Повелитель Огня

Этой тихой ночью наследнику племени не спалось. Он вертелся на постели, изучал потолок, мысленно считал до трех тысяч, даже спустился на кухню и заварил себе валерианы, но сон все не шел. Отчаявшись выспаться, Рен оделся, открыл окно и вышел на улицу, надеясь, что ночная прохлада разгонит духоту в комнате. Ночь самое лучшее время для размышлений. Ренни всегда был склонен к самосовершенствованию, так что разбор собственных мыслей, желаний и действий были для него делом обыденным, но сейчас даже это давалось с трудом. Наследник сел за общий обеденный стол, поднял голову к небу и посмотрел на луну. Вот хорошо ей, висит себе там, смотрит на несчастных людишек, и дела ей до них нет. Тао вздохнул. Сейчас часа три ночи, не меньше, самое время себя пожалеть, и никто этого не увидит. Всем хочется любить и быть любимыми. Второе даже чаще. Рен смотрел на свою жизнь, прокручивая ее в мозгу как фильм, и с каждой минутой ему все больше казалось, что его растили «на убой». Родители ведь знали, что в этом столетии проснется Вулкан, а значит, нужен наследник, которого до поры до времени все холили и лелеяли, а потом резко вытолкнули к реальности. Как никогда раньше Ренни просто хотелось быть любимым сыном, а не игрушкой богов. Он завидовал друзьям, которые сами могли выбирать себе судьбу, и тихо себя жалел, пока была возможность. Уже не в первый раз Тао задумывался о том, чего бы он хотел на самом деле. Родиться лет через сто, когда не придется идти против сердца и слепо следовать долгу. - Привет. Рен очнулся от самобичевания и повернулся. За его спиной стояла Пирика, держа в тонкой руке свечу. По бледному лицу девушки скакали тени, отбрасываемые слабым огоньком, который она прикрывала ладошкой, чтобы он не потух, а в синих глазах ни намека на сон. - А тебе чего не спится? – проворчал Ренни, окинув невесту взглядом. Она потупилась, не зная, как реагировать на резкий тон. Тао показалось, что на самом деле ей стоит больших усилий вести себя как подобает. - Жарко очень, я выглянула в окно и увидела тебя, - произнесла она и повернулась, чтобы уйти. – Думала, составлю тебе компанию, поговорим. Прости. Рен схватил ее за руку и остановил. Пирика вскрикнула, воск со свечи попал ей на руку, обжег тонкую кожу, а свеча, упав, потухла в траве. Сын вождя притянул девушку к столу, усадил, взял ее за запястье и аккуратно снял горячие твердеющие капли. Северянка удивленно наблюдала за заботливыми действиями, боясь что-нибудь сказать. Тао раскрыл карман на штанах, достал небольшой ножик и приложил холодное острие к ожогу. - Прости, - выдавил он из себя. - Нничего, - запнулась Пирика, осторожно отнимая свою руку. – Ты спишь с оружием? Рен посмотрел на ножик, затем на свои свободные штаны для сна и усмехнулся. - Тебе придется привыкать. У нас все умеют просыпаться от малейшего шороха. Кроме Асакуры, пожалуй. - Асакуры? – не поняла девушка. Она немного придвинулась к своему жениху. - Тот парень, что на нашей помолвке таскал тебя за локоть и со всеми знакомил, а потом речь толкал на табуретке. - А, - Пирика рассмеялась. – Йо. - Да, - кивнул сын вождя. – В деревне много хищников ночью, детей с пеленок учат пользоваться хотя бы ножом. У нас все очень чутко спят. - А Йо почему нет? - Он шаман. Его охраняют духи. - Вау, - протянула девушка, округлив глаза. – У нас в деревне всего один способен на такое. - У нас вся семья Асакур. Оба замолчали. Рен про себя думал, что не такая уж плохая ему невеста досталась, а Пирика вспоминала родной дом. Каждый из них был не готов к предстоящему, но потихоньку смирялся с такой участью. В молчании прошло полчаса, Рен уже перестал замечать невесту рядом и снова погрузился в воспоминания нескольких последних дней, когда северянка вдруг заговорила снова. - Знаешь, меня ведь не должно быть здесь, - с какой-то болью произнесла она, поглаживая пальцами ожог на запястье. – Наша с Хоро сестра должна была стать твоей невестой, но она умерла под лавиной этой зимой. - Сочувствую, - негромко сказал Ренни. Пирика улыбнулась, провела по глазам ладонью, стряхивая выступившие слезы. - Спасибо, но не стоит. Мы относимся к смерти как к факту, у нас часто умирают люди, особенно младенцы. Я исполню долг за сестру с радостью, жаль только она не знает, какой хороший жених ей мог достаться. Меня должны были выдать замуж за другого. Тао удивленно посмотрел на свою невесту. Да все в этом мире относятся к смерти просто, люди умирают и рождаются, это закон природы – непреложный и всегда работающий. Но то, что сказала сейчас Пирика никак не укладывалось ни на одну полочку сознания наследника, где всегда правила логика. - Ты меня совсем не знаешь, - произнес он. - Все, что умеет мой народ, это видеть. У нас не так много живности, чтобы охотиться, ископаемых, чтобы добывать, пейзажей, чтобы творить. У нас вечная ночь или вечный день, но даже днем все, что ты видишь – это белая равнина. Ты хороший человек, Рен, я наблюдала за тобой. Ты красивый, смелый, гордый, верный. Моей сестре ты бы очень понравился. Ренни смутился, в отличие от самой девушки. Кажется, она не врет, и говорить о том, что она видит ей совсем не трудно, какой бы правда ни была. Парень кашлянул, наклонил голову, закрывая румянец длинной челкой. - Расскажи еще про кого-нибудь, - попросил он. Пирика улыбнулась, разглядывая свои вытянутые над землей ножки. Рен не без удивления отметил, что ей в своем сером платье, вышитом синими нитками, совсем не жарко, похоже. - Твой друг, Йо, мечтательный парень. По нему видно, что он шаман, слишком он понимающими глазами смотрит на мир и под его завесу. Он твой лучший друг, верно? - Да, - слабо улыбнулся Рен. Пирика кивнула, довольная своей догадкой. - Он так же очень хороший человек, тебе следовало бы научиться только его искренности. - Считаешь, я не искренен? – моментально завелся Рен, но тихий смех девушки его успокоил. - Ты скрываешь все, а твой друг наоборот очень открытый. Этим вы, наверное, и дополняете свою дружбу. - Ну, все, - буркнул Рен, смутившись окончательно. – Хватит про этого Асакуру. Расскажи о себе лучше. Северянка задумалась, хитро сощурив глазки, немного помолчала и принялась рассказывать. Рен слушал про бескрайние снега, про низкие деревья, что своей верхушкой доходили ему только до бедра, про вкуснейшую синюю ягоду, которую жители деревни Холодного Моря откапывали в снегу по весне, о прозрачном льде, что покрывал все море у берега. Пирика рассказала о том, как в детстве, следя за рыбой на льду, провалилась в воду, а ее брат спас ей жизнь и чуть не умер от этого сам. Ренни вспомнил лицо Хорокея, четко представил себе эту картину и незаметно выдохнул. - Вот так, - закончила девушка, не зная, что еще добавить. - Ты очень близка со своим братом, да? – негромко поинтересовался Тао. - Кроме него и сестры у меня никого и не было, считай. Отец слишком занят, я всю жизнь называла его по имени. Брат многим пожертвовал, сопровождая меня сюда. - Чем, например? - Семьей, положением в обществе, домом, друзьями, - грустно откликнулась Пирика. – Я очень благодарна ему за это. - Семьей? – удивился Ренни. Вот уж чего он не ожидал. - У нас рано создаются семьи, у Хоро есть жена. - Бедняга, - вздрогнул Рен и получил короткий и слабый толчок в ребра. Пирика тихо смеялась, разглядывая шею своего жениха. - Когда мы с ним были маленькие, мы знали о предназначении нашей сестры и гадали, а кем будут те, кого мы полюбим. Мне казалось, что это будет застенчивый, очень романтичный и ранимый парень, способный в нужный момент защитить меня. А Хорокей всегда говорил, что если человек тебе нравится, ты понимаешь это сразу. - Твой брат верит в любовь с первого взгляда? – усмехнулся наследник. - Да, - кивнула девушка. – Но, если что, я тебе этого не говорила. В общем, мне кажется, он был даже рад сюда приехать. - Так не любил жену? - Начал чувствовать здесь. Ренни не понял, что она имеет ввиду, но спрашивать не стал. Внутри что-то напряглось, отчаянно не желая знать ответа. Рен начал вспоминать, как и где проводил время брат его невесты в свой первый вечер, но толком ничего не мог вспомнить, кроме взгляда синих глаз. - Ты бы смог полюбить меня? – вдруг спросила Пирика, вскидывая свои глаза на сына вождя. - Не знаю, - честно ответил Рен. – Мне кажется, что все, что сейчас происходит, полный абсурд. Все должно быть не так. Наверное, мне не хватает времени, чтобы все понять. Ты хорошая, но я… - Не надо, - улыбнулась Юсуи, видя, как замялся ее суженый. – Мы будем друзьями, идет? - Идет, - после паузы согласился Тао. Когда они попрощались, и Рен зашел к себе в комнату, он мысленно поблагодарил всех духов за эту ночь. Сон забрал его быстро, и был спокоен и сладок. Впервые, наследник подумал, что ему повезло с невестой, хоть и не в любви, но в понимании. Иногда это все, что нам нужно, любовь теряет ценность, когда ты вырастаешь. Тао не хотел думать об этом, светлой и наивной стороной своей души стараясь надеяться, и по примеру Пирики стал представлять, каким будет человек, которого бы он смог полюбить. Три недели в постоянных заботах пролетели очень быстро. Половина деревни готовилась к древнему ритуалу, половина работала на полях и готовилась к зиме. Йо помогал друзьям строить новый дом, а вечерами бежал к Вулкану, чтобы отнести яблоки богу огня. Счастью юного шамана не было предела. Он чувствовал себя принадлежащим какой-то очень великой тайне. Хао никогда не писал ему ничего в ответ, но оставлял порванную одежду, перекладывал камни по просьбе Асакуры, подтверждая, что он есть и приходит. Йо один раз пришлось долго с собой бороться, чтобы убить внутри желание остаться и посмотреть на бога огня, но природная вежливость к духам вразумила мальчишку. - Эй, Йо! – окликнули его. Мальчик обернулся, держась руками за балку. Он сидел на будущей крыше и смазывал косяки смолой. На другом краю, расставив руки, чтобы удержать равновесие, стоял Рен. Он начал медленно приближаться, обходя провалы. - Ты закончил? – спросил наследник. - Если бы, - тяжело вздохнул шаман. – Тут работы еще на трое суток. - Можешь не торопиться. Наш недалекий шутник истоптал весь дерн со своей кошкой, так что покрытие откладывается. - Джоко выпустил Мика? - Угу, - кивнул Тао. Асакура вздохнул. Джоко хоть и не обладал чувством юмора, о котором всегда мечтал, отлично ладил со всеми животными, включая диких. Два года назад у подножья вулкана он нашел еще крохотного котенка ягуара. Горе-юморист назвал его Миком, вырастил, на свой страх и риск, а теперь они были лучшими друзьями, но жители деревни предпочитали не видеть эту сладкую парочку, не поверив до конца, что опасного хищника можно приручить. - Я сейчас отправляюсь за дерном, а ты, как закончишь, можешь быть свободен, - сказал Рен и спрыгнул на землю. Йо принялся с двойным энтузиазмом водить тонкой кисточкой по стыкам. Если он поторопится, то сможет быть на Высоком Утесе уже через три часа, а значит, успеет посмотреть оттуда закат и отнести Хао вещи. Ренни, отряхнув руки, прошел к столу и взял свою рубашку. Рядом сидящий Лайсерг старательно прошивал мембранную пленку для будущих окон. - Мне понадобится помощь, - тронул друга за плечо сын вождя. - Никак не могу, - покачал головой Лайс, не отрываясь от работы. – Надо успеть еще два окна сделать, а я даже с этим еще не закончил. - Я помогу, - раздалось со стороны. Рен обернулся и невольно сжал кулаки, увидев Хорокея. Северянин, бросив на землю небольшие ровные бревна, отряхнул руки и оголенный торс от стружки коры. Он поднял взгляд на наследника и дернул плечом. - Дом все-таки для меня делается, и мне даже интересно, как вы собрались делать эту крышу, - пояснил он, приняв молчание Рена за непонимание. - Я могу и сам справиться, - уверенно отчеканил Тао. - Еще пару секунд назад тебе нужна была помощь. Лайс, который знает Ренни уже очень давно, втянул голову в плечи и следил за этим диалогом как за парной игрой. Он немного удивился такой реакции сына вождя, но указать на это не смел. Обычно, если Рену было все равно, он легко соглашался, а вот если что-то душу тревожило, как в хорошем, так и в плохом смысле, парень начинал беситься и кидаться из крайности в крайность. Дител внимательно смотрел на друга и пытался угадать, что за его словами скрывается теперь. - Твоя правда, - вдруг пожал плечами наследник и поправил ворот рубашки. – Пошли, ледоголовый. Лайсерг, с его хрупкой душевной организацией, чуть не свалился под стол, когда будущие родственники ушли. - Йо, - позвал он, не сводя с еще виднеющихся спин взгляда. – Мне показалось? - Неа, - крикнул ему в ответ шаман, пытаясь сдуть с кисточки муравья. – Я тоже в шоке. Хоро с Реном уже битый час в полном молчании осторожно снимали ножом слои дерна и, скатывая их в трубки, продолжали работу. Рен старался сосредоточиться только на этом и не смотреть в сторону северного гостя. Один раз Хорокей, сам того не желая, задел наследника плечом и в ответ получил почти кошачье шипение. - И как мы это дотащим до деревни? – спросил Юсуи, когда пластов набралось с десяток. - В несколько заходов, - недовольно ответил Ренни. – Надо поторапливаться, если хотим успеть до заката. Когда солнце село, парни катили последние дерновые трубки по траве к поселению. Небо резко заволокло тучами, начал идти мелкий дождь. Тао выпрямился, посмотрел на горизонт. Оттуда двигалась гроза. - Твою мать, - негромко выругался он и крикнул северянину. – Сворачивай! - Зачем? – не понял Хоро, ушедший вперед. Подул сильный ветер, унося его слова, по небу прокатился резкий раскат грома. - Мы не успеем дойди до деревни до грозы, а она собьет нас в лесу, - крикнул Ренни. – Придется переночевать в запаске, иначе мы можем не вернуться. Хорокей не стал спорить. Подражая Рену, он покатил пласт вдоль кромки леса. Дождь не заставил себя ждать, зарядил с такой силой, словно он был первый за последнее столетие. Когда Ренни, закатив пласт под навес, схватился за широкий канат и начал карабкаться вверх, Хоро поднял голову и удивленно присвистнул. Наверху расположился небольшой дом, опорой ему служили четыре дерева. Северянин последовал за сыном вождя, забрался на деревянный настил и помог смотать канат. - Что это? – спросил он, когда Тао справился с замком и открыл дверь. - Охотничий домик, - ответил наследник. – Таких домов несколько по всему лесу, они так же служат убежищем, когда получается так, как мы с тобой влипли. Юсуи первым зашел на порог и бесцеремонно был отпихнут вглубь дома сильной рукой. Рен, зайдя следом, плотно закрыл дверь и задвинул засов. - Сюда тоже забраться могут? – спросил северянин, не понимая, как на такую высоту проберется хищник. Ренни смерил его взглядом желтых глаз, в который вложил, казалось, все, что думает о брате своей невесты. Он молча прошел вдоль стен, ведя по ним рукой, чтобы не споткнуться и не пропустить альков, и завозился в темноте. - Давай я, - предложил Хоро, заметив, что сын вождя неважно ориентируется в полном мраке. Рен не стал спорить и с изумлением услышал, как Юсуи безошибочно нашел камин, а затем звук трения. Послышался запах дыма, а вскоре появился и первый огонек. - Ничего себе, - невольно одобрил Рен, подходя к уже видному силуэту северянина. Хоро усмехнулся и, склонившись, подул на тлеющие сухие ветки. Огонек расплясался не сразу, но общими усилиями вскоре запылал радостно и игриво. Хорокей, в лицо которого попал дым, закашлялся и замахал руками. - Тут и так душно, - недовольно проговорил он. – А еще и костер разожгли. - Утром будет иначе, - хмыкнул Рен. Он встал и отошел на другой конец дома. – Из-за дождя будет еще холоднее, чем обычно. Это сейчас тут тепло из-за дневного солнца. - Ну, мне-то не страшно. - А я и не о тебе волнуюсь. Рен натаскал шкуры к камину, соорудил себе что-то вроде кровати и, стянув рубашку через голову, сразу лег. Ему дико не хотелось думать, в какую нелепую ситуацию он попал. И дело было вовсе не в том, что дома ночевать куда приятней. Северянин, немного побродив по дому, тоже вскоре начал укладываться. Он лег подальше от огня, стянул с головы повязку и закрыл глаза. Духота сразу заставила закрыться тяжелые веки, сон сморил, этому не мог помешать даже бешено барабанящий по крыше дождь. А Рен, выждав с полчаса, встал и подошел к камину. Подкинув в него несколько сухих веток, наследник подтянул ноги к груди, обхватил их руками, уткнулся лбом в колени и попытался распутать клубок внутри. За три недели, прошедшие с приезда северного народа, сын вождя неплохо сдружился с Пирикой. Они часто вечерами разговаривали, недолго, правда, минут по двадцать, но Рен начинал думать, что его будущее не такое уж и мрачное. Все могло быть куда хуже. Она могла быть как… Анна, например. Или как Тамао, которая и слова в присутствии мужчины вымолвить не может. Или как Жанна, что почти как Анна, а по полнолуниям, когда муха гуманизма укусит, почти как Тамао. Пирика была простая, легкая, но Ренни ничего не испытывал. Точно так же как к ней он относился к большинству жителей деревни – я тебя знаю, привет, отлично, пока. Но как только на горизонте появлялся ее братец, барометр эмоций делал уверенный скачок. Даже не понятно было, что так сильно раздражает Рена в северянине: его дурацкий смех, умение быстро находить со всеми общий язык, или как он рубит дрова. За эти три недели Хоро с уверенной наглостью подружился со всеми его друзьями, вызвал беспрекословное доверие отца и постоянно вторгался в личное пространство самого наследника. Неделю назад Тао заметил, что этот ледоголовый болван часто бросает на него задумчивый взгляд, и вопреки всем желаниям, Рен смущался в этих синих глазах и старался поскорее исчезнуть с поля видимости. Он часто думал о семье северянина, о его прошлой жизни, сравнивал, выдумывал, записывал на пленку памяти. Один раз чуть не поговорил на счет этого всего с Йо, но вовремя закусил язык, представив, как это может выглядеть со стороны. Что он скажет? Что Юсуи занимает слишком много места в многострадальной голове сына вождя? Рен бесился, уходил, бросал косые взгляды, и с каждым днем путался в себе все больше, не в силах объяснить себе свои же эмоции. Сейчас у него была прекрасная возможность понаблюдать за спящим северным гостем, но что-то подсказывало Тао, что это не самая блестящая его идея. Но часто сердце управляет нами куда лучше, чем разум. Ренни встал, бесшумно приблизился к Хоро и сел рядом на корточки. «Итак, что мы имеем, - усмехнувшись, подумал про себя наследник. – Синеволосого идиота, который совершенно не умеет одеваться по погоде, приходится родным братом моей невесте и бесит меня до глубины души своим выражением лица». Рен протянул руку, осторожно убрал с лица Хорокея прядь синих волос и замер. На ладони северянина, скрытой раньше волосами, лежала тонкая черная змея. Ренни очень быстро узнал в ней карликовую гадюку и замер, боясь лишний раз пошевелиться. - Хоро… - негромко позвал он, молясь, чтобы тот не дернулся во сне. – Хорокей. Юсуи не двигался. Тао, глубоко вздохнув, попытался успокоиться и присмотрелся еще раз. Вроде следов укуса еще нет… А вдруг на шее? - Проснись, идиот, - громко, но ровным тоном повторил Рен и слабо потянул синие пряди волос. Хоро нахмурился и с трудом открыл глаза. - Не шевелись! – быстро проговорил Рен, мысленно благодаря все на свете за то, что змея еще не укусила жертву. – Замри и слушай меня внимательно, ты понял? Отвечать голосом, и очень ровным тоном. - Понял, - совершенно непонимающим тоном проговорил Хорокей и дернулся. - Ты идиот? – голос Рена сорвался, но он быстро снова взял себя в руки. – Я сказал не шевелиться! У тебя в ладони одна из самых опасных змей этих земель. Если она тебя укусит, ты труп, придурок. Хоро скосил глаза и посмотрел на гадюку. Змея тыкалась мордочкой в сгиб запястья, слабо шевелила хвостиком, словно прислушиваясь к разговору двух юношей. Северянин замер – он впервые в жизни видел такое животное. Рен, задержав дыхание, протянул руку, чтобы схватить змею за голову и швырнуть ее в камин. Сын вождя сильно стиснул зубы, давя крик, когда гадюка вдруг извернулась, почувствовав тепло, и впилась зубами в узкую ладонь. Тао дернул рукой, свалился на пол, прижался губами к ранке, а гадюка быстро скользнула в шкуры. Хорокей, вскочив ринулся к Рену, схватил ужаленную руку и приподнял сына вождя от пола. - Эй! – крикнул он. – Не теряй сознание! Что делать? Рен вдруг рассмеялся из последних сил. Ситуация превзошла все его ожидания. Мало того, что он в грозу застрял в лесу в запаске с северянином, так еще и умирает от яда гадюки. В глазах еще не плыло, яд только начинал распространяться по венам, но тупая боль в запястье заставляла поверить даже в существование бога огня. - Ничего, - хрипло ответил он. – Яд распространяется быстро, - наследник облизал сухие губы и ухмыльнулся. – Знаешь, более идиотской смерти быть не может. Хорокей с ужасом смотрел на сына вождя и лихорадочно соображал. Фантазия быстро рисовала картину, как желтый яд (почему желтый, черт его знает), бежит по потокам красной крови. - Посмотри-ка на меня, - попросил Ренни, выдергивая Юсуи из шока. Хоро перевел взгляд синих глаз с запястья Рена на его лицо. В желтых глазах даже не было страха, лишь горькая насмешка. Ренни задумчиво закусил губу и вдруг выдал: - Пирика говорила, что ты веришь в любовь с первого взгляда. Хорокей невольно улыбнулся, сильнее сжав запястье наследника. - И что с того? – не понял он. - А я верю в любовь с последнего. Юсуи замер, а Тао снова хрипло рассмеялся. - Пока мой мозг трезв, я еще могу рассуждать. Вообще-то, чувствую себя полным идиотом, - признал он и поморщился от боли. – Умирать черт знает где на руках у парня, который приходится моей невесте братом, но сам занял все мои мысли – это вообще что-то, поверь мне. - Ты о чем вообще? – почти с испугом спросил Хоро. - Так ты тоже идиот, - протянул Тао, понимающе кивнув. – Ладно, не важно. У тебя хорошая сестра, ледоголовый. Забирай ее и сматывайся отсюда, пока Хао не проснулся и не убил вас двоих. Пока Хоро соображал, Ренни закрыл глаза и перевел дух. Теперь можно больше не напрягаться, не собирать последние силы. Больше он ничего не может сказать, даже эти слова дались с великим моральным трудом. Тао только повернул голову, прижался лбом к животу северянина и слабо сжал раненую руку. - Ты будущий муж моей сестры, - вдруг раздался голос. Рен приоткрыл глаза. - Я будущий труп, - легко проговорил он. Мозг начинал прекращать соображать. - Нет. Ты непроходимый балбес, - Хоро сильнее сжал ноющее запястье, а Ренни без удивления почувствовал холод, словно тысяча иголочек вонзается в каждую клеточку кожи. Наверное, так действует яд. – Ты думаешь, так легко сбежишь от меня? - Я не бегу от тебя, - усмехнулся Рен. – Если честно, я бы с удовольствием пролежал так еще лет сто. Рука онемела. Зрение начало проясняться. Тао открыл глаза и взглянул на Хорокея, решив, что раз организм дал ему возможность в последний раз четко увидеть человека, заставляющего сердце биться быстрее, упускать такую возможность нельзя. - Ты будущий муж моей сестры, - задумчиво повторил Хоро, смотря на раненое запястье сына вождя. - Да заткнись ты, - устало протянул Ренни. - А я себя идиотом чувствую уже давно, - закончил северянин, словно и не услышав слов желтоглазого. Хорокей поднял руку Тао, коснулся ранки губами. Рен удивленно следил за ним, совершенно не чувствуя ничего от кончиков пальцев до локтя. Он только сейчас с удивлением заметил, что рука у него синяя, покрыта тонким слоем инея. Хоро повернул голову и сплюнул на пол красную кровь. - Что ты делаешь? – сипло вымолвил Ренни. - Вытягиваю из тебя отравленную кровь, - ответил северянин и повторил прикосновение. Через несколько минут, когда не получилось сплюнуть и капли, Хоро, осторожно подхватив наследника, уложил его на шкуры, а сам вышел на улицу. Рен в шоке смотрел на свою руку. Иней таял, рука начинала неистово болеть, но уже точно не от яда. Сын вождя перевел взгляд на дверной проем и в свете молний увидел, как Хоро набирает в ладони дождь и полощет рот. Через несколько минут он вернулся, закрыл дверь, методично разбросал шкуры, куда скользнула гадюка и, найдя змею, наступил на черную тварь. Гадюка попыталась вывернуться, но получила еще один удар и была отброшена носком ботинка в костер. - Ты шаман, - вдруг понял Рен. Хорокей обернулся к нему со страдальческим выражением лица. - Да, - согласился он. – Но я очень прошу тебя не говорить этого никому. Ренни удивленно хватал воздух приоткрытым ртом и пытался пошевелить пальцами. Рука постепенно наполнялась чистой кровью, голова немного кружилась. Хорокей сел рядом с наследником, убрал с мокрого лба влажные пряди и склонился. - Твой последний взгляд еще не настал. Рен, отвлеченный от созерцания своей конечности теплым дыханием на своем лице, перевел взгляд и дрогнул, но не отстранился. - Забудь обо всем, что я тебе говорил, - резко попросил он, осознав, что наговорил, думая, что это вообще его последние слова. - После того, как скажешь спасибо за спасенную жизнь. Ренни на миг зажмурился, стараясь четко вспомнить, что вообще произнесли его грязные губы. Что он верит в любовь с последнего взгляда. Взгляда, брошенного на этого ледоголового придурка. Какая к черту любовь?! О чем он вообще болтал? Но Хорокей еще немного сократил расстояние между их лицами, и Тао вжался в шкуры, с ужасом понимая, что делает это совсем не от отвращения. Жар заливал лицо краской смущения. - Спасибо, - выдавил он из себя и перевел дух. Ты будущий муж моей сестры, а я себя идиотом чувствую давно. Вспомнив эти слова, Рен протянул здоровую руку и коснулся пальцами щеки Юсуи. Черт с ним, потом это можно будет столкнуть на болезненный бред или что-то вроде этого. Если он сейчас же не поймет, что происходит, то свихнется. На этом прикосновении Тао вспомнил всю свою жизнь. Когда его вообще тянуло к противоположному полу? В детстве, в возрасте лет десяти, ему нравился Йо, но шаману быстро нашли невесту, да и вообще детский мозг не задумывался ни о чем, а физиология еще спала глубоким сном. Тао вспоминал о той детской ревности и думал, что это простое собственничество к лучшему другу, которое с годами пропало, но сейчас все становилось на свои места. В момент, когда в глазах все меркло, он четко видел эти синие льдинки и чувствовал прохладу тела, а хотелось куда большего. - Кажется, я перестаю соображать из-за духоты, - проговорил Хоро и резко отстранился, словно взяв себя в руки. Рен глубоко вдохнул, скидывая с себя наваждение. Надо срочно уснуть. Срочно! И утром он проснется, и подумает, что все происходящее ночью было только сном, но две красные точки на ладони разрушат эту милую иллюзию. Ренни повернет голову и увидит рядом спящего айну, сердце снова пропустит удар и придет мысль о том, что отец, если узнает о страстях своего сына, сам скинет его в лаву Вулкана и помашет на прощание ручкой. Но Хоро сделает вид, что ничего не было, так же поступит и Тао, а в деревне они разойдутся. Хорокей пойдет к своей сестре, чтобы просто помолчать в присутствии той, что может понять его без слов, а Рен кинется к дому юного шамана, потому что он единственный, кто все всегда поймет и не осудит. Йо недовольно заворчал, когда его сон бесцеремонно разрушили громким хлопком двери. Он вернулся домой только на рассвете, когда гроза закончилась, а всю ночь провел в одном из гротов вулкана, не смыкая глаз. Утром, не удержавшись, снова поднялся на Высокий Утес и заглянул в корзину. На ее дне лежало только одно надкушенное яблоко. Мальчишка поднял его, коснулся места надкуса губами и втянул носом яблочный запах. Неужели бог и правда человек? Но это было на рассвете. Сейчас же с Асакуры бесцеремонно сорвали одеяло. Шаман поежился от утренней прохлады и разлепил тяжелые веки. - Рен? – удивился он. – Что случилось? - Твой лучший друг чуть не умер, а ты тут спишь, значит, - угрожающе прошипел Ренни. Йо удивленно поднялся, сон как рукой сняло. Он знал эту интонацию – растерянности и удивления наследника не было предела. - Как это умер?.. Рен молча протянул руку другу. Асакура коснулся двух отметин пальцами. - Это гадюка, что ли? - Именно. - Великий Дух, как ты спасся? – воскликнул шаман и кинулся к шкафу, чтобы достать баночку с антисептиком. - Меня Хорокей спас. Йо, остановившись на полпути, обернулся к сыну вождя. Рен устало опустился на кровать и закрыл лицо руками. Он рассказывал, а его голос дрожал. Асакура опустился на колени перед другом, слушая и про грозу, и про змею, и про слова, что северянин и наследник сказали друг другу. Ренни рассказал все. - В этом нет ничего страшного, - негромко проговорил Йо. Рен поднял на него взгляд, в котором странным образом бешенство мешалось с благодарностью. - Как это нет? – тихо взвыл он. – Может ты мне объяснишь, что конкретно тут не страшно? Асакура задумчиво провел языком по губам, собираясь с мыслями. - Любовь не знает расстояния, пола, языка. Она просто любовь. - Я не люблю его! – тут же подскочил Тао. Шаман послушно кивнул и обнял друга за плечи. Конечно, как скажешь, только не переживай. Чтобы осознать некоторые вещи, нужно время, чтобы с ними смириться и принять, порой нужна целая жизнь.