***
Темная громада замка «Хогвартс» приближалась нестерпимо медленно. Ранни почти бежала. Из носа и рта в синеву небес вырывался белесый пух пара. Внезапно налетевший наглый ветер волшебным образом проник в щель между ало-золотым шарфом и темной мантией, подарив не самые приятные ощущения. Девочка еще больше заскучала по свитеру. Показалась раздевалка квиддичистов. Тренерская. Небольшое здание склада, где хранился спортивный инвентарь, в том числе и мячи для игры. Поттер, честное гриффиндорское, спокойно прошла бы мимо, если бы дверь не была открыта. Если бы лесные глаза не зацепились за чернильную тьму внутри, которая оказалась профессором Снейпом, водящим палочкой над каким-то сундуком. Девочка не могла не присмотреться внимательнее. Декан Слизерина колдовал над футляром с мячами, точнее, над двумя из них, пытающимися вырваться из оков. «Наверно, он зачаровывает бладжеры для игры», – решила Ранни. И в ту же секунду черный профессор поднял безнадежно тоскливые омуты глаз на нее. Смоляные брови удивленно, с оттенком недовольства приподнялись. Будто его застали за каким-то непотребством. Минуту преподаватель и ученица таращились друг на друга. И какое-то смутное беспокойство объяло гриффиндорку, сдавив ледяным обручем сердце. – Поттер, вы… – низкий голос вспыхнул во внезапной омертвелой тишине, больно нажавшей на барабанные перепонки, но лишь на мгновение – чтобы сразу погаснуть. – Здравствуйте, – девочка на автомате ляпнула первое, что пришло в голову. Опять тяготящее души молчание. Холодное беспокойство раскалилось до жгучей Адским Пламенем тревоги. Искра вторила ей. Интуиция умерла в корчах. Саранна зачем-то кивнула и сорвалась на бег. Конечно же, потому что боялась опоздать на матч. Вовсе не из-за чего-то другого.***
К одиннадцати часам на стадионе собралась вся школа. Болельщики, экипированные теплой одеждой, плакатами со словами поддержки и биноклями, неистовствовали. Соединенные между собой трибуны, рубиново-алая, золотисто-желтая, сапфирово-синяя, изумрудно-зеленая и нейтральная преподавательская, длинными стрелами улетали в вышину, но иногда даже с них было сложно разглядеть, что происходило в небе. Выходящих на поле игроков приветствовали бурные аплодисменты. Судья мадам Хуч, метая молнии желтыми ястребиными глазами, стояла с метлой в центре поля, ожидая, пока команды выстроятся друг напротив друга. – Мы ждем красивой и честной игры от каждого из вас! – заявила она, жестом приказав всем подойти ближе. – А теперь седлайте метлы! Преподаватель Полетов с силой дунула в свисток, блеснувший серебром в шаловливых лучах, и взмыла высоко в воздух вместе с четырнадцатью игроками, облаченными в рубиновую и изумрудную форму. Гриффиндор в очередной раз сошелся со Слизерином. И матч начался. Игру комментировал Ли Джордан, приятель рыжиков-близнецов. Зоркоглазый, заводной и юморной, он был отменным комментатором, но нельзя было не признать, что его частенько заносило. Чтобы направлять извергаемый им поток информации в нужное русло, почетное место рядом с ним заняла профессор МакГонагалл. Квоффл наравне с ветром свободно гулял по полю, мечась от молниеносной Алисии Спиннет к ловкой Анджелине Джонсон и верткой Кэти Белл, от стремительного Эридана Пьюси к тяжеловесному Маркусу Флинту… Время от времени мяч нырял в кольца, принося очки забросившей его команде. Мерзавцы-бладжеры исправно выполняли свою неблагодарную работу, норовя после встречи с битами загонщиков ударить игроков команды соперника. Снитч все не появлялся, и ловцы просто кружили по полю, сканируя окружающее пространство на предмет характерного золотого блеска. Иногда уворачивались от вездесущих бладжеров. Счет открыл Гриффиндор. Анджелина красиво переиграла слизеринского вратаря Блетчли. Когда счет составил 60:20 в пользу львиного факультета, Уилл Реддисон, гриффиндорский ловец-второкурсник, вдруг резко спикировал вниз. Ловец сборной Слизерина Теренс Хиггс заметил его маневр, а после и сам снитч. Соперники одновременно устремились к юркому золотому мячику. Все охотники замерли, забыв о квоффле. Напряжение тянуло жилы, пока ловцы соревновались в ловкости и скорости… Уилл оказался быстрее. Снитч почти был в руках у гриффиндорца, как вдруг… Удар. Маркус Флинт якобы случайно на полном ходу врезался в Реддисона, и тот не то что не поймал снитч – едва удержался на метле. – Нарушение! – возмущенно донеслось с трибун. Болельщики Гриффиндора взревели. – Итак, после очевидного, намеренного и потому нечестного и отвратительного нарушения… – Джордан! — повысила голос профессор МакГонагалл. – Я хотел сказать, – поправился тот, – После этого явного и омерзительного запрещенного приема… – Джордан, я вас предупреждаю… – прорычала преподаватель Трансфигурации. – Хорошо-хорошо. Итак, Флинт едва не убил ловца команды Гриффиндора Уилла Реддисона, но, вне всякого сомнения, такое может случиться с каждым, – комментатор излучал сарказм, но тут профессор МакГонагалл ничего не могла поделать. — Гриффиндор исполняет штрафной удар, у Спиннет, она делает передачу назад, мяч по-прежнему у Гриффиндора, у Кэти Белл, и… Гол! Гриффиндор лидирует со счетом 70:20! А теперь посмотрите, что вытворяют близнецы Уизли! Финт Вронского – детский лепет по сравнению с фигурами, которые они выполняют… А загонщики Слизерина… Да что же это… Неугомонный комментатор осекся, глядя на то, как Фред Уизли соскальзывает с метлы и несется навстречу земле. Удар. Тело в рубиново-красной форме до уродства неправильно смотрелось на серебристо-зеленом поле. Но раненый, к счастью, остался жив и даже в сознании. Рыжик, дезориентированный, приподнялся на локтях. К нему тут же поспешила медиковедьма. Метлы остальных трех загонщиков сошли с ума: то двигались резкими рывками, то переворачивались, то судорожно подпрыгивали – совершенно не подчинялись игрокам. И некому больше было сдерживать вредный нрав бладжеров, которые внезапно устремились к трибунам. Неукротимые и безжалостные, они летели с противоположных сторон. Один миновал преподавательский и хаффлпаффский сектора, второй – рейвенкловский… И оба устремились к гриффиндорскому. Кто-то в ужасе пригнулся, закрыв голову руками, кто-то бросился к лестнице, кто-то замер, завороженный зрелищем приближающейся угрозы… Ранни Поттер была в третьей группе. Она, будто пораженная электрическим разрядом, смотрела на уподобившиеся пушечным ядрам черные мячи, шокированная участью Фреда, происходящим с другими загонщиками, всеобщей паникой и тем, что может случиться непоправимое. Гермиона и Невилл схватили ее под руки и попытались оттащить в сторону выхода. И только после вопля ужаса и двух синхронных «Иммобулюсов» Грейнджер и Лонгботтома к Поттер, как обычно бывало в моменты опасности, наконец, пришла кристальная ясность. Но слишком поздно. Заклинания ее друзей обездвижили только один из бладжеров. Второй не изменил курса, целясь Саранне ровно в голову. Девочка отскочила вправо, сбив Дина Томаса. Мяч промахнулся. Затем, вырвавшись из плена разбитых им деревянных досок, отлетел в сторону на несколько метров и повторил маневр. На этот раз гриффиндорка поняла, что не успеет увернуться, даже если продаст душу Дьяволу, и потому закрылась руками. Удар. Жуткий чавкающий хруст скрутил барабанные перепонки в трубочку. Пронзительная боль ядовитым метанолом растеклась от левого предплечья по всему телу и, загоревшись, сожгла все существо. В глазах потемнело. Но яркая вспышка – Ранни не различила цвета – взрывающего заклятья вернула ее в реальность, где больше не было никаких бладжеров, зато были металлопахнущая кровь, согнутое под неестественным углом левое предплечье, так, будто в руке появился еще один сустав, бледные как смерть однокурсники, спешащие к ней МакГонагалл и Снейп. Голова закружилась… Ну нет! Саранна не потеряет сознание просто из принципа. Надоело! Стиснув зубы, она резко выпрямилась. И поняла, что ее сейчас стошнит от боли и запоздалого скользкого ужаса. И осознания. Снейп зачаровывал бладжеры вовсе не для игры, а чтобы те убили ее. Нет, Ранни и раньше пытались убить. Лорди-Волди. Но это было настолько давно, что будто и не с ней. А сейчас ее погибель совсем рядом: протяни руку – сможешь коснуться черной мантии. Его мантии. Северуса Снейпа. Какая мерзость. Он испортил метлы загонщиков, чтобы, пока все будут заняты игроками, никто не помешал спятившим мячам прикончить ее. – Это все вы… – хрипло выдохнула девочка, смотря на черного профессора, делая нетвердый шаг назад. – Не подходите! – выплюнула в отчаянии, когда все тело скрутило судорогой. Непонятно, от боли или страха. – Мисс Поттер, успокойтесь, – озабоченно произнесла декан Гриффиндора. – Мы вам поможем. – Нет. Нет. Нет, – как одержимая, срывающимся голосом твердила девочка, не отрывая взгляда от преподавателя Зельеварения. Будто то, что она на него смотрела, могло ее спасти. Снейп остановился. Нахмурился. Понял, что она сложила два и два. – Поттер, сядьте! – рявкнул черный профессор. Ранни не могла не подчиниться. Сразу замолчала, распахнув лесные глаза широко как никогда. Как ягненок перед бойней. Страшно. Его губы болезненно сжаты. А в темных омутах мелькнуло… беспокойство? Ну нет. Она ни за что не поверит. Теперь стало понятно его к ней паршивое отношение. Он хотел от нее избавиться. Но почему? Саранна обязательно выяснит. Если выживет. – Руку, Поттер. Снейп одним точным движением палочки разрезал пропитавшийся кровью рукав, обнажив багровый разлом с торчащей белесой костью. Сделал сложный пас и что-то прошептал. Кровь остановилась. Он действовал осторожно, будто не желая причинить лишнюю боль. Зачем этот спектакль, профессор? Чтобы ей точно никто не поверил… Пришла мадам Помфри. Ранни была готова броситься ей на шею, потому что вместе с медиковедьмой появилась возможность оказаться подальше от этого страшного человека. Матч так и не был закончен.***
В Больничном Крыле руку Ранни лишили всякой чувствительности, конечность повисла безвольной плетью. Странное ощущение. Это могло бы быть забавным, если бы не было так жутко. Ткани восстанавливали поочередно, сшивая сосуд за сосудом, периодически обрабатывая экстрактом бадьяна. Поттер убито сидела, отвернувшись. Любоваться причудливыми узорами магических плетений не хотелось. После того как мадам Помфри закончила, руку забинтовали и заковали в гипс, чтобы ничто не нарушило процесс заживления. Саранну напоили горьким костеростом. А после девочка почувствовала, как по щекам катятся горячие алмазоподобные капли. Шумно всхлипнула от горькой безнадеги. Никто не поверит, что Снейп хочет ее погубить. Что она сделала всем этим тварям? Она всего лишь хочет спокойно жить! Как все! За что ей все это?! – Выпейте, мисс Поттер. Зелье поможет вам успокоиться. Эту ночь вам опять придется провести здесь, – грустно сказала медиковедьма, протянув Ранни флакон глубокого фиолета. Гриффиндорка опустошила его в три глотка, не почувствовав вкуса. Разместилась на одной из коек. За ширмой спал Фред Уизли. К Саранне пришли друзья. Она громким шепотом рассказала им о своих умозаключениях. Но… – Ранни, это не может быть Снейп, – покачала головой Гермиона. Сердце пропустило удар и упало ниже ада. – Но почему? – едкий сок обиды пополз по организму. – Это он уничтожил второй бладжер, не дав ему ударить снова, – пояснил Невилл. – Так ведь… чтобы отвести от себя подозрения! – с какой-то извращенной надеждой заявила Поттер. – Ранни, мы понимаем, что тебе тяжело, но, мне кажется, ты перегибаешь, – осторожно проговорила Грейнджер. Лонгботтом виновато кивнул. – У него нет мотива. – То, что мы не знаем о мотиве, не означает, что его нет! – надрывно воскликнула Саранна. Слишком громко. – Вы должны верить мне! – Мисс Грейнджер, мистер Лонгботтом, вашей подруге нужен покой! – мадам Помфри решительно указала ребятам на выход. – Поправляйся, Ранни! – пожелал Невилл. – Мы обязательно еще зайдем, – добавила Гермиона. Поттер горестно вздохнула. Неужели она снова одна против всех? Против Снейпа? Такого врага, как декан Слизерина, никому не пожелаешь. Не даром его зовут Ужасом Подземелий. Придирчивый, язвительный, холодный, будто неживой. Но помог ей, оказав ей первую помощь. Бережно… Лицемер чертов. Пребывая в расстроенных чувствах, Саранна не сразу заметила, что ее уединение снова нарушено. – Пришел позлорадствовать, Малфой? – бесцветно спросила гриффиндорка у нежеланного гостя. – Да вот нет. Просто это стало традицией, – Драко криво улыбнулся, сверкнув сталью глаз. – Лазарет, ты, я… – Уходи, – на его реплику можно было ответить тысячью колкостей, но у Поттер банально не было сил. Зато, кажется, была аллергия на слизеринцев. – Так легко? – хмыкнул парень. – Сдаешь, Поттер. – Ты повторяешься. Он поднялся и произнес то, что она ни при каком раскладе не ожидала от него услышать. – Мое почтение, Ранни. Драко Малфой назвал ее по имени. Кровь прилила к щекам пораженной Поттер.***
Утром следующего дня Саранна чувствовала себя гораздо лучше как физически, так и морально. Даже была несколько удивлена, что всего день назад испытывала столь болезненные чувства. Она решила, что не станет шарахаться от каждой тени, в которой будет видеться силуэт черного профессора. Девочка усмехнулась, распаляя внутренний задор. Кость срослась, но сохранила хрупкость, и гипс с повязкой оставили. Отпущенная на свободу Ранни сразу же отправилась в гостиную. Когда, петляя по коридорам, девочка в очередной раз завернула за угол, ее накрыло ощущение дежавю. К несчастью, из-за опыта, повторять который до мозга костей и дрожи в коленях не хотелось. Рядом с горящим гранатовым факелом лежала Пэнси Паркинсон. Смоляные волосы разметались по полу, темные глаза были полуприкрыты. Смертельно бледная, она напоминала распустившуюся черную розу. А что будет, если потушить огонь? Ранни сделала шаг. И согнулась пополам от невыносимой боли. Воспалившуюся гортань оцарапал обреченный хрип. Искра кричала, исступленно вырываясь из тела, превращая ауру в один смертоносный пожар. И густая тягучая тьма забрала Поттер в свои манящие объятия.