Чтобы меня не открыли, не разоблачили, не разворошили

       Это был дьявольски прекрасный день.        После ужаснейшей в своей угрожающей красоте грозы обжигающее и едва ли не выжигающее все живое солнце медленно ползло по небосводу, выпаривая из влажной почвы воду. Вельзевул буквально наслаждалась каждым мгновением. Плевать, что молнии стали чем-то вроде личной подписи Богини: святого и праведного в этом совершенно точно не было. Кто, как не Падшие, могли оценить это темнеющее небо, этот устрашающий не демонов, кого-то еще огонь в облаках, этот невероятный грохот (о, такого шума не было даже в Преисподней во время недавнего масштабного ремонта). Никакого ненавистного спокойствия, благостных гимнов и райской доброжелательности. Мир — его земная поверхность — в кои-веки перестал напоминать сопливую мягкую жижу.        Невозможная духота. По шее материального тела - вернее, созданной на скорую руку овеществленной оболочки, которая разрушится уже к вечеру, - струился пот. Мухи — о, не только принадлежащие лично Вельзевул, хотя при большом желании заставить их всех действовать по ее указке труда бы не составило, — буквально роились в самых неожиданных местах. И когда только успели так расплодиться… Особенно много их было рядом с дохлым львом, что валялся неподалеку от райского сада.        Вся Преисподняя заходилась смехом от последней новости: первое, что совершил обожаемый Богиней человек, оказавшись за пределами своей песочницы (не по своей воле, конечно, он за эту стену выбрался, скорее был безжалостно выброшен без разбирательств - ну, почти как и сами падшие когда-то) — уничтожил одно из Ее творений.        Далеко пойдет.        Интересно, Она (или скорее Метатрон) уже назначила виноватого среди ангелов? Наверняка кто-то должен был направить несчастного, сбившегося с пути праведного человека, которому предрекали такое невероятное будущее… Требуя взамен всего-навсего не трогать одно-единственное дерево. Хотя, учитывая, как легко Она вышвырнула свое обожаемое творение из райского сада, не выслушивая объяснений (Кроли в отчетах обмолвился, что для выяснения ситуации был отправлен какой-то архангел. Никакого Голоса, никакого Святейшего Лика, лишь молчаливое неодобрение), на Небесах не слишком близко к сердцу восприняли происходящее. Точно так и должно быть. Ну вот чего ждали эти праведные и светлые, запрещая трогать что-то, установленное на самом видном месте? Странно, что подобное искушение придумал не Астарот.        В любом случае, материальное существо, наделенное душой (особой эфирной структурой, назначение которой никто до сих пор не понял: к чему подобные сложности), из комфортных условий выселили, и сейчас веселое (уж демонов они точно повеселили) неправедное семейство, ослушавшееся Маменьку, брело по недружелюбной пустыне, ухитрившись по дороге разделаться с парой других Божьи тварюшек. Преисподняя — несколько причастная к случившемуся — ликовала.        Но для Вельзевул самым прекрасным в этом всем было кое-что еще. Не слишком связанное с человеком.        Можно было с невероятным, воистину чудовищным удовольствием любоваться тем, как работает кто-то еще. Вельзевул и не подозревала, сколько едкого злорадства и невыносимого ощущения свободы это приносит. Особенно если при этом нет нужды контролировать каждого, кто норовит схалтурить или просто не знает, как сделать правильно. Когда работать в чудовищных условиях вынуждены не ее демоны, а чертовы сотрудники Небесной Канцелярии. Конечно, пернатым не мешают почти привычные тварям Преисподней постоянные обвалы, пробитые ручьями стены и вонь от проклятого озера. Но здесь, на поверхности, ангельское терпение испытывали неудобства совершенно другого рода. Каждый раз, когда кто-нибудь из пернатых тихо вздыхал, едва сдерживаясь, чтобы не подумать о невозможности соблюдать равновесие на проклятой Богом земле, Вельзевул от восторга мысленно запевала бодрую богохульную песенку, а мухи вокруг ее головы жужжали в совершенно особенной тональности.        Несчастные ангелы работали в поте лица, изо всех сил делая вид, что работа в таких условиях не приносит им и капли неудовольствия. Исходившие от них ощущения указывали на обратное. Даже от падших никогда не исходило такой обреченности и неподобающей усталости.        Вельзевул хотелось хохотать без остановки.        После грехопадения человека — там, наверху, судя по всему, безумно полюбили слово «падение» и теперь пытались засунуть его во все свои официальные формулировки, — мир очевидно изменился. Что-то невнятное расползлось по земле, точно накрывая каждый дюйм всего сущего тонкой колышущейся пеленой, эфирной патиной подергивая каждую материальную частицу. От этого чего-то веяло приятным холодом — почти родным для живущих под землей демонов — и безмерным спокойствием.        Хорошее или плохое, это было правильно.        Видимо, эти самые изменения почувствовали и спустившиеся на землю ангелы. Крылья их подрагивали, лица обрели скорбное выражение, но… Лить слезы никто не подумал. Верно, неподобающе тяжело работать, когда горькая влага затмевает твой ангельский взор.        Ангелы готовили Райский Сад к перемещению. Может, и к уничтожению, но об этом даже слухов не ходило: так, размышления отдельных демонов. Официально — Небеса снизошли до короткого письма для Преисподней за подписью Метатрона — необходимость в нахождении на земной поверхности Райского Сада отпала. Ничего необычного и выходящего из ряда вон не случилось. Просто Она решила кое-что опробовать. Людям указано заселять планету — и, наверное, просто по доброте душевной, чтобы семейству не было скучно, к этой сомнительной чести приложен ворох неприятных проклятий от Богини. О страданиях, извечной боли, что-то о потомстве… Где-то Вельзевул уже слышала что-то чрезвычайно похожее.        Милейшее существо. Добрейшее. За одно яблоко — проклясть весь род своих любимых игрушек. Даже Люцифер аплодировал.        Если бы демоны знали, что людей так просто извести, даже мятеж в свое время поднимать бы не стали. Можно было просто подождать.        Естественно, слух о том, кто именно послал нужного демона устроить нужный скандал, мгновенно разлетелся по Преисподней. Спустившегося доложить о случившемся Кроли встретили как героя (демонически-злобного героя, ничего хорошего и благостного в испытываемом демонами ощущении даже быть не могло), жали руку, аплодировали, предлагали вместе хлебнуть крови, эфирной жижи, сожрать напополам крысу… Люцифер лично поблагодарил (или, вернее, восславил подлость и мастерство, с которым они провернули эти злые козни) и Вельзевул, и Кроли не просто на Совете, но при всех демонах. Вытянувшаяся рожа Астарота была воистину бесценной. В общем… Событие получилось выдающееся. Правда, пока в Преисподней праздновали эту небольшую победу (Кроли как-то странно смотрел на празднующих демонов, но все предпочли посчитать это проявлением идеи о собственном превосходстве), Вельзевул поднялась наверх. Стоило проследить, чтобы на месте райского цветника с парой проблемных деревьев не осталось ничего. Ни растений, ни животных…        Последних, конечно, немного жаль, но наверняка ангелы об этом позаботятся. Ее задача — не позволить пернатым оставить и крохи опасных святых штуковин. Пропустить было бы сложно: каждая из них фонила не хуже Престола. Но кто знает, до чего могла дотянуться в минуты особенно благостного настроения и долгих одиноки прогулок Богиня.        Обращаться в демоническую форму Вельзевул не стала. Даже не удосужилась совсем уж себя ограничить обычным служебным телом. Только простая видимость материального, оболочка, которая рассыпется через пару часов, оставляя лишь рой жужжащих мух, - и то чтобы не смущать усердно трудящихся ангелов. Сегодня можно допустить капельку снисхождения к жалким пернатым. Сегодня они победили — и это небольшой, но значимый шаг к их великой цели победы над Добром.        На самой удобной для наблюдения площадке маячила странно знакомая фигура в белом балахоне и золотисты шлепанцах. Наверное, будь у Вельзевул настроение чуточку хуже, ей бы и в голову не пришло туда потащиться: проконтролировать можно было и из другого места. Но раз уж так… Почему бы и не напомнить жалкому ангелу, кто на земле обладает властью, и в чьи руки теперь переходит судьба человека?        — Кто-то переезжает и решил забрать даже распоследний фикус? — хохотнула Вельзевул, не обременяя себя какими бы то ни было правилами приличия вроде необходимости приветствий.        Архангел величественно — насколько величественно могла только выглядеть глупая физиономия этого архангела с фиолетовыми глазами — повернул голову.        — Ее воля в том, чтобы наказать ослушавшихся детей своих, — надменно проговорил архангел. — Я вовсе не удивлен, что демон вроде тебя не смог этого понять.        Вельзевул не сдержалась и все-таки расхохоталась.        — Ты бы себя слышал, Гавриил, — Вельзевул взъерошила взмокшие волосы на затылке. — На лице все написано. Ты сам-то ничерта не понимаешь…        — Не сквернословь, — архангел явно изо всех сил делал вид, что смотрит на подготавливаемый к перемещению Сад, а не на саму Вельзевул.        — Хочу и сквернословлю, мы больше не на Небесах, и правила ваши… — коротко фыркнув, она поправила воротник балахона, изрядно потрепанного за время после Падения. — Молния меня за это не покарает, смотри, гребаный ты архангел…        — Это глупо.        — Это забавно. Смотреть на ваши кислые рожи, — отмахнулась Вельзевул, скрывая довольную улыбку. — К слову, а ты почему не снуешь среди этих взмокших бедняг? А. Конечно же. Повысили? Поздравить?        Гавриил самодовольно надулся, выпрямившись.        — Ну, раз так хочешь… Поздравляю, архангел Гавриил, — едко зашептала Вельзевул, шагнув ближе — и заставляя архангела нервно отшатнуться. — За твое благое дело, за предательство близких, за брошенных и обреченных собратьев ты получил достойную награду. Командовать такими же…        — Ради Бога, хватит, — поморщился Гавриил. — Я думал, ты убить меня не против, не то что разговаривать. Почему ты здесь?        Вельзевул вздернула подбородок, подставляя обезображенные демонскими метками щеки солнцу:        — Кто-то должен проверить, что вы какой-нибудь своей чепухи не оставите.        — Это должен был делать лично Герцог Преисподней? — искренне удивился Гавриил, повергая Вельзевул в шок своей осведомленностью.        — Что? И откуда…        — Нас держат в курсе. Главный офис, — пожал плечами Гавриил и торопливо махнул рукой приближающимся ангелам. — Все в порядке, официальный визит нашей… оппозиции. Все согласовано!        — Ты соврал, — припечатала Вельзевул, глядя на недовольно перешептывающихся ангелов.        — Нет, я…        — Очень даже да, — ехидно усмехнулась Вельзевул, пытаясь разглядеть лицо архангела: солнце било в глаза, а пернатый был несколько высоковат для этого ее материального исполнения. С другой стороны, если шагнуть чуть в сторону и ближе к Саду, тень от архангельской макушки будет очень удачно загораживать солнце...        — Я не солгал. Мы только что согласовали этот визит, — буркнул себе под нос Гавриил: похоже, такое ему было в новинку. — С тобой.        — Тогда понятно, почему повысили тебя, а не Михаила, — равнодушно протянула Вельзевул, обращая взгляд на райский сад. — У тебя с формулировками получше.        — Благодарю, — Гавриил улыбнулся слишком широко для архангела, беседующего с ненавистным демоном, своим извечным врагом и предателем.        — Это не комплимент, сделай свою нормальную рожу, хватит светиться, — недовольно буркнула Вельзевул. — Я обратила внимание на то, что вы оба омерзительны для бывших собратьев… Черт. Да хватит светиться, я называю тебя и еще одного ангела предателем!        — Но я предатель в глаза исчадия Ада. Значит, даже Преисподняя признает, что мои действия обращены во благо…        — Ой, захлопнись уже, — Вельзевул закатила глаза.        — К тому же, ты больше не хочешь меня уничтожить…        — Кто сказал такую чушь? Хочу, просто чуть меньше и куда более вероломным способом, — фыркнула Вельзевул, скривив лицо. — Решила отсрочить твою безвременную кончину. Помучаешься подольше на Небесах среди страдающих от какого-нибудь невероятно нудного недуга таких же твердолобых. Пустое, бессмысленно существование среди таких же омерзительных тварей, назвавших себя светлыми. Я бы таким мучениям выбрала быстрое и безвозвратное уничтожение, но для врага…        — Это звучит прекрасно, — Гавриил мечтательно уставился вдаль. — Ничем другим мы быть и не можем, мы по разные стороны.        — Это отвратительно, коварно и попирает все представления о Добре и Благе, — отозвалась Вельзевул.        — На том и сойдемся, — Гавриил задумчиво почесал нос. — Слушай, раз уж ты здесь… С копьем Михаила они разобрались, а я… Ну… Эм…        Вельзевул почувствовала, как закипает. Нет, все же идти и говорить с эти кретином было худшей идеей дня. наверное, даже материальному облику легко могло напечь голову в такой жаре. В конце-концов, если бы не Гавриил, Астарот сейчас не хвастался званием Князя Преисподней, и столько демонов…        — Пошел к черту, я здесь по работе. Не смей вспоминать…        — …ты могла бы показать крылья? — выпалил Гавриил самое неожиданное, что только можно было представить.        — На кой черт тебе мои крылья? — сдавленно буркнула Вельзевул, усилием заставляя себя не опустить взгляд. Нельзя было перед ангелом так низко ронять гордое звание демона и Герцога, позволяя себе эмоции от одного упоминания о крыльях. — Убедиться, что зло уродливо? Хотя… Любуйся.        Как же она его сейчас ненавидела. За каждого развеянного Астаротом на эфирные элементы демона. За то, что по его вине не получила ту должность, что причиталась ей. За то, что сейчас трепалась с ним. Наверняка со стороны тупых ангелов это выглядело так, будто она пришла сюда возрождать старые знакомства. Ни одно, даже самое лучшее расположение духа ее не оправдывало.        На ослепительном солнце взметнувшиеся шесть иссиня-черных крыльев, тут и там усеянных металлическими перьями, казались настолько чужими, насколько это вообще возможно. Густой тенью они скользнули по воздуху, напугав до чертиков всех мирно работающих в поте лица ангелов. Что ж, теперь в ее действиях нет ничего предосудительного. Это обычный акт устрашения противной стороны.        — Мне… — под выразительном взглядом Вельзевул Гавриил буквально подавился своим «жаль». — С этим ничего нельзя сделать?        — Это мои крылья, идиот, — холодно отвесила Вельзевул, едва сдерживаясь, чтобы не выбить из архангела благодать еще раз. — Я ничего с ними делать не собираюсь. Спросишь, больно ли было — общипаю твои настолько, насколько дотянусь.        — Я не знал, что… — Гавриил сбился, гордо расправил плечи и спешно сменил тему. — Позволь тебя поздравить с назначением. Уверен, ты окажешься достойным противником в грядущей Великой Битве.        — Ага. Блестяще.        — Теперь-то что не так? — Гавриил искренне — черт побери, зачем ему это вообще, омерзительное ощущение, — пытался понять, что такого сказал.        — Забудь, — отмахнулась Вельзевул, рассеянно переводя взгляд с райского сада на архангела. — Во главе войска буду не я, можешь не стараться. Стой. У тебя… Что у тебя… Что у тебя там шевелится?        Вельзевул ошарашенно смотрела на сконфуженного Гавриила, выудившего из-под балахона где-то на груди утконоса.        Что за идиот, черт побери.        — Что? — покосился на нее Гавриил, неуклюже удерживая в руках жутко недовольного зверька. — Они… Мы… Все наши расселяют зверье по планете, а этот… да и броненосцы… Они привыкли к комфорту. С ушастыми я разобрался, нашел им место поудобнее, а с этим не успел.        — Тебе часто говорят, что ты еще более странное существо, чем твой утконос? — у Вельзевул пропал дар речи.        — Я хотя бы не разгуливаю вокруг убитого льва, распевая дурные стишки, — насупился Гавриил, почесывая утконоса и опуская его на землю.        — Ты сейчас… А. Ну да, — Вельзевул снова взъерошила волосы на затылке. — Велиал заявил, что не верит ни слову про райский сад, вот и сюда потащился. Ты еще самого странного не знаешь, он из внутренностей, натянутых на металлическую дугу… Ладно, не важно.        Вельзевул замолчала ровно в тот момент, когда глаза Гавриила от удивления стали совершенно неестественного размера.        — Ты бы приглядывал за… эй! Куда полез! Я демон, мне с вами забавляться не положено! — Вельзевул спешно шагнула назад, ощутив когти утконоса на ногах. Этого только не хватало… Попытка ретироваться провалилась с треском: утконос, не утруждая себя пониманием концепции о борьбе добра и зла, проворно взобрался по одежде — невозможно поверить, что его не дрессировали для этого, — и с удобством устроился у Вельзевул на плечах.        Просто блеск. Герцог Преисподней с ворохом мух вокруг головы и утконосом на плечах. Демоны со смеху умрут, если узнают. Что за… Дьявол!        Кого сюда еще занесло? Хотя…        Вдалеке от беседующих архангела и демона, незамеченный работающими посланниками Небес, стояла высокая фигура, облаченная в черный балахон.        Вельзевул не узнавала это существо. Да и ощущений от него не исходило… Во всяком случае, знакомых ощущений.        — Это кто-то из ваших? — проследив за взглядом Вельзевул, полюбопытствовал Гавриил, заодно развеивая родившееся было подозрение о связи незнакомца с Небесами.        — Нет, — твердо ответила Вельзевул. Скрывать в этой ситуации было нечего: кто знает, как это существо может отразиться на конфликте Добра и Зла. — Это совершенно точно не наш.