Лесная лилия

Лучи-канарейки утомившегося за год солнца уже не грели, но по-прежнему делали мир живее и ярче. Хотя Ранни казалось, что белоснежная мантия медиковедьмы светилась и без их помощи. Мятно-лекарственный запах обволакивал, вместе с грудным голосом мадам Помфри погружая в плавающее состояние. – …Сильное нервное напряжение вкупе с травмой головы дали такой эффект. Как вы себя чувствуете, мисс Поттер? – Нормально, – девочке казалось, что она – легкий парусник, качающийся на ласковых бирюзовых волнах после злого шторма и пока не прибившийся к берегу хорошего самочувствия. – Превосходно. Эту ночь для профилактики вы проведете здесь, а с завтрашнего дня уже можете вернуться к учебе, – ведьма взглянула поверх очков. – Мисс Поттер, мне приятно ваше общество, но для вас будет лучше, если мы будем встречаться не так часто. – Да, мадам Помфри, – Саранна, лежа на подушке-облаке, чуть прикрыла лесные глаза, временно не защищенные стеклами. – К вам пустить посетителей? – Да, – ответ дался Поттер не без труда. Черная усталость давила на худые плечи, желая поглотить девочку целиком до последней капли крови. Так хотелось поддаться и провалиться в ее мягкую бездну… Но увидеть знакомые лица в заполненном густым липким одиночеством лазарете было для нее важнее. Первыми к ней зашли понурая Гермиона и чуть более оживленный Невилл, который сразу взял слово. – Ранни, радость наша, как ты себя чувствуешь? – Поттер почувствовала, что от этого простого вопроса начинает пухнуть голова. Грейнджер молчала, смотря в пол. – Хорошо, – прозвучало почти вопросительно. Потому что Саранна не совсем понимала, что происходит. – Гермиона хочет тебе что-то сказать, – довольно заявил парень, положив руку на плечо странно молчаливой подруге. Та подняла шоколадные глаза. – Я… была не права, – выпалила девочка. У Ранни брови взлетели к потолку. Ведь признать свою неправоту для Грейнджер было смерти подобно. – Невилл Лонгботтом, что ты сделал с Гермионой Грейнджер?! А гриффиндорка вдруг всхлипнула и схватила Поттер за руку. – Ранни, прости меня, если бы я не пристала к тебе со всей этой ерундой, то мы бы не поругались, ты бы не сбежала и не столкнулась бы с троллем… – зачастила девочка. И сорвалась на граничащий со слезами шепот. – Ты же чуть не погибла… На этой печальной ноте поник и Невилл. Уставился в одну точку, потерянную где-то в ногах. – Эй, отставить хандру! Я жива и здорова! К тому же получила бесценный жизненный опыт… Не унывайте, пожалуйста, ради меня! – Невилл с Гермионой улыбнулись. Искренне, но с налетом грусти. – А насчет секретов… Герми, Нев, я все вам обязательно расскажу, но позже, когда придет время, как бы пафосно это ни звучало. От этого зависит моя жизнь. – Конечно, Ранни… Спасибо, – на этом все плохое и не очень окончательно оставило друзей. И Гермиона не удержалась. – Кстати, что именно произошло между тобой и троллем? А то слухи гуляют самые разные! – Ага, кто-то особо умный говорит, что ты сама привела его, а потом доблестно защищала от учителей! Ранни смеялась долго. Но в конце концов рассказала все как было. Ребята еще немного поболтали и разошлись. Заглянула Лаванда с коробкой шоколадных лягушек. Поблагодарила за спасение и еще раз извинилась за свой проступок. Третьим посетителем стал рыжик-под-номером-шесть. После вопроса «А ты правда отрубила троллю голову?» Поттер попросила мадам Помфри выпроводить визитера. От четвертого нежеланного гостя, к большому сожалению Саранны, таким же образом избавиться не удалось. Потому что он сразу перешел к делу, от которого гриффиндорка отмахнуться просто не могла. Драко Малфой, вплотную подойдя к кровати, наклонился так, чтобы их с присевшей от удивления Ранни лица были на одном уровне. Его черная мантия коснулась белых простыней. – Я все знаю, Поттер, – тихо прошипел он, как заправский змееуст. Разозленный, ядрено-ментоловый. – Молодец, сто очков Слизерину, – Саранна невинно похлопала ресницами, холодея внутри. Вот он, тот самый, режущий, как стилет, взгляд, что преследовал ее утром последнего дня октября. Только его серо-стальные глаза на такое способны. И это чертовски плохо. – Все считают тебя героиней-освободительницей, но я вижу твою суть, – кулаки сжались. На его скулах играли желваки. Ранни с каждым последующим словом замерзала и сгорала в выкручивающем нервную сеть напряжении. – Ты самодовольная гордячка, Поттер, на деле ничего из себя не представляющая! Я знал: в наши дни нельзя быть святой – не выживешь. И я не ошибся. Мне не известно, зачем ты это делаешь: из зависти, из мести ли – но ты крупно обо всем этом пожалеешь. Ты ответишь за то, что случилось с моими друзьями… Я, Драко Люциус Малфой, Наследник Малфой по крови и магии, вызываю тебя, Саранна Поттер, на дуэль. Да будет Магия мне свидетелем! Гриффиндорка машинально перевела взор на левую руку… Однако серебристо-белая нить не оплела запястье. Ни ее, ни Малфоя. Злость, страх, обида смешались в жгучем яде, впрыскиваемом в кипящую кровь жалами тысяч маленьких скорпионов неизбежности. Драко знает слишком много. Жаль, что «Обливиэйт» Ранни еще не освоила. Он его заслуживал как никто другой. Наглый, вредный, высокомерный задира… – Во-первых, не смей разевать на меня свой дрянной рот, – процедила сквозь стирающиеся друг о друга зубы Поттер, еще ближе поднеся свое лицо к его. Черта с два она ему проиграет. – Во-вторых, мне нет никакого дела до тебя и твоих дружков. Засунь самомнение куда подальше. В-третьих, Мать-Магия твой порыв не одобряет. Задумайся. И, в-четвертых, если в тебе есть хоть капля порядочности, подумай, нужна ли тебе победа над неокрепшей больной? Слизеринец окаменел. Бледная кожа обратилась в воск. Он резко выпрямился, как струна. – В первую же ночь после выписки, Поттер. Полночь, Зал Наград, – безэмоционально выдал он. И вдруг улыбнулся. Маниакально широко. Улыбки гоблинов были и то теплее и дружелюбнее. Саранна могла поклясться, что в серых глазах вспыхнули зеленые искры. – Только ты и я. – А если я откажусь? – Ранни внутри содрогнулась от его оскала. Но в реальности – даже не моргнула. – Тогда все узнают, что ты владеешь парселтангом, а твоя драгоценная змейка – виновница всех бед, – с издевательской мягкостью ответил парень. – Все совсем не так. Но ты не оставляешь мне выбора. Я тебя закопаю! – пламенно воскликнула девочка. – Чушь, под названием школьная программа, тебе не поможет. Как и молитвы. Мое почтение, Поттер.

***

Укрепляющий комплекс зелий сделал свое дело, и на утро Саранна чувствовала себя идеально. Но только физически. На поле душевного здоровья царил хаос. Пока призрачный профессор Бинс, поблескивая серебром, монотонно бубнил про гоблинские восстания, а пропахший чесноком Квирелл заикался на Защите от Темных Искусств, постоянно поправляя тюрбан, мысли девочки метались по самым немыслимым траекториям. «Интересно, Малфою пойдет лиловый?» Именно в такой цвет она собиралась покрасить одного заносчивого мальчишку. «Поберечь резерв, особо не колдуя на Трансфигурации!» И плевать, что у Поттер он точно больше, чем у одного известного слизеринца. «Нужно повторить изученные заклятья в классе на третьем этаже…» Нет, она должна копить энергию. Да и возвращаться туда после происшествия с Теодором Ноттом не было никакого желания. «Сходить в библиотеку…» Хотя бы одна здравая мысль. Размышления путались, образуя самые невероятные ассоциативные цепочки, и, в конце концов, стали походить на клубок гремучих змей… Но Ранни умела с ними договариваться. Однако к моменту, когда все уроки кончились, Поттер ощущала себя железным болванчиком, способным только качать тяжелой головой. Изъеденным ржавчиной усталости. Подточенным алмазными дождями жуткого волнения. В то время как все эти чувства в ее ситуации были недопустимы. – Ранни, у тебя все в порядке? Можешь не отвечать… То есть я имею в виду, что ты не обязана передо мной отчитываться и… Я хочу сказать, что не обижусь, если ты не расскажешь всего, и в любом случае постараюсь помочь тебе… – Да-да, и я тоже! – поддержал Гермиону Невилл. – Спасибо, ребята! – Саранна глубоко вздохнула. Не по-детски тяжело. Провела по черным волосам, как обычно, собранным в высокий хвост, собираясь с мыслями. Сердце налилось свинцом. – Это все Малфой. Он приходил ко мне после вас… Он думает, что я натравила Сашу на слизеринцев, и вызвал меня на дуэль. Но Магия не дала благословения, и тогда он сказал, что сдаст владеющую парселтангом злобную меня и мою Сашу, если я не приму бой сегодня в полночь в Зале Наград. – Н-да уж… Мозговой штурм! Мы можем сдать Малфоя Филчу, предупредив, что он собирается нарушить правила, покинув гостиную ночью. – Мысль соблазнительная, но это не выход, – Саранна покачала головой. Ну точно – болванчик. Порядком потрепанный переживаниями. – А ты что думаешь, Нев? – переведя взор на друга, девочка вздрогнула. Потому что не узнала его. – Невилл? Робкий и мягкий Лонгботтом преобразился. В древесно-карих глазах полыхало пламя решимости. Губы превратились в упрямую линию. Он весь подобрался и выпрямился, в нем ощущалась аура хищника, готового к битве до последней капли крови. – Я этого гада сам на дуэль вызову! – парень сорвался с места. Поттер успела бездумно моргнуть, прежде чем до нее дошел смысл сказанного. А когда это произошло… Она, схватившись за голову, бросилась следом, сверкая кристаллами на мантии. – Мерлин, что я наделала?! – всего лишь породила чудовище. – Невилл, нет! Невилл, стой! НЕТ! Ты пострадаешь, не надо! Он все равно меня сдаст! – отчаянно кричала гриффиндорка, лавируя между учениками. Гермиона едва поспевала за ними, тоже пытаясь что-то сказать. – Я справлюсь, Ранни, ты должна верить, – бросил Невилл, в последний момент проскочив на отъезжающую лестницу, благодаря чему оказался вне досягаемости. – Ты не должен подставляться из-за меня! – Саранна сделала последнюю попытку, почти сорвав голос. Пальцы намертво впились в песочный камень перил. Она свесилась над уходящим вниз темным проемом между этажами, жалея, что не имеет крыльев. Даже страх высоты забылся. – Я того не стою! – Стоишь, Лесная Лилия! И гораздо большего! – Поттер успела заметить улыбку на родном лице, прежде чем ее обладатель скрылся в дверном проеме, ведущем в Подземелья. Сердце Ранни радостно затрепетало... Но дыхание не сбилось, не загустело приторным сиропом, затопившим грудь. В глазах не зарябило розовое марево. Просто стало тепло и приятно. Не более.

***

Серо-грифельный камень Хогвартских Подземелий был оцарапан золотистыми бликами редкого огня зачарованных факелов. Почти потерявшего цвет в веках. Но стоило рядом пронестись двум гриффиндоркам, как пламя помолодело, задорно показав сотням лет рубиновый язык. Саранна и Гермиона бежали к Гостиной Слизерина, чтобы перехватить Невилла и не дать ему натворить глупостей, предотвратив встречу с Малфоем. Во рту уже скопился концентрат горечи. Легкие начали скручиваться в трубочку. Кислотное жжение, как яд, ползло по венам от щиколоток вверх – к сердцу. Однако девочки не останавливались. Проклятая лестница заставила ждать слишком долго… И они опоздали. Неподалеку от входа в гостиную собралась небольшая толпа, состоящая из пяти слизеринцев и одного разозленного гриффиндорца. – …За клевету в адрес Наследницы рода Поттер по крови я, Невилл Лонгботтом, Наследник Лонгботтом по крови и магии, вызываю тебя, Драко Малфой, на дуэль! Да будет Магия мне свидетелем! Белая блестящая нить благословения Магии окольцевала левые запястья волшебников. Удивление на лице Малфоя, стоявшего во главе компании, сменилось мраком. Парень нахмурился, почти до скрипа стиснув зубы. – Я смотрю, в ком-то заиграл Гриффиндор! Наконец, до тебя, Лонгботтом, дошло, на какой факультет ты попал! Слизни и те быстрее соображают! – Драко покачал головой и, недобро прищурив острые стальные глаза, внезапно повернулся к Ранни. – А ты, Поттер, молодец! Так быстро найти покровителя… – А что, ревнуешь? – Невилл показательно миролюбиво потер костяшки… И его кулак встретился с челюстью слизеринца. Тот в долгу не остался и совсем не по-аристократически заехал Лонгботтому по скуле, а после сразу отскочил в сторону. – Вот еще! – Драко яростно сплюнул выступившую в уголке губ кровь. – Сегодня в полночь, Зал Наград, – опять стрельнул взглядом в сторону Саранны, парализованной ужасом от незнания, как остановить грядущее сумасшествие. – Я от своих слов не отступаю, Поттер. Дафна, будешь моим секундантом. – Я в секунданты беру… – Лонгботтом перевел взгляд на подруг. – Невилл, пожалуйста, я должна там быть! – взмолилась Ранни. Последовали мучительные три секунды ожидания, и… – Саранну Поттер, – девочка хотела было облегченно вздохнуть. Но потом вспомнила, что весь этот кошмар, в котором может пострадать ее друг, начался из-за нее. Однако копоть вспыхнувшей синим пламенем вины не успела осесть на грозящихся развязаться нервных узлах. Повеяло тоскливым холодом. Из-за угла показался профессор Снейп. Возникший из ниоткуда могильный сквозняк развевал его мантию, что была чернее самой темной ночи. Уголки тонких губ чуть приподнялись, когда черные омуты холодных глаз нашли Поттер. Девочка поежилась – не сдержалась. Временами ее пугал этот человек. Впрочем, как и Невилла с Гермионой. – Так-так-так… три гриффиндорца в Подземельях Слизерина, – «Мерлин, не съест же он нас…» – Мистер Малфой, мистер Лонгботтом, скажите мне, что один из вас споткнулся и совершенно случайно налетел на кулак другого, а второй попытался ему помочь и тоже совершенно случайно получил синяк… Минус пять очков Гриффиндору за драку, – полуулыбка стала чуть шире. В мрачных глазах мелькнул нездоровый блеск. – Поттер! Вам, что же, не хватило тролля? Теперь ищете новое место для великих подвигов, достойных Всемогущей Избранницы? Знайте же, я не потерплю здесь вас и вашей неприкрытой наглости. Что, кроме возможности потерять баллы, вы надеялись здесь найти? – Мы… мы… – Гермиона замялась, пытаясь собраться с разбегающимися в диком ужасе мыслями. Невилл молчал, смотря исподлобья, но уже не робел, как на самом первом занятии. Слизеринцы же незаметно ретировались. – Я хотела спросить вас про зелье «Жидкий Огонь»! – выпалила Саранна первое, что пришло в голову. – Это зелье высшей категории, Поттер, – черный профессор сочился едким презрением, отравляя серое вещество гриффиндорцев. – Первокурсники не обладают должным набором навыков, необходимых для приготовления даже одной унции этого опасного эликсира… И если вдруг у меня в кладовой уменьшатся запасы листьев алихоции или пропадет пара перьев авгурея, я буду знать, где искать. Ранни убито кивнула, готовая отрезать свой длинный язык и сварить из него упомянутый «Жидкий Огонь». Ах нет, она не может. Ингредиенты теперь не достать. Вся надежда на зимние каникулы… Друзья спешно покинули Подземелья под пристальным взором декана Слизерина.

***

Когда небеса расстаются с золотистым светилом, в своей печали теряя синеву; когда на охоту выходят ненасытные тени; когда свет дает лишь бельмо луны, питающей беспокойной силой ночных тварей, ты прощупываешь пространство всеми шестью чувствами, невольно обретая и седьмое с восьмым. Ранни, Невилл и Гермиона, к счастью, легко помещались под водянистой тканью мантии-невидимки, которая привела друзей в безмерный восторг. Ребята старались шагать синхронно, крадясь по запутанным коридорам и шальным лестницам, но время от времени кто-нибудь да наступал другому на ногу. Саранне казалось, что они топают и сопят на всю школу, но Хогвартс, по-видимому, спал очень крепко. Недалеко от пункта назначения Лонгботтом и Поттер вынырнули из-под защиты волшебной материи и оставили Грейнджер ждать их в условленном месте, обеспечив себе относительно безопасный путь отхода. Зал Наград – небольшая галерея с широкими окнами под потолком – хорошо освещался сестрой временно почившего солнца. Луна была безжизненная, до слепоты белая. Даже брызги звезд брезговали сиять на одном с ней небе, спрятавшись за угольными тучами. В стеклянных витринах блестели кубки всех форм и размеров, щиты, мечи, значки. Взгляд полировал тыквенно-рыжую бронзу, медовое золото, зефиристое серебро… В животе у гриффиндорки некстати заурчало. Будто запели киты. Так же громко и протяжно. – Эй, Поттер, тебе пора бы научиться контролировать аппетиты! – Драко Малфой, бледный, почти бесцветный даже при свете дня, сейчас походил на привидение. Кожа белела луной, лицо с высокими скулами заострилось, волосы переливались речным перламутром. Саранна невольно засмотрелась на него, не сразу заметив смурную Дафну Гринграсс, держащуюся в тени колонны. – Беспокоишься о моей фигуре? Как мило, – голос почему-то слегка охрип. – Нельзя беспокоиться о том, чего нет, – Ранни недовольно скривилась. Не то чтобы ее этот вопрос волновал, но… – Просто не хочу, чтобы на эти звуки слетелся весь преподавательский состав, – слизеринец сладко улыбнулся, сменив тон на вкрадчивый, словно забыв о том, что в комнате находились еще двое: – Они нам помешают… – Оставь ее в покое, – отчеканил Невилл. Твердо и решительно. Как истинный представитель своего факультета. – Что-что? Кто-то что-то сказал? – Малфой картинно приложил руку к уху. – О, не заметил тебя, – уродливо оскалился. – Тебе, Лонгботтом, пора узнать, что бывает с теми, кто лезет не в свое дело. Невилл и Драко, окруженные барьером из отливающего солнечной желтизной тумана, встали спина к спине. Разошлись. Выпустили из палочек снопы искр: гриффиндорец – сочно-зеленый, как молодые листья, слизеринец – серо-стальной, как гоблинские клинки. Поклонились. Первым заклятьем Лонгботтома становится «Протего», сверкающим стеклом закрывающее его от красного «Депульсо» Малфоя, сразу подающегося влево – прочь от ответного огненно-рыжего луча отбрасывающего заклинания. – Ступефай! – луч темпераментного индиго несется к Невиллу. И снова разбивается о хрусталь «Протего». – Хм, слишком просто, – Драко качает головой, ставя невербальные щиты. Ранни в ужасе, но, к счастью для себя и Невилла, через некоторое время отмечает, что из невербального блондин владеет только защитными чарами. Однако Поттер не может не признать: хорош, чертяка, очень хорош. Но и ее друг неплох. Всегда успевает ставить блоки, использует незнакомые ей заклинания. – Мелофорс! – Малфой закрывается от ярко-оранжевого, каким иногда бывает солнце на закате, луча. – Тыква на голове? Серьезно? Какое убожество! – Драко едко усмехается, царапая воздух палочкой, ставя щит за щитом, закрываясь от алых «Экспеллиармусов» и золотисто-ржавых в исполнении Невилла «Флиппендо». Но, в конце концов, ему надоедает второстепенная роль, и он позволяет задеть себя относительно безвредным «Агуаменти», промокая насквозь. И выигрывает три секунды. По не успевшему перестроиться Лонгботтому бьет фиалковый «Дантисимус». Гриффиндорец не теряет времени, резко мечется вправо, уворачиваясь от вредного «Инкарцеро», колдует «Финиту», силы которой хватает на то, чтобы остановить рост зубов. Но к мадам Помфри зайти все равно придется. Невилл злится, рисуя палочкой формулу «Коньюктивитуса», и оно задевает воодушевленного маленькой победой слизеринца. Гриффиндорец, уверенный, что ослепил оппонента, расслабляется. И дорого платит за это. Из облака багрового тумана вылетает радужный луч «Инфлэтуса». И попадает точно в цель. Лонгботтом теряет маневренность и начинает раздуваться, как воздушный шар. – Экспеллиармус! – палочка Невилла в руке Драко. Магический барьер вокруг победителя и проигравшего гаснет. В первые секунды Саранна не верила не могла, не хотела верить. А когда пришло осознание… Она поняла, что не испытывает страха. Разум очистился, чтобы заполниться кристальной ясностью… И это было потрясающее ощущение. «Мерлин и Моргана… Думай, Ранни, просто думай… А что если…» Поттер встала между шарообразным Невиллом и криво улыбающимся Драко, крутившим в руках палочку из остролиста, всем своим видом демонстрировавшего, что поверженного противника и его секунданта не ждет ничего хорошего. Только Ранни не собиралась терпеть издевательства. Превосходство слизеринца кровавым пламенем сжигало гордость, больно сдавливало черепную коробку. И безотчетно пугало. Совсем чуть-чуть. Девочка решила рискнуть. – Я, Саранна Гарриета Поттер, Поттер по крови, как секундант Невилла Лонгботтома, Наследника Лонгботтома, беру на себя все его обязательства, связанные с дуэлью с Драко Люциусом Малфоем, Наследником Малфоем. Да будет Магия мне свидетелем! Белый браслет благословения Магии вернулся на руку Малфоя и оплел запястье Ранни. Серые глаза утратили стальной цвет, блеснув растерянным мрамором. – Откуда ты… – сказать, что парень был удивлен – не сказать нечего. Ошарашен. – Магия допускает это только в редчайших случаях! Ранни не сдержала самодовольной улыбки на пол-лица. – «Дуэльный Кодекс от 1506 года». Ты совершил ошибку, взяв в секунданты Дафну. У нее нарисовался передо мной должок, когда она чуть не помешала мне на дуэли с Паркинсон. Да-да, я хорошо изучила этот вопрос, – даже в полутьме было видно, как побелела Гринграсс под недовольным взглядом Драко. – Ну если вам угодно потанцевать, леди… – слизеринец, оскалившись, манерно поклонился. – Только последний танец, Малфой, – прошипела девочка. – Я не твоя змейка, так что не шипи на меня. А еще Наследница древнего Рода… грязнокровки и те более воспитаны. Гриффиндорка выдыхает зло, шумно и встает спиной к сопернику. Они расходятся. Снопы искр: багровый и стальной. Его первый сиреневый «Иммобулюс» попадает в пустоту. – Даклифорс! – Малфой уклоняется от желтого свечения. – Где ты только берешь эти стремные заклинания? Протего! – парень помнил чары, которые Саранна использовала на дуэли с Паркинсон. Они были действенными, но такими… дурацкими. По сути больше подходящими для шутников Уизли. А Уизли и все, что с ними связано, достойны только презрения. А Поттер? Драко все еще не определился. Знает только, что ему интересно. Последние события, связанные с девчонкой, усложнили все еще больше. – Конфундо! – Протего! Импедимента! – он едва успевает уйти от ярко-голубого свечения заклятья замедления. Тяжело дышит. Схватка с Лонгботтомом его измотала. Резерв почти пуст. Ранни бросает «Экспеллиармус», но алый луч не достигает цели. – Ну все, Поттер! Достала! – рычит слизеринец. И делает неизвестное девочке движение палочкой, резкое и порывистое, как если бы руку свело в судороге. Саранна в опасливом недоумении чувствует покалывание острых лучей Искры, подсказывающей, что дело нечисто. А дальше приходит абсолютная тьма, будто кто-то проливает на полотно реальности чернила. Холодный страх перед неизвестным захватывает спинной мозг, пытается парализовать коченеющее тело. Пальцы правой руки, держащей палочку, перестают подчиняться и пытаются разжаться. Ранни в жгучей удушливой панике – потому что боится, что, открыв глаза в следующую секунду, очнется в чулане у Дурслей – в мире, где нет свободы, дружбы и волшебства – только безнадега и ее персональное безумие. Поттер надевает огненные перчатки, зажигает огненный шар, чтобы увидеть хоть что-то, убедиться, что ее страхи напрасны… Ей уже плевать, что остальные могут узнать об особенностях ее магии, лишь бы этот кошмар скорее закончился. С появлением огня становится гораздо легче. И кромешная темнота, в конце концов, отступает. Чертов мальчишка! Напугал ее, заставил почувствовать себя жалкой и ничтожной. В Саранне мириадами взбешенных атомов клокочет злость. Она до предела напрягает магическое ядро и резерв, вкладывая максимум силы в пунцовое сияние простого «Ступефая». И брошенное в злом отчаянии заклятье пробивает щит слизеринца, отбрасывая его на несколько метров. «Экспеллиармус» заканчивает бой в пользу Саранны Гарриеты Поттер. Ранни трясет. Она снова не верит в происходящее. Но она это сделала. Она победила. Руки бездумно сжимают три палочки. Так сильно, что вот-вот прирастут к древесине. На лесные глаза наворачиваются слезы облегчения. Воздуха опять мало. Она обнимает себя за плечи и делает три глубоких вдоха, считая до десяти. Судорожно выдыхает боль прочь из свинцового тела. Привычным движением проводит по седым прядям и успокаивается окончательно. Придя в себя, Саранна сразу подбежала к раздутому другу, направила на него все три палочки и вывела формулу для «Фините Инкантатем». Светящееся красное облако окутало Невилла, и уже через минуту парень вернулся в нормальное состояние. Выправились даже зубы. Ранни хотела сказать многое, но тут из соседней комнаты донесся шум, и первокурсники услышали голос: – Принюхайся, моя хорошая, здесь явно кто-то есть… – Филч почти мурлыкал, обращаясь к своей обожаемой миссис Норрис. С завхозом у Саранны сложились неплохие отношения благодаря дружбе их кошек, но не настолько, чтобы тот закрыл глаза на ночные похождения. – Атас! – прошептала девочка, схватив друга за руку. – Чего? – не понял Невилл. – Валим, говорю! – она почти спустилась на ультразвук. Лонгботтом и Поттер, благополучно забыв про слизеринцев, побежали к лестнице, где их ждала сходящая с ума от беспокойства Гермиона. Как только друзья нырнули под мантию, из-за угла показалась старая пепельно-рыжая кошка. Миссис Норрис пристально уставилась умными янтарными глазами ровно в то место, где стояли ребята. Но тут появилась белоснежная Облачко. Полукошка что-то мяукнула подруге, та молча поднялась, и обе ушли за поворот. Филча было не слышно и не видно. Гермиона, Невилл и Ранни, не выходя из-под мантии, двинулись обратно в гостиную Гриффиндора. День Ночь была тяжелой. Но Саранна поразмыслит над этим завтра.