***
Пятница, шестое сентября, тысяча девятьсот девяносто первый год. Урок Защиты от Тёмных Искусств, на этот раз сдвоенный со Слизерином, проходил уже после обеда. Собственно, со слов Малфоя (который подошёл к Гарри перед обедом, чтобы уточнить время следующей их встречи) Поттер и понял, что в расписании слизеринцев тоже значится ЗоТИ. На второй урок оба факультета шли с хорошим настроением. Профессор Квиррелл начал урок, внимательно осмотрев довольных учеников. Он кивнул самому себе, отдавая себе отчёт в каком-то деле, и многозначительно спросил: — Слышали ли вы об Илве Красные Воды? Драко Малфой, ещё пара слизеринцев и Энтони Голдштейн немного нахмурились и невпопад сказали «Да». Что примечательно, Гермиона об этом персонаже ничего не слышала. — Один мой хороший знакомый узнал, что я преподаю в Хогвартсе, и прислал мне кое-какие воспоминания. Оказывается, среди его предков был один из тех самых парижан, которые остановили Илве Гудрунсдоттир на самом пике её кровавого террора. Если честно, зрелище… тяжёлое для просмотра. Волшебники… очень опасны. Всё это напомнило мне кое о чём. В руке профессора появилась палочка. — Протего, — между Квирреллом и классом выросла широкая прозрачно-голубая стена. — Фините, — стена исчезла. — Это простые щитовые чары. Простые — не значит простые в освоении. Не всякий четверокурсник умеет ими пользоваться, а многим он и не нужен. Но только не вам. Профессор Квиррелл положил палочку на стол, и она будто бы испарилась. — Вы не поверите — я сам бы не поверил, если бы не видел это в воспоминаниях, — но во время резни в Париже французские чародеи использовали только одно заклинание — ни Хогвартс, ни Шармбатон ещё не были основаны, и волшебники не преумножали знания, а лишь повторяли путь и ошибки других. Как многие из вас догадались, именно Протего укрыло их от стрел и копий, оно остановило надвигающуюся волну берсерков и ярлского ополчения. Именно ему мы обязаны своей сохранившейся цивилизацией. Ведь Красные Воды не остановилась бы на одном Париже — кто знает, куда бы её довела берслагенская сталь. Квиррелл подвинул Омут памяти к кафедре. — И вы спросите: а с чего, собственно, я должен учить эти ваши щиты? Во-первых, на будущее. Ситуация с должностью профессора ЗоТИ тут совсем кошмарная, а вам нужно ещё и СОВ сдать. Поэтому к концу года — календарного, не учебного — вы уже будете использовать Призматис, Радужный щит, альтернативный вариант Простого щита. С ним нельзя двигаться, но он покрывает вас не стеной, а сферой. Почему именно Радужный щит? Считайте это личной просьбой господина директора, напрямую связанной с неудобным закрытием дверей в среду. В замок из Запретного леса проникла какая-то гадость, и в ближайшее время я и профессор Флитвик будем её устранять. Но раз уж это произошло единожды, оно может и повториться, поэтому вы будете учить щитовые чары. Не то чтобы вам грозила опасность… Квиррелл многозначительно посмотрел на Гарри, и его сердце ушло в пятки. Профессор знает? Ну конечно, он же в сговоре с директором Дамблдором! — Судя по вашим обеспокоенным взглядом, вы поняли меня совершенно правильно, — загадочно сказал профессор. — А теперь мы окунёмся в одну из моих стычек с дикими пакваджи. В руке Квиринуса появился флакон с воспоминаниями, и вскоре голубоватый туман уже плескался в каменной чаше Омута. — Правда, хочу напомнить, что ваше Протего гораздо слабее моего и вряд ли спасёт вас от отравленной стрелы из лука в могучих руках пакваджи. Я бы даже сказал, арбалет Хагрида и «Короткие ответы» кентавров в Запретном лесу с лёгкостью пробьют ваши щиты, чего уж тут говорить о магловских пулях. Но это не повод не изучать Простой щит. Не недооценивайте его, особенно когда речь идёт о неприятных заклинаниях. Итак, подходим к Омуту по трое… …Два часа спустя у Драко вышел слабенький Радужный щит, который можно было пробить сильным ударом кулака. Но забросить в Малфоя тетрадку (именно так Квиррелл предложил проверить работоспособность его Призматиса) ни у кого не вышло. Профессор предположил, что Драко практиковался дома, уж слишком быстро он достиг успеха, но Малфой всё отрицал. Никто другой не смог добиться даже такого результата. После урока профессор Квиррелл исчез до того, как Майкл решился привлечь его в заговор против Биннса. — Значит так, Поттер, — подошёл к Гарри Малфой. — Завтра в пять… э-э, в пол пятого у мраморной лестницы. Будешь возвращать должок. Гарри не назвал бы это должком, а, скорее, своей частью сделки, но согласился… …Субботнее утро началось с крепкого завтрака и похода в библиотеку. Гарри всю неделю хотел сходить в это место, популярное среди всех факультетов, кроме Гриффиндора. Тихий читальный зал, тысячи полок с книгами и различные секции, включая непонятно зачем собранную Запретную. Стеллажи и шкафы гармонично сплетались в узорах и маленьких лабиринтах. За свою тысячелетнюю историю Хогвартс успел скопить множество книг. Мадам Пинс, библиотекарша, также отлично дополняла мебель. Гарри до самого конца не верил, что может существовать настолько стереотипная женщина — она с криком и скандалом выгоняла учеников, которые приносили еду, она стервятником кружила вокруг студентов, мешая им читать, и, поговаривали, у неё даже был роман с Аргусом Филчем (а, как всем известно, только неприятные школьные библиотекарши могут полюбить старого неопрятного завхоза с мерзким характером). Биннс, Снейп, Филч и Пинс выделялись на фоне яркого и профессионального учительского состава школы. Если остальные учителя подходили к урокам со страстью, то этих четверых мало кто любил. Гарри всю неделю дочитывал литературу из Косого Переулка после уроков. Книги Мадоки Лакруго, предложенные в «Флориш и Блоттс», оказались интересными, а вот Парацельса Гарри читал через силу. Пусть он и был легендарным алхимиком, но писать не умел. К многотомнику Николаса Фламеля Гарри приступил в конце августа, и до сих пор он не дочитал даже первую книгу, хотя и почерпнул крохи информации по Философскому камню и волшебным семьям, чтобы удивить Драко. И вдобавок ко всей этой дополнительной литературе, ему нужно было заниматься магловскими науками по просьбе тёти Петунии. Она не хотела, чтобы Гарри был неприспособлен к жизни. И как, спрашивается, уместить сюда учебники Хогвартса? Не сидеть же в книге круглые сутки. Гарри глянул на часы и начал собираться. Рон, наверное, уже ждёт похода в Косой Переулок. «Естественно ждёт, — подумал Гарри. — Своя собственная палочка — это событие на жизнь.»***
— Итак, мистер Поттер, вы заходите в камин, бросаете порошок себе под ноги и очень чётко произносите «Дырявый Котёл», — строго сказала профессор МакГонагалл. — Понял, — кивнул Гарри. — Вам, мистер Уизли, полагаю, напоминать не стоит, — обратилась декан Гриффиндора к Рону. — Я уже много раз делал, профессор, — ответил рыжий, на что Минерва одобрительно кивнула. Рон зашёл первым, ссыпал себе в руку горку порошка, громко и чётко произнёс место назначения, бросая летучий порох себе под ноги, и пропал во вспышке зелёного огня. «Потому что аппарация на территории Хогвартса невозможна», — вздохнул Гарри и засунул руку в небольшую урну на каминной полке. Летучий порох походил на изумрудную пыль не только своим зелёным цветом, но и каким-то мистическим свечением, исходящим от него. Крепко сжав кулак, Гарри переступил через решётку камина и бросил щепотку порошка, торжественно объявляя: — «Дырявый Котёл»! Следуя инструкции, Гарри плотно закрыл глаза и прижал руки к туловищу. Уже через секунду вспышка пламени, которую Поттер не видел, но явно чувствовал и слышал, охватила его тело целиком, и с ног до головы мальчика обдало очень, очень горячим воздухом. Гарри понял, что в таком жаре невозможно дышать, но ведь никто не предупредил его набрать полные лёгкие! Гарри закрутило на месте, и со стороны то левого, то правого уха он начинал слышать какие-то звуки, которые, впрочем, быстро уносились вдаль. Воображение мгновенно представило, как всё это выглядело бы, если бы он открыл глаза: чернильная тьма, в которой с неимоверной скоростью проносятся светлые квадраты выходов из камина; словно тоннели и станции в лондонском андерграунде, но многократно ускоренно. Гарри горел, причём не только в переносном смысле. Ему казалось, что он стал одним целым с огнём, но это не причиняло ему ни капельки боли… Может, это было головокружение, но Поттер вздрогнул от какого-то неприятного чувства. Ощущение было похоже на то, что ему заложило уши — но, понятно, дело было не в слухе, а в чём-то куда более глубинном. Гарри почувствовал, что ему будто бы запретили есть муравьёв… пустяковый вопрос, он вполне мог прожить и без этого (и даже предпочёл бы этого не делать), но сам факт наличия запрета как-то давил, давил… Возникли… границы. Холодный воздух обдал лицо Гарри, и он вылетел из камина в бар, упав на четвереньки. По горлу начала подниматься желчь — так далеко он ещё не телепортировался, и тошнота была нешуточная — но Поттер проглотил её. — Ха-а! Ха-а! — отдышался он. — Давай помогу, — судя по голосу, это был Рон. — Сам, ха-а, справлюсь, кха-кха, — отказался Гарри и открыл глаза. Помимо запотевших очков и пары любопытных глаз, ничего страшного не случилось. Гарри с трудом поднялся на ноги и тут же упал спиной к стене из тёмного обшарпанного дерева. Через несколько секунд после того, как мальчик восстановил равновесие и осмотрелся, из камина, отряхиваясь, вышла профессор МакГонагалл в обычной повседневной чёрной мантии. — Ну что, вы помните, где находится магазин Олливандера, мистер Поттер? — спросила она. — Да, профессор, — отрапортовал Гарри. — К тому же, тут есть карта, — мальчик показал на стену, на которой действительно висела большая и подробная карта Косого Переулка и прилегающих к нему земель, в том числе и Лютного Переулка, куда Гарри тоже планировал сходить. МакГонагалл подошла к парням и коснулась их голов палочками, тихо прошептав заклинание. — Если вам всё же понадобятся лишние деньги, я буду в Фортескью, — сказала Минерва, подходя к барной стойке. — Надеюсь, летом вы хорошо подзаработали, мистер Поттер. — Да, профессор, — повторил Гарри и повёл Рона к выходу из бара. Последними словами МакГонагалл, обращёнными уже не к ним, была просьба у Тома «налить сливочного пива полегче». После этого активизировались немногочисленные посетители бара — а чего это, собственно, Гарри Поттер делает тут в школьное время. Некоторые спохватились и вскочили, чтобы попросить автограф или пожать руку, но их из-за барной стойки окликнула профессор МакГонагалл: — Не приставайте к этим детям, молодой джентльмен! — шикнула она. — Они на моём попечении, и вам не стоит мешать их шоппинг-спри. Тем временем на заднем дворике Гарри пробормотал «три вверх, два в сторону… так профессор говорила?» и коснулся палочкой кирпича, вроде бы, того самого, открывающего Врата в мир волшебства. Кирпич задрожал, его дрожь передалась соседям — и в стене начала образовываться арка, за которой лежала мощёная булыжником дорога. — Ты тут был? — спросил Гарри у Рона. — Конечно! — непринуждённо ответил Уизли, будто это был всем известный факт. И они вошли в Косой Переулок. — Так-с, Олливандер где-то там, — в неопределённом направлении махнул рукой Гарри. — Купим тебе палочку, а потом сходим… ну, допустим, к мадам Малкин. В Хогвартсе лучше иметь больше запасных мантий. …Потому что если бы не Дамблдор, основная мантия Гарри была бы испорчена в первую же ночь… — Спасибо, но не надо, у меня… — Рон запнулся. Гарри скосил взгляд на мантию Уизли, которая очень сжалась из-за стирок. — Ну, есть одежда. — Ты же вроде говорил, что форма тебе досталась от старшего брата? — припомнил их диалог в купе Гарри. — Или она резко стала новой? Рон сжал губы и посмотрел в пол. — В общем, считай, что я в тебя вкладываюсь. У меня деньги есть, мне не жалко. Могу даже проспонсировать вашу семью, если хочешь… — Нет! — категорично заявил Рон. — Уизли ещё не настолько опущены, чтобы занимать денег у Поттеров или любых других семей! Посмотри хронику, ты нигде не найдёшь, чтобы Уизли одалживали у кого-то деньги. Мы никому не должны, и я не хочу становиться тем, кто этот… э-э… этот статус нарушает. — Твои братья никогда не занимали денег у однокурсников? — удивился Гарри. — Ну, если и занимали, — смутился Рон, — то это были небольшие суммы. Уж точно не десятки галлеонов. — рыжий отвёл взгляд. — Кстати, а откуда у тебя эти деньги? Ты и правда работал летом? Гарри осмотрелся. В начале осени, особенно в такую облачную погоду, людей на Косом Переулке было не очень много, и пусть их и могли подслушивать, это было не так важно. МакГонагалл или кошки с квадратными пятнами вокруг глаз не наблюдалось, значит, можно говорить правду. — Ну, да, технически, — ответил Гарри. — Хотя, я работал ещё до того, как узнал, что у рода Поттер есть кой-какие сбережения. Ну, ты знаешь, Драко назвал нашу семью древней, пусть и не самой благородной. — То есть у тебя семейные деньги были с самого начала? — поднял бровь Рон. — Э-э, нет. Профессор МакГонагалл сводила меня к сейфу Поттеров в Гринготтсе, но там было довольно мало денег, и меня обеспечил Хогвартс, — в этот момент Рон хотел что-то сказать, но Гарри продолжил: — Просто знаешь, работа у маглов — это реальный способ что-то накопить. У меня тётя батрачит на двух работах и может в одиночку содержать целый дом, а я подрабатываю, чтобы хоть как-нибудь ей помочь. И, думаю, вашей семье тоже надо подрабатывать… — Стой, хватит перебивать, — наконец сказал Рон. — Я тут воздух глотаю, а ты всё продолжаешь и продолжаешь балаболить. Во-первых, моя мама содержит целый дом и шестерых членов семьи одновременно без работы — вернее, она домохозяйка. Во-вторых, Фред и Джордж действительно занимаются бизнесом… — Нет, тут дело в другом, — покачал головой Гарри. — У вас дома, наверное, обо всём заботятся домовики и магия… — Домовики у Уизли? — прыснул Рон. — Да если бы! Наша мама в одиночку… ну ладно, вместе с парочкой хозяйственных заклинаний может уладить любой домашний кризис, так что ты не прав, и работать ей не нужно. Мы же тоже не глупые, мы знаем, что делаем. — Но вы же не платите за тепло, свет и воду, и налогов у вас нет, — заметил Гарри. — А моя тётя платит, вот и всё. — Платить за воду? — изумился Рон. — Нет, подожди, платить за тепло?.. — В смысле, за газ, — исправился Гарри. — …За свет?! Маглы совсем сдурели?! — Э-э, да, — отмахнулся Гарри. — Так вот, ваши траты и отсутствие налогов примерно взаимоуничтожаются. Так что тебе стоило бы найти подработку. — Гм, — хмыкнул Рон. — Я, конечно, подумаю, но вот только где эту подработку найти? Мы живём в чистом поле, рядом только маленькая полумагическая деревушка и пара соседей. — Ну, тогда извиняй, придётся до конца школы брать у меня в долг… — пожал плечами Поттер. — Не-не-не, я что-нибудь найду! — уверенно сказал Рон. «Ну и здорово, что я смог положительно на его повлиять», — похвалил себя Гарри. — Как я хитрó заставил тебя принять решение, а? — улыбнулся Поттер. — Даже как-то стыдно. — Вообще, — согласился Уизли. — Заговорил зубы и надавил на слабость. Хорошо, что ты не в Слизерине. — Угу, — сказал Гарри. — Ничего не могу с собой поделать, а совесть-то мучает. — Я, кстати, заметил, как ты уклонился от моего вопроса о том, где ты взял деньги, — сказал Рон. — Пришлось всю беседу держать это в голове, чтобы показаться круче, — признался он. — Типа «я не забываю свои вопросы» или… мордред, как-то по-идиотски прозвучало, — Рон усмехнулся. — Как будто я безуспешно пытаюсь косить под крутых парней. — Что и происходит, — качнул головой Гарри. — Ну да… — Рон задумчиво улыбнулся. — Уизли никогда не забывают свои вопросы, — понизив голос до брутального хрипа, подколол его Поттер. — Отстань, змее… э-э, змее-орёл? А-а, что со мной сегодня, не могу выдать ни одной крутой строчки! — А обычно удаётся? — спросил его Гарри. — То есть, в школе-то ты обычно ведёшь себя тихо. — Ну, как сказать, — подзадумался Рон. — У тебя не возникало такого чувства, что дома и в школе ты, ну, немного другой человек? — А, старое доброе двуличие, как знакомо, — кивнул Гарри. — Я вот тоже задумывался, а не лицемер ли я. В Литтл Уингинге у меня вообще-то есть друзья, и с ними я очень открыт. А в начальной школе с одноклассниками почти не общался. Вообще, был ужас каким замкнутым и затюканным, особенно этот Пирс Полкисс меня задирал. И вот я решил, что в Хогвартсе тоже буду… ну, более общительным, что ли? Я же знаю, что застенчивость вредна. Рон понимающе кивнул. — Но, как видишь, былая затюканность иногда прорывается, — покачал головой Поттер. — Это ж очень сложно, ну, привычки изменить. Но я пытаюсь. И вот я думаю, а не лицемер ли я, что укрываюсь маской разговорчивости, а на самом деле тот ещё флегматик. — Почему-то у тебя это звучит пафосно и круто, а у меня выходит «Уизли не забывают свои вопросы», — хихикнул Рон. — Но да, что-то такое видно. Когда я встретил тебя на платформе девять и три четверти, ты был более таким, каким описываешь себя сейчас. А уже в поезде ты надел маску. — Надеюсь, это не так очевидно тем, с кем я не общаюсь, — грустно улыбнулся Гарри. — Есть у меня пунктик насчёт манипуляций и всякого такого. Знаешь, я когда ездил в поход с друзьями, среди группы мне попался одноклассник, Джошуа Бартин, хотя тебе это ни о чём не говорит. Так вот, одного его присутствия было достаточно, чтобы я начал вести себя как в школе. Мы даже толком не общались, но мне почему-то позарез нужно было поддерживать образ затюканного и застенчивого парня перед ним, вот просто не мог я в его присутствии расслабиться… — Да, нужно поддерживать свою репутацию, — понял Рон. — Перси постоянно так говорит. — Наверное, я боялся, что он уличит меня в двуличии. И хотя мне всё равно на его мнение — мы же не друзья, — я всё равно весь поход чувствовал себя некомфортно и не мог быть самим собой, как при близких. — А с новым коллективом у тебя ещё нет репутации, и ты можешь начать с начала и выковать собственное мнение, — подвёл итог Рон. — О! Как классно сказанул, «выковать мнение», вот это я молодец. — Да, ты молодец, — кивнул Гарри. — Ну что, немного возвращается обычная крутость твоих фразочек? — Хех, — хохотнул Рон. — Да, наверное. Когда я их говорю, моя семья обычно молчит, чтобы услышать цитату на вечер. А тут меня все перебивают, и вот уже я… молчу. — За перебивания извини, — резко сказал Гарри. — Не каждый раз можно излить душу. — …И снова ты не дал мне нормально договорить, — вздохнул Рон, и Гарри поднял руки, как бы давая знак, что теперь Уизли может говорить. — Я только хотел сказать, что из-за нового незнакомого коллектива я потерял в крутости, а не прибавил, как ты. Я вообще больше слушатель, а не говоритель, но твои вставки — это верх наглости. Всё, разрешаю говорить. К этому моменту Рон и Гарри подошли к лавке Олливандера. Старая палочка на подушке казалась ещё хуже палочки Чарли Уизли, а выцветшее золото на буквах уже не светило бликами солнца. День был ветреный, и всё же мальчики, засунув руки в карманы, воспротивились теплу магазина и продолжили стоять на крыльце, возобновляя разговор. — Итак, мы перешли к разговорам о разговорах, — вздохнул Поттер. — Новый уровень. Это же отлично, мы теперь почти друзья. Ну, ты не обижайся, но мы пока что только хорошие знакомые. Пусть и знакомы только неделю. Даже среди моих магловских друзей могу выделить только Томаса и… да, пожалуй, только Томас… — Так у меня то же самое, — Рон посмотрел Гарри в глаза. — У тебя стёрта граница между друзьями и лучшими друзьями, да? Вот у меня из друзей только Фред и Джордж, и то мы часто ссоримся и устраиваем друг другу подлянки. А Перси, Чарли и Билл — так, хорошие знакомые. — А сестру ты воспринимаешь как сестру, а не как друга? — спросил Гарри. — Ну да, — кивнул Рон. — И раз уж мы откровенничаем, я могу сказать, что защитить её мне хочется больше, чем ударить. В большинстве случаев. Оба парня улыбнулись себе под нос. — Приятно с тобой общаться, — признался Гарри. — Побольше бы таких вот искренних разговорчиков. Можно даже самолинчевать себя и вывести всё в шутку, чтобы никто не понял, сарказм это или от чистого сердца. С тётей так не поговоришь. — С родителями тоже, — добавил Рон. — Это тебе говорят, что они выслушают и предоставят плечо поплакать. А на самом деле они просто хотят оградить тебя семью стенами и забором, чтобы ты был в безопасности, ведь им обидно терять потраченное на тебя время. — Ух, вот это искренность, — выпучил глаза Гарри. — Даже слишком искренне. Я бы обиделся, если бы не так жизненно. Они общаются с тобой, как с ничего не понимающим ребёнком! — возмущённо сказал Поттер. — Я и пытаюсь доказать маме, что вырос, а она это использует и отправляет меня помогать по хозяйству, якобы дело взрослое. И она не понимает, что взрослость не в хозяйстве, а в умении принимать решения! — И поэтому ты решил пойти в Когтевран? — спросил Гарри. — Потому что умеешь принимать решения и хочешь доказать это семье? — В частности, — ответил Рон. — А ещё меня просто бесит Перси. Ну и близнецов желательно держать подальше, чтобы они соскучились и обращались со мной лучше. — Никогда не думал о семье в таком ключе, — задумался Поттер. — Ой, вру. Думал, ещё как думал, но всё равно братика или сестричку хочется. Но тётя Петуния уже отчаялась, так что вряд ли. — Грустно, — посочувствовал ему Рон. — Если бы я был единственным в семье, наверное, мне было бы одиноко, — Рон помрачнел. — А представь, каково Невиллу? У него из родных только бабушка, он живёт в старом доме, а не в городе, как ты, и в школе он застенчивый и замкнутый и вряд ли найдёт друзей… — Он, слава богу, э-э, в смысле, Мерлину, попал в Пуффендуй, — заметил Гарри. — Так что он спасён. Эрни и Джастин вроде как классные ребята. Мне же тоже Шляпа предлагала Пуффендуй в первую очередь, но ты и Драко совершенно отбили желание туда поступить. — Извиняй, на меня повлияли близнецы. — В общем, я поступил в Когтевран потому, что его гостиная лучше, чем у Пуффендуя, и там есть библиотека, — сказал Гарри. — Хотя нет, опять вру. Извини, само собой получается — оп, снова вру! Вру не на автомате, а чтобы показаться круче или смешнее, или чтобы оправдать себя. На самом деле я просто подумал, что Когтевран — факультет для умных, а я считаю себя умным. Это эгоистично? — Это капец как эгоистично, но в твоём случае оправдано, — сказал Рон. — Ну, ты же учишь заклинания в числе первых. — Если ты про манящие чары и Люмос, то это потому, что я уже использовал их. И я уж точно не умнее Гермионы… — У Гермионы просто хорошая память. Это врождённое, тебе не стоит с ней соревноваться. — Как скажешь, — выдохнул Гарри. — Что-то мы затянули. Ну что, идём? — Давай, — с энтузиазмом сказал Рон и вошёл в магазин Олливандера. Изнутри лавка не изменилась совсем, что было ожидаемо. Рон пристроился на трёхногой табуретке, а Гарри стал за прилавок. — Добрый день! — сказал он в пустоту. — О, день действительно добрый, мистер Поттер, — улыбнулся появившийся из ниоткуда старичок. — Остролист, перо феникса… Вы же были у меня совсем недавно. Полагаю, палочка нужна не вам? — Да, сэр, — ответил Гарри. — Рон, подойди, тебе же покупаем. Рон несмело подошёл к Олливандеру и показал ему свою палочку. — Ясень, двенадцать дюймов, волос единорога, — сказал старичок. — Странно, эта палочка явно не ваша. Она ведь принадлежала вашему старшему брату Чарли? — Да, сэр, — кивнул Рон. — Гарри сказал, что она не слушается меня именно поэтому. — Мистер Поттер совершенно прав, — похвалил Гарри Олливандер. — Ясень очень деликатен и верен своему избраннику. Шерсть единорога тоже преданна лишь первому владельцу. А у вас комбинация того и другого — для вашего брата это значило, что его палочкой никто не смог бы пользоваться полностью. И вы в том числе, мистер Уизли. Рон понимающе кивнул и с сожалением посмотрел на свою палочку. — Извините, я могу обменять палочку на новую? — спросил он. — Боюсь, именно эта палочка принадлежит только Чарли Уизли, и вам лучше отдать её ему. В моём магазине она уже не найдёт себе нового хозяина. — Ясно, — Рон спрятал палочку. Гарри пошарил в карманах и высыпал на прилавок семь золотых галлеонов. — Подберите ему палочку, — обратился он к Олливандеру и повернулся к Рону: — А мне пока надо кое-что сделать. Встретимся у магазина питомцев. — Ну давай, — сказал Уизли и со страхом посмотрел на коробочку, которая непонятно как оказалась в руке у продавца. Гарри вышел из магазина, и поток холодного ветра чуть не сбил его с ног. Что за ужасная погода для сентября! Серость Косого Переулка даже немного пугала. Разноцветие красок летом и обыденная будничность как-то совсем не сочетались. Да, многие люди всё ещё стояли у лавок и завлекали прохожих, но это и наполовину не было так же хаотично и весело, как в их с профессором МакГонагалл первый визит. Действовать нужно было быстро, так что Гарри, не теряя времени, бросился к Лютному Переулку, набросив капюшон мантии. Косых взглядов он либо не получал, либо не видел. Так или иначе, белоснежное здание Гринготтса стало уже очень близким, и Поттер повернул в тенистую и тёмную подворотню. На этот раз Гарри осматривался и вглядывался в каждую табличку. Тёмные артефакты были не такими уж и тёмными, а полезности в их приобретении было столько же. «Горбин и Берк», похоже, был самым популярным магазинчиком — сквозь его окна виднелось сразу три фигуры, лавка некоего Кровавого Таннера в подвале также не пустовала, судя по разговорчикам, доносящимся из-за двери, но Гарри шёл в самый конец улицы, прямо к тупику (тупиком, что примечательно, была стена старой нерабочей пыточной — в первый раз Поттер не обратил на это внимания). Лавка «Лицемерный волшебник» была закрыта, но теперь Гарри знал, что эльфы умеют аппарировать без палочки и слов, так что не беспокоился насчёт предоставленных неудобств. Поднявшись на крыльцо, Поттер постучал в дверь, и через несколько секунд ему действительно открыли — вроде бы, этого эльфа звали Ронго. — Что вам нужно, сэр? — хмуро спросил сын Пранго. — У меня тут внеплановый визит, — ответил Гарри. — Я вас не сильно отвлекаю? Ронго тяжело вздохнул и открыл дверь, приглашая мальчика внутрь. — Сегодня моя смена, так что я один, — пояснил Ронго. — Я б предложил парочку товаров, но вы же сюда специально зашли? «Да, специально», — согласился внутренний Гарри, но внешний с интересом рассматривал удобные и не очень предметы. — Скажите, а что это за амулет Ложного Сногсшибателя? — спросил Поттер. — А, эта безделушка, — даже не посмотрев в сторону полки, сказал Ронго. — Амулет вешаешь на шею, и в неудобные и неловкие ситуации, когда хочется провалиться под землю, вкладываешь в него магию. Где-то со спины в тебя якобы прилетает оглушающее заклятье, ну, сногсшибатель, и ты уже жуёшь землю. Всё это со всеми эффектами — красная вспышка, потеря сознания и отбрасывание. Все подумают, что на тебя напали, и посочувствуют, а виноватого найти не смогут, потому что его и нет. Ну и больно тебе не будет — по приземлению ты уже будешь в обмороке, время которого зависит от количества вложенной магии. Этим можно нехило так подставить противника в соревнованиях и попросить переигровку, если выбрать удачный момент. — И сколько это стоит? — спросил Гарри. — Галлеон, тут же ничего сложного нет, — пожал плечами Ронго. — Берёте? — Да, — мальчик положил на прилавок золотую монету. — А это что? — Гарри показал на браслетик, похожий на ремешок из-под часов, но с маленькой латунной пластинкой в центре. — О, а это изобретение моего деда, — с гордостью сказал эльф. — Работает на принципах эльфийской магии. Это очиститель, всё-в-одном. Тыкаешь на кнопку — и с тебя снимается весь слой пыли, грязи, пота и зубного налёта. Отличная штука, если хочешь сэкономить время на приведение себя в порядок. Стоит девять галлеонов — да, дорого, но время ценнее. Правда, к этой штуке вам нужно будет закупать заряды. Наша магия не безгранична, всё-таки. По три сикля и четыре кната заряд, на годовой запас, если будете каждый день пользоваться, уйдет шестьдесят галлеонов — это я вам ещё скидку сделал. «Это, конечно, расточительство, но у меня всё равно немерено денег, — подумал Гарри и тут же спохватился: — Каждый год тратить по шестьдесят галлеонов или по двадцать минут в день? Нет, я, конечно, довольно занятый, но не настолько же!» Гарри подумал, что будь у него маховик времени, вся его занятость мгновенно бы пропала. На ум снова пришли неудобные вопросы Дамблдору, связанные, в основном, с моральностью (логичность он по совету директора решил отложить на потом). — Пожалуй, нет, сэр, — отказался Гарри. — Или даже… Да, я возьму очиститель и пять зарядов, ну, на крайние случаи. — Девять галлеонов, пятнадцать сиклей и двадцать кнатов, — разочарованно сказал Ронго. Видимо, он рассчитывал сорвать на ребёнке джек-пот. Гарри повторил эти слова кошелю и высыпал монетки, появившиеся в руке. Потом Поттер купил ещё один меч (для Рона, чтобы ему не было обидно) и подержанные учебники по зельеварению за второй и третий курс. Ронго с удовлетворением наблюдал, как кошель подавал монеты и прятал товары. — Знаете, мне же, наверное, будет неудобно носить несколько амулетов одновременно, — сказал Гарри. Ронго, конечно, не знал, что Драко пожертвовал Поттеру свой артефакт против лёгкой легилименции, но всё равно кивнул. — У вас есть какие-нибудь комбинаторы артефактов? Чтобы как-нибудь крутишь диск — и раз, амулет переключается в другой режим. — Хм, — задумался эльф. Что характерно, его уши опустились — впервые за весь диалог. Что это значило, Гарри не знал, но запомнил. — Я думаю, надо делать под заказ. И то не все амулеты будут сочетаться. Тёмные и светлые артефакты плохо комбинируются, даже если использовать их по одному, а запихать их в один амулет будет ещё сложнее. Но я передам вопрос отцу. Что-нибудь ещё? — Да, есть одно дельце, — наконец решился Гарри. — Кхм. Ронго с подозрением посмотрел на мальчика. В голове Поттера уже звучали эти слова… В конце концов, только за этим он и пришёл в Лютный Переулок. — Те, кто не боятся тьмы, будут ею поглощены. Ровно одну секунду Ронго стоял ровно. А потом его зрачки сузились, он сделал пару шагов назад и исчез без характерного хлопка аппарации. Через минуту за прилавком появилась вся семейка — старик Пранго, дрожащий от ужаса Ронго и его брат Фланго. — Мистер Поттер, — сухо сказал отец. — Вы всё же явились к нам, как и было завещано. Какое-то чувство удовлетворения заставило Гарри улыбнуться и кивнуть, хотя внутри он всё ещё удивлялся происходящему. Что происходит? Что ты делаешь, Гарри Поттер? Мальчик машинально вытянул свою левую руку и растопырил пальцы. Нет! Остановись, идиот! Ты что, под Империусом? Глаза Фланго расширились, и он подбежал к стене, завешенной паутиной. Не поддавайся! Гарри Джеймс Поттер! Тобою управляют! Деревянная панель упала на пол с гулким стуком, и в тайнике эльфов что-то заблестело. ОЧНИСЬ! Пранго дрожащими руками взял в руки подушку, на которой красовался один-единственный предмет. ОЧНИСЬ! Золотое кольцо с красноватым камнем, на котором, похоже, было что-то выцарапано. ОЧНИСЬ! Ронго взял кольцо своими тонкими руками и поднёс их к неподвижному среднему пальцу Гарри. Ты потерян, Поттер. … — Лови! — крикнул Пранго, и Фланго телепортировался наружу. Послышался человеческий крик, и вскоре молодой эльф переместился в лавку, будто бы держа кого-то за воротник. Пранго щёлкнул пальцами, и Гарри увидел, как размытое пятно воздуха с невероятной скоростью бьётся о пол местом, где у человека была бы голова, и слышится очень неприятный хруст. На тёмном полу растеклась тёмная, почти чёрная кровь. А на месте удара воздух начал растекаться, ограничивая форму, маскировка начала спадать — и вот, на полу лежал человек. — Он следил за нами, — со всей возможной злостью сказал Пранго. — Следил, как мы передаём вам Кольцо Тёмного Лорда! Гарри потряс головой. Морок спал, и теперь он оглянулся, контролируя свои действия. На полу в чёрной мантии лежал мужчина средних лет, на котором только начала проявляться лысина. Его шея была неестественно повёрнута, а вся левая часть лица — именно ей его ударили о пол — была залита кровью. Мужчина не двигался. «Что? — округлил глаза Гарри. — Нет, нет, нет! Он же… мёртв!» — Заходите к нам потом, — мрачно прохрипел Пранго. — Нам ещё нужно спрятать тело. Время остановилось. Что он наделал? Что ты наделал?.. Но это же был не он, его контролировали. Что ты наделал?.. Не он убил этого человека, не он! Что ты наделал?.. Надо срочно сообщить это кому-нибудь, кому можно довериться! Убийца. Профессор Дамблдор? Ты убийца. Всё это любопытство, всё это неопреодолимое желание… Кто принимал решения? «Я могу подождать ещё три месяца. Я ждал десять лет», — подумал Волдеморт. Шрам Гарри начал пульсировать, но мальчик не мог вымолвить и слова. Его будто сковали по рукам и ногам. Захотелось крикнуть, но рот не слушался… Поттер посмотрел на эльфов, потом на тело, на лужу крови. В ушах застучало. Пранго нахмурился и коснулся лица Гарри, и внезапно какой-то рывок перенёс его обратно к Гринготтсу. «Тебе не положено это помнить, Гарри Джеймс Поттер», — в голове прозвенел высокий голос. … Гарри моргнул. — Э-э, — непроизвольно выдал он. «Что-то я задумался, — подумал мальчик. — Я хоть расплатился с Ронго?» Лютный Переулок остался позади. Гарри засунул руку в кошель и прошептал: «Моя последняя покупка» — и ему в руку вложился учебник по зельеварению. Он помнил, как платил за эти учебники, так что теперь с чистой совестью пошёл к магазину питомцев, где договорился встретиться с Роном.***
— О, Гарри! — громко сказал Уизли, сияя от счастья. В его руке лежала длинная палочка из ивы, под стать долговязому Рону, стоящему у входа в «Волшебный зверинец», покачиваясь на каблуках ботинок. — Извини, что задержался, — подошёл к нему Гарри. — Ну что, пошли? Шли они недолго. В магазине стоял жуткий запах, но посмотреть каждое милое (и не очень) существо для Гарри было делом чести. Коты и низлы валялись и прыгали по платформам своего маленького городка в углу магазина, и Поттер залип на минут пять, пока Рон выбирал микстуру и игрушки для Коросты. — Она очень обрадуется, когда найдётся, — с улыбкой до ушей сказал Уизли. — Всё, хватит глазеть на котиков, ты же не поселишь их вместе с крысой? — Да-да, конечно, — сказал Гарри и начал рассматривать другие клетки. Летучие мыши оказались очень милыми вблизи, особенно спящими. Но в Хогвартсе, к сожалению, потеря такой была вопросом времени. Огромный замок с выдающимися высотами и открытыми пространствами, по большей части освещённый лишь факелами, да ещё и частично заброшенный — что может быть привлекательнее для летучей мышки? Поэтому Гарри сосредоточился на нелетающих питомцах, причём небольших, чтобы они могли поместиться в сумку. Черепахи были слишком медленные, жабы тоже. В конце концов взгляд Гарри наткнулся на маленький террариум с тритонами. Маленькие глазки-бусинки смотрели на Поттера с интересом. Вернее, они были полностью чёрными, так что их можно было интерпретировать как хочешь. Тритончик застыл на месте и наблюдал за мальчиком, так что Гарри, в конце концов, остановился на нём. Пожилая женщина за прилавком поинтересовалась, почему ученики Хогвартса не на территории замка, но Рон сразу же показал подписанный МакГонагалл пергамент со всеми разршениями. Откуда он взялся у Уизли, Гарри не знал, но это было как никогда кстати. Тёмно-серая ящерка с большими выразительными чёрными глазами обошлась Гарри в два галлеона, плюс девять сиклей на корм в виде червяков. Поттер не знал, дорого это или дёшево, но для себя решил, что двух с половиной золотых на питомца ему не жалко. К тому же, все товары для Коросты, которые выбрал Рон, вышли примерно так же. — Будешь зваться Шуш, — сказал Гарри тритону на выходе. Питомец сидел на рукаве мантии мальчика и смотрел вдаль. — Положи его лучше в карман, пусть погреется, — посоветовал Рон. — Ему нормально, он же холоднокровный, — не самым уверенным тоном сказал Гарри. По крайней мере, об этом предупредила продавщица, а что «холоднокровный» значит, кроме, возможно, холодной крови, Поттер пока не знал. — Драконы тоже, — покачал головой Рон. — Но они же мёрзнут и даже в спячку впадают. Так что ты не прав. — Твоя правда, — согласился Гарри и переселил Шуша в карман. — А знаешь, я бы даже заказал себе отдельную мантию со специальным жилищем для него. Раз уж мы всё равно решили купить себе чутка одежды. У мадам Малкин наши мерки же уже есть? — Моих нет, — сказал Рон. — Может, не надо терять там времени? — Да ладно тебе, это займёт минут пять, — махнул рукой Гарри. — А я себе свободную мантию подготовлю, у меня же кроме школьной формы для волшебного мира ничего нет. Так и решили. Мадам Малкин была в отпуске — немудрено, после целого лета замерок и шитья действительно следует взять перерыв. Зато её помощницы скучали, так что за Рона взялись основательно. — И, э-э, можно сделать нам мантию под заказ? — спросил Гарри. — Ну, то есть, помимо школьных. — У вас есть дизайн, мистер Поттер? Или вы выберете из каталога? — спросила одна из помощниц, кажется, её звали Изельда. — Я, пожалуй, выберу, но внесу пару правок… Вышло так, что Гарри чуть не перелопатил оригинальный дизайн — попросил сделать воротник выше, а капюшон ýже, сократить длину мантии (теперь это был уже не стелющийся по земле плащ, а адекватное пальто), добавить жёсткие пластинки на плечи типа погон, установить туда держатели для ремней, оборудовать передний грудной карман для Шуша. Дополнительно Гарри заказал вымачивание в специальных зельях и нашивку рун. Изельда с подозрением спросила, а не дороговато ли, но Гарри достал из кармана мешочек с полусотней галлеонов (штук десять таких мешочков он подготовил ещё перед Хогвартсом). — Я готов переплатить. Изельда, сделайте мне вашу самую лучшую мантию, — решительно сказал Поттер. — Боюсь, я шила мантию для министра Фаджа, а лучше чем у него сделать сложно, — покачала головой помощница мадам Малкин. Гарри молча положил на стол второй мешочек. Мантию пообещали прислать совой через месяц. В это время Рону сделали-таки его собственную школьную форму, правда, взяв за основу уже готовую мантию, и из магазина он вышел уже с пакетами. — Теперь за аптечкой, — вспоминая урок полётов на мётлах, сказал Поттер. — Потом купим книги, которые просила Гермиона, и сгоняем на магловскую сторону за канцелярией. — Прямо в мантиях? — удивился Рон. — Ага, — кивнул Поттер. — Думаю, здешним маглам не впервой, рядом с «Дырявым котлом» ходят многие волшебники. Вы же отсюда попали на вокзал Кингс Кросс? — Ну, допустим. А как мы пройдём мимо МакГонагалл? Она-то нам разрешения не давала, — заметил Уизли. — А ты отвлеки её, — предложил Гарри и ухмыльнулся. — Скажи, что я задержался в Косом Переулке и покупаю какую-нибудь дичь. А я проскользну мимо. Рон почесал затылок и нерешительно кивнул. Гарри зажмурился: из-за облаков выглянуло тёплое солнце. Ветер на некоторое время перестал трепать полы мантии мальчиков. — Ну хоть прояснилось, — обрадовался Уизли, отряхивая проявившуюся на солнце пыль с мантии. — А то всю неделю холодно было. — Четверг выдался тёплым, — поправил его Гарри. — Но потом снова этот поганый ветер. Смотри: тучи идут… э-э, наверное, на север, к Хогвартсу. Так что это не улучшение погоды, а просто затишье перед бурей. — Н-да, — пробормотал Рон. — Сентябрь так сентябрь. ...Лучик света просочился сквозь толстые тучи над Северным морем и тут же угас.