***
Гарри окинул взглядом кабинет директора. На полке слева стояла Распределяющая шляпа, на вешалке висели три красных тапочка на левую ногу и два зонтика; в клетке у правой стены на золотой подставке сидела огненно-алая птица, переливающаяся искристыми пламенными красками. «Феникс», — тут же понял Гарри. Ему не нужно было читать о них в книгах. Магловская культура сделала достаточно, чтобы эту огненную птицу узнавали. Множество причудливых инструментов тикали, пульсировали, качали разноцветные жизни из колбочек в перегонные кубы по полупрозрачным трубкам, которые, будто корчась от боли, искривлялись и сгибались. Что-то, похожее на магазинные весы, но с двенадцатью чашами, вращалось, переворачивалось и выворачивалось наизнанку. Маленькие подставки создавали полупрозрачный дым, на который будто бы проецировалось изображение стены случайной египетской пирамиды, испещрённой иероглифами. Гарри даже показалось, что он заметил бутылку Клейна — но через секунду он не уже мог найти её глазами. — Гарри, сколько тебе лет? — мягко, но строго спросил Дамблдор. — Одиннадцать, — задумавшись, но не растерявшись, ответил Гарри. Он посмотрел директору в глаза. — Сэр, зачем вы пригласили меня сегодня ночью? — У меня к тебе есть одно дело, — блеснув очками-полумесяцами, сказал Дамблдор. — Но перед тем, как рассказать тебе больше, мне нужно кое в чём убедиться. Гарри, ты умеешь хранить секреты? — Да, сэр, — кивнул Поттер. — Нет ничего хуже предательства чужой священной тайны… — Замечательно, — Дамблдор откинулся на спинку своего кресла. Его взгляд стал мягче, а плечи расслабились. — Гарри, о том, что я сейчас сообщу, не должен знать ни профессор Флитвик, ни Спраут, ни Синистра, Биннс или Квиррелл, и уж тем более другие дети — никто, кроме, пожалуй, профессора МакГонагалл. Она одна из немногих, посвящённых в тайну. У Гарри внутри все сжалось. Дамблдор не создавал образ дряхлого и беспомощного старика, — напротив, мальчик сидел перед могущественнейшим магом, тем самым мудрым сенсеем из фильмов про самураев, и воочию наблюдал ауру великой силы. Гарри выдохнул, но до сих пор побаивался. Он представлял, куда зайдёт разговор. — Полагаю, ты знаешь о общепринятой теории завершения войны, Гарри, — директор поправил очки. — Все считают, что ты победил Волдеморта из-за жертвы твоей матери. Что его Смертельное Проклятие отскочило прямо в него из-за волшебной защиты Лили Поттер. Древнейший ритуал, о котором не знал самый ужасный тёмный волшебник в истории. Ты видишь недочёты этой теории, Гарри? «Недочёты теории? Я что, на научной конференции?» — подумал мальчик. — Простите? — выдавил он. — Не бойся меня, — добродушно улыбнулся директор. — Если в школе и есть опасные люди, то я не один из них. Хотя обычно я занят, если ты найдёшь меня, то всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Можешь даже использовать нецензурные выражения — я не хочу сковывать твою свободу слова. Хотя я вижу, что ты таким не промышляешь. — Директор, чего вы добиваетесь? — мальчику эта фраза стоила больших усилий. Но какая-то храбрость, проявлявшаяся раньше в разговоре с Люциусом Малфоем, снова дала о себе знать. — Хочу понять, насколько ты сообразителен, — с удивлённым видом сказал Дамблдор. — Вижу, ты способен разговаривать с незнакомыми взрослыми. Давай же, опровергни теорию жертвы, докажи, что Волдеморт умер не из-за тебя. Гарри взял себя в руки. Внутри он всё ещё дрожал, но уже думал о вопросе директора. — Вы говорите, это был древнейший ритуал жертвы, но Сами-Знаете-Кто о нём не знал? — с опаской спросил Гарри. Очевидно, это было самым подозрительным в теории. — Именно. Можешь называть Волдеморта по имени, уж я его не боюсь, — директор вяло улыбнулся. — Очень маловероятно, что он допустил такую ошибку, — Гарри опустил глаза и покачал головой. — В истории не было похожих случаев? — Не было, — кивнул Дамблдор. — И каков твой вердикт? — Подождите. Профессор МакГонагалл сказала, что общепринятая теория неверна, так что я автоматически принял её слова за правду и сейчас пытаюсь подтвердить их, — сказал Поттер. — Но нужно ведь посмотреть на ситуацию и с другой стороны. Были ли условия, в которых был проведён ритуал жертвы, уникальны? Может быть, раньше обстоятельства не позволяли ничему такому случиться, а в тот день всё сложилось идеально? — Никто не знает, как провести ритуал жертвы. К несчастью, наши знания не сохранились через поколения, Гарри, — пожал плечами старый волшебник. — Так что тут я тебе ничего не скажу. — То есть моя мама случайно совершила ритуал, способный, — Поттер вспомнил выражение МакГонагалл, — испепелить волшебника, который десять лет вёл войну с целой страной? — Удивительно, правда? — спросил Альбус, не ответив на вопрос. — Даже ты, не имея всех сведений, обнаружил всю абсурдность этого момента. Я попросил профессора МакГонагалл рассказать тебе о том, что волшебный мир тоже может ошибаться. Если бы ты и вправду считал, что во второй год жизни спас страну, я бы расстроился. Звёздную болезнь тяжело вылечить. Директор выдвинул ящик своего стола и достал коробку с чем-то жёлтым. — Лимонную дольку? — предложил он, забрасывая осколок желтизны себе в рот. — Спасибо, — ответил Поттер и взял одну себе. — Я подбросил туда цианида, Гарри. — устало сказал Дамблдор. Мальчик, уже собиравшийся положить лимонную дольку в рот, резко отодвинул её от лица и бросил обратно в коробку. — Это довольно жестоко, — едва сохраняя спокойствие, сказал мальчик. — Я же мог и в обморок упасть. Но, конечно, если директор съел дольку, то и Гарри был в безопасности. Надо было съесть лимонную дольку и показать директору свою невозмутимость. — На самом деле, это правда, — абсолютно серьёзно сказал Дамблдор. — Просто у меня в глотке вставлен безоар. — Но безоар защищает только от природных ядов, — нахмурился Гарри. — Я читал об этом. Директор, вы скоро умрёте. Цианид останавливает клеточное дыхание. — Какое познание в ядах! — восхищённо хлопнул в ладоши Дамблдор. — Конечно, в дольках ничего нет, они безопасны, а я всего лишь хотел проверить тебя. Ты ведь теперь понимаешь, как легко отравить человека? — Это напрягает, — пробормотал Гарри. — Да и зачем кому-то пытаться меня отравить? — В мире много недоброжелателей, мой мальчик, — покачал головой Дамблдор. — Ты уже знаешь, что Волдеморт действовал не один. У него был культ Пожирателей смерти, ревнителей чистоты крови. Некоторые из них до сих пор питают к тебе неприязнь. В конце концов, именно тебя они считают ответственным за убийство их лидера. Поэтому доставай свой кошель. Я дам тебе парочку противоядий. Гарри опешил. — Кошель? — переспросил он. Гарри ещё ни разу не доставал его из-под мантии, он не использовал его в поезде, чтобы купить сладости, он ничего туда не ложил и ничего оттуда не брал. — Упс, — директор прикрыл рот рукой. — Ладно, я в любом случае уже узнал, так что тебе нечего скрывать. Давай, противоядия тебе ещё понадобятся. Противоядия ещё понадобятся?.. — Что?! — воскликнул Гарри. — Вы хотите попробовать отравить меня? — Совсем нет… О, Мерлин! Нет времени объяснять, — Дамблдор внезапно стал грозным и бросил взгляд на часы над дверью. — Зелья должны быть переданы тебе сейчас! Гарри, всё ещё ошарашенный, достал кошель из-под мантии и открыл его. Директор достал из выдвижной полки в своём огромном дубовом столе продолговатый ящик со стеклянной стенкой, под которой в два ряда красовались зелья и ярлыки для них. — Это набор противоядий, — сказал Альбус, показывая на склянки и пузырьки с разноцветными эликсирами и напитками. — Тут нет ничего, кроме противоядий. Тут нет зелья удачи или хорошего музыкального вкуса. Только противоядия. Давай, Гарри, мы задерживаемся. Поттер взял ящичек — он оказался довольно лёгким — и погрузил его в подпространство кошеля. Директор даже бровью не повёл, но вместо этого взялся за цепочку на шее и достал крохотный золотой диск с посаженными на ось песочными часами. — Гарри, возьми эту штуку! — очень настойчиво сказал директор. — Сейчас же! Поттер быстро сложил кошель во внутренний карман мантии и схватился за диск большим и указательным пальцами. Перед тем, как произошло что-то очень странное, он услышал, как дверь за ним открылась, и кто-то за его спиной судорожно вздохнул. Дамблдор прокрутил маховик времени три раза.***
Уши Гарри заложило, голова пошла кругом, а вокруг него начали проноситься мутные цветные пятна. Поттер попытался что-то сказать, но изо рта не вырвалось ни звука. Под ногами снова оказалась твёрдая земля. Гарри чудом устоял на ногах, но обнаружил, что всё ещё стоит в кабинете директора. Разве они не аппарировали, как тогда, с профессором МакГонагалл? — Поздравляю, Гарри, ты теперь путешественник во времени, — торжественно сказал Дамблдор и пошёл к своему столу. — Возможно, ты хотел спросить, почему три часа вперёд мы так спешили, но потерял дар речи. Я отвечу за тебя: просто ты из будущего заходил в мой кабинет вместе со мной из будущего. Через три часа ты войдёшь в мой кабинет и увидишь, что прошлые мы перемещаемся назад во времени. Гарри принял информацию и молча облокотился на стену. Путешествие во времени, значит? О, это всё объясняет. Нет, это ничего не объясняет. — Сейчас ты задаёшься вопросом, что только что произошло, не так ли? — Дамблдор внимательно посмотрел на Гарри. — Я всё объясню. Только сначала напишу письмо более раннему себе. Гарри отрешённо кивнул. Путешествия во времени, значит. Поттер довольно много мечтал об этом. Все злодеяния можно было предупредить. Все проблемы можно было ликвидировать до их появления. Волдеморта можно было убить при рождении, а Гитлера, к примеру, — наставить на правильный путь, можно было подарить современные технологии народам древности и посмотреть, как обратная инженерия продвинет человечество на многие тысячелетия вперёд. Дамблдор не особо заморачивается над моралью, да? Или всё же люди постоянно используют маховики времени, и именно эта реальность, в которой Гарри находится сейчас, стала такой благодаря вмешательству из будущего и прошлого? Вдруг миллионы преступлений были предотвращены, тысячи бед были задушены в самом начале, но это отклонение от реальности породило тех же Гитлера и Волдеморта, и как бы Дамблдор не старался, ужасов было не избежать, и новое зло появлялось бы само собой? Стирается ли изменённая реальность? Исчезают ли все причастные люди? И, самое главное, как это вообще возможно? Разве перемещение во времени не вызовет тонну парадоксов? Что, если убить своего дедушку до своего рождения? Образуется ли новая ветка времени, в которой тебя нет, или ты сам сотрёшься из реальности? Но тогда кто убьёт твоего дедушку, если тебя нет? Эти, и ещё пара замечаний, возникли в голове Гарри, но он не подал виду. Дамблдор явно знал, что делает. Он явно был довольно опытным хронопутешественником. — У меня пара вопросов, сэр, — сказал мальчик. Он даже удивился, что так спокойно воспринял факт возможности машины времени. Стальные нервы. — Касательно машины времени. Дамблдор поднял глаза и встал из-за стола, чтобы осмотреть свои приборы. Перо продолжило писать само по себе — как понял Гарри, могущественные волшебники вполне способны без палочки и слов творить подобное. — Думаю, я понимаю, о чём ты хочешь сказать, — протянул директор. — Один из моих учеников-когтевранцев, маглорождённый по происхождению, взобрался на высокий пост в Министерстве и узнал о маховиках времени. Он был шокирован принципами работы этого устройства, так что, дабы объяснить общемагловский взгляд на этот вопрос, подарил мне роман «Машина времени» Герберта Уэллса. Отличное чтиво, пусть с путешествиями во времени автор и ошибся. Тот ученик до сих пор покупает для меня новые книги из «Патруля времени» — и я ему премного благодарен. Дай угадаю твой первый вопрос: изменяется ли будущее? Гарри сконфуженно кивнул. Не совсем та формулировка, но ладно. — Ответ — нет, — вернувшись к письму, отчеканил Дамблдор. — Прошлое не изменяется, как и будущее. Время создаёт петлю, а не разветвляется. Никаких мировых линий или альтернативных вселенных. Никаких парадоксов — чтобы создать парадокс, нужно сначала пережить его в прошлом, что невозможно. Ты спросишь: а что, если ты вернёшься в прошлое и убьёшь себя? Я отвечу: ты не сможешь. Если бы ты мог, ты бы умер в прошлом, а раз ты жив, то тебя никто не убивал. Значит, ты себя не убьёшь. Голова кругом, да? — Да, сэр, — ответил Поттер, потирая лоб. Когда Гарри закончил свои размышления, Дамблдор продолжил писать письмо самому себе, изредка отрывая взгляд от пергамента и пристально всматриваясь в глаза мальчика. — Но подождите, — внезапно насторожился Гарри. — Даже если историю нельзя менять, это ещё не значит, что простое наблюдение бесполезно. Можно ведь увидеть динозавров, или посмотреть на восход Римской Империи, или вернуть утерянные знания. Как ритуал жертвы может быть потерянным во времени, если инструкции к нему может увидеть любой путешественник во времени? — Никто не говорил, что маховик времени может перемещать в будущее, — заговорщицки прошептал Дамблдор. — Представь, сколько людей отправились в далёкое прошлое и не дожили до своего рождения… — Что-то я об этом не подумал, — пробормотал Гарри. Казалось само собой разумеющимся, что все машины времени двухсторонние, но в случае с петлёй времени это было не обязательно. Тот, кто переместится в кембрийскую эпоху, останется в кембрийской эпохе. — К тому же, один оборот равняется одному часу в прошлое, — как бы невзначай добавил старый волшебник. — Представь, сколько раз тебе бы пришлось прокрутить маховик, чтобы вернуться в ту же Эпоху Основателей. — Да, но я об этом не знал, — заметил Гарри и спросил: — Что мешает людям настроить маховик на перемещение на сто лет за оборот? «А если это невозможно, никто не запрещает сконструировать робота, который будет вращать маховик невероятно быстро», — тут же подумал Поттер. — Ты прав, ты обладаешь не всей информацией, — снисходительно кивнул директор. Немного подумав, он также внезапно сказал: — А, совсем забыл. Самое важное ограничение — это шесть оборотов в сутки. Ты не сможешь растянуть своё время больше. Самый дальний промежуток путешествий во времени — шесть часов, даже по цепочке маховиков. Либо же ты шесть раз вернёшься во времени, чтобы организовать совет шестерых себя из разной степени будущего. — А почему шесть? — спросил Гарри в недоумении. — Почему не двенадцать или сто? Кто-нибудь спрашивал у создателя маховиков об этом? — Боюсь, Гарри, существует сектор вопросов, ответы на которые слишком сложны, чтобы их понять, — задумчиво произнёс директор. — Я не когтевранец и не стремлюсь знать всё. Лично мне хватает объяснения, что Время не любит, когда его растягивают. Пусть первопричина этого явления останется тайной. — Да будет так, — согласился Гарри и мысленно злорадно ухмыльнулся. «Я обязательно исследую этот вопрос, — решил Поттер, — и стану повелителем вселенной! Или хотя бы заполучу себе одну такую штуку…» Пусть зародившиеся в голове Гарри изначальные планы по покорению Древнего Египта и созданию стимпанк-викингов рухнули, он был рад такому положению дел. Тяжело жить, осознавая, что вся твоя реальность — лишь последствие какого-то неосторожного путешествия во времени. По крайней мере, всё, во что он верил, не оказалось ложью. Этого достаточно. Директор размял пальцы и наконец закончил письмо, после чего открыл клетку с фениксом и отдал ему конверт. Птица вспыхнула ярким золотым цветом и исчезла. — Итак, Гарри, где-то сейчас начнётся распределение, — сказал Дамблдор и встал во весь рост. — Ты, вероятно, уже сломал себе голову, зачем мы вернулись сюда. — Вы просто хотели удивить меня? — со скепсисом предположил мальчик. — Если так, у вас вышло. — О, если бы жизнь была так проста, — старик грустно улыбнулся. — Я не буду ничего таить: это событие уже произошло, и в итоге ты вроде бы не пострадал, так что можешь не волноваться. — Вроде бы не пострадал? — поднял бровь Поттер. — Ну, я только что написал себе письмо о том, что ты зайдёшь ко мне в кабинет в будущем, значит, ты жив, — пожал плечами директор. — А вот есть ли у тебя другие травмы, мне, увы, неизвестно. Когда я почувствовал, что дверь открывается, я уже не смотрел в ту сторону. Не хочу создавать для себя столько обязательных условий. Не хочу ещё сильнее сковывать свою свободу. — Погодите, — нахмурился Гарри. — Вы написали письмо самому себе из прошлого, воспроизводя то содержание, которое получили сами, если я правильно понял. Но сами вы ничего не знаете. Можно ли доверять письму, которое вы получили, если оно было написано в таких же условиях, то есть в полном незнании дела? Тогда это письмо не авторитетно, так как вы просто пересказываете историю от того, кто пересказывает историю, тому, кто будет пересказывать историю… Хотя никто эту историю не видел! — Ты очень быстро соображаешь, мальчик, — с некоторой настороженностью сказал Дамблдор. — Но ты прав, все письма из будущего были подкреплены только тем, что я почувствовал нас у входа в мой кабинет. Если кто-то способен обхитрить защитные чары Хогвартса, то ты вполне способен умереть на моём задании. Но как ни крути, такова доля раба Времени — я не в силах изменить то, что уже произошло с будущим мной. Гарри не знал, что директор, помимо написания письма, с помощью чар чревовещания также шепнул одному портрету один пароль. План Дамблдора уже был запущен, и монстр уже бороздил подземелья Хогвартса. В конце концов, именно в этом заключалась главная проверка Гарри Поттера. От того, как он справится с поручением директора, зависела не только его собственная жизнь. — Гарри, поклянись, что моё следующее задание станет для всех тайной, — взволнованно сказал Дамблдор. — Если произойдёт утечка информации, школу могут закрыть, а меня упекут в Азкабан. — Клянусь, — немного подумав, сказал Поттер. Для него держать язык за зубами не было проблемно. — Тогда слушай, — директор перешёл на очень тихий тон. — Мой источник сообщает, что Пожиратели смерти готовят саботаж. Я противостоял им в войне, ты стал для нас символом чуда, да весь Хогвартс в целом растил будущих авроров и борцов света — как видишь, здесь собрались одни враги Волдеморта. Поэтому я и выдал тебе набор противоядий. Гарри задумчиво кивнул. — План уже начался. Их человек в нашей школе, а на деле — двойной агент в нашу пользу, уже сообщил мне некоторые детали. Один из детей Пожирателей смерти со старших курсов пронёс в подземелья яйцо очень опасного монстра, потенциально смертельного. Чуть позже они устраивают покушение на моего старого друга Николаса Фламеля — и специально дают мне об этом узнать. Пока я защищаю Фламеля, монстр в подземельях творит злодеяния. Двойной агент под надзором заговорщиков отвлекает профессора МакГонагалл, а кроме них никто не посвящён в тайны маховиков времени, так что остальные профессора находятся на банкете, под присмотром детей Пожирателей. Если бы хоть один из них отсутствовал, саботажники сразу же обнаружили бы, кто расправился с монстром. Так что из преподавательского состава никто не может справится с чудищем, а у меня дело поважнее — защита жизни Фламеля. Покушение произойдёт во время банкета, так что перед засадой у меня ещё полно времени, чтобы отвести тебя в подземелья. Где-то перед десертом монстр наконец выйдет наружу. Если не ошибаюсь, его яйцо было спрятано в трубах, над которыми у меня нет наблюдения. Так что с чудищем должен справиться ты. Авроров на территории Хогвартса нет и быть не может, портреты и Пивз разнесут сплетни и панику. — Прошу прощения, — вмешался в монолог директора Гарри, — а старшекурсника на эту миссию отправить нельзя? Я же не боевой маг. Дамблдор покачал головой. — Пожиратели смерти не побрезгуют убийством ученика, но не смогут причинить вред Мальчику-Который-Выжил. Они ведь верят, что ты защищён жертвой своей матери. Они не будут повторять ошибку Волдеморта, не станут подвергать себя угрозе. Именно поэтому мы выбрали тебя. Да и к тому же, разве это не замечательное приключение?***
Мраморная лестница внезапно оборвалась, и дальше в подвалы вели серые каменные ступеньки. Дамблдор держал палочку с Люмосом наперевес и проводил Гарри через запутанные лабиринты Хогвартса. Воздух здесь был сырой и затхлый, стены и низкий потолок давили, а многочисленные повороты заставили Гарри сбиться с курса. В масштабах замка он уже не представлял, где находится — под чёрным озером или Хогсмидом, под огромным квиддичным стадионом, о котором Драко и Рон оживлённо говорили в поезде, или напрямую под замком. Портреты встречались очень редко, но если и попадались по пути, то типы были не самые приятные. Дамблдор сказал, что подземелье для портрета — как Австралия для британских моряков, место ссылки и изгнания за плохое поведение. Гарри спустился ещё на один лестничный пролёт, оставив за собой класс зельеварения. Выяснилось, что на этом уровне расположены спальни слизеринцев, но есть подземелья и поглубже — например, темница, где держали политических противников директоров Хогвартса (когда-то школа преставляла собой целый земельный титул наравне с герцогством, настолько влиятельным был замок) и очень сильно провинившихся учеников. Наконец Дамблдор вывел Гарри на спиральную лестницу, ведущую вниз. Вместо того, чтобы спускаться по сотням ступеней, он приказал Хогвартсу сгладить спуск и превратил его в горку. После этого директор с серьёзнейшим видом лёг на неё и скатился. Гарри не отставал, так как Люмоса на его палочке не было, а оставаться без света в подземельях с темницами ему не хотелось. Когда директор выехал с лестницы, собрав на своей мантии многовековую пыль, он дождался Гарри и вернул лестнице надлежащий вид. Перед ними открылась огромная пещера с высокими сводами. Поттеру почему-то казалось, что в Хогвартсе есть и бездонные пропасти с узкими мостами, и сокровищницы, охраняемые драконами. Но эта пещера была достаточно внушительной, чтобы лишить мальчика дыхания. (На изумление также подействовал тот факт, что Люмос Дамблдора не освещал зал полностью, и могло показаться, что пещера не имеет стен и потолка — только каменное плато, парящее посреди необъятной тьмы с двумя волшебниками.) — Где-то под нами находится магическое ядро замка, — восторженно произнёс директор. — Я никогда его не видел, но всё же. Говорят, Основатели так долго и упорно искали пещеру подходящих размеров, чтобы вместить ядро для сотворения школы, что перестарались. Место, где мы сейчас находимся — это лишнее пространство, не занятое магическим супом, который питало множество поколений учеников, профессоров, эльфов и волшебных существ. Ну, так считал директор Диппет, мой предшественник. Именно в этой системе пещер должна находится Тайная Комната, если она вообще существует. — И где-то тут находятся школьные стоки, — с пониманием сморщился Гарри. — Запашок выдаёт. Трубы ведь должны куда-то вести. А сливать отходы в Чёрное озеро — не лучшая идея. Директор кивнул. — Над нами находится узел труб, — сказал он и направил палочку с Люмосом вверх. Под потолком стали видны чёрные металлические трубы, древние, но не ржавые. На них образовались крохотные сталактиты, они покрылись какими-то солями и затвердели, и только в небольших участках можно было увидеть отблеск заклинания света. — Яйцо монстра было спрятано в трубах подземелья Слизерина, но оно явно не будет атаковать детей с того факультета. Пожиратели смерти и слизеринцы — это две стороны одного факультета. Так что монстр, чтобы выйти из подземелья, должен будет пройти через это место. Директор взмахнул палочкой, и труба над Гарри треснула с гулким металлическим грохотом, начав протекать. Поттер отошёл в сторону, чтобы его не обдало водой из многовекового водопровода. — Во времена Основателей никакой канализации не существовало. Это пристройка, — пояснил Дамблдор. — Поэтому я могу её поломать. А теперь отойди ещё дальше, устроим водопад. Директор сделал жест, обхватывающий треснувший участок трубопровода, и резко опустил руку вниз. Труба прогнулась под собственным весом и разорвалась в нижней точке, отчего потоки грязной воды хлынули вниз рекой. Дамблдор оценил протечку и взмахнул палочкой ещё раз — и труба с протяжным скрипом начала гнуться и дальше, пока в конце концов не оторвалась и не рухнула на пол пещеры. Оглушающий грохот ещё несколько минут отдавался в ушах Гарри. — Теперь монстру придётся выйти наружу, чтобы попасть в трубу, — сказал старый волшебник. — А значит, ты его не пропустишь. Что же, мне пора с тобой прощаться. До Поттера не сразу дошёл смысл сказанных директором слов. — Подождите! — выкрикнул Гарри, когда Дамблдор уже стоял у первой ступеньки винтовой лестницы. — Вы не обучите меня каким-нибудь древним боевым заклинаниям? — Точно, совсем забыл, — директор хихикнул и взмахнул палочкой. Рядом с Гарри появился источник света. Это был сверкающий белый шар размером с футбольный мяч, источающий примерно столько же света, сколько и Люмос. Поттер бросил взгляд в сторону фонаря, но когда обернулся, Дамблдора уже не было. Конечно, никакого покушения на Фламеля не было, а монстра притащил сюда отнюдь не ребёнок какого-то Пожирателя смерти. Но Гарри-то об этом не знал.***
О чём он только думал? Гарри схватился за голову. Победить неизвестного монстра без оружия и подготовки. Серьёзно? Какой идиот вообще согласится на это добровольно?! Поттер вспотел и подошёл к источнику света, оставленному Дамблдором. Руки мальчика дрожали, холод сырого подземелья покалывал кожу лица. Чёрт возьми, на что он подписался? Гарри представил оборотня, который с неистовой скоростью вырвется из труб и в три прыжка доберётся до Поттера, не дав ему опомниться — и в следующий момент Гарри уже будет смотреть на то, как его печень вырывают из сети сосудов, как монстр с окровавленными клыками вгрызается в его живот, парализует его страхом и не даёт упасть в обморок от шока. Гарри не успел бы даже вытащить свою палочку, а если бы и успел, что ему с ней делать? Дома он пробежался глазами по нескольким заклинаниям из учебников, но сейчас вербальные формулы и движения палочкой совершенно вылетели из головы. К тому же, Поттер никогда не пробовал заклинания, и не знал, какую силу нужно вложить во что, что нужно почувствовать и какие механизмы тела активировать. Лишь немного теории из учебников… Но он никогда не практиковался. А что, если это будет не ловкий и быстрый зверь, а бесформенная амёба-слизень, поглощающая всё на своём пути и растворяющая камни, из которых Гарри планировал сделать укрепление? Или трёхметровый тролль с кожей, неподвластной никаким заклятиям? Все они, конечно, не вылупляются из яйца, чем мальчик себя и утешил. Но ненадолго. Змеи, крокодилы, динозавры и драконы идеально вписываются в характер Слизерина. Да ещё и сырость подземелий как атмосфера рождения… Да, аллигатор более вероятен, чем тролль. Эти первые мысли здравого смысла немного успокоили Гарри. Нужно начинать думать. Что же делать? Безусловно, бежать. Со всех ног. Он может появиться у двери директора не только после битвы с монстром. Что, если Гарри просто скроется и войдёт в кабинет Дамблдора, чтобы события из будущего всё же произошли? Но как найти выход из того запутанного лабиринта подземелий, которым старик вёл Поттера? И что делать с чудовищем? Позволить ему убивать учеников, пока директор на спасательной миссии, а учителя за банкетом? В глазах Гарри сверкнула решимость. Нет, как бы умно это ни было, он будет сражаться. Он уверен в том, что не побежит — значит, он сразится и победит, чтобы явиться к Дамблдору два с половиной часа спустя. Иначе и быть не может. Это уже произошло, так что причин волноваться нет. Если только Дамблдор не соврал… Или Гарри, зашедший в дверь, был иллюзией, а настоящий Поттер лежит мёртвый в подземельях… Или охранные чары Хогвартса были взломаны, или они дали сбой… Или мальчик просто не выдержит и всё-таки сбежит, найдя выход из подземелий по чистой случайности… Много возможностей. Будущее определено, но его проекцию можно фальсифицировать. То, что увидели Гарри и Дамблдор, неоднозначно. Это событие произойдёт, но условия ещё не ясны. Поттер попытался взять себя в руки, подумал, как бы он поступил при других обстоятельствах. Если бы он играл в Dungeons & Dragons с друзьями и попал в такую ситуацию, он бы… всё равно сделал бросок на побег. Волшебник первого уровня просто не в силах совладать с монстром из тысячелетнего подземелья, пусть и новорождённым. Николас Фламель в своих работах писал, что многие волшебные твари рождаются не беспомощными и неопытными, а настоящими машинами для убийств. Они обладают сверхъестественной интуицией и поражающими воображение инстинктами. Конечно, Фламель не знал о концепции генетической памяти, но Гарри подозревал, что тут вполне может быть замешано что-то подобное. Молодой — не антоним к сильному. Даже младенцы каких-нибудь драконов представляют угрозу. Реальную угрозу. Гарри ещё сильнее накрутил себя, и его зубы начали стучать. Его сильно трясло, и он просто сел под источником белого света, обхватил руками колени и накинул капюшон мантии. Кругом — чернильная тьма. Ни потолка, ни стен отсюда не видно. Маленький островок камня в бескрайнем мраке, пропитанном зловонием стоков и сыростью подземелий. Единственный выход отсюда ведёт в темницы, и скоро по душу ребёнка в этот зал явится смертельный монстр. «Чёрт, чёрт, чёрт, — паниковал Гарри. Пот, который стекал у него по лицу, был холодным, а на глазах наворачивались слёзы. — Чёрт, чёрт, чёрт… Что делать? Что я должен? Что я могу?» Внезапно атмосфера показалась Поттеру такой холодной, что встать и начать думать казалось ему немыслимо сложно… «Умрёшь сейчас, да?! — рявкнул внутренний Гарри сам на себя. — На несправедливость жизни мы уже жаловались. Переросли! А теперь вставай и борись за жизнь!» Внешний Гарри понимал, что его внутренние мотивационные речи были такими же фальшивыми, как и его ложная уверенность. Во что он впутался, зачем он согласился, почему директор так поступил? Ведь в Хогвартсе не умирают дети? Мальчик ничего о таких случаях не слышал, а раз в школе учится меньше трёхсот детей, то вряд ли такое происходило. И Поттер станет первым исключением за последнее время. «Опять себя накручиваешь, да? — с явным высокомерием подумал внутренний Гарри. — Ты жалок. Сколько раз ты проходил через такое? Помнишь, как ты паниковал, когда потерял тётю из виду в Лондоне? Помнишь, как ты вернулся домой на автобусе, спрашивая дорогу у взрослых? Как тётя вернулась поздно ночью, потому что искала тебя, а ты уже сидел дома у миссис Фигг и ждал возвращения Петунии, чтобы она открыла двери? О да, ты паниковал. На тебя было больно смотреть, Гарри Джеймс Поттер. Ты воображал, как будет проходить твоя жизнь в приюте для потерянных детей. Ты уже не надеялся добраться до Литтл Уингинга. Но ты добрался, чёртов баловень судьбы! И в школе рассказал всем друзьям об этом случае, и тётю вызывали к директору! Ты ожидал худшего. Как прыжок с крыши твоего дома — ты боялся, что переломаешь ноги, но ничего не случилось. Ты боялся, хотя ничего страшного в этом не было. Неужели ты не находишь параллель?!» Гарри сжал зубы. Внутренний монолог заставил его ещё сильнее возненавидеть себя. Он боялся. Иррациональный страх провала. Поттер знал, что всё обойдётся, что сбой в охранных чарах Хогвартса и иллюзия гораздо менее вероятны, чем благополучная победа в сражении с монстром. Но пока оставался шанс, что будущее имело в виду не победу, а смерть, рисковать было слишком тяжело. «Даже так, — тяжело вздохнул внутренний Гарри. — Боишься несмотря ни на что. Ладно.» Поттер сжал веки и открыл рот, чтобы заорать. — А-а-а-а-а-а-а-а!!! — крикнул Гарри и попытался ударить свою голову о каменный пол, но вовремя подставил руки. Крик души отозвался эхом по всему подземелью. Поттер вытолкнул из себя весь воздух, так, что его горло начало болеть. Лицо мальчика смотрело на каменную плитку, о которую он только что хотел размозжить череп. Его волосы свисали копнами, а с глаз капали слёзы. Зубы были сжаты до боли. «То есть это сработало, — с издёвкой произнёс внутренний голос. — Валяй, у тебя ещё полно работы.» Гарри поднялся на ноги и с решимостью достал из-под мантии кошель. Его дыхание было сбито, но теперь он хотя бы мог думать без препятствий. — Меч от инферналов, — твёрдо произнёс Гарри, и почувствовал в руке рукоятку. Поттер вытащил меч, на ножнах которого было выгравировано «Челюсть Тарсордара». Он был довольно лёгким, и его можно было держать в одной руке, но Гарри пока что повесил его на поясе. Что ещё ему может пригодиться? Чаша Императора? Но для чего? Плюнуть в неё и обливать монстра в надежде, что у того будет синдром Злой Ведьмы Запада из страны Оз? Мальчик достал палочку из кармана мантии. Он ещё не применял заклинаний, но простейший Люмос он точно должен осилить. Для него даже не нужно движение палочкой. — Люмос! — сказал Гарри, вытянув руку с палочкой. Ничего не произошло. Гарри попробовал ещё раз, на этот раз чётко и выразительно выговорив заклинание, напрягая мышцы руки — но снова ничего. Нужно было какое-то нематериальное, волшебное усилие. Внезапно Поттера осенила мысль. Он же находился прямо над магическим ядром Хогвартса. Где, как не тут, можно почувствовать магию? Гарри лёг на пол в позе звезды и закрыл глаза. Попытался прочувствовать волшебную силу, пронизывающую пространство. Холодок пробежался по коже Поттера, но он лежал неподвижно, сосредотачиваясь на спектральных ощущениях, игнорируя неприятное покалывание в шее. В конце концов ему показалось, что он нащупал магию. Она не была тёплой, как в магазине Олливандера, не была горькой или сладкой, твёрдой или мягкой; она была эфемерна, и само чувство это было сложно заметить. Будто усталость накатила на тело Гарри, он расслабился и прочувствовал всю волшебность этого места. Магия здесь была не в виде струн, не в виде воздушных потоков или излучения, она существовала на каком-то ином уровне — неважно, в четвёртом измерении или потустороннем мире, Гарри сейчас лишь принимал поступающие сигналы. «Я волшебник, — настроился мальчик. — Я вижу волшебство перед собой. Белый источник света — порождение силы высшего порядка, чем тот, на котором я привык мыслить. Но я могу манипулировать этим высшим порядком, ведь у меня есть палочка. Ведь на меня легла ответственность. Ведь обучение чарам возможно, иначе бы не было школ магии. Я ничем не отличаюсь от Мерлина! Я волшебник!» — Люмос! — выкрикнул Гарри, открыв глаза, направив волну расслабленности по руке в пальцы, а оттуда — в палочку, которая уже совершала ненужную петлю. Поттер уже знал, что его уверенность оправдается. Магия этого места подсказала ему, что нужно сделать. На конце палочки зажёгся шарик света — не самый яркий, на уровне дешёвого фонарика. Гарри окатила волна радости, от восхищения он перестал дышать на несколько секунд. Чувство, которое он отныне будет называть магией, было при нём всегда. Поттер не мог сказать, как люди обходятся без неё, как не мог представить отчаяние безрукого здоровый человек. Это чувство, у которого не было магловского термина, но которое так просто описывалось словом «магия». Поттер положил палочку на землю. Она продолжила светиться. Значит, постоянная подпитка магией не нужна. Это полезно знать. Гарри взял засунул палочку за пояс, с которым шли ножны. Таким образом, у него появилась напоясная лампа. Мальчик подошёл к спиральной лестнице и осмотрел её. Не найдя ничего интересного, Гарри пошёл осматривать локацию, но старался не уходить слишком далеко от директорского шарика света — он будет служить маяком, куда надо вернуться, если из труб донесётся грохот. К счастью, чуть дальше от входа пол превратился из плитки в обычный камень неизвестной мальчику горной породы, а стены стали неровными и вогнутыми, как в обычной пещере. Тут же валялись глыбы и булыжники, бывшие куски природных стен, заменённые хогвартским каменным кирпичом. Гарри минут пять таскал булыжники и катал валуны в ореоле собственного света, чтобы соорудить хоть какое укрытие. Вышло вполне сносно — не Нойшванштайн, но на уровне средних снежных крепостей. Есть три стены, за которыми вполне возможно укрыться от кислотных плевков, и даже небольшой навес в углу (Поттеру повезло найти плоский, но подъёмный камень). Гарри был готов к сражению. Оставалось лишь ждать.***
Когда трубы начали гулко стучать, Гарри весь скукожился. Враг рядом. Чёрт, он же прямо над ним! По громкости звуков Поттер определил, что монстр либо не очень велик, либо тих и бесшумен. Второе почему-то казалось более вероятным. Чудовище Слизерина — факультета хитрых и изворотливых людей со змеёй в качестве символа — просто обязано быть бесшумным и осторожным. В горле мальчика появился кислый привкус, по горлу начала подниматься желчь. Он никогда так не волновался. Колени тряслись, взгляд метался по сводам пещеры и трубам под ними, губы судорожно шептали что-то несуразное. Из тёмно-серой трубы, с которой стекали струйки воды, донёсся плеск. Дыхание Гарри замерло. Гулкий грохот затих, и внезапно даже стекающая вода стала тише. Давящая тишина продолжалась недолго: из трубы под потолком донеслось тихое шипение. Всё-таки змея. Из-за обросшей ржавчиной стенки высунулась тёмно-зелёная голова, почему-то в некоторых местах покрытая грязно-жёлтой шерстью. Она двигалась очень естественно, изгибаясь во множестве различных мест, её шея так и разила жизнью. Это был не голем и не робот. Змея высунула свой тёмно-сиреневый раздвоенный язык и повернула морду вниз. У монстра были огромные фасеточные глаза, как у мухи, но только ярко-красные. Где-то глубоко внутри них что-то сияло — жёлтый отсвет будто бы освещал глаза изнутри. Зловещие огоньки устремились вниз, прямо к источнику света, который создал Дамблдор. Голова оставалась на том же месте, но из трубы начало выползать остальное тело. Оно было покрыто огромными чешуйками, между которыми чернели внушительные зазоры. Со спины твари свисали мокрые волосы. Голова была непропорционально велика по отношению к телу, особенно в челюсти. Змея открыла рот, обнажив кроваво-розовые, цвета сырого мяса, клыки, каждый длиной с палец Гарри, но деформированные, несформировавшиеся. У каждого клыка была своя иррациональная форма, у зубов не было стройного ряда, вместо него — заросли из переплетающихся и кривых костяных отростков, казалось бы, насыщенных кровью. Язык змеи был очень тонкий, к концу делящийся на две узкие линии, напоминающие сломанную куриную лапу. Тело продолжилось извиваться, и вскоре Гарри увидел коричневато-рыжие полупрозрачные крылья, четыре штуки, как у стрекозы, но огромные. Крылья встрепенулись, и змея сделала рывок в сторону дамблдорского света. Посреди пещеры монстр остановился в воздухе, его хвост по инерции начал болтаться в воздухе, как маятник, а адский огонёк в глазах был прикован к шарику белого света. На кончике хвоста располагался пучок длинных волос, похожий на кисточку или пальмовый лист, которому позавидовал бы любой лев. Монстр уже стряс со своих крыльев влагу, и теперь без проблем порхал под сводами пещеры. От хвоста до головы змей был примерно три метра, но его тело постоянно изгибалось и извивалось, балансируя на одном месте. У Гарри сердце ушло в пятки. Он вжался в пол и начал судорожно дрожать. Почему он вообще считал, что монстры должны быть чистыми и опрятными? Почему он вообще надеялся на благородного зверя-дракона, в битве с которым он даже не запачкает руки? Конечно, чудовища должны быть такими. Ужасающими и вгоняющими в панику. Гарри посмотрел на меч, который держал в руке. Эта зубочистка вкупе с силой одиннадцатилетнего ребёнка не сможет разрубить тело монстра, пусть оно и тоньше человеческого. Последняя надежда осталась на палочку… Свет Дамблдора был приманкой. Укрепления таились в темноте так, чтобы у Гарри была возможность чётко видеть всё происходящее. Единственный шанс… — ДИФФИНДО! — выкрикнул Гарри, направив поток странной расслабленности сквозь сквозь пальцы и палочку. На тёмно-зелёной чешуе появилась небольшая рана, чешуйки порвались, и из них вышло что-то рыхлое и неприятное. Змей перекосился и вывернулся, фасеточные глаза устремились к камню, за которым стоял Гарри. Крылья на секунду застыли в воздухе… — Диффиндо! — снова крикнул Поттер. На этот раз на теле змея осталась рана подлиннее, но не столь глубокая, из неё выступила сукровица, показалось что-то розовое… Змея будто выключила двигатели — крылья её сложились планером, а шея устремилась в рывке. Гарри в панике потерял дар речи и не смог произнести режущее заклинание в третий раз. Монстр спикировал на мальчика, широко разинув пасть со своим лесом зубов… Гарри успел отразить летящую к нему голову ударом меча в левой руке. Всё произошло само собой: мальчик ударил змею лезвием плашмя, голова её отклонилась в сторону, а остальное тело упало на землю с громким шлепком. Гарри чуть не парализовал страх, но в ту же секунду он неохотно повернул голову и посмотрел на извивающееся тело чудовища… Крылья снова загудели. Хвост змеи обошёл мальчика и хлыстом ударил по спине Поттера. Гарри взвыл от боли, его спина прогнулась, пальцы левой руки разжались, и «Челюсть Тарсордара» выпала из руки мальчика, со звоном приземлившись на каменный пол. От этого удара останется шрам. — А-а-а-а! — завопил Гарри. Правая рука сжалась так сильно, что костяшки кулака побелели. Но палочку он сохранил. Голова змеи поднялась над телом и снова ринулась в атаку. Гарри хотел защититься, но не знал, как. Пасть монстра вмиг добралась до предплечья мальчика и захлопнулась, пронзив кривыми узкими копьями клыков руку Поттера. Резко Гарри почувствовал сильнейший спазм, он ощутил, как вздулись его вены, к его кости прикоснулся странный болезненный холод… Мальчик не осознавал, что делает. Его кисть извернулась, направив палочку на подбородок змеи, прямо-таки воткнув её в мягковатую чешую. — Диффиндо! — прохрипел Гарри и почувствовал, что заклинание удалось. На пальцы Поттера пролилась кровь монстра, и тот, в страшной боли, разжал зубы и ринулся назад, содрав с руки мальчика рукав мантии и участок кожи. Изо рта Гарри вырвался беззвучный стон. Змей бесился, мотал головой и хвостом, извивался, из каждого его движения ключом била тяга к жизни, а из подбородка стекала тёмно-красная масса. Гарри почувствовал, что его рука почти что отказала. Он не хотел смотреть на неё: понимал, какое его ждёт зрелище. Рука горела, искушение обхватить её и утихомирить боль было всеобъемлющим, но мальчик понимал, что раз кожи на ней нет, то прикосновения лишь занесут инфекцию и ещё сильнее воспалят рану. Из глаз Поттера прыснули слёзы. Собрав все усилия в кулак, мальчик поднял правую руку и направил палочку на беснующееся чудовище. Если змея поймёт, что может остановить кровотечение, забив рану волосами на кончике хвоста, у Гарри не останется преимущества. — Диффиндо, — произнёс Поттер, запитав заклинание остатками своей магической силы. Ничего не произошло. Ему не хватает магии. Категорически не хватает магии. Уставший от поездки и таскания камней, после получасового Люмоса и трёх Диффиндо, на что он надеялся? Гарри еле стоял на ногах. Его голова кружилась: видимо, начал действовать яд. И что теперь? Змей начал двигаться меньше, его голова прижалась подбородком к хвосту, чтобы заблокировать кровотечение. Только яростные огни в огромных фасеточных глазах казались неизменными. Как ты разберёшься с этим, Гарри Поттер? Змей издал сводящее с ума шипение и поднял кончик хвоста кверху. Очевидно, хотел нанести удар именно хвостом, ведь челюсть должна оставаться в покое. Я не приму твоего поражения. Гарри упал на колени. Его глаза остекленели, впереди он видел лишь безграничную тьму и огромное тело змееподобного монстра. Ты знаешь, что сможешь вернуться к Дамблдору через два часа. Я не поверю в то, что это была иллюзия. В голове Поттера остался лишь туман и смутные мысли. Ему не хватает магической энергии. Он исчерпал свой лимит. Как можно получить больше магической энергии? Не забывай, где ты находишься, Гарри Поттер. Он находится прямо над магическим ядром Хогвартса. В самом волшебном месте в мире. Как это место получило свою магию? Дамблдор сказал, что ядро питалось волшебством поколений учеников, профессоров, домовых эльфов и волшебных существ. И что ты из этого вынесешь? Внезапно сознание Гарри прояснилось. Он понял, что произошло сегодня на банкете. Он понял, почему свечи загорелись зелёным, а мальчик резко потерял выносливость. Потому что Гарри из будущего позаимствовал силу у себя из прошлого. Потому что у Хогвартса есть воля, ведь это не обычное здание. Распределяющая шляпа несла в себе личность Годрика Гриффиндора. Хогвартс сочетает характеры Основателей. А им бы не понравилось, что ребёнок умирает в подземельях. «Я заключаю с тобой сделку, Хогвартс», — с необычайной ясностью ума подумал Гарри. Поттер почувствовал, как его пронзили потоки магии, как расслабленность пулями прошила его тело. Мальчик почувствовал дезориентацию. На Гарри опустилась тьма. Казалось, его тело потяжелело на сто килограмм. Руки стали неподъёмны, веки схлопнулись, а сознание заполнилось туманом. Перед лицом замигали огни, тусклые круги разных цветов, тысячи сияющих точек… Его ладонь, невзирая на боль сжимающая палочку, до сих пор была направлена на монстра, готовящегося к удару хвостом. Лёгким движением руки Поттер начертил дугу. — Акцио сердце, — почти беззвучно прохрипел мальчик. Змей резко будто бы вывернулся наизнанку, его пошатнуло от адской боли, огоньки внутри глаз начали хаотично бегать из стороны в сторону… А в следующую секунду из загривка змеи вылетел клубок кровеносных сосудов и связок, вен, артерий и разнообразных трубок — а в самом центре этого кровавого облака красовалось тёмно-красное, с белыми жилками, сердце. По размеру оно было лишь немногим меньше человеческого. Когда сердце прилетело в левую руку Гарри, тот лишь сжал его покрепче и упал на живот. Его мантия была в крови, его руки были в крови, яд уже распространялся по венам. Не хотелось бы держать такую мерзость, но внутреннее чутьё подсказывало, что сердце летающего змея может пригодиться. Оно уже не билось и не пульсировало, но Гарри чувствовал, что держит в себе источник жизни. Мальчик перекатился на спину и лёжа достал из мантии свой кошель. Не беспокоясь о внутренней чистоте, Поттер засунул сердце со всеми сосудами внутрь. На этом правая рука полностью отказала. Гарри хотел передохнуть хотя бы минуту, сделать одышку, очистить сознание от того факта, что он только что убил монстра. Казалось, что всё кончено, хотя на самом деле опасность не миновала. Мальчик проигнорировал протесты своего тела и, засунув левую руку в кошель, прошептал: — Набор противоядий… Поттер вытащил коробочку из кошеля, не брезгуя запятнать стекло кровью, и открыл её одной рукой — благо, это было предусмотрено конструкцией. Яд уже захватывал правую половину тела. Плечо подверглось спазму, но Гарри не терял хладнокровия. Он пробежался глазами по названиям противоядий и нашёл «Универсальное противоядие от укусов волшебных змей». На этикетке было написано, что если вы не умерли моментально, вас спасёт именно это противоядие. Поттер взял пузырёк и зубами вынул пробку. Так как он всё ещё находился в лежачем положении, противоядие сразу же вылилось в рот мальчика. Проглотив последнюю каплю, Гарри наконец расслабился и отбросил руку с зажатым в ней пузырьком на каменный пол. Где-то в этот момент Гарри Поттер потерял сознание.***
Когда Гарри открыл глаза, он оказался не в своей тёплой постели. Это был не страшный сон. Пульсирующая боль в правой руке давала об этом знать. Поттер пошевелил пальцами укушенной руки. Движение давалось ему с трудом, но он хотя бы вернул над собой контроль. Дамблдора до сих пор не было. Вероятно, Гарри здесь не так долго. Мальчик бросил взгляд на часы на левой руке, но стрелки двоились и расплывались. «И что теперь? — подумал Поттер. — Ну победил я монстра, оставшиеся часы мне нужно просто ждать?» Пол подземелья внезапно показался очень холодным, а атмосфера вокруг — нагнетающей и давящей. Гарри с трудом поднял туловище с промёрзлого пола и осмотрелся. Шарик света Дамблдора до сих пор горел где-то в стороне, а угрюмое нагромождение камней, которое так и не сыграло никакой пользы, чернело неподалёку. Рядом с мальчиком лежал труп огромной крылатой змеи с мёртвыми фасеточными глазами и грязно-жёлтой шерстью. Её тёмно-зелёные чешуйки на белом свете казались желтоватыми, будто прогнившими. Под трупом образовалась огромная лужа крови. Из дыры в шее торчали оборванные сосуды. — Люмос, — с трудом произнёс Гарри. Никакого эффекта. Ничего удивительного, ведь Манящие чары проходят на четвёртом курсе не просто так. Они требуют магической силы четверокурсника, то есть всего запаса сил таких людей, как теперешний Гарри. Значит, придётся остаться тут. Без светового заклинания по темницам всё равно не пошастаешь. Форму, правда, жалко. И дня не прослужила, а уже разорвана и окровавлена. Хотя это и не самое большое событие дня — уж точно не наряду с путешествиями во времени, — это сильно огорчало. Следующее посещение Косого Переулка можно будет организовать только на Рождество… Хотя у мальчика есть одна запасная мантия, которой, видимо, предначертано стать основной. Гарри выпал из времени и лежал на холодном полу неизвестно сколько. Боль в руке не угасала и держала в чувстве, но вскоре переместилась на задворки сознания и всего лишь неприятно зудела. Всё это время его сопровождали неизменный чёрный потолок, тихие капли воды вдали и спокойное размеренное дыхание. В конце концов Гарри услышал шаги по ступеням лестницы. Директор — Поттер в личности посетителя даже не сомневался — не торопясь соступил с лестницы и, увидев лежащее тело мальчика, подбежал к нему. — Гарри, — испуганно сказал Дамблдор, оказавшись у неподвижного Поттера. — Гарри, как ты? Мальчик через силу улыбнулся. — Мне нужна будет вторая порция того противоядия, — прохрипел он.***
По дороге в кабинет Дамблдора Гарри вкратце рассказал о крылатом змее и о том, что он вырвал сердце монстра, позаимствовав свою собственную силу через ядро Хогвартса. Директор внимательно слушал и с серьёзным видом кивал. В какой-то момент Поттер увидел Флитвика, уходящего в неизвестном направлении. Вероятно, профессор Чар только что отвёл Гарри прошлого в кабинет директора. Когда горгулья ушла с пути, спиральная лестница поднялась наверх, а дубовые двери открылись, Гарри судорожно вздохнул: он и вправду стоял в кабинете вместе с Дамблдором, касаясь маховика времени, а уже через секунду директор из прошлого прокрутил ось с песочными часами и пропал. До этого момента можно было предположить, что никакого перемещения во времени не было, что это всё фокус, но теперь Гарри был уверен. Время создало петлю. Постороннему покажется, что ничего не случилось — в одну секунду Поттер и Дамблдор были в кабинете, в следующую — они всё ещё в кабинете. То, что это новые версии Гарри и директора, никто не знал. — Будто ничего и не произошло, верно? — сказал директор, сев за свой трон. — Наша авантюра просто невозможна. У нас есть алиби, как и у всех профессоров. Пожиратели смерти вольны думать, что Хогвартс сам по себе уничтожил инородное существо, угрожающее ученикам. Это победа. Гарри вяло кивнул. Он очень устал, и речи его не очень интересовали. В его сутках было на три часа больше, чем нужно. — Но прежде чем отпустить, я подлатаю тебя, Гарри, — сказал Дамблдор и достал длинную узловатую палочку. — Протяни руку. Поттер так и сделал — его правая рука уже потеряла чувствительность к боли, но сейчас к ней возвращалась энергия и жизнь. Гарри сжал зубы. — Выпей, — директор бросил мальчику бутылёк. На вкус эликсир был довольно противным, но он действительно сработал. На участке с содранной кожей появилась какая-то мягкая ткань, а на ней уже начала расти дерма. Отверстие от укуса также затянулось. — Завтра ешь побольше. На действие эликсира уходят и твои питательные элементы. Так что пока рана не заживёт полностью, ты будешь более голодным, чем остальные. Если понадобится дополнительный приём пищи, обратись к профессору МакГонагалл, а ещё лучше — прямо на кухню. Домовые эльфы никогда не против порадовать ребёнка угощением. После этого директор взмахнул палочкой, и кровавые пятна на мантии и теле Гарри исчезли. Дамблдор достал из шкафчика кусок ткани и обернул его вокруг руки Поттера, где был оторван рукав. Через десять секунд мантия будто сшилась сама. — Спасибо, — выдавил Гарри. — Но это же зачарованная мантия. Вы так быстро с ней справились? — Да, и ещё парочку чар наложил, — сказал директор. — Теперь ты более огнеупорен. — Как раз то, чего мне не хватало, — сказал Гарри. — Кстати, как мне добраться до башни Когтеврана? — Следуй за моим… — начал Дамблдор, но тут же прервался. — Хотя нет. Так ты не вынесешь урок. Спроси дорогу у портретов. Этот трюк ещё не раз спасёт тебе жизнь. — Спасибо, — откланялся Гарри. — До свидания. — До встречи, — кивнул директор. Двери кабинета распахнулись, и мальчик вышел на спиральную лестницу. Дамблдор с облегчением выдохнул. Он даже хотел стереть Гарри память о происшествии, но учитывая шрамы, появившиеся после посещения директора, его бы скоро раскусили. Выводы из испытания были весьма утешительны. Когда Альбус заглянул в разум мальчика, он не нашёл там разума Волдеморта. Мальчик не разговаривал на парселтанге, потому что иначе он бы понял змея. Монстр, которого Дамблдор наслал на парня, под Конфундусом говорил: «Гарри Поттер, прошу, ответь, мне нужна помощь. Я заточён в теле змеи, пожалуйста, подай знак». Если только режущее заклятье в спину не было этим знаком, мальчик парселтанг не унаследовал. У Гарри не было скрыто великой силы, все его волшебные силы ушли на одни манящие чары, а ум Поттера был не настолько изощрён в тёмных искусствах, чтобы применить простейшую чёрную магию против змея. Даже один из этих пунктов заставил бы насторожиться, но Гарри Поттер, как оказалось, был обычным ребёнком. Это, конечно, не значит, что его можно отпустить в свободное плавание. Его связь с Томом Реддлом неоспорима, но он точно не является носителем оного. Худшего расклада удалось избежать. Альбус Дамблдор был благодарен судьбе за такой приятный подарок. Когда Гарри по указаниям сонных портретов дошёл до башни Когтеврана, он был уверен, что отгадает загадку только с десятой попытки. На удивление, вопрос «Что скрывает кукушка?» оказался довольно простым. Гарри очень уверенно сказал: «Кукушка скрывает своё происхождение», — и дверь открылась. Впервые в жизни Поттеру понадобилось знание того факта, что кукушка подкладывает яйца в чужие гнёзда. Впрочем, эта мысль уже скоро потерялась в сознании Гарри. После долгого подъёма по лестнице мальчик постучал в дверь спальни. Её открыл сонный Майкл Корнер в пижаме. Остальные уже спали с выкрученным ползунком Квиетуса. Гарри сам быстро переоделся, повесив починенную мантию в шкаф, и упал в постель. Поставив средний уровень тишины, он закрыл глаза и уже через несколько минут уснул под успокаивающий свист ветра.