Королева проклятых

Дыхание сбилось, и она едва не упала на мостовую. Сильная рука рванула её на себя, ставя на ноги и заставляя бежать. - Я больше не могу… - прохрипела она, пытаясь остановиться, но бешенство в глазах парня испугало её, и девушка сделала ещё несколько нетвёрдых шагов. Наконец, они скользнули в тёмный затхлый тоннель, который должен был привести их прямиком в монастырь, и остановились. В темноте Урсула не видела обращённого к ней лица, но голос парня звучал сбивчиво: - Кажется, оторвались. - Не выпуская её руки, он сделал несколько шагов к выходу и осторожно выглянул наружу. Кроме пения птиц ничто не нарушало вязкую тишину. - Они заметили нас. - Пустяки! Зато добыча у нас хоть куда! Хьюго будет гордиться нами. Девушка только покачала головой. Несмотря ни на что, Пастор всегда был осторожным – самым осторожным вором на свете, наверное – и требовал от своих людей того же. На коротком ноже Тома всё ещё оставались следы крови того дворянина, и эта кровь могла здорово отозваться им всем. Том по-прежнему не выпустил из своей ладони её руки, словно боясь, что она сбежит, и девушка покорно поплелась за ним, слушая, как срываются, разбиваясь о землю, капли влаги с потрескавшегося кирпичного свода. Эти звуки навевали на неё тоску, и предстоящая взбучка от Хьюго тоже не добавляла радости. Она-то знала, что гнева их главаря не избежит ни Том, ни она. Стоило им войти в главный зал, где уже начинали собираться нищие, Урсула вырвалась из железной хватки друга и окинула помещение взглядом в поисках Хьюго. - Хьюго! Где Хьюго?! – воскликнула она. Поймав на себе недоумевающий – и яростный – взгляд Тома, она зашипела на него. - Мы должны рассказать ему обо всём! О том, что за нами следили! Иначе беды не миновать. Парень только передёрнул плечами и, направившись к одному из столов, швырнул на грубо отёсанные доски свою добычу. Массивный золотой кулон с самоцветами заискрился в свете заходящего солнца, словно пригоршня углей. Рядом с ним в столешницу вонзился нож Тома, перемазанный в крови. Урсула сделала вид, что не заметила бешеного взгляда, которым одарил её парень. Обитатели монастыря, не обращая никакого внимания на оружие, разглядывали кулон: кто-то разразился проклятиями, кто-то одобрительно похлопал Тома по плечу. Кислый Джо уже вытащил из-за пояса нож, пытаясь доказать что-то кому-то, кого Урсула не видела, и только появление в зале Хьюго предотвратило свару и, быть может, смерть. Взгляд тёмных настороженных глаз Пастора скользнул по столпившимся вокруг стола нищим, по Тому и Урсуле, и, наконец, по драгоценности и окровавленному клинку. Кустистые брови мужчины сдвинулись к переносице, и Урсула поняла, что избежать наказания не удастся. - Итак, Том, кто это был?! – В повисшей тишине голос мужчины был подобен раскатам грома. Том, а за ним и Урсула потупили взгляды. Девушка протиснулась к другу и встала рядом с ним, чувствуя на себе тяжёлый взгляд своего патрона. Нужно рассказать ему, иначе будет только хуже. Она знала, что Том обидится на неё и, быть может, даже не будет разговаривать несколько дней, но она тоже виновата, ведь не удержала его. - Том! – рявкнул Хьюго, и она вздрогнула. Парень сцепил зубы так, что заиграли желваки, но промолчал. В янтарных глазах Тома горели ярость и обида. - Кто это был?! – ещё больше повысил голос Пастор. Их окутала звенящая тишина, никто из собравшихся вокруг нищих не издавал ни звука. Взгляд девушки метнулся к Тому. Она перевела дыхание и тихо выдавила из себя лишь одно слово: - Дворянин. Из уст парня вырвался резкий удивлённый выдох. Хьюго перевёл на девушку взгляд, и она впервые испугалась его: столько огня было в его глазах. Пастор привык, чтобы ему подчинялись беспрекословно, и Урсула нашла в себе силы удивиться тому, что знаменитый длинный нож Хьюго всё ещё дремал в ножнах. - Какой герб был у него? – Голос мужчины был подчёркнуто спокойным. - Герб? - Да, чёрт бы вас всех побрал! Герб у него какой был? Слуги у него были? - Да, - тихо ответила девушка, - они погнались за нами и… - Святые небеса! И что же было нарисовано на одежде этих слуг? - Я не… я не знаю, - обречённо выдохнула она. Она никогда не обращала внимания на такие пустяки, но Хьюго это почему-то казалось чрезвычайно важным. Мужчина сдержанно кивнул и вытащил нож Тома, поднёс его к глазам и тщательно осмотрел. Парень неотрывно следил за малейшим движением Пастора. - Что ты с ним сделал? Том сглотнул и разлепил пересохшие от волнения губы. - Перерезал ему горло и забрал… - Он не договорил и кивнул на украшение. Вдруг Хьюго отбросил нож и, схватив парня за грудки, приложил его о крепко сколоченную столешницу. - Проклятый ублюдок! – прорычал он. – Что же ты наделал?! Кто-то из баб завизжал, мужчины улюлюкали, подбадривая главаря. Урсула шагнула вперёд, но Красавчик удержал её за плечо и медленно покачал головой. - А что я должен был сделать?! – ощерился прижатый к столу парень. – Я разбойник, а не священник... Хьюго отпустил его и отстранился, поморщившись. - Ты не разбойник, ты дурак, Том. Когда сюда придут солдаты королевы – а они придут, раньше или позже, – напомни себе, что в этом виноват ты. И вы все, – мужчина обвёл рукой столпившихся нищих, - помните, кто стал причиной вашей тюрьмы – и смерти.

***

Растревоженный, как муравейник, монастырь затих далеко за полночь. Осторожно переступая через спящих на полу мужчин и женщин, Урсула выбралась в обшарпанную галерею. Сквозь внушительную трещину в каменном своде на девушку глянула серебристая луна, и Урсула поёжилась, словно мертвенный свет взывал к жизни души давно умерших здесь монахов. Хьюго, усмехаясь, всегда говорил, что она слишком суеверна, но Урсула ничего не могла с этим поделать. Торопливо перекрестившись, девушка поспешила наверх, туда, где в маленькой келье горел одинокий огонёк. Он не спал и сидел за столом, подперев седовласую голову руками. Ступая едва слышно, девушка прокралась в приоткрытую дверь, зная, что тонкий звериный слух Хьюго уловил даже её дыхание. Но мужчина не шелохнулся и не повернул головы, даже когда она остановилась совсем рядом с ним. - Хьюго? - выдавила из себя Урсула. Она по-прежнему чувствовала себя виноватой, как провинившийся ребёнок. Когда она была маленькой, Хьюго нещадно сёк её хлёсткими ивовыми прутьями за малейшую провинность, наверняка желая сделать её мягкой и податливой, словно воск. Этого не случилось - напротив, за нежной внешностью Урсулы крылись стальная решимость и воля, которую, казалось, никому не под силу сломить. Когда он посмотрел на неё, в глазах Хьюго уже не было того огня, который так напугал её сегодня. В тёмном омуте мелькнуло что-то едва уловимое, непривычное - страх или обречённость? - и взгляд был привычно мягким и отеческим. Он всегда так смотрел на неё, и это выворачивало Урсуле душу. Она сама всем сердцем любила Пастора как отца, хоть и знала, что это была слишком непозволительная роскошь. - Мне не спится. Где Том? Девушка передёрнула плечами. Едва утихла буря, Хьюго, собрав вокруг себя самых верных, старых и прожжённых разбойников, удалился в одну из комнат. Король и его советники, не иначе, подумала тогда Урсула. Ей было неловко при мысли, что она подставила своего друга, но совесть её говорила, что, рассказав всё, как на исповеди, она поступила правильно. Возможно, что её признание Хьюго сможет использовать с пользой, и это спасёт кое-кому из них жизни. Но Том явно был иного мнения: дождавшись, пока Пастор покинет их, он увёл из-под носа нищих самый большой кувшин кислого вина и, бросив на Урсулу полный обиды взгляд, удалился. Когда она видела его в следующий раз, он был уже мертвецки пьян. А потом и вовсе пропал. В какую историю он может влипнуть в таком состоянии, оставалось только догадываться, но это не беспокоило девушку так, как возможные последствия необдуманного поступка Тома. Хьюго кивнул, поняв её без слов. С минуту постояв на месте, Урсула подошла к нему и опустилась рядом с ним на колени, заглядывая в глаза. - Что мы будем делать? Мужчина посмотрел на неё и улыбнулся, но улыбка его вовсе не показалась ей весёлой. - Девочка моя, - широкая ладонь легла на гриву медных волос, мозолистые пальцы запутались в длинных прядях, - я не знаю. - Это была чистейшая правда. Впервые в жизни он не знал, как поступить. Он был разбойником, вором и убийцей, но то, что осталось от совести молодого послушника, не давало ему отмахнуться от судьбы тех, кого все эти годы он вёл за собой. И, Бог свидетель, он не мог бросить их сейчас. - Мы можем уйти отсюда... Он тихо рассмеялся. В его смехе Урсуле почудилась обречённость, и она содрогнулась. Никогда прежде она не слышала таких интонаций в его голосе, смехе. Словно он уже был приговорён. - Урсула, ты ещё такое дитя... Мы не можем никуда уйти. Монастырь, - он обвёл рукой плохо освещённую комнатку, - наш единственный дом, и другого не будет. Нам некуда идти. - Ты сам говорил, что за нами придут. - Придут. Обязательно придут. Твой дружок прекрасно позаботился об этом. - Но мы не можем сидеть и ждать здесь заклания, словно овцы! - Тише. - Он отнял свою руку от её головы. - Мы должны попытаться защитить себя и наш дом. Другого выхода нет. Если мы не сможем сделать этого, нас всех ждёт одно: виселица. Зелёные глаза Урсулы расширились от ужаса. Она ещё слишком молода, чтобы умирать! Её всю жизнь подстерегали опасности: голод, холод, болезни и солдаты. Призрак смерти всегда маячил перед ней, она видела, как уходили её друзья, но всё равно это не подготовило её к смерти. - Что нужно делать? - дрожащим голосом спросила она. - Тебе - ничего. Сражаться ты не можешь, так что толку от тебя никакого. Как и от всех женщин. - Печать усталости легла на его чело, изменив Хьюго до неузнаваемости. - Лучше всего вам было бы спрятаться где-нибудь, хоть и в лесу. - Я не хочу... - Надо, - твёрдо отрезал он. - Я не предлагаю тебе выбор и не спрашиваю, чего ты хочешь. Урсула поднялась и резким жестом отряхнула юбку. Она хотела помочь, но Пастор не оставил ей даже возможности попытаться. Когда она коснулась дверной ручки, он окликнул её. - Урсула! Пообещай мне: что бы ты ни увидела или услышала, ты сделаешь всё, чтобы спасти свою жизнь. Ей понадобилось всё её мужество, чтобы не отшатнуться от мужчины при звуке этих слов. Она словно почувствовала зловонное дыхание смерти, ледяной холод, как из разверзнутой могилы. - Обещаю, - еле слышно шепнула она.