Чтобы меня не открыли, не разоблачили, не разворошили

       — …это паршивый выход, Люц, — Вельзевул сокрушенно плюхнулась на ближайший камень на берегу теперь уже ледяного озера. Здесь, в прохладе (если не стуже: на ресницах поизносившегося служебного тела проступал иней) самого глубокого уровня Ада заживающие крылья почти не зуделись.        — Это временный выход, — снисходительно пожал плечами Люцифер, уставившись в пустоту. Обгорелая оболочка его наконец-то восстановилась, не прошло и трех дней, но некоторые, особенно рельефные рубцы нет-нет, да и начинали вновь тлеть. — Они хотя бы делом заняты. Ты справляешься, но пока другой работы нет, будем создавать ее искусственно.        — Жалеешь, что разобрался с Ее недоработками или не хочешь, чтобы все разбежались по планете? — Вельзевул ободрала истрепавшийся рукав обгорелого балахона: созданием нового заняться все было некогда, а сейчас не хотелось портить момент. Вздохнуть спокойно — даже просто остановиться так, чтобы не раздавать указания бестолково шляющимся по Аду демонам, — в последнее время не получалось.        Люцифер поднял глаза к Небесам: Ад до сих пор не был завершен, уровни размещались вглубь по стенам котлована, о крыше же никто до сих пор не позаботился.        Не имеет значения. Все равно до дождя Богиня — или теперь уже оставшиеся на Небесах ангелы — не додумалась.        — Ни то, ни другое, — уверенно ответил Люцифер, расправляя плечи.        — Врешь, — лениво отозвалась Вельзевул. Короткую вспышку гнева — от мысли о разбежавшемся будущем войске, хотя сейчас эту толпу бесцельно шатающихся демонов войском назвать не пришло бы в голову даже самому отчаявшемуся существу, — Люцифер легко подавил, но и этот короткий всплеск не остался незамеченным. Признаться, своим даром Вельзевул с каждым днем тяготилась все сильнее: среди большинства демонов на нее обрушивалась такая мешанина из боли и ненависти, что кожа с затылка начинала слезать (или, быть может, это изнашивалось служебное тело, не предназначенное для жизни в Аду). Здесь, у ледяного озера, берега которого облюбовал Люц (и почти не поднимался наверх), все это сливалось в постоянный и ровный фон чего-то неясного. Будто кто-то нарочно приглушал и закрывал все возможные чувства. Кто знает, могло ли проклятое озеро питаться эмоциями демонов или же наоборот, напитывало силами проклятых?        — Вру, — на удивление не стал отпираться Люцифер. — Огненные духи и нечисть во всех уголках планеты — это хорошо, но неразумно. Работы там никакой нет, к чему расшатывать камни в скалах или раскалять недра вулканов, если на планете нет никого, кроме нас и дикого зверья? Цветами все это засаживать? Не по нашей части. К тому же, за шесть тысяч лет и мятежники могут забыть, что нам всем нужно. Нельзя расслабляться. Нас и без того меньше, чем ангелов. Пусть работают здесь, внизу, и неспешно себе звереют.        — Наверху есть райский сад, — пожала плечами Вельзевул. — Разве не разумнее заняться всем этим? Найти зверье покусачее, доработать породу, будут нам адские твари, повергающие врагов в ужас. Только представь, как что-нибудь ушастое и хвостатое ловит ангелов, как кошка птицу… А твоя затея с ручьями и подземными водами — глупость, ты уж прости.        — Ничего подобного, — Люцифер скривил губы: пересказанную Вельзевул шутку, приглянувшуюся демонам, он не оценил. — Большинство из них особым умом не отличаются. Если не повторяться, ни до кого не дойдет, почему уровни в разных местах все время затапливает.        — Здесь было пламенеющее озеро, Люц, камни и сера. Здесь не может быть такого количества ручьев, это противоестественно! Они поймут, что это…        — Не-а. Даже на ангелов не спишут, — ехидно хохотнул Люцифер. — Спорим, что за шесть тысяч лет ни до кого не дойдет, откуда в Аду столько бегущей из самых неподходящих мест воды?        — Что? — Вельзевул привыкла ко многому, но увидеть Люцифера таким — с озорным блеском в глазах — она точно не ожидала.        — Поспорим. Ты никому ничего не говоришь, я продолжаю время от времени лить воду, чтобы все были при деле, — Люцифер снова повернулся к Вельзевул. — Если хоть кто-то кроме Асмодея или Астарота спохватится, хотя бы предположит, что это забавляется Богиня или ангелы копают, я проиграл.        Вельзевул все еще с интересом смотрела на Люцифера: за три дня, прошедшие с памятного разговора с ангелами-посланниками, такого веселья в нем не ощущалось. Сейчас же вся озабоченность куда-то испарилась. И Вельзевул была уверена, что причиной тому вовсе не ее вера в своих демонов.        Своих. Асмодея она не послушала и взялась-таки за командование падшими. Никто, кроме нее на такое подписаться даже не подумал.        Астарот, презрительно окинув взглядом толпу немытых демонов, лишь фыркнул, подхватил крылья Лигура, как личное учебное пособие, перекинулся парой слов с Люцифером и скрылся из только что созданного котлована Ада.        Асмодей с головой погрузился в сравнение переданного архангелом экземпляра Великого Плана и черновиков, которые сам же стащил у Богини. От этого занятия его не отвлекало абсолютно ничего: ни грохот, учиненный на четвертом уровне, тремя взъерошенными мелкими демонами, ни стоявшая столбом на всех уровнях Преисподней пыль, ни обвалившийся потолок и льющаяся сверху вода. Асмодей только и сделал, что чертыхнулся, и парой неблагостных слов сделал свои драгоценные записи водонепроницаемыми.        Велиал и Дагон и вовсе не были в восторге от необходимости обустраивать Ад. Но если первый, получив приказ, больше осыпал язвительными замечаниями сначала Вельзевул, как автора приказа, а потом всех его исполнителей, чем работал, то Дагон оказалась куда полезнее. Въедливо, скрупулезно и неотступно она следила за каждой группой демонов, занятых мало-мальски значимой чепухой.        Хастур и Лигур — последний наконец-то начал приходить в себя, пусть и молчал почти все время, — от них почти не отставали. Собственно, идея со зверьем для ловли ангелов принадлежала Хастуру. И шутка о ловле пернатых — тоже. Самый взъерошенный и потрепанный демон — даже после падения он не подумал отступать от привычного образа, — попеременно наводил ужас на работающих демонов, сам бросался на очередную битву с любой вышедшей из-под контроля подземной речушкой, а в свободное время спускался на девятый уровень ада.        Туда, куда Люцифер перенес копье Михаила и оплавленную рукоять серпа Асмодея.        Хастура Вельзевул судить не бралась. В конце-концов, у каждого демона свои странности.        Да и вообще, Вельзевул не слишком-то противилась такому распределению обязанностей. Хотя, признаться, командовать этой подземной стройкой тысячелетия, как и безмерно талантливыми — из-за неотступного следования правилу «скажи, что делать и мы случайно вывернем все наизнанку» — демонами, не было работой мечты.        Но лучше так, чем возьмись эти демоны лизать стены. Демон, пребывающий в отчаянии, — жалкое зрелище.        Люцифер тоже не возражал. Люцифер не вспоминал — во всяком случае, не изъявлял желания говорить, — о случившемся на Небесах. Люцифер ни разу не спросил о Гаврииле или Михаиле. И никому не указал на их ошибки во время мятежа.        Признаться, Люц вообще все три дня проторчал у своего ледяного озера. На отражение свое он там любовался, что ли?        Как бы то ни было, за все это время Вельзевул не почувствовала — хотя и могла быть слишком занята, так что категоричные выводы делать не стоило, — ни одного серьезного всполоха хоть чего-то. Он ждал. Только чего именно?        — Так что, спорим? — почти равнодушный голос Люцифера оторвал Вельзевул от раздумий.        — Почему бы и нет, — странное ощущение — азарт — вдруг захватило все ее существо. — И проигравший…        — Пойдет к вратам рая и станет пугать херувима? Он наверняка должен забавно злиться… — Люцифер когтем поскреб бровь, незаметно для себя расцарапывая кожу до крови. — Нет, не то. Смешная шапка для битвы в последние дни существования мира? Тоже не то. Давай потом определимся. Выигравший и решит.        — Что угодно? — прищурилась Вельзевул. — Идет.        — Абсолютно, — хмыкнул Люцифер, пожимая ей руку. — Пойдешь наверх — не давай им делать широкие коридоры, мне всегда нравились муравейники.        Вельзевул сдержанно кивнула. Пора было возвращаться. Витые лестницы — этот кружащий голову кошмар придумал лично Люцифер — уводили ее прочь от озера, к демонам с их общим давящим эмоциональным фоном…        Нужно учиться отключаться. Вечный звон в голове может свести с ума.        — Вельзевул? — шепот Дагон из неоконченного коридора стал настоящей неожиданностью. — На пару минут. Это важно.        — Какой-то уровень смыло? — раздраженно пробормотала Вельзевул, вспоминая недавний спор. — И к чему такая таинственность?        — Я не доверяю…        — Здесь никто никому не доверяет, повода нет, — отмахнулась Вельзевул. — Припоминать общее предательство стало славной дьявольской традицией. Что случилось?        — Помнишь отдельный пятый коридор? — торопливо зашептала Дагон. Наверное, Вельзевул все-таки погорячилась: лучшей помощи, чем она, со всем этим обустройством Преисподней никто бы не дал. Пронумеровать коридоры было прекрасной идеей. — Его немного продолжили, он выходит на поверхность, мы его пламенем ограждали сегодня. Так вот, там с утра записку нашли… Я нашла, никто не знает.        Вельзевул охватило дурное предчувствие. Понимание. Кому еще придет в голову бросать записки у ворот ада?        — И?        — Только не шуми. Парой уровней выше Хастур к демонам восточного сектора прицепился, — осторожно продолжила Дагон, окончательно развеивая все возможные сомнения. — Там наверху архангелы, они хотят поговорить. Без Хастура. Только с тобой.        — Серьезно? — презрительно зазвенел голос Вельзевул. — Неужели Михаил принесло? Хвалится новой должностью?        — Слушай, мне это меньше твоего нравится, — тряхнула головой Дагон и вдруг подозрительно мягко улыбнулась. — Только… Грядет война. Мы все — лжецы и обманщики. Для нас будет правильно обвести вокруг пальца пару ангелов?        — Предлагаешь позвать Хастура? — Вельзевул почти облизнулась, восхищаясь идеей. — Как мерзко и недостойно, Дагон. Я в восторге. Там, наверху, сейчас темно? Иди за ним, я вперед пойду, а он пусть подходящего момента дожидается.        — Михаил не одна, с ней тот архангел, из которого ты благодать вышибла, — обеспокоенно начала было Дагон.        — И кто это уже рассказал? Велиалу язык укоротить? — Вельзевул для вида поморщилась. Ничего, такие слухи ей только на пользу. — Справлюсь с парой пернатых предателей, иди за Хастуром.        Пара архангелов против бывшего серафима. Не слишком равные условия, пожалуй. Риск получался немаленький. Да, Вельзевул не знала, не повысили ли ее старых друзей по Раю, не была до конца уверена в своих силах, но… За Лигура и за ее собственные крылья стоило подложить милейшим архангелам жабу. Меньшее, что можно сделать, не высовываясь. Если что-то пойдет совсем не так — швырнет в них пламенем и в Ад вернется.        — Чего хотели? — не обременяя себя приличествующими моменту приветствиями, Вельзевул презрительно окинула взглядом гостей: надо же, крылья спрятали, как деликатно с их стороны. Никого, кроме двоих архангелов, не ощущалось.        Михаил нерешительно шагнула вперед.        — Мое копье…        — Боевой трофей, — перебила архангела Вельзевул, от нетерпения скривившись. Забавно будет посмотреть, что с ней сделает Хастур, если дотянется. — Все демоны оценили силу этого оружия. Даже пламя такого с нами не сотворило, как твоя зубочистка.        — Мне нужно его забрать, — Михаил пыталась говорить сдержанно, но в глазах ее плеснулась настоящая паника.        — Штрафами начальство пригрозило? — холодно бросила Вельзевул, одаривая полным ненависти взглядом и стоявшего в стороне Гавриила. — Так стоило забрать эту штуку из бездыханного тела демона, почему только сейчас?        Ей показалось, или у Михаил вдруг засеребрилась прядь волос?        — Что значит «бездыханного»? — архангел до хруста сдавила собственное запястье. Ну-ну, так тебе и поверили…        — Тебе какое дело? — недоговаривать того, что Михаил явно хотела услышать, было настоящим наслаждением для Вельзевул. — Какое тебе дело до демона? Для отчета Ей собираешь информацию? Консультаций конкурентам не даем.        — Не будь врединой, Вельзевул, — влез в разговор Гавриил, шагнув вперед. — Мы пришли неофициально, думали поговорить. Не по старой дружбе, сама понимаешь, просто… Копье формально не наше, выдано под расписку, а в документах не должно быть беспорядка.        Ошеломленная Вельзевул потеряла дар речи. Этот архангел хоть иногда задумывается, что несет?        — С чего мне волноваться о вашей отчетности? — наконец смогла выдавить Вельзевул.        — Эм… мы же враги теперь, верно? — начал было Гавриил, но был безжалостно перебит.        — Ты сам это еще до конца не понял что ли? Какого дьявола ты ошиваешься с просьбами у врат Ада, гребаный ты архангел? — взорвалась Вельзевул. — С чего мне вам помогать? Любой демон сейчас с этой пернатой дрянью сотворит такое, что вашей Богине… черт… что вашей милейшей маменьке и не снилось. За Лигура. По свежей памяти.        — Мы сожалеем… — Гавриил вопросительно посмотрел на Михаила, подбирая слова, — Наверное. Когда его ранило, он еще был одним из нас. Но зло заслуживает наказания, и случившееся — лишь справедливое воздаяние. Мы можем…        — Справедливое? — снова зазвенел голос Вельзевул. — Слушай, добро, крылья ангела — самое святое, что у них есть, и ваше славное оружие добра их уничтожило к чертовой матери!        Гавриил лишь закатил глаза, недовольный услышанной грубостью:        — Мы по разные стороны, зачем нам ломать копья… То есть зачем нам спорить, наши противоречия — в нашей природе. Мы только обсудить возвращение Небесного имущества.        — Обсуждайте возврат наших трофеев с Люцифером, а не со мной, — рыкнула Вельзевул. — И уж точно не под покровом ночи у запертых ворот Преисподней.        — Вельзевул, нам шесть тысяч лет работать на одной планете, — сокрушенно проворчал Гавриил. — Разве мы не можем беседовать чуточку более конструктивно?        — Можем. Соберемся одной компанией против другой — и будем беседовать, — едко парировала Вельзевул. — Странная ситуация, лжецы и зло — мы, а удары в спину — по вашей части.        — Давай не будем о политике и идеях? — спокойно ответил Гавриил. — Есть масса способов удерживать это взаимодействие в рамках объяснимых в наших офисах методов. У нас свои цели, у вас свои, но иногда обмениваться информацией можно, ради всеобщего бла…        — Я не лгала! — не выдержала вдруг Михаил, заливая все вокруг праведным гневом. — Я не лгала ему, я сказала, что вас не поддержу, что пойду к Ней. То, что Лигур вам не сказал — ваши проблемы, это вы всегда лжете и предаете…        — Мы лжем, это да, — из темноты появился Хастур: всклокоченные волосы придавали ему совершенно безумный вид. — Но швырнуть в друга… Ты же считала его другом тогда, верно, Михаил? Швырнуть в друга копьем, причинить ему боль, осквернить его… Это даже для нас необычно. Ангелам можно?        — Все не так! — от шелестящих интонаций Хастура Михаил попятилась: праведный огонь в ее глазах заметно потух. — Ты перевираешь и извращаешь. Вы, демоны, по-другому не умеете…        — Вам там на Небесах всем мозги промыли? — с нескрываемым отвращением бросила Вельзевул.        — Оружие в руках праведников приносит лишь благо, — дрожащим голосом ответила Михаил, расправляя крылья. Мать их безумица, она и правда верит в эту чушь!        — Мы не отдадим вам копье, хотите разбираться — договаривайтесь о переговорах, — сухо отчеканила Вельзевул. — Мы с демонами обсудим и, быть может, даже поговорим с вами. Все. Решения у нас принимают не по одиночке, и даже не Люцифер.        Хастур безотрывно глазел на Михаил, точно змея перед броском.        — Вельзевул, мы… — устало начал было Гавриил.        — Нет, — Вельзевул развернулась. — Давайте, воспаряйте на небо, пока Хастур не решил восстановить демоническую справедливость. Я его оттаскивать не стану, а могу и помочь.        — Вельзевул, что с Лигуром? — Михаил отчаянно пыталась придать голосу важности и значимости, но получалось жалко.        — Не твое дело, — расплылась в омерзительно-торжествующей улыбке Вельзевул. — У нас не принято трепать всякое о старых знакомых, особенно врагам. В отличие от вас.        — Что неясно? Проваливайте, пернатые, — прошелестел Хастур, делая шаг вперед.        — Нет, — еще один знакомый, хриплый голос послышался от ворот в Ад. — Вельзевул, дай мне время. А второй архангел пусть летит отсюда.        То, что Лигур наконец с ними заговорил, радовало, но… Его желание болтать с Михаилом настораживало.        — Уверен? — Вельзевул остановилась и покосилась на ничего не понимающего Хастура.        — Как никогда, — холодно улыбнулся Лигур. — Потеря крыльев здорово прочищает мозги, знаешь ли. Сломать шею этому архангелу мне труда не составит.        Вельзевул лишь развела руками, соглашаясь. Враги, ненависть, недомолвки… Пожалуй, история Лигура и Михаила ее совершенно не касалась.        Хотя проследить все-таки стоит. Держать руку на пульсе, так сказать.