Лесная лилия

– …Лонгботтом, ты и я будем в обороне, Поттер и Грейнджер, вы – в нападении. Я прикрываю Поттер, Лонгботтом, ты берешь Грейнджер. Почему так? На дуэли ты хорошо ставил щиты, а я могу ставить невербальные, это эффективно. У Поттер большой резерв, а Грейнджер неплохо колдовала на занятиях. Да-да, я все замечаю! Лонгботтом, мы идем чуть впереди, за нами леди. Двумя группами заходим слева и справа. Поттер, вы с Грейнджер в это время непрерывно атакуете, но советую использовать заклинания попроще – вроде "Ступефая" и "Депульсо". По моему сигналу мы все в четвером колдуем мощный "Ступефай". Против четырехкратно усиленного заклятья мало кто сможет выстоять. Сигналом будет слово "огонь". Все все поняли? Чудесно. Гриффиндорцы были поражены. Тот самый наглый, самодовольный, высокомерный, эгоистичный, язвительный Малфой, которого они якобы знали, показал себя неплохим стратегом. И ни разу не использовал слово "грязнокровка"! Разделившись, дети парами вошли в последний зал. Его камень был сер, как пасмурное небо. В центре стояло большое старинное зеркало с мутным стеклом. Изящные завитки медной оправы покрывала зеленоватая патина. А перед зеркалом был тот, кого юные волшебники меньше всего ожидали увидеть. – Профессор Квирелл? – растерянно прошептала Саранна. Малфой нахмурился, крепче стиснув палочку. – Вы хотите украсть камень? Профессор Защиты от Темных Искусств улыбнулся. И от этой улыбки на спинах выступил холодный пот. Было гораздо лучше и спокойнее, когда лицо мага конвульсивно дергалось. – Тысячу очков Гриффиндору! – иронично подтвердил он. – А я все гадал, встречу ли тебя здесь, Поттер. Однако вместо одной ученицы я сорвал целый куш! Это ведь очень трогательно, Малфой, Лонгботтом, Грейнджер… – Молчи! – прошелестел неизвестный голос. Ледяной. Мертвый. Подобно смертоносной зиме он проник в череп, сплелся с нервной сетью и всадил иглы ужаса в каждый нейрон. – Дай мне взглянуть на ту, что смогла противостоять величайшему темному волшебнику, даже будучи несмышленным младенцем… – Огонь! – не своим голосом проорал Драко. И четыре луча – два водянисто-синих и два кроваво-красных – разрезали пространство, устремившись к магу… Но заклятья разбились о невидимую преграду. – Как недальновидно… – Квирелл покачал головой. На его лице читалось умиление. – Вы трое совершили грандиозную ошибку! Пошли за той, кому суждено погибнуть, и решили остаться верными ей до конца! Повторюсь, как же это трогательно… и невообразимо глупо! Инкарцеро Кватро Максима! – всех четверых оплели грубые веревки, лишив возможности не то что колдовать – дышать полной грудью. – А теперь представляю вам своего Господина! – сколько болезненного обожания и трепета было вложено в последнее слово! Квирелл начал разматывать тюрбан. Трупный запах коснулся рецепторов, перебив чесночный. Подавив тошноту, Саранна выпустила пламя, и бечевка обратилась в ничто. "Извини, Малфой, план провалился…" – Адеско Фаер! – крик оцарапал пересохшее горло. Струны души Поттер натянулись с немыслимой силой. Даже в лесу ей не было так страшно. Она не хотела умирать. Не хотела, чтобы пострадали ее друзья. И Малфой. Поэтому… Она убивала. "Это не Квирелл. Это не человек. Это пособник темной твари. А темная тварь и ее последователи – не люди", – как мантру, твердила себе Поттер, убеждая себя, что поступает правильно. Что марает руки не просто так и не по жестокой болезненной прихоти. Не как это делал он. Саранна рычала, дышала, пожирала вместе с адскими созданиями, порожденными самой Искрой – ядром ее силы, воплощением самой опасной из стихий – пламени. Серый зал стал багрово-золотым средоточием Адского Огня. Он ослеплял. Он был горяч, жесток и беспощаден. Но только не для Саранны. И по ее воле – не для ее друзей. Когда Ранни отпустила свою силу, смертоносный вихрь рассеялся и вернулось зрение, девочка ожидала увидеть обуглившиеся кости, но вместо этого перед ней предстал живой и здоровый Квирелл. Даже ее друзья выглядели более подкопченными, хотя огонь не трогал их. – Партис Темпорус. Шах и мат, Поттер, – оскалился маг. Сердце Саранны убежало в горло. – Инкарцеро Трио Максима! – Гермиону, Невилла и Драко вновь сковали путы. – Еще одна глупость, Поттер, и твои друзья – покойники. А теперь… – Покажи мне ее! Я должен ее увидеть… – прошипел голос. Словно неуловимый призрак, он гулял по залу, вымораживая души. Он был повсюду и нигде. – Как пожелаете, Господин! – Квирелл опять взялся за свой нелепый головной убор. Саранна почувствовала себя так, словно опять попала в "дьявольские силки" – она словно приросла к месту и не могла пошевелиться. Наконец, ткань упала на пол. Без нее голова Квиррелла, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. И тут профессор медленно повернулся к Поттер спиной. Девочка не сдержала крика. Как и Гермиона. Вместо затылка Квирелла на детей взирало лицо. Лицо страшное, злобное, мертвое. Многие бы предпочли выколоть себе глаза, чем смотреть на Ужас дольше минуты… Но ребята были связаны. Лицо было белее, чем у обескровленного мертвеца, вместо ноздрей – узкие щели. Но по-настоящему жуткими были глаза – два свирепых рубина, они горели ненавистью ко всему живому. – Ну здравствуй, Гарри Поттер, – прошелестело лицо. – Твоим родителям нужно отдать должное, они обвели вокруг пальца не то что весь мир – самого Темного Лорда… а это дорогого стоит. Ты ведь достойная наследница и дочь, а Лесная Лилия? – Не зовите меня так! – Саранну тошнило от страха и отвращения. Эта… эта тварь искалечила всю ее жизнь, ее прошлое, и теперь посягает на ее настоящее, на ее "как всегда"! – Тебе нужно проявить больше уважения, Ранни Поттер! Иначе… – Квирелл взмахнул палочкой. Ранни зажмурилась, ожидая боли и смерти… Но вместо этого услышала душераздирающий крик. Малфой катался по земле, корчась в судорогах, будто его разрывало на кусочки. Как и душу девочки. – Нет! Хватит! Я все поняла! – Превосходно… Подойди! – приказало то, что осталось от Темного Лорда. – Посмотри в зеркало… Смотри внимательно… Что ты видишь? Ранни подчинилась. В зеркале она увидела себя. Только она была старше. На ней была форменная мантия Мастера артефакторики, рядом с ней стояли также повзрослевшие Невилл и Гермиона. И Малфой. А чуть поодаль стояли люди, которых не было в этой комнате. И быть не могло. Поттер хорошо знала их, знала, но не помнила. Солнечные женщина с рыжими волосами и мужчина в очках с растрепанными черными. Лили и Джеймс Поттеры. Взгляд лесных глаз скользнул на Малфоя. Саранна невольно залюбовалась им. Время украсило его… И вдруг Драко в отражении подмигнул ей! Затем показал кровавый рубин в руке и положил его к себе в карман. И видение исчезло. Теперь на Ранни смотрела реальность. Бледная и напуганная она, связанные Невилл и Гермиона, сверлящий ее взглядом Квирелл и все еще лежащий на земле Драко. – Что ты увидела? – внезапно рявкнул бывший профессор. – Я… Я увидела маму и папу… – лесные глаза сверкнули непрошенными слезами. Ранни всхлипнула. – О бедное дитя… Я смогу вернуть тебе родителей… если ты присоединишься ко мне. Но для этого ты должна отдать мне Камень! Ты сильна, Ранни Поттер! Только представь, каких высот мы достигнем вместе! С Философским Камнем, твоей силой и моими знаниями мы победим… саму Смерть! Саранна ощутила, будто ее ударили по голове. Уныние сгорело в злом пламени. И пришла кристальная ясность. Осознание того, что и как она должна сделать. – Я отдам вам Камень, – утерев слезы, сказала девочка. Подошла к полубессознательному Драко. Надеясь на удачу, проверила его карманы. И обнаружила то, что искала. Затем направилась к Квиреллу. Отрезая себе пути к отступлению. Понимая, что у нее будет только одна попытка. Думая, что это единственный выход. Твердя свою мантру. "Это больше не человек". Подойдя к своему бывшему профессору, Саранна протянула Философский Камень. И запустила в упор огненный шар. Еще один. И еще. Мантия мага загорелась, Ранни продолжала призывать пламя, глядя как сгорает заживо то, что когда-то было подающим большие надежды молодым магом. Палочка волшебника давно обуглилась. Раскаленный воздух жег легкие, ядовитая копоть разъедала их, оседая на альвеолах. Маленькая смерть была ценой за каждый вдох. Огонь медленно обвивал чернеющее тело, пробираясь все глубже под обожженную кожу. Едкая гарь застилала глаза. Тошнотворный запах паленой плоти и дикие крики убивали Ранни изнутри. Вместе с Квиреллом она убивала себя. Из заочно мертвого тела взметнулось вверх черное облако. Только это был не дым – клубы приобрели очертания лица. Раздался жуткий вопль. И нечто понеслось на Саранну. Тьма прошла ее насквозь, и Поттер захлебнулась ей. Ей и болью.