Лесная лилия

Давно ночь бесконечно глубоких небес Большого Зала не была так ярка. Млечный Путь тек по космической синеве, мерцая бесчисленными серебристыми огоньками. Звезды кружились, падали, играя с волшебными снежными хлопьями, что рождались каплями белого сияния и исчезали, не долетая несколько футов до блестящих плит красно-коричневого пола. В центре Зала тянулось в бездонное небо воплощение Рождества – пышная ель, украшенная четырьмя основными факультетскими тонами. Ее колье из гирлянд и подвески горели рубином и топазом, переливались сапфиром и изумрудом. У стен стояли столы с легкими закусками и хрустальными сосудами, наполненными пуншем, искрящимся пурпурным родолитом. Циан инея изящными узорами покрывал песочно-бежевый камень, словно вьюнок резные решетки кованых ворот теплым летом. Большой Зал и сам походил на кусочек зеленой поры среди зимы суровых Шотландских гор – на букет дивных цветов. Юные волшебницы облачились в лучшие наряды, и молодые маги не могли отвести глаз от своих прекрасных леди. Истинную красоту несли в себе радостные эмоции тех, кто делил этот праздничный вечер на двоих – себя и свою половинку. Выбирая спутника, кто-то поддавался светлой любви, кто-то руководствовался исключительно дружескими чувствами. Мало кого вел холодный, как зима за окном, расчет. В трепещущем от сладкого волнения воздухе витали запахи ванили и шоколада – натуральный аромат праздника ласкал рецепторы, призывая с головой погрузиться в пьянящую атмосферу Рождества. На сцене, занявшей место преподавательского стола, неистовствовали "Ведуньи", несущие неотъемлемую составляющую веселья – музыку. Репертуар составляли как роковые композиции, так и песни с нежными мелодиями для медленных танцев. Невилл галантно вел Ранни под руку в кругу танцующих. Они танцевали вальс, непринужденно переходя с малого квадрата на большой. Оба время от времени косились на пол, стараясь не наступить другому на ногу. И все у них получалось. Им было хорошо. Как и увлеченным друг другом Гермионе и Уиллу, на которых завистливо поглядывали некоторые второкурсницы. На Поттер было легкое аквамариновое платье с коротким рукавом и пышной юбкой до колен, расшитое водяными кристаллами, сияющими, словно утренняя роса. Ночные волосы были распущены и вместе со снежными прядями стараниями Грейнджер ниспадали на плечи крупными кольцами. Девочка походила на цветок, и никого не интересовало, что лилии не бывают бирюзовыми. Лесные глаза светились счастьем. Гермиона выбрала для себя серебристое платье в пол, воздушное, как весенний туман, с тончайшим тюлем-паутиной. Голову украшала заплетенная Саранной сложнейшая коса. Шоколад глаз казался особенно сладким. – Я видел имя твоего отца в Зале Наград. Хотел бы и я дружить с небом так же, как Джеймс Поттер, – говорил Саранне Реддисон, когда четверка друзей решила сделать перерыв и выпить пунша. – Жаль, я не унаследовала его талантов, – Ранни вздрогнула, будто от сквозняка, вспомнив свои "взлеты и падения". – Как показывает практика, сродство с небом передается вместе с кровью. Поверь, уроки Полетов – полная ерунда! – горячо возразил Уилл. – У тебя просто не было реальной возможности проверить свои навыки… На этом благоденствие и покой были беззастенчиво развеяны. Ведущий Ли Джордан, неиссякаемый источник энергии и безрассудных идей, сделал новое объявление. – А теперь, леди и джентльмены, начинаем новый медленный танец, но с обязательным условием – приглашение другого партнера или партнерши! – Леди Грейнджер, не окажете ли вы мне честь потанцевать со мной? – тут же поклонился подруге Невилл. – С большим удовольствием, благородный сэр Лонгботтом, – улыбнувшись, не менее высокопарно ответила Гермиона, присев в реверансе. И новоиспеченная пара растворилась в радужном вихре танцующих. Уилл протянул Ранни руку. И девочка хотела было ее принять, но… – Эй, Поттер! Этот голос, этот острый взгляд металлических глаз снова ворвались в ставшую спокойной и размеренной жизнь Саранны. Она позволила себе забыться на целых две недели, предварительно внушив себе, что они ничего для нее не значат и что она ничего не значит для них. Ранни, будто контуженная, медленно обернулась, чтобы увидеть Драко Малфоя. Он, одетый в черную парадную мантию, с привычной кривоватой ухмылкой на лице, сделал несколько шагов ей навстречу. И волшебница заметила, что тот хромает, чуть припадая на правую ногу. Его раны, о которых она приказала себе не думать, и правда, были серьезными. – Не смей жалеть меня, Поттер. На танец с тобой у меня сил всегда хватит. Саранна мысленно чертыхнулась. Ну почему у нее все всегда написано на лице? Девочка ощутила, как пылают щеки, а сердце ускоряет бег, осознав, что упустила момент, когда его правая рука оказалась у нее на талии, а левая чуть сжала ее ладонь. Да что с ней такое? Мысли рассеялись. Сейчас Поттер знала наверняка только одно: лучшая защита – это нападение. Она решила зацепиться за когда-то неосторожно брошенные им слова. – Ты нарушил традицию, – Малфой вопросительно поднял бровь. В серо-стальных глазах замерцал неподдельный интерес. И Ранни не подвела его. – Ни разу не зашел ко мне. Слизеринец, несмотря на легкую хромоту, вел уверенно. Он и Ранни сразу перешли на большой квадрат. Им не нужно было смотреть под ноги. Плавная музыка напрямую управляли ими, погрузив в странный транс. – Я просто не мог. Пока ты отдыхала, Поттер, меня латали в Мунго, – Драко буднично пожал плечами. Металлические глаза встретились с лесными. – Должен сказать тебе спасибо, Поттер. Без тебя я бы здесь сейчас не стоял. Я твой должник. Малфои ничего не забывают. Ранни захотелось спросить, всем ли чистокровным свойственен такой пафос, но она сдержалась. Волшебница боялась потерять с трудом найденную тоненькую нить, которая вела к эфемерному равновесию в их отношениях. Умом она понимала, что Драко может ей пригодиться. А на сердце было неспокойно. Искра напомнила о себе тревожным покалыванием. От Малфоя нельзя требовать слишком многого. Его благодарность – троянский конь. – Просто не задирай больше меня и моих друзей, – ответила Саранна. И понадеялась, что не ошиблась в своем выборе. – Разве я тебя задираю? – брови Драко уползли вверх. Эдакая оскорбленная невинность. – Переигрываешь, – усмехнулась гриффиндорка. – Брось, Ранни Поттер. По-моему, мы сейчас спокойно разговариваем. Или ты хочешь абсолютной вежливости с моей стороны? – слизеринец вернул усмешку. – Было бы неплохо. – Поттер, я не могу отказать себе в удовольствии… Стоило последним нотам раствориться в сладком воздухе, как по залу пронеслась, вырвавшись из центра, где пестрела красавица-ель, золотистая волна неизвестной энергии. Саранна почувствовала сильное давление на ментальный блок – голову окольцевал раскаленный металл. Девочка болезненно охнула. Но, к счастью, пытка длилась лишь несколько секунд, и щит выдержал. – Поттер? Ты чего? Какого Мордреда…? – гриффиндорка протерла глаза. Что могло так удивить вечно скучающего Малфоя? Саранна, судорожно втянув воздух, вновь сфокусировалась на окружающем мире. И обомлела. Около трех четвертей магов, включая профессоров, лежали без чувств. В сознании пребывали все первокурсники, пятеро ребят со второго курса и один человек – кажется, с третьего. А дальше из мохнатых ветвей ели показались странные существа. Размером с ладонь, они синели, как васильки на пике цветения. Ранни вспомнила, что уже видела этих ушастых человечков – на картинках одной из книг о магических существах. Корнуэльские пикси. А в это время агатово-черные любопытные глазки стреляли неприятными колючими взглядами во все стороны… И началось. Трепеща витражными стрекозиными крыльями, маленькие создания понеслись по залу, раскидывая посуду, поднимая в воздух тела и переворачивая столы, а после ринулись на растерянных первокурсников. – Нев! Герми! – в ужасе воскликнула Саранна, срываясь в сторону друзей, наплевав на то, что у нее нет палочки. Но на ее запястье сомкнулись чьи-то пальцы. – Поттер, нет! Держись меня! Лонгботтом и Грейнджер смогут о себе позаботиться! – отчеканил Малфой. И едко добавил. – У них-то палочки есть. – Откуда ты..? – девочка растерялась. Но тут же взяла себя в руки. И принялась вспоминать, что успела прочитать про пикси. – Ударь их "Иммобулюсом"! Драко воспользовался советом и в воздух вокруг гриффиндорки и слизеринца загустел от синевы парящих в нем маленьких парализованных тел. – Все-то ты знаешь, Поттер, – хмыкнул парень. – Все-таки ты не бездарна, как я думал вначале. – О Мерлин, сам Драко Люциус Малфой признал, что я чего-то стою! Все, жизнь прожить не зря! – не удержалась от сарказма гриффиндорка. – Рад, что ты это понимаешь, – на этом кокон гармонии и дружелюбия вокруг них был развеян. Все пикси вдруг замерли, прекратив бесчинства. И медленно повернулись в сторону Поттер и Малфоя. Агатовые глаза налились огненным рубином, сам Дьявол взирал из них на девочку. И жаждал ее крови. "Это нехорошо…" – успела подумать Ранни, прежде чем создания хаоса полетели прямо на нее. И никакой "Иммобулюс" не мог им помешать. Она побежала. Но крылатые бестии все равно настигли ее. Саранну окружил вихрь синевы и смертоносного блеска. Острые крылья, будто осколки стекла, оставляли глубокие порезы на незащищенной коже, рвали платье. Клетка из тел пульсировала, сжимаясь все сильнее, не давала дышать. Лесные глаза пошли черными кругами, как водная гладь под злым дождем. Поттер призвала пламя, но его силы было недостаточно: огненные шары улетали в никуда, а огненные перчатки тонули в лазурном месиве. Пикси было слишком много. Девочка поняла, что теряет связь с реальностью… И вдруг все закончилось. Смертоносная синева рассеялась, сгинув рыжеватым пеплом. Профессор Снейп тяжело дышал, держа палочку наизготовку. Ноги Ранни подогнулись, и девочка оказалась на полу. К ней поспешили потрепанные очнувшиеся профессора и Невилл с Гермионой. Ужас Подземелий снова спас ее. Все закружилось, как в калейдоскопе. Поттер доставили в медпункт. Мадам Помфри обработала многочисленные раны и напоила девочку сначала кроветворным, а затем умиротворяющим бальзамом. Ранни уснула под пристальным взглядом серо-стальных глаз. Или ей это только казалось?