Лесная лилия

В одно мгновение Саранна стала воспринимать только потускневший мир, блеклую полуживую девочку как сердцевину сочно-багрового мака, с лепестками ее собственной крови, и гранатовое пламя факела – единственного свидетеля. Ранни как-то по-особенному ощущала его огонь. Он тревожно пульсировал, словно нарыв. Как пораженное сердце гриффиндорки, которое почти кричало, что та должна что-то сделать, помочь. Внутри поднял голову жар. Когда первые секунды ужаса и осознания исчезли в бездне небытия, волшебница подбежала к бессознательной Дафне и, препятствуя кровотечению, зажала плотной тканью своей мантии глубокие бордовые борозды, похожие на следы когтей. Но куда мог деться зверь, оставивший их? Ранни ведь даже ничего не слышала. А что если на месте Гринграсс должна была быть она? Колени и кисти подрагивали, словно под действием электрического тока. Рецепторы щекотал запах металла. Казалось, еще чуть-чуть, и его лязг ударит по барабанной перепонке. Девочка никогда не видела столько крови. Руки зачесались запечатлеть это рубиновое великолепие. «Я неисправима», – нервно хмыкнула Ранни на свой чудной защитный механизм. Учащенный пульс Дафны настойчиво намекал, что время было на исходе. Нужно было срочно позвать на помощь, но оставить слизеринку Поттер не могла – та потеряет остатки крови. «Мерлин, Моргана, Мать-Магия, спасите наши души…» Ранни прикрыла глаза, ища выход на просторах разума, судорожно втягивая воздух во сжавшиеся в немом ужасе легкие. – Мяу, – сердце чуть не сбежало через горло, когда в пронзительной тишине, разбавляемой лишь ударами миокарда, шумными вдохами и выдохами, раздался родной голосок. К Поттер приближалась, как всегда сияя космической белизной, ее милая Облачко. За ней уже не так энергично, но степенно следовала другая кошка – старая, пепельная с налетом рыжины, цвета, как если бы гоблинская сталь могла ржаветь. Миссис Норрис. Умные янтарные глаза пронизывали, заглядывая глубже рентгеновского излучения. – Идем же, мои хорошие, идем, – мурлыкал седовласый пожилой мужчина, идя за пушистыми подругами. – Итак, что же вы хотели мне показ… – угольные зрачки светлых глаз изумленно расширились, скрыв белый кварц радужек. – Какого Мордреда?.. – Мистер Филч, Дафна ранена, нужно позвать колдомедика! – выпалила Саранна, ее без пяти минут крик безжалостно разорвал вязкую материю ожидания. – Ни слова больше. У вас смышленая кошка, мисс Поттер, – бросил завхоз, прежде чем скрыться за углом. Время утекало сквозь пальцы вместе с пунцовым. Секунда – капля – удар. Удар – капля – секунда. Слух Ранни цеплялся за каждый шорох, в котором девочка так хотела поймать шаги медиковедьмы… В одиночестве волшебница пробыла недолго. – Дафни, ну где ты там? – сладко протянула Пэнси, за секунду до того как свернуть в злосчастный коридор. А сделав это, слизеринка впала в ступор, но быстро стряхнула оледенение и с гремучей смесью нитевидного страха и бурливого гнева взвизгнула: – Что ты с ней сделала, дрянь?! Отвали от нее! – Я не даю истечь ей кровью, дура! – взвилась Поттер, чуть не вскочив на ноги. Ее Искра злилась, потому что ее хозяйке было страшно. Дико. Ведь Костлявая была рядом. Облизывала холодным языком своего дыхания теряющую краски Дафну. Но Ранни – огонь. Она согреет Гринграсс. Даже несмотря на то что их отношения не заладились с первой встречи. Девочка не заслуживает смерти. За Паркинсон подтянулись шокированный Нотт, ошарашенный Забини. И Малфой. Серо-стальные глаза удивленно расширились, чтобы в следующую секунду злобно прищуриться. Парень сделал несколько шагов по направлению к Ранни, собираясь обнажить палочку, когда на его плечо легла рука Филча. – Остыть, парень, дай разобраться уполномоченным, – похоже, Облачко помогла обрести Ранни ценного союзника. – Да что вы… – разъярился Драко, но был беззастенчиво прерван. – Дорогу, мистер Малфой! – осадила его подлетевшая к гриффиндорке и слизеринке медиковедьма. Саранна ощутила знакомый мятный запах, родивший в душе странное умиротворение. – Мисс Поттер, продолжайте держать шею! Все остальные, расходитесь, с вашей подругой все будет в порядке! И мадам Помфри зашептала одной ей понятный речитатив, заковыристый настолько, что Ранни подивилась, как у волшебницы не ломался язык. Параллельно ведьма делала причудливые движения палочкой, из которой тянулись радужные нити, сплетаясь в невероятные звездчатые розы, чьи тонкие светящиеся оливковым стебли опутывали голову Дафны. Кровь начала втягиваться в тело, точно кто-то отматывал время назад. Мертвенная бледность оставила Гринграсс, дыхание стало спокойным и уверенным, тахикардия ушла. Мадам Помфри осторожно приоткрыла рот Дафны и влила в нее алое и ярко-оранжевое зелья. Поттер узнала кроветворное и укрепляющее… А потом вдруг поняла, что силы неумолимо покидают ее. И приходит холод. На полотне реальности заиграли красно-зеленые пятна, кислотой ударяя в налившуюся железом голову. Вопросительно-взволнованное «Мисс Поттер, что с вами?» было последним, что отложились в меркнущем сознании.

***

Тело окутала аномальная легкость, которая была готова пропитать каждый орган, продолжить пребывать до тех пор, пока не потечет из ушей, а после позволит прыгнуть в небо без разбега и взмыть над землей. Разум блаженно пуст. На краю его бесконечной пустыни оживали размытые буквы, за каждой из которых стоял ясный звук. Звуки складывались в слова, те – в предложения, вызывающие вмиг материализующиеся ассоциации. Пустоты больше не было. Только образы и страстное желание их описать… «Нет, Ранни Поттер. Ты будешь говорить только то, что посчитаешь нужным». И дурман рассеялся. – Ваше имя, – зло произнес представительный мужчина с каштановыми волосами и будто припорошенными зимой висками. В правильных чертах лица, выдававших в нем аристократа, читалось презрение. Это был Лорд Гринграсс. – Саранна Гарриета Поттер, – как можно более монотонно проговорила девочка, зная, как должно выглядеть действие Веритасерума. Мощный ментальный блок свел эффективность зелья на нет. – Ваш статус крови. – Полукровка, – маг едва заметно поморщился. – Имеете ли вы отношение к тому, что произошло с Дафной Гринграсс, Наследницей Гринграсс, вчера в шесть часов семнадцать минут вечера? – стоящий в стороне Альбус Дамблдор заметно напрягся. – Нет, – брови допрашивающего удивленно поднялись. Директор Хогвартса едва заметно выдохнул. Лесные глаза смотрели прямо перед собой, лучистые радужки были закрыты завесой пустоты. – Известно ли вам, что произошло с Дафной Гринграсс, Наследницей Гринграсс, вчера в шесть часов семнадцать минут вечера? – пальцы Лорда Гринграсса от напряжения бессознательно впились в подлокотники кресла напротив подозреваемой. Все затаили дыхание. – Нет. Как только было произнесено последнее слово, запястье отца Дафны окольцевала светящаяся багровая нить. Змеясь, она жгла бледную кожу. Лицо волшебника исказила гримаса боли. Когда он заговорил, его голос был глух, но хорошо различим. – Я, Кассий Кеннет Гринграсс, Лорд Гринграсс, от лица всего Рода Гринграсс приношу извинения Саранне Гарриете Поттер за ложные обвинения в причастности к происшествию, которое угрожало жизни и здоровью Дафны Марии Гринграсс, Наследницы Гринграсс, – нить на запястье мужчины стала жемчужно-белой. Жжение ушло. – Теперь за нами долг перед Поттерами, – поджав губы, не по-аристократически желчно пояснил маг. – Я не попрошу много, – широко улыбнулась Саранна. Лесные глаза предвкушающе загорелись. – Я хочу, чтобы вы на обеде в Большом Зале публично заявили, что я ни в чем не виновата. – Я принимаю ваши условия, мисс Поттер, – с неприкрытым облегчением ответил волшебник. В карих глазах Лорда Гринграсса мелькнула искра уважения к этой не по годам разумной девочке.

***

Воскресенье ознаменовалось вылазкой в Запретный Лес. Суббота же была беззастенчиво загублена нападками со стороны слизеринцев, косыми взглядами, ледяными волнами колкого шепота со стороны учеников других факультетов и допросом с применением Сыворотки Правды в Министерстве Магии, куда по ходатайству разозленного Лорда Гринграсса вызвали Поттер и Дамблдора как магического опекуна девочки. Тот призывал к состраданию и милосердию, но чистокровные Рода, которые были рады подпортить ему кровь, оставались беспристрастны… Под едко-зеленым знаменем ненависти с серебром недоверия. Министерство Магии оставило странное впечатление. С одной стороны, в нем, мятежно бушуя, кипела жизнь, головокружительная, многоцветная, яркая, с другой – черные плиты мрачных коридоров навевали потустороннюю тоску и тяжелое ощущение, что ты оказался в ловушке и вот-вот задохнешься. Там все неслось, будто ведомое последними ударами сердца в уже мертвом организме, с остылыми сосудами и погасшим мозгом. А здесь, в лесу, все было так спокойно. Ранни чувствовала себя на своем месте. И немудрено – она же Лесная Лилия. Девочка грустно улыбнулась, вспомнив о погибших за нее родителях. Волшебница любовалась умирающей засыпающей природой и думала о том, что ей невероятно повезло успеть схватить осень за хвост, ведь осуществить задуманное она могла только до первого снега. Приятная прохлада ласкала тюлем влаги открытые участки кожи. Гриффиндорка зря надела утепленную мантию. Темные трещины стволов на печальном пейзаже размывались серо-голубой дымкой, в которой пылали костры рыжих листьев. Даже изумрудная Саша отливала золотым цветом – цветом осени. – Мы с-сейчас-с далеко от гнез-зд акромантулов, бес-спокоитьс-ся не о чем. А пос-сле ритуала я с-смогу тебя вывес-сти, Хоз-зяйка, – прошипела змея. – Спасибо, – улыбнувшись, Поттер остановилась на небольшой поляне и огляделась. – Думаю, мы зашли достаточно далеко, – волшебница похрустела суставами, размяв пальцы, и начала подготовку. Саранна установила на треножник оловянный котел, наполненный сливочным пивом (для Зелья Призыва требовалась спиртовая настойка, но из спиртосодержащего Ранни смогла достать только этот напиток), с трудом выпрошенным у Ли Джордана за три галеона. Затем Поттер «надела» огненные перчатки и принялась греть жидкость, приложив объятые огнем руки к стенкам котла. Когда субстанция морковного цвета закипела, гриффиндорка продолжила нагревание уже одной рукой, второй последовательно добавляя взятые из теплиц Гербологии белые асфодели, лирный корень и имбирь. Дальше настала очередь цветов черностебляной моли и сиреневой руты из огорода Хагрида. Пара капель крови, зубодробительный заговор при помешивании по часовой стрелке, и зелье было, предположительно, готово. Саранна выбрала дерево покрепче, молясь Мерлину и Матери-Магии, полила его полученным отваром и провела по антрацитовому стволу палочкой, нарисовав могучую руну Ингуз – руну плодородия. И ничего не произошло. Земля не разверзлась, из кровавого разлома не полезли жуткие твари, небо не потемнело, птицы не рухнули вниз пепельным смертоносным дождем… Ранни разочарованно махнула рукой и уже собралась позвать Сашу, чтобы отправиться в обратный путь, как вдруг… – Ну и кто у нас тут такой интересный, что сначала вызывает, а потом отворачивается? Это, знаете ли, невежливо, юная леди, – обладательницу мелодичного голоса можно было бы счесть красивой, если бы не длинный безгубый рот и отсутствие зрачков в ореховых радужках. Последовало кокетливое хихиканье. Что-то шевельнулось в памяти Саранны, прежде чем Поттер во все глаза уставилась на девушку, вальяжно облокотившуюся о ствол политого Зельем Призыва дерева, с корнями которого ее связывала тончайшая мерцающая молодым хризолитом паутина. – Здравствуйте, вы Дриада? – в горле пересохло. Если честно, Ранни не верила в успех. Ну хорошо, верила совсем чуть-чуть. Крупицей, которая сейчас буйствовала, мечась по организму, порождая взрывы радости в каждой клетке. Лесной дух имела прямые ослепительно белые, сияющие алмазной крошкой волосы до самой земли, бледно-салатовую кожу, большие карие глаза и аккуратный нос. – Нет, родная, я гигантский кальмар, – рот растянулся до ушей, звездами сверкнул ряд идеальных острых зубов. Ранни опасливо сделала шаг назад. – Не бойся дитя, мы, Дриады, не едим маленьких девочек… Только упитанных мальчиков и только на растущую луну… Мать-Магия, сделай рожицу попроще, я же шучу! А вообще, тебе повезло, что откликнулась я, а не моя сестра Латимерья. Меня, кстати, зовут Галактенея, давай дружить, – Дриада снова заливисто захихикала, протянув руку девочке. Поттер с напускной решительностью сократила расстояние между собой и Дочерью Природы. Ранни должна произвести хорошее впечатление, чтобы… – Давайте дружить, – как можно более искренне улыбнулась Саранна, прогоняя ощущение зудящей под кожей жути. И пожала Дриаде руку, которая оказалась приятно теплой, совсем не осенней. – Я Ранни. – Итак, Ранни, зачем ты меня позвала? – лицо снова исказилось зубастым оскалом. – Галактенея, мне необходимо получить ваш прекрасный волос, – сказала волшебница. И уже тише добавила, опустив глаза: – От этого зависит моя жизнь. – Пф, – Лесной Дух ворчливо фыркнула, махнув изящной рукой. – Все вы так говорите! Поттер закусила губу, сжав кулаки. Дриада вдруг оказалась совсем близко, но девочка и бровью не повела. Из принципа. Ведь ей ни капельки не страшно. И совсем не обидно. – Милое дитя, призывая меня, ты почти все сделала правильно, но кое-чего мне не хватило. Я поделюсь с тобой волосом, если ты принесешь мне Жидкий Огонь, как у нас его называют. Жду тебя, когда сойдет снег, родная, – Ранни сама не заметила, как Галактенея легко, почти невесомо поцеловала ее в лоб – туда, где за челкой прятался шрам, – и исчезла.

***

На урок Чар Ранни шла, запутавшись в сетях задумчивости. На все расспросы Гермионы и Невилла, которые искренне переживали за подругу, отвечала, что просто не выспалась. Хотя, по сути, это было правдой. Остаток вчерашнего дня Поттер провела в библиотеке в поисках рецепта таинственного Жидкого Огня и за домашнее задание села только поздним вечером уже в Гриффиндорской гостиной. Волшебница все же нашла рецепт нужного эликсира, но, изучив его, на несколько минут выпала из жизни. Настроение ушло в минус, ведь заполучить опасные ингредиенты в здании школы можно было только в одном месте – кладовой зловещего Ужаса Подземелий. Но, с другой стороны, времени у Ранни – целая зима. Она найдет выход, ведь верно? Саранна тряхнула высоким хвостом из вьющихся ночных волос, провела по седым прядям, стряхнув заботы и печали, и широко улыбнулась дорогим сердцу друзьям. Лучистые лесные глаза снова загорелись, но на тон темнее, чем обычно. Девочка устала. Класс Заклинаний был просторным и светлым. Вдоль двух противоположных стен тянулись массивные книжные шкафы. Арочные окна от пола до потолка позволяли последним любопытным лучам цвета ванили беспрепятственно наблюдать за шкодливыми первокурсниками. Ученикам предстояло работать в парах. Ранни поставили с Невиллом, а Гермионе достался Рон. Последний недовольно пробурчал себе под нос что-то про «занудных заучек». Грейнджер демонстративно поморщилась, но ничего не сказала. Обидеться на «дурачка» или принять его слова близко к сердцу она не могла при всем желании и отнеслась ко всему философски. – Итак, тема сегодняшнего занятия – левитация, – начал урок профессор Флитвик, привычно забравшись на специальную подставку рядом со своим столом. – О, это полезная тема, профессор! Кое-кто не будет падать с метлы и начнет заниматься вместе со всеми, – веки Драко Малфоя были лениво приспущены, а уголки губ чуть приподняты, но в серо-стальных глазах тяжело плескался мрак – злоба, скопившаяся за полные неопределенности выходные, в течение которых блондин в упор не замечал Поттер. – Эм, простите? – маленький профессор впал в замешательство. Саранна бросила усталый бесцветный взгляд на слизеринца и решила промолчать. Даже Искра не бесилась и не колола. Может, шторм пройдет мимо нее? – Что молчишь, Избранница? Или только и можешь что нападать со спины? – видимо, бури не миновать. Но для чего этот дешевый спектакль? Еще и в присутствии преподавателя… – Будь добр, заткнись, милый. Я не испытывала к Дафне теплых чувств, но не хотела ей этой участи, – Ранни была странно спокойна, что раззадоривало Драко еще сильнее. Он и сам не мог толком понять причину своей ненависти, но это ее не умаляло. Наоборот. Она клокотала, ее всплески уплотнялись, образуя уродливые узловатые конечности. Она раздирала ими внутренности до глубоких кровоточащих полос, которые адски жгло. Она заставляла отравлять слова и поступки дрянью по отношению к этой чертовой гриффиндорке… – Конечно, ты же святая Поттер… – Малфои не испытывают подобных чувств. – А ну закрой рот! – вся аудитория удивленно уставилась на мягкого и покладистого Невилла. Даже Флитвик изумленно моргнул. Слизеринец скривился. – О, кого я слышу! Лонгботтом, ты… – Мистер Малфой! Минус десять очков Слизерину! – самый терпеливый из преподавателей был рассержен. – Вы немедленно отправляетесь к своему декану… – Полагаю, в этом нет нужды, Филиус, – в кабинет вплыл черный профессор. Почему-то перевел взгляд черных глаз-омутов с Драко на Саранну. Полусонное состояние помогло ей сохранить невозмутимость. – Прошу за мной, – обратился он к слизеринцу. Снейп и Малфой вышли. Последний после выпада в сторону Невилла будто успокоился. Только желваки играли на скулах. Ранни повторила свой вопрос. Зачем нужен был этот спектакль? Остаток урока прошел спокойно, только Симус Финниган отличился, взорвав перо. Клубы дыма напомнили Поттер о подушке, такой же мягкой и воздушной… Атмосфера смогла нагреться до дружеской. Добрый Флитвик умел порадовать учеников. Невиллу никак не давалось заклинание «Вингардиум Левиоса», хотя он делал все в точности как Саранна. Девочка вспомнила, что у друга были проблемы с Трансфигурацией и Защитой от Темных Искусств – со всеми дисциплинами, в которых была задействована волшебная палочка. А ведь у Ранни была запасная, и она решительно не подходила Поттер. Остролист. Перо феникса. Одиннадцать дюймов. «Почему бы не дать ее Неву и не раскрыть им с Герми пару моих секретов?»

***

– Ты права! – радостно воскликнул Невилл. – Надо попробовать поколдовать другой палочкой… – он осекся и продолжил уже тише. Спокойнее. И от его спокойствия веяло тоскливой прохладой одинокого сердца. – Моя нынешняя палочка раньше принадлежала отцу, а бабушка хочет, чтобы я был похож на него. Ранни хотела спросить Невилла про отца, но вопрос застрял в горле от внезапной догадки. Неизбежность забрала и родителей ее друга. Лесные глаза закрыла от мира стеклянная влага. Лонгботтом понял Поттер без слов. – Мои родители живы. Но потеряли разум под пытками Лестрейнджей и сейчас находятся в Мунго. Быть сиротой при живых родителях не менее больно. И так же страшно. Саранна стиснула зубы, сжала кулаки и порывисто обняла друга. «Я убью тебя, Волди, убью!» Горячо заговорила на выдохе. – Ты это ты, Нев. Наша сила в том, чтобы быть собой. Ты настоящий – добрый, чуткий, понимающий. Сильный. Не теряй эти качества. – Ранни… – одно слово, но ничто не могло передать, сколько в нем было тепла и благодарности… – Ребята! – всхлипнула Гермиона и присоединилась к объятиям.

***

Поттер решила показать друзьям свой кабинет на третьем этаже, в который случайно забрела перед дуэлью. Девочка иногда сбегала сюда посидеть в тишине у камина, попрактиковать заклинания, просто побыть наедине с собой. Она подарила Невиллу палочку из остролиста, которая по-настоящему выбрала его, торжественно пустив сноп алых искр, и в пустующем классе можно было, не привлекая внимания, отработать чары. – А это неопасно? Все-таки третий этаж, здесь недалеко тот самый запретный коридор, и… – от волнения зачастила Миона. – Да ладно, не переживай! Я была здесь много раз, к тому же, лестница уже отъехала, пути назад нет, – звонкий голос Саранны спустился на зловещий полушепот, и Поттер раскатисто засмеялась, как безумный ученый из фильма ужасов. – Долго репетировала? – ехидно поинтересовалась Грейнджер. Лонгботтом прыснул. – Это импровизация, детка. Троица была в нескольких шагах от пункта назначения, когда Саранна ощутила возмущение пламени. Но прислушаться к чувствам и понять, что не так, ей помешал дикий крик. Друзья замерли. Цокот копыт, адская смесь низкого рычания и злобного шипения пробирали до мозга костей. – Нарушим правила или сдохнем? – задал риторический вопрос Невилл, схватил девочек за руки, и ребята рванули в глубь этажа. Потому что лестница еще не вернулась. Пути назад нет. О пламя. Тревога неслась по багровым огонькам факелов вслед за Ранни. Седьмое – нет, восьмое – чувство кричало Поттер, что опасность исходит от огня. О пламя. Пути назад нет. Когда дети свернули в ответвление коридора, голоса неведомой адской твари раздались совсем рядом. Три шага назад, два влево, и тебя не будет. Только Смерть. Ее не видно, но она есть. Она за углом. Ее дыхание горячее земных недр. У нее копыта, кровавые глаза, и когти острее гоблинских лезвий. Когти, которые распороли нежную кожу шеи Дафны Гринграсс. О пламя. А впереди темнела кованая дверь. Саранна трясущимися руками несколько раз дернула за металлическую ручку. – Не поддается! – выкрикнула девочка, судорожно перебирая в голове все известные заклинания в поисках открывающего замки. Гермиона же сразу схватилась за палочку. – Алохомора! – дверь отворилась, и ее мерзкий скрип показался беглецам дивной музыкой. Друзья, не задумываясь, нырнули в полутьму. Они заперли дверь и приникли к ней, прислушиваясь к происходящему снаружи. Пути назад нет. Тишина. Мертвая. Все замерло в ожидании… Чего? Саранна обернулась, чтобы прижаться спиной к железному дереву и устало сползти на пол, обхватив колени. И не сдержала крика. На ребят таращил свои светящиеся медовым глаза гигантский трехголовый пес. Со смертоносных клыков тянулось к земле расплавленное стекло слюны. Цербер был удивлен, встретив незванных гостей. И именно это их и спасло. Уже в следующую секунду дети, наплевав на то, что могло поджидать их в коридоре, бежали обратно к проклятому классу. Пламя факелов и разожженного камина сердилось, раздражая и без того напряженную Искру. Пребывание в этом месте теперь стало для Ранни почти невыносимым. И она бы немедленно покинула этот проклятый этаж, если бы не тело рядом с камином. Теодор Нотт лежал, не подавая признаков жизни. Ран на нем не было. – Мы должны позвать мадам Помфри, – хрипло заключила Гермиона.

***

– Вы правильно поступили, что сразу пришли ко мне, безразличие и халатность порой страшнее натуральной жестокости, – говорила медиковедьма, привычно готовя смесь из разноцветных зелий. – А что с Теодором? – кашлянула Ранни. – Паралитический яд предположительно геменейской зеленой, – Саранну обдало холодом. Ведь к этому виду змей принадлежала ее Саша. Поттер скосила глаза на Невилла и Гермиону, чтобы понять, заметили ли они ее реакцию, и облегченно выдохнула. А мадам Помфри продолжала: – Мистеру Нотту невероятно повезло, еще бы чуть-чуть, и… сами понимаете. Кстати, ваша подруга уже очнулась, – волшебница поспешила сменить тему на более приятную. Друзья зашли за бежевую ширму. Кроветворное сделало свое дело, и Дафна Гринграсс уже почти полностью пришла в норму, но белесые шрамы на шее пока еще были заметны. На следующий день ее должны были выписать. – Привет, как ты? – Ранни начала разговор нейтрально. Отношения слизеринки и гриффиндорки были далеки от дружеских, но дежурные вопросы вполне входили в их общее поле общения. – Нормально. Я устала здесь находиться, – безэмоционально ответила Гринграсс. – Мне… все рассказали. Про то, что ты сделала для меня, про допрос в Министерстве… Ты прости моего отца, Поттер, и прими мою благодарность. У чистокровных принято отдавать долги. Мать-Магия обязывает. – Конечно, – Саранна активно закивала. Слишком активно для атмосферы покоя Больничного Крыла. И до боли интересующий вопрос, наконец, соскочил с языка. – А что с тобой произошло? – Я помню только огонь… Много огня! – девочка задышала тяжело, рвано. Вечером мадам Помфри обратилась к профессору Снейпу с просьбой пополнить запасы успокоительного. О, пламя.

***

– А вы заметили люк под лапами пса? – спросила Саранна, направляясь с друзьями на ужин. – Вот и причина, по которой эта псина здесь находится. Она что-то охраняет… – Невилл задумчиво почесал подбородок. – Философский камень! – вспыхнула Поттер. – Ранни, остынь! Нам здесь нечего ловить, это не наше дело! – тут же отреагировала Гермиона. – Ну ладно.

***

Альбус Дамблдор был мрачен, как октябрь на своем исходе. Азартные синие глаза больше не прятались за очками-половинками и буравили темную даль. Он полностью контролировал сложнейший организм школы до последней жалкой клетки. Но пришла Поттер, и кто-то будто перехватил управление. В чем твоя сила, девочка? Он больше не знает обо всем, что творится в стенах крепости. Да, он ощущал возмущения рядом с запретным коридором, но думал, что их причина – всего-навсего встреча Поттер с цербером. На других-то учеников должны действовать чары отвлечения внимания… Какого Мерлина там делал Нотт? Ясно, что под удар попали Наследники чистокровных Родов. Что же происходит? Как этому противостоять? И стоит ли отложить Игру? Если Совет Попечителей учинит проверку, могут всплыть не самые приятные факты… А могут и не всплыть. Поттер находит Гринграсс, затем Нотта… Обычно два – случайность, а три – закономерность. В нашем случае и так очевидно, что это здесь замешано второе. Кто же будет следующим? И как поступит Поттер? Если он оставит все, как есть, у его Игры будет двойной сюжет, и это увлекает как ничто другое. Альбус Дамблдор снова доволен.