Королева проклятых

Леди Френсис Коллтон, баронесса Морли придирчиво рассматривала её, прищурив серые миндалевидные глаза. Урсула терпеть не могла, когда на неё так смотрели – оценивающе, словно она была товаром, и никогда не терпела этого, ведь в ножнах у неё был нож, а за спиной – Том. Но сейчас ей приходилось мириться с этим, ведь она и вправду была товаром, а её единственный защитник, казалось, с таким же трепетом ждал вердикта этой худощавой чопорной женщины. Поэтому девушка лишь плотнее запахнула потёртый плащ, чтобы скрыть заплаты на полинялом платье. Ей нужно было это место. Это был единственный дом в Лондоне, где она могла получить хоть какую-то работу, иначе ей придётся вернуться на улицу, вновь танцевать или что похуже. Не то, чтобы она страшилась нищеты и улицы, ведь ничего другого в своей жизни она не знала. Но теперь, когда Хьюго не стало, их банда рассеялась по огромному городу, а руины, казавшиеся ей самым прочным убежищем на свете, больше не давали безопасности, ей внезапно стало страшно. Женщина склонила голову, поглядывая то на девушку, то на сына. У Эдварда вид был хмурый, но, вместе с тем, решительный, а красавица, которую он привёл, безуспешно пыталась спрятать настороженность во взгляде. - Ваше счастье, - не глядя на рыжеволосую девушку, произнесла она, - что Энн взяла расчет. Ты принята. Эмма! – спустя мгновение, словно она находилась за дверью, в комнате появилась полноватая женщина в аккуратном белом чепце. – Вот тебе помощница. Отведи её…как тебя зовут? - Урсула, - едва слышно пролепетала она. - Отведи Урсулу на кухню, познакомь её с её новыми обязанностями, покажи её место… В общем, ты знаешь, что делать, - она кивнула служанке. - Да, госпожа, - Эмма сделала реверанс и протянула руку Урсуле. – Пойдём. Девушка попыталась повторить движение за Эммой, но реверанс вышел у неё чрезвычайно неуклюжим, а, кроме того, плащ распахнулся, открывая для всеобщего обозрения залатанный подол. Урсула густо покраснела, но успела заметить снисходительную улыбку на губах парня. В кухню, располагавшуюся в полуподвальном помещении, вела каменная лестница в добрых полтора десятка ступенек. В кухне жарко горел огонь, блестела начищенная кухонная утварь и трудились целых пять человек: высокий бородатый повар, юнец в потёртых штанах, две девушки немного старше Урсулы и толстуха лет сорока. - Это Урсула, - Эмма кивнула на девушку. - Здравствуй, Урсула, - прощебетали девушки полными безразличия голосами. Остальные даже не подняли глаз на неё. Девушка нервно сглотнула. Рядом с чистенькими слугами на выдраенной кухне она, наверняка, казалась ещё большей оборванкой, чем была на самом деле. И Эмма, судя по её взгляду, это заметила. Взяв Урсулу за локоть, женщина властно втолкнула её в нишу, из которой вели несколько дверей. Открыла одну из них, и они оказались в крошечной комнатушке. Почти всё пространство её занимала узкая, застланная лоскутным покрывалом, кровать, у стены стоял небольшой обшарпанный шкаф и громоздились какие-то коробки и сундуки. Эмма ухмыльнулась, видя на лице девушки непонимание. - Здесь ты теперь будешь спать. Урсула едва не задохнулась от восторга: всю жизнь она делила с множеством людей холодный, кое-как застланный рваными одеялами, пол или, если ей везло, довольствовалась охапкой соломы или тоненьким тюфяком в углу большого зала. - Снимай плащ, - скомандовала женщина, потянув старое потёртое сукно. Девушка вцепилась в ткань, понимая, что, увидев её платье, Эмма тотчас донесёт хозяйке, и ей укажут на дверь. - Да что с тобой, девочка? – нахмурилась служанка. – Снимай, говорю. Не собираешься же ты вот так в плаще и работать? Урсула замотала головой. Минуты бежали, женщина всё больше хмурилась. Наконец, дрожащими пальцами девушка развязала тесёмки, и плащ бесформенной серой грудой упал к её ногам, открывая взгляду Эммы заплатанное, линялое платье. - Господь Всемогущий! – прошептала женщина, отшатнувшись. Урсула прикрыла глаза, уже представляя, как её выгоняют. – Так, ладно. Хозяйка не обрадуется, если увидит тебя в таком виде, но, я думаю, это можно исправить, - она решительным жестом откинула крышку первого попавшегося сундука и принялась рыться в нём. Урсула торопливо перекрестилась, благодаря Бога за такую снисходительность. Через несколько минут Эмма облачила её в простое коричневое платье, поношенное, но чистое и целое, а платье Урсулы отправилось в огонь. – Теперь…что ты умеешь делать? Девушка вновь напряглась. Она умела петь и танцевать, развлекая толпу, могла весьма ловко срезать кошельки с поясов зазевавшихся горожан, но ничего из этого не могло пригодиться в столь благородном доме. - Я…я могу убирать в доме, мыть посуду… - произнесла она, напряжённо наблюдая за реакцией женщины. От сердца у неё отлегло, когда лицо Эммы разгладилось. - Что ж, в таком случае, добро пожаловать.

***

В покоях королевы царила странная, напряжённая тишина. Если королева сегодня и вправду, как говорили, была в скверном настроении, это был не лучший момент для разговора о столь щекотливом деле. Но Роберт, как никто другой, умел сносить вспышки гнева и ярость Елизаветы. И выбор Тайного совета сегодня пал именно на него. Он увидел Елизавету за письменным столом. Её рыжие волосы разметались по плечам, затянутым в серый бархат, она внимательно вчитывалась в какие-то документы, время от времени покусывая кончик пера. Когда королева занималась делами, ничто и никто не мог отвлечь её внимание, поэтому Роберт подошёл вплотную к столу, и только тогда она заметила его. Граф Лестер церемонно поклонился, Елизавета не сводила с него хмурого взгляда. - Вам следовало бы увеличить охрану, Ваше Величество. Пока я шёл к вам, меня никто не остановил. В глазах королевы зажёгся интерес, брови удивлённо поползли вверх. - Почему тебя должен кто-то останавливать? - А если бы это был не я? Между ними повисло тягостное молчание. Роберт вздохнул, собираясь с мыслями, прикидывая, разъярится королева сразу или немного погодя. Он давно уже не был тем пылким мечтательным мальчишкой, который не видел преграды ни в титулах, ни во власти. Много лет назад он смирился с тем, что Елизавета никогда не будет принадлежать ему, но мысль о её замужестве всё равно была для него слишком тягостной. - Ты узнал что-то о нашей дочери? – нарушила молчание женщина. Он только покачал головой. Елизавета отложила перо и вновь нахмурилась. Во взгляде её читался немой вопрос. - Вашей Величество… Тайный совет настоятельно рекомендует вам выйти замуж, - ровно и бесстрастно произнёс Дадли, сам удивляясь собственной выдержке. - Замуж? Вот как? – в голосе королевы послышался холод. – Так вот, можете передать это членам Тайного совета и не беспокоить меня более по таким пустякам: замуж я не выйду. Это моё окончательное решение. Роберт стоял перед ней, заложив руки за спину, на лице его не читалось никаких эмоций. В какой-то миг Елизавете захотелось выйти из-за стола и, схватив его за плечи, встряхнуть. Что-нибудь, чтобы удивить или разозлить. Чтобы он не был таким равнодушным. Умом она понимала, что он прав. И советники её правы тоже. Англии нужен король, нужен наследник, нужен мир, в конце концов. Мир твёрдый, уверенный, подкреплённый чем-то большим, нежели словом ненадёжных союзников. Но, стоило только Роберту Дадли оказаться в нескольких футах от неё, и она превращалась в девчонку, чьё сердце было отдано только ему. А отпускать его от себя она не желала. Это был замкнутый круг, выбраться из которого не представлялось возможным. Да и не очень хотелось. - Почему, Ваше Величество? - Почему?! Разве ты не понимаешь? В свой взгляд она вложила все свои чувства, и мужчина смутился, что в последнее время случалось с ним нечасто. Он понимал, но лучше было сделать вид, что ничего он не понимает. - Ваш союз с представителем одного из монарших домов Европы даст Англии многое. Наследника, прежде всего, - его голос вдруг зазвучал глуше, и он кашлянул, чтобы скрыть это. Но от королевы это не укрылось: слишком она хорошо его знала. Женщина поднялась, опершись руками о крышку стола. Платье из серого бархата, расшитое серебряными нитями, казалось чудесным серебряным доспехом в трепещущем свете свечей. Она в упор посмотрела на него, но Роберт выдержал её взгляд. - У меня уже есть ребёнок, Роберт. И, если ты найдёшь её, я сделаю её своей наследницей. Больше мне никто не нужен. Только этого не хватало. У графа перехватило дыхание: если Елизавета пойдёт на это, если только заикнётся о том, чтобы сделать королевой бастарда… Она же навлечёт гнев народа не только на него, но и на себя, и на их ни в чём не повинную дочь, если та, конечно, надеется. Никто в Англии не простит такого предательства. Даже своей любимой королеве. - Ты не можешь этого сделать, Элайза. Послушай… - теперь он говорил с ней строго, словно с покорной супругой, а не с королевой. Но кто-то же должен был её образумить. Кто-то, на кого она может положиться. Елизавета вздрогнула и с удивлением посмотрела на Роберта. Долгие годы никто не называл её так. Только титулы, только громкие напыщенные речи. Всё это было живым свидетельством того, чего она добилась: независимости, величия, власти. Одним движением губ Дадли показал, что эта грань между его возлюбленной и его королевой ничего для него не значит, что для него она – так же девчонка, которая однажды стала матерью его ребёнка. - Найди мне её! – с вызовом воскликнула она. – И тогда увидишь, что я могу! Она ждала его ответа, и в глазах её теперь застыло беспокойство. Он не хотел сейчас говорить об их дочке, о его пока ещё бесплодных поисках. Возможно, эта девчонка никогда не найдётся. Впервые Роберт подумал об этом, как о чём-то хорошем, и ему стало стыдно. Но, Бог свидетель, это могло бы избавить их от многих проблем. Если бы только Елизавета не была такой упрямой… - Что мне передать Тайному совету? – с поклоном спросил он её. - Ты знаешь, - отрезала королева, вновь погружаясь в чтение бумаг.