***
31 октября. Британия, как магловская, так и магическая, встретит Хэллоуин. Самайн. День Всех Святых. Урожай будет собран. Загорятся тыквы. Все окрасится в оранжевый. Каждый спрячется под чужой личиной. Встанет выбор между сладостью и гадостью. Страх смешается с весельем. Свет вновь сойдется с тьмой до последнего вздоха. Исчезнет грань между мирами живых и мертвых. Мать-Магия бурливым потоком прольется в подлунный мир. Чистокровные волшебные семьи проведут традиционные для Самайна ритуалы, дабы задобрить Великую Мать. Тетушка Петуния обожжет свое горло многолетним виски и попрощается с остатками рассудка. Лили и Джеймс Поттеры погибнут, защищая свое дитя. Магическая Британия сбросит оковы тирании Темного Лорда. Сердце Саранны Поттер заболеет грустью по тому, что безвозвратно ушло, и тому, что никогда не сбудется.***
– Где ты была в воскресенье? – Зачем постоянно носишь с собой дождевик? – Почему поздно села за домашнее задание? – Что искала в библиотеке? – Как у тебя получилось взмахом руки разжечь камин? …И еще океан вопросов, на которые у Ранни не было ответов. Вернее, ответы, конечно, были. Но не от рядовой школьницы и не для ее друзей. – В воскресенье баловалась магией крови, за которую сажают в Азкабан, вызывала Дриаду. – Это не дождевик, а мантия-невидимка, родовой артефакт Поттеров! Ни у кого такой нет! – Искала в библиотеке рецепт адски сложного зелья «Жидкий Огонь», чтобы по-тихому сварить его в туалете… Ах да, еще мне придется ограбить профессора Снейпа, только это страшная тайна. – Я носительница древней могучей магии, Огненной Искры, так что это для меня раз плюнуть! А еще во мне сидит кусок души Волдика, из-за чего он все еще жив. Неловкие вопросы цеплялись друг за друга, наслаивались, образуя вокруг Ранни тугой снежный ком, что до невыносимой, отчаянной боли сдавливал черепную коробку и сжимал грудь до треска некрепких ребер. Злой снег безжалостно залеплял нос и глаза, душил, как самые жуткие кошмары. Поттер позорно быстро дошла до точки, после которой уже невозможно было освободиться, не приложив дополнительных усилий. Ей пришлось применить магию огня, чтобы растопить проклятый снег. Ей пришлось солгать, ответить на все стандартно, фальшиво и плоско. – В воскресенье я плохо себя чувствовала. – Тебя не было в Больничном Крыле. Ты нас избегаешь? – Дождевик? Я просто не люблю дождь. – Ты вроде говорила, наоборот… – В библиотеке искала дополнительные материалы… – И по какому вопросу? – Я разожгла камин стихийной магией. – В таком возрасте? Необычно. Снег растаял, но превратился в необъятный, бесконечно глубокий океан. А Поттер не умела плавать и утонула во вранье, к которому так часто прибегала. Во лжи легко потерять себя. Она, как болото, затягивает и убивает, пока бьешься в агонии, пытаясь сохранить хрупкое нечто, которое нормальные люди называют дружбой. – Ранни, мы с Невом твои друзья и желаем тебе только добра! Но как мы можем помочь тебе, не зная о проблеме?! – пыталась достучаться до Саранны Гермиона, пока друзья шли в Большой Зал на праздничный ужин в честь Хэллоуина. – У меня нет проблем! – вырвалось резко. Гораздо более резко, чем хотелось. Слепящей молнией. Следующим подлым приемом Поттер решила добить самоуважение и подругу, чья жажда знаний и чистой правды сделала их оппонентками. – Вы мои друзья, вы должны мне верить! – Да, Герми, ты перегибаешь! Мы должны доверять Ранни! – воскликнул Невилл. – Как, если она не верит нам?! – сорвалась Грейнджер, даже не успев определиться, на кого направлен удар. И, главное, ради чего. – Значит, я не умею дружить, – хоть на этот раз Ранни сказала правду. Точнее, то, что было на сердце. Это успех! Она может собой гордиться. Не дожидаясь ответа, Поттер смешалась с толпой четверокурсников Рейвенкло и исчезла. Даже мантия-невидимка не понадобилась.***
Коридор летел под ногами. Песочно-серый камень, тяжелый холодный воздух, шумные ученики… Все вокруг давило, мешая дышать. Саранна бежала. От себя и страха снова остаться одной против всех. Ей было плевать, что грудная клетка стремилась вывернуться наизнанку. Суставы выкручивала ломка. Кожу облизывал жар, как при лихорадке. Искра кусалась, не щадя магическую ауру. На душе было паршиво, но мерзкие ощущения отступили, как только в голове зазвучал голос, ясный, как заря, теплый, как летний ветер. «Герми и Нев – мои друзья. Они хотят как лучше, но даже не представляют, насколько все серьезно. Я не имею права впутывать их в интриги, которые плетутся вокруг Девочки-Которая-Выжила. Друзья переживают за меня, а раньше – никто обо мне не заботился. Поэтому я и веду себя неправильно. Просто не знаю, как по-другому. Не умею иначе. Со стороны кажется, что мне все равно, но это совсем не так. Одно из моих проклятий – эмоциональная тупость». От этого признания полегчало. Искра перестала колоть и засияла ровным здоровым светом, стряхнув ореол мрака. Поттер поняла, что поступила глупо, оставив друзей и попытавшись сбежать не столько от них, сколько от самой себя. Она должна вернуться. Но перед тем как отправиться за Невиллом и Гермионой в Большой Зал, она решила заглянуть в Башню Гриффиндора и переодеться. В спешном порядке добравшись до спальни, Ранни застыла в дверях, шокированная открывшимся зрелищем. Под потолком хаотично носились темно-рыжие летучие мыши. Они визжали и хлопали перепончатыми крыльями, как черный профессор полами своей мантии. Много маленьких писклявых профессоров Снейпов над головой… От подобных фантазий захотелось расхохотаться до хрипов в голосе. Следующим, за что зацепилось внимание, стала плачущая у зеркала Лаванда. Ее лицо было усеяно крупным фиолетовым горохом. И Саранна поняла, что здесь произошло. Браун бросилась к девочке. – Ранни, я не хотела ничего красть! Честно-пречестно! Я просто заметила у тебя кольцо из синих камешков и захотела посмотреть поближе, а тебя не было, я открыла шкатулку, и тут… произошло все это… – пострадавшая шумно всхлипнула. Мышиный писк колол нервные окончания. Казалось, уши вот-вот свернутся в трубочку… – Так, спокойно! – Поттер легонько встряхнула однокурсницу, положив ей руки на плечи. Лесные глаза нашли заплаканные голубые. – Лаванда, я расколдую тебя, если ты ответишь на один мой вопрос. И ответишь честно, – Браун судорожно закивала. – Это ты взяла медальон? Между фиолетовых пятен поплыла горестная краснота. Плечи гриффиндорки задрожали. Запинаясь и сгорая от стыда, девочка заговорила. – Ранни, я… Я не знаю, что на меня тогда нашло. Я вошла в спальню, и меня вдруг так потянуло к шкатулке… Я открыла ее… Мне проще было умереть, чем не подчиниться этому дурацкому порыву! Когда я увидела медальон с рубином… – Гранатом, – ювелир-артефактор был в негодовании. – Чего? – Лаванда так растерялась, что даже перестала заикаться и краснеть. С глаз ушла влажная пелена. – А, не суть. Так вот, потом сразу вжух! И провал… Где медальон сейчас, я даже не представляю… Я не хотела воровать, правда-правда. Хоть Веритасерумом напои, все подтвержу! Ранни еще какое-то время таращилась на Лаванду, переваривая услышанное и выискивая признаки лжи. Но Браун стояла ровно, вытянувшись, как струна, и смотрела в лесные глаза, не таясь и не испытывая явного дискомфорта. Саранна прищурилась, вспомнив одно волшебное правило. В магическом мире любое слово имеет вес и цену. Магия не терпит пустоты. – Ты знаешь, что после такого заявления я имею полное право обратиться в Министерство, где обязаны будут проверить твои слова, – Поттер подалась вперед, словно змея перед броском. Ее собеседница не шелохнулась. – Так в том-то и дело, что мне скрывать больше нечего, – успокоившись окончательно, она лишь пожала плечами. Ранни выругалась про себя. Ситуация вышла из-под контроля. Теперь по школе гуляет сильный магический артефакт с неисследованными свойствами. Просто праздник какой-то! Хотя почему какой-то… Хэллоуин на дворе! И вообще… К черту чувство вины и бессмысленное самобичевание! Ошибки надо исправлять, и Поттер займется этим прямо сейчас. – Горе луковое… – Саранна беззлобно усмехнулась. – «Финитой» пробовала? – Обижаешь. С одной стороны, Ранни была приятно удивлена, что у нее получились довольно-таки непростые чары. Она смогла привязать свое коронное красящее заклинание «Колорум» и летучемышиный сглаз к материальной вещи. С другой стороны, девочка слабо представляла, как все исправить, ведь даже не была уверена, что ее ловушка сработает. – Сейчас что-нибудь придумаю! – сказала Поттер, открывая окно. Затем она запустила несколько жалящих заклятий в гущу стаи под потолком. Задумка удалась, и зверьки, дико пища, освободили помещение. – Бр… Жуть! С тобой опасно ссориться, Ранни, – вымученно улыбнулась Лаванда. – Я же гроза Темных Лордов, будущая Темная Леди, надо соответствовать, – вернула усталую улыбку гриффиндорка и направила палочку на лицо Браун. – Фините Инкантатем! Алый луч проник под кожу и мгновенно очистил ее. Фиолетовые пятна пропали. – Так вот как надо было! А я просто сказала «Фините»! Видимо, оно недостаточно сильное… – Пойдем на банкет? – Конечно.***
Хэллоуинская ночь, точно большая черная кошка, прилегла отдохнуть на Британские острова. Верная подруга темных ведьм и вестница неудач завораживала своим бархатным урчанием, манила своим мягким мехом прикоснуться к себе, а после беззаветно отдаться мистической стихии праздника. Бежевая плитка волшебно мерцала в золотистом свете магических факелов всеми оттенками жемчуга. Саранна ждала Лаванду в туалете, прижавшись спиной к прохладной стене с узорчатым кафелем светлых тонов. Даже здесь витал потрясающий аромат печеной тыквы, правда, его разбавлял едва заметный, но ощутимый запах хлорки. Ранни одновременно хотела и не хотела, чтобы подруга закончила быстрее. В Большом Зале она, наконец, увидит Невилла и Гермиону, скажет им то, что должна была сказать уже давно, – как они ей дороги. Но в то же время какая-то ее часть отчаянно нуждалась в отсрочке. Конечно, мириться – не Авады лбом отбивать. Хотя, скорее всего, все сложилось так, как сложилось, потому что Волди неправильно провел некий ритуал. Ритуал… На Самайн неплохо было бы провести соответствующие ритуалы, но, поскольку Саранна пока не являлась Наследницей Рода, бездействие ей было простительно. К слову, о бездействии… – Лаванда, у тебя все в порядке? – Ранни все же решила поторопить соседку. – Да. Нет… Точнее, не совсем… Мне мама рассказывала об этом… В общем, у меня начались критические дни, представляешь? – А что в них критического? – не поняла Поттер. – Ну как… Ты разве не знаешь? – удивилась Браун. – А что, должна? – еще больше удивилась Ранни. И едва сдержала рвотный рефлекс, потому что в нос ударило непередаваемое зловоние. В нем слилась вся дрянь мира: пот, нечистоты, тухлятина, еще какая-то мерзость... В черепе эхом отдались звуки тяжелых шагов, как если бы кто-то вдалеке ронял камни, и сиплого дыхания, будто кто-то пытался добить сломанный пылесос. – Извините, это женский туа… – ну не мог такой аромат исходить от уважающей себя особы женского пола! Если она человек… И когда Поттер, развернувшись на каблуках, увидела вошедшего, на миг потеряла дар речи. – Мерлин… – а после заорала: – Лаванда, здесь тролль! Выходи! Нет… ПРИГНИСЬ! Массивная узловатая дубина играючи разнесла ряд деревянных кабинок, как ветер – карточные домики. Доски и щепки брызнули во все стороны, похоронив под собой обеих девочек. Ранни украдкой успела разглядеть бугристую пузатую гору, у которой внезапно выросли короткие толстые ноги и грубо вытесанные руки, что почти волочились по полу. Уродливую землисто-серую махину венчал маленький валун с ушами-лопухами, косым разрезом рта, носом-булыжником и злыми черными глазками-ониксами, чей взгляд был подобен тупому лезвию – толком не резал, оставляя лишь царапины. Но и те противно зудели. Новый вопль ужаса, раздавшийся из-под завала, дал понять Саранне, что Лаванда жива. У Поттер отлегло от сердца, но лишь частично – главная проблема сейчас мерзко хрюкала, будто кто-то искромсал голосовые связки, и заносила дубину для нового удара. Ранни никогда раньше так быстро не ползала. Бурый кусок каменного дерева впечатался туда, где ровно несколько секунд назад была голова гриффиндорки, вызвав новый взрыв, разметавший бежевую плитку. Крупный осколок угодил девочке прямо в висок. Все существо Поттер пронзила боль. В голове зашумело. Или это были поврежденные сифоны раковин? Перед глазами запульсировали черные пятна. И беж заиграл ярко-красным, как кровь на ладони, которую Саранна поднесла к увлажнившейся ране. Сквозь троллье амбре прорвался запах металла. Инстинкты завопили, что пора менять местоположение, и Ранни резко перекатилась вправо, чуть не попрощавшись со скудным содержимым желудка. «Мать моя Магия, как же больно…» То ли ворвавшаяся в кровь новая доза адреналина пробудила ранее скрытые возможности, то ли сама Искра решила заступиться за свою носительницу и помочь, но тошнота отступила, а на мгновение померкший разум прояснился. И Поттер начала лихорадочно перебирать возможные пути отхода. Огонь использовать нельзя. Рванет. Заклинания первого курса не сразят устойчивое к волшебству существо. Да и какой толк в том, чтобы покрасить тролля в нежно-розовый? «Думай, Поттер, просто думай!» Светло-кварцевые клубы пыли натолкнули на мысль создать дымовую завесу, вытащить Браун и по-тихому смыться. Как же кстати на последнем уроке Защиты от Темных Искусств были пройдены чары задымления! Кувырок и тошнота. Девочка вскочила на ноги – на мир наползла темнота – достала палочку, сделала ею спиралевидное движение и, пока медлительная громадина вертела лопоухой башкой, анализируя ситуацию (Кажется, даже был слышен грохот работающих механизмов не привыкшего к подобным нагрузкам мозга), выкрикнула до срыва голоса: «Фумос!» С палочки сорвался солнечно-желтый сгусток. Резко потемнел до антрацита и окутал тролля. Ранни, качнувшись, бросилась в сторону разрушенных кабинок, по пути споткнувшись о деревяшку и разбив колени в кровь, но, ведомая силой, молниеносно оказалась на ногах, схватила за руку дезориентированную однокурсницу и потянула ее в сторону двери. Та, полуживая от страха, на автомате подалась за Поттер. Тролль махал дубиной, отчаянно пытаясь избавиться от залепившей глаза черноты, рычал и грозно хрюкал, предположительно извергая самые жуткие ругательства… И вдруг чихнул. С такой силой, что замок устоял только чудом. Дым вокруг рассерженного создания гор развеялся. Ранни и Лаванда были у самой двери, когда в помещение влетели профессора. МакГонагалл и Снейп одновременно выкрикнули какую-то заковыристую формулу, которая мгновенно нейтрализовала тролля, погрузив его в глубокий сон. Чуть менее расторопный профессор Квирелл, белый, как смерть, застыл в дверях и, даже толком не рассмотрев виновника торжества, упал в обморок. А Поттер, почувствовав себя в безопасности, отправилась вслед за ним.