Чтобы меня не открыли, не разоблачили, не разворошили

       Финик с глухим стуком упал на камень.        — Это ты замышляла, да? — возмутился Гавриил, сверкая в полутьме фиолетовыми глазами. — И не мечтай, демон!        — О чем мечтай? — насмешливо пропела Вельзевул. — О том, чтобы накормить архангела? Какие, однако, странные на Небесах представления о мечтах демонов. Мы что по-вашему, мечтаем о торжестве вселенского зла, гибели добродетели и накормленных архангелах?        — Ты прекрасно поняла! — деловито провозгласил Гавриил, одергивая балахон. — Ты тварь Преисподней, для тебя почетно совратить архангела!        О великий Люцифер. Заткните кто-нибудь этого кретина, его же люди слышат… Даже Вельзевул неудобно стало, а она — демон.        — Совратить? Ты считаешь, что я притащилась сюда, чтобы совратить архангела? — хохотнула Вельзевул, поворачиваясь к Гавриилу. Определенно, это была самая странная вещь, на которую только можно было отвлекать Небеса. Да наверху все сплетники собственными перьями подавятся за такие подробности. И уж совершенно точно после таких воплей оскорбленной невинности в лице Гавриила никто, абсолютно никто не посмотрит, чем занимается Лилит с остальными. Затмение, которое вот-вот начнется и на тех землях, еще сильнее ослепит каждого верного Свету пернатого. Все получится. А с желанием стукнуть посильнее возомнившего о себе невесть что архангела она как-нибудь справится.        — Конечно. Я не просто рядовой архангел, я… — важно начал Гавриил.        — Ты в курсе, что это уже гордыня? — неожиданно ввернула Вельзевул, с искренним восторгом любуясь, как остаток фразы архангела утонул в темноте. Кажется, в наступившей тишине можно было разобрать, как судорожно пытается работать мозг архангела. Оставалось надеяться, что в этой голове только что ничего не повредилось: хохочущего начальника сдать обратно Михаил может быть проблематично.        Черт побери, оно того стоило. Даже если то, что сейчас делает Лилит, не принесет ожидаемых результатов, сомневающийся архангел Гавриил много стоит.        — Знаешь, иногда финик — просто финик, — лениво пожала плечами Вельзевул, любуясь солнечной короной. Давняя проделка явно стоила усилий — да и последствий. Ничего на земле, да и на небе тоже, не обладало такой невероятной, темной красотой. — Так что зря отказался. Это вкусно. Людям нравится. Они эти пальмы даже выращивать пытаются… Так себе получается, по большей части.        Гавриил оскорбленно поджал губы, но, что забавно, так не подумал подняться на ноги. Отвернулся, изображая безграничный интерес… Что там должно быть? Безжизненная скала? Прекрасный объект для созерцания ангельским зрением.        Наверняка боится в темноте свалиться вниз. Совершенно точно. Других объяснений этому нет и быть не может.        — Ты нарочно извращаешь мои слова, — выдал наконец Гавриил. — Это в вашей природе…        — Мы когда-то были ангелами, — снова хмыкнула Вельзевул, даже не думая разрешать пляшущие в сознании архангела противоречия. — Значит, природа у нас общая. Так, отдельные приобретенные характеристики отличаются. Но поверь, совращать тебя я даже не планировала.        — Потому что это провальная затея, демон, — гордо поднял нос Гавриил. Невероятная способность: из всего сказанного слышать только нужное ему. Конечно, будь на его месте тот же Асмодей, Вельзевул предположила бы, что смысл ее слов понят и принят к сведению, но никаких замечаний не звучит только ради продолжения беседы в том же непринужденном тоне. Но… Это же архангел, черти его дери, Гавриил. На такие сложные размышления его святая голова не способна.        Вельзевул поблагодарила всех — от извечной бездны до распоследнего падшего ангела, сотворившего когда-то звезды, — как за то, что в темноте явно довольный Гавриил не желает вглядываться в ее выражение лица, как и за то, что архангелы в принципе не знакомы с концепцией сарказма.        — Да. Чертовски провальная, — с невероятной иронией проговорила Вельзевул, с восторгом наблюдая, как гордо надулся Гавриил.        Нужно будет найти время и научить архангела плохому. Сарказму, то есть. Не может же он быть совсем необучаемым. И ей перед Люцем зачтется: с такими умениями Гавриил сможет делать существование свои подчиненных еще невыносимее.        А страдающие ангелы — это всегда хорошо. Для Преисподней. Кто знает, может, страдания их не очистят, а наоборот, помогут Пасть… Люц не раз давал понять, что новым сторонникам найдется место в Аду. С другой стороны, он не уточнял, какого рода это будет место.        — Раз уж мы все выяснили, демон… — снова важным тоном начал Гавриил.        Это безликое, покровительственное «демон» чертовски раздражало. Архангел будто нарочно пытался смешать ее со всеми остальными, не делая никаких различий между ней, Астаротом, Люцифером, собакоголовыми существами, распоследним демоненком, появившимся стараниями Лилит… Конечно, для Небес все они были равны, и это ни капли не задевало. Только одно дело быть безликим врагом Небес, и совершенно другое — когда конкретный архангел, разглагольствуя о ее заслугах и умениях, смешивает ее с остальными. А еще… С трудом отмахнувшись от неподобающих демону мыслей, Вельзевул поморщилась:        — Еще раз так ко мне обратишься, подпалю балахон.        — А разве ты не демон? — распахнул от удивления глаза Гавриил.        Ну что же за идиот. Хотя… Чего она требует от существа, которое еще в райском саду пялилось на ругающихся Адама и Лилит, не понимая, что в этом такого. Дьявол. Как же давно это было.        — Демон, — согласилась Вельзевул. — А еще Герцог Преисподней. Знаешь, ты мог бы…        Чтоб его. Ощущения. Гавриил ничерта не понимал.        — Просто… Просто не будь таким невыносимым, — определенно, этот архангел хуже его же собственных утконосов. Только глаза не черные, а фиолетовые.        Надо что-то делать, все эти встречи ничем хорошим… плохим… подобающим не закончатся. Они враги, в конце концов. Они просто… выясняют информацию друг у друга. Не более.        — Хорошо, — все еще не слишком понимающе протянул Гавриил и попытался перевести тему, как ему показалось. — Так что демонам нужно рядом с людьми?        — Мы желаем совратить их души еще в колыбели, обратить каждого из них в мертвеца-кровопийцу, создать из них отдельных чудовищный отряд и натравить на ангелов в последний день существования мира, — не выдержала Вельзевул. Какой же он кретин…        Вот черт. Зря она это сказала. Вспылила, но просто невозможно же полчаса говорить с врагом, упорно демонстрирующим чудеса кретинизма, и не взорваться. В конце концов, Вельзевул никогда не обладала должным терпением: ни ангельским (существование такого весьма сомнительно), ни демоническим (нечто мифическое, означающее скорее способность не разрывать чужие материальные оболочки исключительно по причине особого оттенка одной из звезд на ночном небе).        Лицо Гавриила вытянулось от ужаса.        — Ты… Ты сейчас не врешь? — сдавленно прохрипел архангел, точно подавившись. В исходящих от него ощущениях больше не чувствовала и капли благостной восторженности. Даже будучи непроходимым тупицей, Гавриил не забывал, кто он есть: ангел Ее войска. Солдат, чья святая обязанность — преуменьшать и препятствовать Злу. И от подобных планов… Гавриил точно отодвинул в сторону всю доступную ему дипломатию, готовый в любой момент пресечь что-то дьявольское и греховное.        Нет, совершенно точно нужно научить этого идиота сарказму. А то недопоймет чего, когда подслушивает, и начнется дьявол знает что…        — Да вру я, вру, бесстыдно и отчаянно, — махнула рукой Вельзевул, с удовольствием отмечая, что Гавриил расслабился. — Я же демон. Чего от нас еще ждать.        — Это… Это хорошо, — облегченно выдохнул Гавриил, уставившись на солнце. — То есть, плохо, конечно, что ты лжешь и все такое, но… Хорошо, что вы ничего подобного не замышляете.        — Я тоже этому рада, — скривилась Вельзевул и почему-то не смогла удержаться, чтобы не продолжить. — Мертвецы-кровопийцы из детей… Для меня это слишком. С другой стороны, я видела детей человека. Они сами по себе чудовищны.        Гавриил раскрыл глаза еще шире.        — Они же невероятно милые! Крохотные, беспомощные, шумные немного…        — Ты уверен, что сейчас говоришь о детях, а не о своей армии утконосов? — снова не удержалась от подколки Вельзевул.        — …и растут быстро, — пропустил мимо ушей ее слова Гавриил. — Вон, тот же Сиф. Сколько люди о сыне молили, давно ли он в свертке лежал, кричал на все голоса… А теперь, смотри, уже пятьдесят скоро исполнится. Совсем взрослый… двух волов смело перетянет. Неплохо для человека.        — Ага, — не слишком-то воодушевленно буркнула Вельзевул, глядя на исчезающую солнечную корону. — Мы тоже тут неподалеку ошиваемся. Видели.        — Или сестры его. Тоже совсем взрослые, — болтал без умолку Гавриил. — Не все, конечно, здесь, с родителями живут. Наши за ними немного приглядывают, чтобы снова не приведи Господь они чего натворили…        — Разве это не их выбор? — снова принимаясь жевать финики, проворчала Вельзевул. — Чего-то такого от них и хотели. Великий План, Непостижимое все и так далее.        — Это сложно, — пожал плечами Гавриил, оборачиваясь: туда, где среди испуганно шепчущих слова молитвы людей стояла Михаил.        — А что Она говорит? — с интересом проследила взгляд Гавриила Вельзевул.        — Ну… Инструкции… — снова замешкался с ответом Гавриил. — Ты не расскажешь?        Вельзевул приподняла брови от удивления:        — Я демон. Даже если я пообещаю, моему слову нет веры, так?        Гавриил молча кивнул. Ну… А чего еще она хотела.        — Да и черт с ним. Сами выясним, — легко согласилась она.        Гавриил вдруг окинул ее воодушевленным взглядом:        — То есть вы тоже собираетесь следить за нами?        — Поразительная проницательность, — ехидно заметила Вельзевул.        — У нас… У нас на Небесах идея была. Если все равно мы будем следить друг за другом, Ад за Раем, Рай за Адом, может, имеет смысл сделать главный вход из наших… наших офисов в одном месте? — выпалил Гавриил, чертовски внимательно разглядывая перья на ее крыльях.        — Думаю, эту идею стоит обсудить, — согласно кивнула Вельзевул: что-то в этом было. Шесть тысяч лет до войны… Куда рациональнее посадить часового у входа, если при этом он сможет еще и следить за врагом. Хотя услышать такое предложение сейчас она точно не рассчитывала. — Может, до нейтральных помещений дойдем, чтобы… Обсуждать. Деловые вопросы.        Гавриил с готовностью закивал.        Солнце снова медленно превращалось в полумесяц. Слабый сумеречный свет наполнял пространство, открывая даже обычному взору покосившиеся хижины людей, их самих, зверье и кислую физиономию Михаил. Отвратительное зрелище.        Вельзевул снова пошевелила крыльями. Никакой паники ангелы не подняли, в воздухе ничего странного не ощущалось, стало быть, либо все получилось, либо их планы несколько откладываются. Болтать с архангелом дольше не было нужды.        — Пойду я. Там в Преисподней дел невпроворот, а я с тобой тут сижу, — немного недовольно прошелестела она, заглядывая в проступающую среди тьмы пропасть.        — Стой, ты так и не сказала, что ты здесь делала! — в который раз задал вопрос Гавриил. Похоже, ему это было чертовски нужно.        Вельзевул с сожалением взглянула на архангела. Наверняка тому влетит от начальства, если он тут просто бездельничал, а не предотвращал какие-то злые козни. Дьявольски искушающе. Но… Проблемы у одного ангела против возможности обвести вокруг пальца сразу многих?        О, для Вельзевул выбор был очевиден. К тому же, можно еще немного повеселиться…        — Финик, — коротко бросила она, тряхнув корзинкой и опуская ту на камни: так, чтобы со стороны человеческих строений было не разглядеть.        — Что? — удивленно поднял бровь Гавриил,        — Попробуй финик, — пожала плечами Вельзевул. — Есть не обязательно, только откусить. И я скажу.        — Ангелы не едят…        — Не привыкли есть, им это не нужно, — согласно кивнула Вельзевул, но продолжила. — Это не значит, что вам это запрещено.        — Похоже на историю с яблоком, — нахмурился Гавриил. — На искушение.        — Я тебя не искушаю. Просто предложила, — Вельзевул неторопливо поднялась на ноги: способность архангела видеть в каждой чепухе символы и связи с чем-то греховным ее не слишком-то удивила. — Твое дело, как поступить. Разве твой долг не заключается в разгадывании замыслов Преисподней?        Похоже, такие сложные размышления для Гавриила были чем-то невозможным.        — Но ты что-то замышляешь, так? — терзаемый сомнениями, он уставился на несколько фиников на дне корзинки.        — Всегда, — кивнула Вельзевул, расправляя крылья.        — Бог с тобой, — вздохнул Гавриил, осторожно потянувшись к финику. — Но ты расскажешь.        — Считай это сделкой, — почти по-доброму улыбнулась Вельзевул, разворачивая крылья и случайно закрывая Гавриила от взгляда Михаил. — Такое слово я сдержу.        Гавриил принюхался — у Вельзевул в голове невольно возник образ Шеду, обнюхивающего персик, — и откусил от финика. Совсем немного.        — Ну? И как тебе человеческая пища? — с интересом спросила Вельзевул.        — Не понимаю, что в этом может нравится, — задумчиво проговорил Гавриил, опуская на камни надкусанный финик и вопросительно глядя на нее.        — О, конечно, — не задумываясь, Вельзевул отправила улики в пропасть — и уже там сожгла надкусанный финик адским пламенем.        — Твоя очередь, — настойчиво заговорил Гавриил.        Вельзевул широко улыбнулась: формально она уже ничего не замышляла. Собственно, истинный замысел-то уже завершен, даже реализация в шаге от финала. Так что, если поставить вопрос подобным образом… Ей в самом деле пришел в голову чертовски глупый замысел.        — Подумывала украсть Луну, — легко соврала она, глядя, как на ноги поднимается и Гавриил. — У нас в Преисподней темновато. Лишним освещение не будет. А сейчас поняла, что она великовата. Можешь отчитаться своим, что успешно противостоял моим замыслам.        — Это неправильно, — мотнул головой Гавриил.        — Правильно, — отмахнулась Вельзевул. — В аду каких только замыслов не зреет. Украсть светило — дьявольски коварно. И мы отказываемся от этого замысла. Ты внушил демону его бессмысленность, как и то, что ангельские силы успешно предотвратят даже попытки его реализовать. К отчету будет не подкопаться.        — Что ты… — снова начал было Гавриил.        — Кроме замысла? — Вельзевул взъерошила волосы на затылке. — Бездельничала и любовалась затмением. Мне пора.        Гавриил только кивнул. Ну, это недоразумение хотя бы понимает, что желать в их случае скорой встречи или еще чего — неуместно.        Вельзевул одарила презрительным взглядом Михаил (о, она была уверена, что этот архангел разобрала каждую ее морщинку, не то что выражение лица) и переместилась к оазису.        И чудом увернулась от пытавшейся броситься ей на шею радостной Лилит. Увернулась лишь раз — Шеду умело оттеснил демона в сторону. Лилит не обиделась, а просто отошла к развалившемуся в тени пальмы Велиалу.        — У нас все получилось! — зашептала она. — Никто ничего не заметил. Что будем делать дальше?        Вельзевул задумалась.        День был чертовски хорош. Затмение, реализованная первая часть плана, над которым вся Преисподняя работала почти двести лет. Искушенный на человеческую еду архангел…        — Ждать, — довольно улыбнулась она. — Люциферу пока не докладывать. Порадуем Совет вечером.