Чтобы меня не открыли, не разоблачили, не разворошили

       — Ты меня раздражаешь. Будь ты до сих пор ангелом, я бы помог тебе свалиться в вулкан с адским пламенем, — с порога заявил Астарот и шлепнулся в кресло напротив Вельзевул, шурша алым, ослепляюще ярким балахоном.        Нет, а чего еще ждать. Перемирие — штука относительная, видимо, лабиринты Астароту были по-особенному дороги. Точно он их сам лично копал, без каких-то чудес или демонической помощи, вся спина взмокла. Злопамятная княжеская… тварь.       Пожалуй, будь у иерархов Преисподней свой этикет, таковой бы наверняка предписывал им ненавидеть друг друга. И в повседневной жизни почаще об этом напоминать объекту ненависти. Слать отрубленные головы, дохлых голубей и сочинять оскорбительные песенки о каждом провале противника. В конце-концов, постоянная война хоть и восхищала слуг тьмы, но здорово выматывала. Все эти уничтожения и сожжения, конечно, были эффектными, но слишком затратными.        Зато оскорблять друг друга при встрече — изящно и со вкусом. Мелочно, едко, противно, но держит в тонусе. Никакой тактичности и понимания (не то чтобы эти понятия оставлены демонами для ангелов, просто в перепалках для них места нет), лишь мерзкие попытки задеть побольнее. И чем ближе к истине — тем лучше. О самом раздражающем и вовсе следовало говорить в лоб, не дожидаясь вопросов. Наверняка неприкрытая откровенность однажды станет чем-нибудь невероятно грубым и неприемлемым даже среди людей.        — Чертовски взаимно. При первой же возможности превращу тебя в лужу слизи, — не осталась в долгу перед Князем Вельзевул и широко улыбнулась. — Где остальные?        Представлять чужое уничтожение — приятно, но до этого еще дожить нужно. И если все они разозлят Люцифера, вероятность благополучного исхода станет крайне низкой.        — Шастают где-то, Велиал, кажется, в кости половину седьмого уровня выиграл, — лениво протянул Астарот, не удостаивая взглядом даже разлетевшихся по всей комнате мух Вельзевул. Глаза закрыл, будто на солнце греется, развалился дьявол знает как, только ноги на стол не забросил. Какое упущение… — Внемли моему пророчеству, уже к следующему утру толпа униженных демонов повалит к твоему порогу…        — Просто признай, что ты наврал Люцу, — Вельзевул закинула ноги на стол: вся эта история с Авелем здорово нервировала, а отвлечься — пусть и глупыми пререканиями с Астаротом — было необходимо. Да и лишний раз показать, кто тут хозяин… То есть не вообще, а в этом кабинете. Хотя и в Преисподней тоже, до самого апокалипсиса.— С три короба наболтал, а потом просто с угадайкой везло. Ну какой из тебя пророк, право…        — Ну… — Астарот запрокинул голову: скарабей, противно перебирая лапками, переполз с его шеи на макушку. — Все, что я вижу, сбывается. За ангела испугалась? Или копье отдавать не хочешь?        — Пошел к черту, — лениво откликнулась Вельзевул.        — Брось, мы разве не по душам… не, не так. Разве мы тут не засыпаем друг друга убийственной откровенностью? — Астарот принялся разглядывать собственные ногти. — В методах мы не сойдемся, ты слишком… Правильная, даже в демоническом смысле. А иногда рискнуть нужно.        — Если бы я рискнула и воспользовалась одной удобной ситуацией, ты бы здесь сейчас меня не нервировал, — отозвалась Вельзевул, не удостаивая Астарота взглядом. Ни одному слову этого психопата она не поверит: давно уже не вчера родившийся ангел с белым пухом на крыльях. — Благодари бездну и мою рациональность.        — Твою глупость и трусоватость, ты хотела сказать? Тридцать лет пустого безумия, ты ничуть меня не лучше, — елейным тоном пропел Астарот. — Не забудь поздравить Лилит, она прекрасно поработала… И с демонами тоже.        — Что, прости? — непонимающе нахмурилась Вельзевул.        — О, только то, что ты сейчас услышала, — мягко прошелестел Астарот, отвратительно улыбаясь. — Но демоны тоже получились забавные. Ничего, что вид странноватый, они будут преданными и исполнительными…        Вельзевул улыбнулась в ответ: ничуть не менее омерзительно. Астарота хотелось убить раз в восемь сильнее обычно, перед этим неспешно располосовав на ленточки для формы всей армии Преисподней. Это был чертов подтекст или он просто пытается дурить ей голову? Это что сейчас, признание? Но как? Разве Лилит могла… или кто-то еще? Кто вообще мог не побояться сунуться в голову Герцога Преисподней?        — У них ни крыльев, ни лап повнушительней. Ты бы еще пингвинов лентами обвешал, — натянуто хохотнула Вельзевул, вспоминая показанный Велиалом пару часов назад экземпляр: пухлое, коротколапое нечто с каким-то подобием наростов, как у ящериц. Пустить этих мелких — они даже человеку до колена не достанут, не то что простому демону или ангелу — существ… Да уж лучше броненосцев сюда стащить, и к каждому привязать палку с адским пламенем. Эффективнее получится, пусть заодно и Преисподнюю спалить недолго… — Где там… Наконец-то.        Астарот на колкость не ответил, лишь демонстративно захлопал, не обращая внимания на вошедших Герцогов.        — Мы выставили в коридоре с камерой, где заперт человек, своих демонов, — начал Лигур, странно взглянув на бредущего рядом Велиала. — Никто не сунется.        — Прелесть, — сухо похвалила его Вельзевул. — Работаем?        — У вас всегда так на советах? — ехидно хмыкнул Астарот.        — Да. Не у всех есть время на изображение землеройки, — парировала Вельзевул, поднимаясь на ноги. — Нам нужно решить, как мы поступим. И вопросов два. Если Небеса решили сгонять к нам сюда всех без разбору…        — А что, собственно, не так? — резко перебил Хастур. — У нас будет толпа… как их… душ. Это те же эфирные тела. Ну, над подготовкой к войне придется поработать, но это будут наши солдаты…        — А еще можно в сознании немного покопошиться, от праведности ничего не останется… — мечтательно протянул Астарот, явно потешаясь — еще и над кивающим Хастуром.        Вельзевул почувствовала, как у нее дернулась бровь.        — Этот… человек, — задумчиво начал Лигур, — похоже, праведник. Молится там себе в темноте… И просит тех, кто Наверху, не спасти его, а только простить. Чушь, конечно… всю ночь под ухом этот бубнеж.        — Честно говоря, нам бы как-нибудь провернуть все половчее, — Велиал потянулся до хруста костей. — Я этому праведнику предпочту убийцу. Славный малый, ему вся Преисподняя порадуется, прирожденный талант. Куда его отправили, кстати?        — Скитаться, — неопределенно пожала плечами Дагон. — Наши демоны следят, но… Это затянется. На вечность. В этом его проклятие. Как и в том, что убить его не позволят.        — Они его в материальном теле оставят? Навечно? — с отвращением протянул Астарот. — Воистину, дьявольское наказание.        — Каин от нас никуда не денется, — кивнула Вельзевул: имя убийцы запомнилось. Да, орущий сверток вырос в выдающуюся личность, кто бы мог подумать. — Наша проблема — праведник. Асмодей?        — Минуту, — Асмодей потер глаза, поднимаясь. — Я нашел немного. Судя по тому, что в Великом плане написано, род человеческий проклят. И это проклятие обрекло их вечные души на извечные же мучения. И так как мучить кого-то ангелам не позволяет Идея извечного, будь оно неладно, Добра, мучить эти души должны мы.        — Мучения тоже должны быть извечными? — едко поинтересовался Велиал под одобрительный смех Хастура. Дагон посмотрела на обоих, как на кретинов, но ничего не сказала.        — Подожди. Все души? — Вельзевул нахмурилась.        — Пока Она не передумает, — пожал плечами Асмодей. — Там, может, кого-то и заберут.        — Кого-то? — проскрежетала Дагон. — Это ангелы. Им только повод дай. Мы будем превращать этот материал в наших демонов, а потом кто-нибудь пернатый объявится со словами о прощении, и все. Люди. Им нельзя доверять.        — Какая дребедень, — тряхнула головой Вельзевул. Все, что говорили сейчас остальные члены Совета, она уже пыталась обдумать. Ничего внятного в итоге не получилось. — Об этом мы не договаривались, речь шла только о войне, а не пленных и прочем.        — Спихнуть на нас человечество, из-за которого все и началось, очень оригинально с Ее стороны, — кажется, Астарот впервые за все время сошелся с Вельзевул во взглядах.        — Есть какие-то мысли? — с интересом уставился на Вельзевул Асмодей, закрывая книгу.        — Определенно. Не только пернатым под нашими окнами околачиваться, — презрительно выплюнула Вельзевул. — Предлагаю навестить и потолковать с идейным врагом. Лично я не откажусь почитать те бумажки, которые шлют Метатрону. А еще мне чертовски интересно, с чего пернатые решили, что их работа заключается в одном лишь пении идиотских гимнов.        — Это опасно, — коротко бросил Велиал, с неприкрытым интересом изучая стену напротив. — Одно дело говорить у ворот Преисподней, а другое…        — Я Герцог, мать его, Преисподней, — сухо отчеканила Вельзевул, прожигая взглядом дыру на едко ухмыляющемся Астароте. Слова Велиала ее буквально взбесили. Или, быть может, тот непонятный приступ безумия возвращался. Лезть прямиком к ангелам… Плевать. Так нужно. — Впереди еще немногим меньше шести тысяч лет. Если мы стерпим, пернатые совсем обнаглеют. Или кто-то испугался?        — Мои помощники — один из которых по вашему приказу до сих пор в темнице — наверняка вызвались бы добровольцами, — вкрадчиво начал Астарот, облизав губы и подавшись вперед. — Они сочли бы это огромнейшей честью для демона. И если наши Герцоги подобной мысли не разделяют, мне воистину страшно… Если уж Иерархи забыли о первейшей обязанности приводить в ужас нашего противника…        — Чушь, — Дагон открыла было рот, чтобы возмутиться, но Вельзевул взмахом руки заставила ту недовольно нахмуриться и замолчать. Перемирие, мать его. Не хотелось бы уступать Астароту Дагон, если князю-командующему придет в голову, что его оскорбили. Или не его самого, а его важную (как они до мятежа без нее протянули?) и нужную (о, об эффективности его работы можно легенды слагать) должность.        — Думаю, этот вопрос в моем ведении, Князь, — негромко прошелестела Вельзевул: странно даже, что за жужжащими все громче мухами получалось разобрать хоть слово. Астарот настороженно выпрямился, поправляя разорванный ворот балахона (странное сочетание: с одной стороны, внешний вид Князя явно беспокоил, оттенок одежд тому доказательство, но с другой… Временами Хастур казался опрятнее), искоса наблюдая, как Вельзевул, заложив руки за спину, обходит стол. — Это не касается войны или подготовки к ней. Всего лишь рядовые будни Преисподней. Во всяком случае пока. У моих…        Вельзевул остановилась за спиной Астарота. Мухи — точно слетевшиеся на самую вонючую и отвратительнейшую падаль во вселенной — уселись на столешницу, черной шевелящейся массой укрывая каждый дюйм. Астарот прикусил губу.        — Прошу прощения, наших демонов, я оговорилась, — с удовольствием — и без сожалений о сказанном до этого — исправилась Вельзевул, — и без того достаточно работы. Да и у вас, как у Князя, дел предостаточно. Ваши новые образцы пока не слишком похожи на передовые легионы Тьмы. За всем этим немудрено не понять ситуации в целом… Признаться, вы вообще очень многое упустили. Каждый из Герцогов одобрит мое предложение. Я в нашей проблеме разбираюсь… Лучше. Такое упущение для Командующего.        Это упущение, черт побери, дорого ему обойдется. Но и демоническая милость, которую Вельзевул проявила, не доложив о случившемся — в деталях, с пророчествами, с ее догадками о причинах помешательства и другими мелочами, — Люциферу, заодно не уронив на голову Князю что-нибудь достаточно разрушительно, вроде копья, тоже выйдет боком исключительно самому Астароту. О, однажды он будет молить о возможности погибнуть…        Вельзевул чувствовала, как плывет ее речь. Так тщательно выстраиваемые ограничения дара медленно соскользнули, снова окуная хозяйку в царство сомнительных в своей мерзости и склизкости эмоций окружающих.        Все верно. Она задумала нечто самоубийственное, ей нужно знать, откуда может прийти опасность внутри Преисподней. Мухи — невероятное количество, их просто не могло быть столько, это не может быть часть созданной ею материальной формы, — расползлись уже по всей поверхности стола: копошащаяся масса то и дело поблескивала в свете адского пламени, ни на дюйм не открывая взгляду саму столешницу. Никто из членов Совета не смел возражать или возмущаться.        — Герцог Лигур и герцог Хастур заняты человеком. Его… размещением, — не раздавая приказы, лишь констатируя неоспоримое говорила Вельзевул. Холодную, почти осязаемую рассудительность Лигура и живейшее, почти трепетное оживление Хастура спутать было невозможно. — Наш праведник желает искупить не только свою вину, но и вину своей семьи… Мне уже сообщили, не удивляйтесь. Почему бы не дать ему такую возможность? Мы же не станем спорить с человеческой совестью, нам всем ее не понять…        Короткая пауза — чтобы удостовериться во всеобщем внимании и говорить дальше.        — Герцог Дагон следит за порядком в Преисподней, — вкрадчиво продолжила Вельзевул, опуская руки прямо на плечи Дагон, укрытые балахоном с засохшей грязью. Вот уж в ком не было сомнений. Дагон, конечно, считала затею чертовски опасной, но согласилась бы брести хоть на Небеса, если это поможет разобраться в ситуации.        Асмодей странно покосился на Вельзевул и закрыл глаза. В ощущениях, заполняющих пространство, что-то стало заметно меняться. Слишком… очевидно. Топорно. Вельзевул с интересом взглянула на Асмодея.        — Я тоже… соглашусь, — его вдумчивые слова не оказались таким уж сюрпризом. — Мы должны прояснить ситуацию, но провоцировать новый конфликт там, на их территории — неразумно. Может, стоит выманить их сюда… Хотя бы на землю.        — Но герцог Асмодей тоже не пойдет, — с легким презрением махнула рукой Вельзевул, снова уставившись на Астарота. — Его роль в другом, он продолжит работу с Великим Планом. Не думаю, что его помощь там будет для меня неоценимой.       Конечно, продолжит. Если завтра ей пернатые голову открутят, в Преисподней должен остаться кто-то разумный.        — Тебя послушать, так ты вообще одна идти собираешься, — натянуто хмыкнул Астарот, изображая самодовольство: Вельзевул же отчетливо ощущала… беспокойство. — Забирай Молоха и Абаддона, они не так уж и бесполез…        — К этому я и веду. Мне не нужны ваши помощники, Князь, — Вельзевул широко улыбнулась, демонстративно игнорируя Велиала: его мнение было предельно ясно. — Мне нужны вы с вашими… невероятными талантами. Я предлагаю вам пойти со мной. К тому же, отчасти вы правы. Вас это тоже коснется. Если мы будем готовить души к великой войне, и эти души в один момент у нас заберут, не скажется ли это на всей готовности Преисподней к сражениям? Обученные нами же солдаты, перешедшие на сторону врага…        Вельзевул улыбалась. Каким бы омерзительным психом не был Астарот, за власть он цеплялся. Это было для него важно. Каждая попытка подставить других, выставить в дурном свете Вельзевул, сотворить что-то с демонами — все, абсолютно все в конечном итоге служило одной цели: укрепить свой авторитет. И после всех неудач с грехопадением, собакоголовыми демонами, разрушенными тайными ходами, провалом с непредвиденным убийством Авеля Астарот не может отказаться. Это самоубийственно, но смолчать перед ангелами и уступить означало слабость.        А слабых в Преисподней жрут без соли, не прожаривая на проклятом пламени.        С другой стороны, вряд ли все демоны доживут до Апокалипсиса. Всякое возможно. И в абсолютном конце их всех ожидало небытие: ни во что другое демоны верить не могли. Мысль о том, что время движется неумолимо — даже ее время, герцога Преисподней, — не давала покоя. Астарот сам виноват: зря он затеял эти разговоры о риске. Вельзевул не хотела больше ни о чем жалеть. Она — демон. Она не должна себя ограничивать всякой чепухой.        Наверняка все эти мысли навеяло разговором со Смертью.        Да и черт с ним. Выживет завтра — прекрасно. Появятся проблемы — утащит за собой Астарота. Волочиться к светлым, стучать в ангельские ворота… Слишком отчаянно даже для обезумевшего демона.        — Так что, Князь? Согласитесь? — насмешливо процедила Вельзевул, с жутким грохотом задвигая свое пустующее кресло за стол: мухи черным гудящим роем взмыли вверх.        Очевидный ответ. Пустая формальность. Неизбежное…        — Да, — скривился Астарот, карябая когтями по столешнице. — Кому как не мне помогать Преисподней получить то, чего она заслуживает.       Может, пророческого дара у нее и нет, но понять мотивы врага — даже такого ненормального, как Астарот, она точно сумеет. Без сомнений.        Вельзевул усмехнулась и, коротко заметив, что никого больше не задерживает, направилась прочь.        На поверхность. Ей сейчас было нужно видеть… Звезды. Солнце. Луну. Что угодно, кроме камня и вездесущего проклятого пламени.        Демоненок, охранявший сегодня Врата Преисподней, легко пропустил Вельзевул: кажется, часовые уже привыкли к прогулкам Герцога по поверхности.        Небытие. После смерти демонов и ангелов не остается ничего. Если с ней что-то случится, вся эта сомнительная компания раздолбаев совсем потонет среди ручьев и камней. Хотя… не все, конечно. Только те, кого полубезумные демоны-экспериментаторы не превратят в подопытный материал.        Солнце давным-давно зашло, Луна пряталась где-то далеко за горизонтом, а Вельзевул размышляла о том, повезет ли ей хотя бы немного. В чернеющем и поблескивающем светлыми звездными огнями переливалось — самыми невероятными оттенками — огромное невесомое полотно света, точно легчайшая вуаль, которую рябит ветер.        Кажется, такому сиянию в этих широтах делать нечего. Очередная причуда Богини. Редкость, которую точно нарочно развернули в Небесах для каждого, кто найдет время оценить красоту этого мира. Небольшое напоминание о том, что Она не оставляет мир совсем уж без внимания, даже если ни с кем не говорит. Зачаровывающий и очаровательный свет в такой обожаемой Вельзевул тьме. Переливчатый, размытый и непостоянный.        Точно невесомое благословение и пожелание удачи.        Вельзевул опустила голову и с отвращением плюнула на землю.        Последнее, что она сейчас хотела бы получить, — благословение Всевидящей.