Жемчужинка

Отпуск закончился, а вместе с ним заканчивались и русалочьи байки. Вот и отлично, думал Гэвин, закидывая сумку в отсек над сиденьями. Нахрен это всё, его ждёт работа. Он сел, пристегнул ремень, чтобы стюардесса не донимала его, и закрыл глаза. Вокруг слышалась возня: люди искали свои места, пытались засунуть свои сумки, чей раздутый вид навевал сомнения о том, что в них положенное количество килограмм веса, устраивались, доставали книги, смартфоны и планшеты, распутывали наушники, словом — готовились к полету. Кто-то легонько пнул Рида по колену. — Извините, — послышался мягкий голос. Можно даже сказать, гипнотический. Надеясь, что ему примерещилось, Гэвин открыл глаза и поднял голову. Рядом с ним, приподнявшись на носки, стоял Коннор и запихивал свою сумку в отсек. — Что за хрень? — тихо спросил он, так тихо, что вопрос утонул в общем шуме. Но русал его услышал и наклонился. — Я же говорил — мы ещё увидимся! — радостно ответил он. Закончив с сумкой, он сел рядом и послушно пристегнулся. Рид пялился на ноги соседа. Обычные ноги в обычных синих джинсах, на одном колене прорезь — сейчас так модно. Короче говоря, обычный парень. Почти обычный. — То есть у тебя ещё и ноги есть, — так же тихо произнес Гэвин. — Да, мое тело может меняться, — Коннор наклонился к нему, чтобы лучше было слышно его голос, — но моя родная форма — с хвостом. — И куда ты летишь? — Туда же, куда и вы. — В Детройт? Нахрена? — А вы в Детройт? Я думал, вы домой, в Фиштаун. — Мой дом — Детройт. Объявили взлет. Самолёт набирал высоту, свет в салоне погас, шум двигателей заглушил всё. Коннор часто дышал и хотел расплакаться, но держался стойко. Гэвин набрал сообщение в заметках:"Не переносишь перегрузки?» и показал парню. Тот кивнул. Гэвин удалил текст и набрал: «Ты же рыба. На тебя вода давит». Коннор кое-как набрал: «Это другое» и впихнул смартфон детективу. Наконец самолёт выровнялся, и Коннор вытер выступившие слезы. — Иногда я хочу, чтобы самолёты терпели крушение, — доверительно прошептал он, вцепившись в плечо Гэвина. Их тряхнуло. — Но не могу так поступить, — русал слабо улыбнулся. — Мы летим над сушей. Я не выживу. — А если бы летели над морем, то всё окей? — Да. — И ты готов пожертвовать жизнями сотен? Ради своего удобства? — Вы живёте недолго и быстро умираете. — Ну и гнида же ты. Коннор отпустил руку и отвернулся с виноватым видом. Полет шел нормально, каждый убивал время как мог. Гэвин резался в игру на смартфоне, Коннор смотрел в иллюминатор. Небо было ровного тёмно-синего цвета, белые облака расстилались где-то внизу, невидимые из иллюминатора, но русалу было достаточно и синевы. Она была для него привычной. — Эй, рыба. Коннор повернулся. — Почему у тебя глаза карие? — спросил Рид, не отрываясь от экрана. — А что с ними не так? — Я думал, они должны быть светлыми, а они темные. — Это… Особая мутация. — Ммм. — Это удовлетворило твое любопытство? — Не особо. — Это способность видеть тьму в чужих душах. Гэвин приподнял бровь, показывая, что заинтригован. — Я могу заглядывать в чужие головы, знать их помыслы, сильные и слабые стороны. Это и дар, и проклятье. — У нас это называется по-другому. — И как же? — Опыт работы с людьми. Коннор разочарованно фыркнул. — Это не то. — Да неужели? Видишь мужика в костюме? Коннор выглянул в коридор и увидел того, о ком говорил Гэвин. — У него был перепихон со стюардессой, — продолжал детектив. — Посмотри на его довольное рыло и стояк. Коннор прищурился. Гэвин почувствовал, как воздух рядом с ним стал теплее и покалывал кожу. Он взглянул на русала — тот пораженно рассматривал человека. — Как ты догадался? — спросил он. — Опыт работы с людьми. Полиция Детройта на страже целомудрия. Рид натянуто улыбнулся, показал большой палец и с безразличием уставился в смартфон. Коннор откинулся в кресле и до конца полета смотрел в темное небо, думая о том, что жемчужинка связала его с оригинальным человеком.