрели надёжного союзника в лице Пуффендуя, — подметил Роберт. — Гриффиндор и Слизерин были сильны сами по себе, а мы нуждались в руке помощи… О, я помню, как меня впервые назвали сержантом Хиллиардом. Хорошие были времена! Гермиона фыркнула, а старосты улыбнулись и продолжили рассказывать о характере типичного когтевранца. В конце концов первокурсники оказались перед спиральной лестницей, а преодолев её, они наконец увидели вход в гостиную — сплошное полотно из старинного дерева с небольшим бронзовым молоточком в виде орла. Роберт подошёл к двери, стукнул по ней орлом, и нейтральный женский голос спросил: — К чему нельзя притронуться, но можно попробовать на вкус? — Итак, ребята, вот и главный момент, — сказала Клируотер. — Как отвечать на вопросы двери? Проще простого: выскажите любую мудрость, которая отдалённо напоминает правильный ответ. От вас не требуют точной формулировки, знаний или единственно верного решения. Загадками только пугают другие факультеты, чтобы они почувствовали себя менее умными на фоне вас, мудро рассуждающих на какую-то тему. Эхем, Робби? — К победе, — сказал староста-юноша. — У победы есть сладкий вкус, но она не материальна. Дверь распахнулась. Роберт спросил: — У вас есть другие варианты решения этой загадки? Так, проверим на смекалку. — У поражения есть горечь, — сказала Гермиона. — Пыль, — одновременно с ней предложил Гарри. — На вкус — чистейший воды песок. Наверное, потому что это и есть песок. — Сойдёт, — кивнула Пенелопа. — Пыль, витающую в воздухе, действительно нельзя потрогать. Роберт жестом пригласил первокурсников в гостиную. Потолок здесь был безумно высоко, а к стенам примыкала громадная лестница, следующая за изгибами круглой башни. — Ступайте по лестнице наверх, если хотите попасть в комнаты. Первокурсники спят на первом пролёте, старшим нужно подниматься наверх, — объяснил Роберт. — Все спальни находятся в башенках, отходящих от основной башни, так что вид из окна будет потрясающий — наше Чёрное озеро, Запретный лес, а у парней будет обзор на Хогсмид. Гарри осмотрел прошёлся по мягкому пушистому ковру небесного цвета и посмотрел в высокое арочное окно. На улице стояла глубокая ночь, но некоторые строения подсвечивались. Замок свысока казался не таким внушительным, но отсюда можно было разглядеть теплицы, находящиеся на крыше, мост через какой-то овраг и станцию, на которую приехал Хогвартс-Экспресс. Гарри решил не напрягать свои глаза лишний раз и окинул взглядом гостиную в целом. Она не была захламлена, но и стерильной, как после новоселья, не казалась. Примерно треть стены занимали книжные стеллажи, рядом с ними расположились столы, столики и диваны, а у самой лестницы на постаменте стояла статуя высокой стройной женщины. Табличка сияющими золотыми буквами гласила: «Ровена Когтевран». «Основатель факультета», — догадался Гарри, рассматривая статую. — Ах, точно! — вспомнила Пенелопа, когда первокурсники уже начали подниматься наверх. — Наше факультетское привидение, Серая Дама, может показаться немного нервной. Вы её лишний раз не трогайте, но если вам действительно нужно узнать какой-то факт из прошлого, спрашивайте её в первую очередь. Поколения учеников обучили её современному английскому, об этом не переживайте. — Насчёт призраков, — добавил Роберт. — У нас в школе есть один полтергейст по имени Пивз… Он очень надоедлив и обычно не стоит на стороне учеников. Избегайте встречи с ним. Сунуться в гостиную он не посмеет — Пивз до смерти… В смысле, безумно боится Кровавого Барона, а у него с Серой Дамой особые отношения. — Как-нибудь я расскажу вам эту романтичную историю, — протянула Пенелопа, подходя к лестнице. — А теперь всем спать! Рон подошёл к Гарри и потянул его за рукав мантии. — Слушай, — прошептал Уизли. — Я тут вспомнил, что у нас в профессорском составе есть призрак. Он, вроде бы, преподаёт Историю магии. Близнецы никак не могли над ним подшутить, но у меня, кажется, есть идея. В общем, сначала заманиваем Пивза в кабинет… — И он отправляет тебя в Гриффиндор! — резко вмешался Майкл Корнер. — Рон, ты точно уверен, что тебе место среди когтевранцев? — У тебя есть идеи получше, Корнер? — поднял бровь Поттер. — Есть, и ещё какие! — ответил Майкл. — Но для начала надо обучиться экзорцизму. — О, тут и я подключусь, — проскользив на полу прямо в группу шепчущихся парней, встрял в разговор Энтони Голдштейн. — У моего Рода есть предрасположенность к экстрасенсорике, я общаюсь с призраками на ты. — Да ты небось даже упыря не видел! — с негодованием воскликнул Рон. — Можно подумать, что ты видел, — хмыкнул Корнер. — У меня на чердаке живёт один, — абсолютно серьёзно сказал Уизли. — Кому ты заливаешь? — закатил глаза Майкл Корнер. — Упырь на чердаке Уизли! Хотя, если подумать, всё сходится. — Если что, Рон, я могу его изгнать, — понимающе сказал Энтони. — Для меня это будет новая практика. — Изгони лучше своего домашнего хомячка, — отмахнулся от него Рон. — Мы своего упырёнка ценим и оберегаем. — Вы держите упыря в качестве питомца? — со скепсисом спросил Гарри. — А это, как бы сказать, не опасно? — Уизли — гриффиндорцы, — сказал Майкл Корнер. — Ладно, раз вам не нужен мой план по изгнанию профессора Биннса, я иду спать. — Да я бы и сам не против, — пожал плечами Рон. Когда Корнер скрылся за лестничным пролётом, Уизли выдохнул со словами: — Пришёл и сбил мысль. Я уже и забыл, как хотел разобраться с призраком. — Если вам будет нужна моя помощь, я к вашим услугам, — откланялся Голдштейн и ушёл вслед за Майклом. — Спокойной ночи, — кивнул ему Гарри. — А теперь, Рон, пойдём в библиотеку. Шляпа говорила, что у Когтеврана есть собственная библиотека, куда, в отличие от школьной, можно ходить ночью. Не придётся шляться по коридорам. — Спасибо, я лучше пойду спать, — отказался Рон, зевая. — Терри Бут, наверное, уже десять минут как спит. Поттер остался один. Он походил по гостиной, ища очевидные скрытые ходы, а потом начал подниматься по лестнице к спальням. За каждой дверью слышались голоса. Никто не спал, особенно старшекурсники. Они болтали в полный голос, и, хоть Гарри не хотел подслушивать, некоторое количество сведений о них он невольно собрал. Плюсом жизни в башне за дверью с загадкой было то, что никакие охранники или ночные патрули учителей не могли на тебя наткнуться. Если ты не успел сделать домашнюю работу, ты можешь тихо сидеть в гостиной до утра, сон не обязателен. И всё же сегодня все разошлись по комнатам. Гарри увидел табличку, которая указывала на библиотеку — самое большое из примыкающих к основной башне строений. Порядка там было больше, чем в «Флориш и Блоттс», книги были относительно одного размера. Впрочем, Гарри не узнал их содержание из-за темноты. Ночное чтение без собственного света (в учебнике Чар это заклинание называлось Люмос) было затруднительным. Поэтому Поттер наконец спустился обратно в гостиную и потащил чемоданы в спальню. Спальня оказалась уютнее, чем Гарри предполагал. Пять кроватей со встроенным ползунком Квиетуса, шёлковым постельным бельём небесно-голубого цвета, мягкое белое освещение и окна, из которых и вправду были видны огни деревушки Хогсмид. Шум ветра за окном успокаивал, а после утомительного путешествия на поезде и потрясающего ужина все очень хотели спать. Кровати стояли у круглой стены, а рядом с ними находился шкаф и тумбочка со слабенькими запирающими заклинаниями, оставленными прошлогодними первокурсниками. Впрочем, только Энтони Голдштейн заклинанием Алохомора смог открыть чужой шкаф, для остальных эта антиворовская система работала. Терри Бут уже пытался заснуть — на его глазах была повязка, а ползунок Квиетуса на кровати стоял где-то на половине — он слышал очень тихие, мутные и неразборчивые звуки, которые погружали его в транс, но смог бы расслышать взрыв или будильник. Энтони и Рон сидели на кроватях в пижаме, а Майкл раскладывал вещи по полочкам. Он уж очень сильно хотел навести порядок и очистить совесть перед сном. В дверь постучали. Снаружи раздался писклявый голосок: — Мистер Поттер, прошу выйти! Гарри быстренько загнал чемоданы под кровать и выскользнул из комнаты. Перед ним стоял очень низкий мужчина в очках с внушительной бородой. Поттер тут же вспомнил, что видел его лицо на преподавательском столе. — Простите, зачем я вам? — осторожно спросил Гарри. — Я ваш профессор Чар, Филиус Флитвик, — представился мужчина. — А заодно и декан Когтеврана. Не удивляйтесь, если я буду сюда заходить — я часто бываю в этой башне, это напоминает мне о юности. Но я не об этом. Директор попросил привести вас к нему. Гарри бросило в жар. Уже? Что он успел натворить, что в первую же ночь его ведут к директору? Поттер не нашёл в памяти никаких правонарушений, но это его не успокоило. — Э-э, — только и смог выдать Поттер. — Это не касается учёбы в Хогвартсе напрямую, мистер Поттер, — утешил его Флитвик. — И займёт буквально пятнадцать минут. Наверное, он просто хочет обговорить ваше сиротство. Ведь он теперь ваш опекун в волшебном мире. «Прекрасно, успокоил, — подумал Гарри и занервничал ещё сильнее. — Моим опекуном стал самый могущественный маг в мире! И что я должен чувствовать?» — Хорошо, — не дождавшись ответа, невозмутимо сказал Филиус. — А теперь идём. Они спустились по лестнице и вышли через дверь в башню — Гарри немного занервничал, так как теперь придётся отвечать на другой вопрос, а он ещё не наловчился это делать. А что, если вопрос будет настолько сложным, что Поттер проведёт свою первую ночёвку в Хогвартсе спящим у входа в гостиную? Флитвик вёл мальчика странными ходами, нередко он останавливался, смотрел на потолок и с протяжным «Гм-м» разворачивался, чтобы найти другой путь. В конце концов Гарри боковым зрением заметил летающие в углу коридора трости, и в этот момент Флитвик молниеносно вытащил палочку и произнёс: — Люминос! Попался! У парящих тростей появился сияющий красным силуэт маленького человечка, сидящего в позе лотоса. — Теперь мы тебя видим, Пивз, — сказал Флитвик. — Тебе не спрятаться! Прекрати закрывать тайные ходы, или я вызову Кровавого Барона! — Нечестно! — сказал полтергейст и пнул шлем какого-то стенда с латами. На месте сияющего силуэта возник человечек с неприятными чёрными глазками и большим ртом. Он показал профессору язык и улетел назад по коридорам, стуча по дереву и тряся доспехами. Флитвик покачал головой и продолжил вести Гарри через весь Хогвартс. Наконец они оказались перед массивной горгульей. Флитвик подошёл к ней и прошептал пароль. Горгулья, будто сотворённая из плоти и крови, отошла в сторону — не как робот или голем, а как что-то живое. За ней вращалась спиральная лестница — Проходите, мистер Поттер, — пропищал профессор. — Директор может показаться странным или причудливым, но он никогда не причинял вреда ученику, и я не верю, что когда-нибудь причинит. Если честно, я не знаю, почему он решил поговорить о вашем родительском вопросе именно сейчас, но, полагаю, в остальные дни он просто занят. «Ничуть не подозрительно», — вздохнул Гарри и шагнул на спиральную лестницу. Стержень, вокруг которой непонятно зачем вращались ступеньки, начал подъём, и Поттер решил занести этот волшебный спиральный эскалатор в список вещей, которые волшебники без причины усложняют. В конце концов головокружительный подъём закончился, и Гарри оказался перед массивной дубовой дверью медной колотушкой в форме грифона, почти как у входа в гостиную Когтеврана. Мальчик постучал — и дверь сама по себе отворилась. Перед ним в кресле сидел седой волшебник, Альбус Дамблдор, и его лицо было мрачным. А на столе стоял небольшой гироскоп, вращающийся с неимоверной скоростью.