Half a Goddess

Каждый надеялся, что это не то затишье, которое наступает перед бурей. Но всё, что было предельно спокойно, заставляло волноваться и задумываться, будет ли так всегда. А ответ крылся в сознании каждого и был отрицательным. На смену тёплым осенним дням пришли холодные, почти все листья с деревьев опали, оставив лишь голые ветки, которые шатались из-за каждого дуновения неугомонного ветра. Ученики больше не выходили на улицу в перерывах между уроками, отдавая предпочтение тёплым и уютным гостиным, нежели двору школы, где вовсю царила осень. Уроки становились всё скучнее, будничные дела не приносили удовольствия. Даже на разговоры тратилось меньше времени: настолько было нечего обсуждать. До определённого момента. – Ни для кого не секрет, что приближается Хэллоуин, – огласила Макгонагалл, собрав учеников в большом зале. – Мы, волшебники, празднуем его традиционно каждый год, но опыт прошлого Хэллоуина не хотелось бы повторять, – сказала она, посмотрев на Диму и Сергея, которые в прошлом году умудрились притащить в школу огромную волшебную петарду и взорвать её в самый кульминационный момент. – Тридцать первого октября состоится вечеринка по случаю праздника всех мертвых. Во избежание конфузов мистер Филч будет проверять вас у входа на наличие запрещённых предметов и алгоколя. Кажется, она не заметила, как хитро улыбались друг другу Лазарев и Билан. А, может, заметила, но убедила себя, что в этот раз они не устроят что-то подобное или даже хуже. – С меня огневиски, – Дима перешёптывался с когтевранцами, – с вас – отвлечь Филча. Все энергично закивали головами, соглашаясь, ведь какая может быть вечеринка без алгоколя? – А мы сделаем сюрприз для профессоров, – строил планы Лазарев за столом Гриффиндора. – Заколдуем учебники, чтобы они начали кусаться, например. Как вам идея? Идеи у Сергея как всегда безумные, но с ними безоговорочно соглашались, и этот раз не стал исключением. Слизеринцы особо не волновались о том, как проведут этот вечер. Их декан мадам Монсье отсутствовала уже третий день, и они сомневались, что к Хэллоуину она вернётся, так что беспризорные ученики могли делать, что душе угодно, если не попадаться на глаза другим профессорам. По дороге из большого зала девушки обсуждали свои наряды на предстоящий праздник, а парни тихо сознавались друг другу, что совершенно не умеют танцевать. Из года в год они обещали, что научатся, но благополучно забывали об этом обещании и вспоминали лишь накануне Хэллоуина. Внимание гриффиндорцев целиком и полностью завоевал Билал, ведь всем было интересно, как он собирается одеться на праздник, но парень лишь загадочно улыбался, не собираясь раскрывать этот секрет раньше времени. А свой образ он детально продумал уже давно. К огромному разочарованию слизеринцев, мадам Монсье вернулась в Хогвартс как раз перед обедом. Она сказала несколько слов Макгонагалл и заняла свое место за преподавательским столом в большом зале, а директриса должна была добавить ещё кое-что к своему объявлению. – Утром я сказала про вечеринку по случаю Хэллоуина. В этот же день прибудет комиссия из Министерства Магии, чтобы оценить условия нашей школы. Под словом «условия» она имела ввиду уровень защиты, но утаила это, боясь вызвать лишние вопросы учеников, ответов на которые у неё действительно не было. – Так уж сложилось, что нам нужно тщательно приготовиться к их приезду и организовать вечеринку на высшем уровне, – продолжала она, – поэтому для финального танца бы будете разделены на пары. Свои пожелания можете высказать в моем кабинете. По залу покатилась волна негодования. Танец, ещё и в паре с кем-то... Создавалось впечатление, что они вернулись во времени лет на десять. Но что уж поделать, Макгонагалл, наверное, очень хочет угодить этой комиссии. На следующей перемене возле кабинета директрисы выстроилась немаленькая очередь, чтобы высказать свои пожелания насчёт распределения пар. Дункан заранее договорился с Микелой, Бенджамин с Кейт, а Чингизу пришлось уговаривать Кристабель, ведь Србук, как и стоило предполагать, отказала ему. Лука бегал от одной девушки к другой и от каждой слышал стандартное «извини, у меня уже есть пара». Последней в списке кандидаток, чтобы быть в паре с Хэнни, оказалась Диана, и парень без особого энтузиазма предложил ей. И какого было его удивление, услышав очередной отказ. – Привет, – Катерина подошла сзади, знатно напугав Луку. – И тебе привет, – устало садясь на ступеньки, ответил Хэнни. – Не думаю, что ты захочешь танцевать со мной, но предложу, – сразу выпалила девушка, наблюдая, как меняется выражение лица Луки из разочарованного на удивлённое. – Ну-у, – задумчиво протянул он, – желающих и так много. Дуска не сдержала смех. – Ой, да я же вижу, что тебе все отказали. Но нет, так нет, – пожала плечами девушка, собираясь уходить. – Нет-нет, стой! Я согласен, – обречённо сказал Хэнни. – Отлично, – улыбнулась Катерина. Во всей этой суматохе оставалось несколько учеников, которым было без разницы, с кем придётся танцевать, поэтому они не пошли к Макгонагалл. Среди них оказался Алессандро, Костя, несколько девочек из Хаффлпаффа и Билал. Слизеринцы не волновались насчёт танца: каждого чистокровного волшебника с ранних годов учили этикету и многим другим вещам, которые, по мнению их родителей, были обязательны. Отец Мамуда отдал безумные деньги, чтобы его сын учился у лучших преподавателей, которые трижды в неделю приходили в их особняк. А потом отец ушёл. Первые несколько недель он всё ещё писал письма с извинениями, которые мама Алессандро беспощадно сжигала в огне камина. Маленький Але сначала сильно скучал за папой, а потом привык просыпаться утром и идти на завтрак, где за огромным семейным столом сидела только мама. Отец и вовсе перестал отправлять хотя бы какие-то вести. Сейчас Алессандро даже не был уверен, жив ли он, но это волновало его в последнюю очередь. Директриса Макгонагалл решила, что на сегодня достаточно объявлений в большом зале. В силу своего возраста она больше не преподавала, а лишь следила за дисциплиной и занималась организаторскими делами. Её душу грело то, что ученики так слаженно договорились, кто с кем будет в паре, но некоторых личностей она так и не повстречала в своем кабинете. Поэтому их пришлось распределить совершенно случайным образом. Когда уроки закончились, а ученики возвращались в свои гостиные, они начали замечать, как на их запястьях появляются имена. Долго думать, что это значит, не пришлось: имена полностью совпадали с теми, которые они называли в кабинете Макгонагалл. Билал шёл по коридору, обсуждая с Лазаревым, какую пакость можно сделать мистеру Филчу в качестве подарка на Хэллоуин. Внезапно их диалог прервался, а Ассани остановил шаг, удивлённо уставившись на своё запястье. – Да они издеваются! – крикнул он, показывая Сергею имя, которое появилось на его руке. Маленькими закрученными буквами было выведено «Алессандро Мамуд». Билал злился на всё и на всех: на Хэллоуин, на комиссию, которая так не вовремя решила к ним заглянуть, на себя, потому что не удосужился сходить к Макгонагалл, и на саму директрису. А больше всего он был зол на Алессандро. В слизеринских подземельях такой же злобой сверкали глаза Мамуда, когда он тоже увидел имя своего партнёра по танцу. – Если это шутка, то у Макгонагалл определённо есть чувство юмора, – засмеялся Мустафаев. – Наоборот, – пробормотал Алессандро, собираясь прямо сейчас пойти к директрисе и высказать всё, что он думает об этой затее. – Алес, это просто танец длительностью не больше, чем три минуты. Ты учишься с Билалом уже шестой год, разве нельзя потерпеть ещё немножко? – кажется, Кристабель сейчас была единственным здравомыслящим человеком. – Крис права, – вмешалась Србук, – но нам пора в Хогсмид. У меня катастрофическая нехватка платьев, я же не могу пойти на Хэллоуин в прошлогоднем наряде, – намекая на то, что Кристабель обязана пойти с ней в магазин, сказала девушка. Чингиз сопровождал взглядом уходящих слизеринок, всё ещё не понимая, почему Србук выбрала Джона, а не его. – Что такого есть в этом Лундвике, чего нет во мне? – спросил он у Алессандро. – Не знаю. Но Саргсян – это тот тип девушек, которых нужно добиваться не словами, а поступками, – Мамуд попытался забыть о своей невезучести и побыть хорошим советчиком для друга. – Что ты имеешь ввиду? – Сделай так, чтобы она не пошла с Лундвиком. Знаешь, несчастные случаи такие непредсказуемые, – хитро ухмыльнулся Алессандро. Чингиз моментально понял намёк. – Тогда я уже знаю, что сделаю. Спасибо, – Мустафаев благодарно похлопал друга по плечу. Кажется, вечер обещает быть интересным.

***

Лоик замечал каждое изменение в поведении профессора Зелмерлёва. Он обыскал всю библиотеку, пытаясь найти хоть что-то, что поможет снять с него смертельное проклятие, но все попытки оказались тщетны. Единственную возможность спасти жизнь Монсу ещё тогда присекла министр магии, а иных попросту не было. Директриса Макгонагалл тоже не могла смириться с тем, что совсем скоро Хогвартс потяряет такого хорошего преподавателя. О проклятиях она знала куда больше, чем Лоик Нотте, поэтому решила попытаться сделать ещё кое-что. Гарантий не было, но была надежда. К Хэллоуину оставался один день, когда Тамара Тодевска ответила на её письмо и согласилась прибыть в Хогвартс. Макгонагалл вызвала Монса к себе в кабинет, когда он проводил урок трансфигурации у шестого курса Хаффлпаффа и Когтеврана. Причина такой спешки была очевидна, и Лоик решил, что обязан узнать обо всём. Дункан и Лука согласились пойти с ним, и когда Макгонагалл и Зелмерлёв уже должны были находиться в кабинете директора, тихо выскользнули из класса. К счастью, совсем недавно шестикурсники выучили заклинание, которое позволяло подсматривать и подслушивать сквозь закрытую дверь. Не без осторожности Лоик наложил его на входную дверь в кабинет Макгонагалл, и перед ними всплыло округлое окошко, в котором можно было разглядеть директрису, Монса и ещё какую-то женщину. – Мистер Зелмерлёв утверждает, что вы наложили на него проклятие семи зеркал. Не могли бы вы детально описать причину, по которой вы это сделали? – спросила Макгонагалл. Блондинка в изумрудной мантии удивлённо посмотрела сначала на неё, а потом на Монса. – Прошу прощения, но я его впервые вижу. Монс прыснул смехом. Ещё никто ему так нагло не врал. – Я могу показать вам воспоминания, – сказал он, хоть и понимал, что это не убедит Тамару снять проклятие. – Хорошо, – судя по спокойному тону, Тодевска была уверена, что она не виновата. Макгонагалл приготовила чашу воспоминаний, а через минуту Тамара окунула в неё голову. Дункан, Лоик и Лука застыли в ожидании. Нотте не терял надежды, что ведьма согласится расколдовать Монса, но что-то во всём этом казалось ему очень странным. – Клянусь, я не помню, что делала это, – испуганно созналась Тамара, закончив посмотр воспоминаний. – Я бы ни за что не прокляла человека за то, что он всего-то собирал травы на моей земле. – Да, я тоже удивился такой вашей бурной реакции. Но это ничего не меняет, – сказал Монс. – Сколько зеркал уже разбилось? – спросила Тодевска. – Четыре, – ответил Зелмерлёв. Лоик облокотился на стену, осознавая, что сплыло уже больше половины времени, за которые Монс должен был медленно умирать. – Последние месяцы я часто делаю то, о чём потом не помню, но не знаю, с чем это связано, – рассказала Тамара. – Можете конкретно сказать, с чего это началось? – Это был последний день июня. Я варила зелье и отошла на минуту, чтобы взять ещё один ингредиент из кладовки, но не дошла туда. Внезапно перестала видеть, а когда приложила ладони к глазам, почувствовала там что-то похожее на кровь. Потом меня нашла моя племянница, но исцелиться самостоятельно я не смогла. – Так кто же вам помог? – Молодая девушка, которая пришла, чтобы заказать любовное зелье. Наверное, она целительница с высшими способностями. – Вы знаете её имя? – Нет, я не успела спросить. Последнее, что она сказала: «Вы ещё успеете меня отблагодарить», – Тамара всеми силами пыталась вспомнить что-то ещё и жалела, что не спросила, как зовут ту девушку. Возможно, сейчас это бы помогло узнать причину, по которой Тодевска делает вещи, о которых мгновенно забывает. – Я не уверена, что смогу снять проклятие, ведь не помню, как накладывала его. Но я готова попытаться, – сказала Тамара. После этих её слов ученики за дверью начали радостно шуметь, и этого было достаточно, чтобы Макгонагалл заметила, что за ними подсматривают. – Ни стыда, ни совести, – сказала она, выйдя в коридор, где уныло опустив головы стояли ученики, которые не успели убежать. – Живо возвращайтесь в класс, а дверь я заколдую, чтобы такое не повторялось. Они вернулись в класс, улыбаясь. Впервые за длительное время появилась надежда, что профессор будет жить. Лоик не мог понять, почему Тамара не признала, что прокляла его, даже после того, как увидела воспоминания, а Лука говорил, что она просто хочет остаться безнаказанной. Следующие полчаса длились как целая вечность. Лоик успел обсудить произошедшее, подышать холодным воздухом из окна, сломать два пера, потому что когда он волновался, должен был держать что-то в руках, и редко это что-то оставалось невредимым. Профессор Зелмерлёв вернулся за пять минут до конца занятия, поэтому ни о какой трансфигурации и речи быть не могло. Понимая, что Монс не расскажет ничего, если никто не спросит, он решил задать вопрос, который сейчас волновал его больше, чем что угодно. – Профессор Зелмерлёв. Монс тут же обернулся на зов. – Она сняла проклятие? И так хотелось сказать «да». Хотелось забыть об этом кошмаре, думать, что это просто страшный сон, который уже позади. Успокоить Лоика, который волновался за него так, как не волновался никто за много лет. – К сожалению, ничего не получилось. И у Лоика внутри всё перевернулось. Когда урок закончился, а ученики выходили из класса, Дункан издалека заметил миссис Тодевску в компании Макгонагалл. Он вспомнил, что женщина рассказывала про девушку, которая исцелила её глаза, и после этого начались все эти странные вещи. Билал пока что не делал ничего, что могло бы вызвать опасения, но сам факт, что его глаза также излечили, заставлял думать, что это как-то связано. Лоуренс решил прямо сейчас спросить о том, что его волновало. Директриса Макгонагалл явно была недовольна тем, что ученик встревает в её разговор, но Дункан не собирался отступать. – Простите, миссис Тодевска, а можно узнать, как выглядела девушка, которая исцелила вам глаза? – Это так важно? – Тамара не ожидала такого вопроса от ученика. Значит, правду говорят о том, что в Хогвартсе всегда придут на помощь тому, кто в ней нуждается. – Просто скажите, у неё была борода? Тамара уставилась на него ещё более удивлённо, чем до этого. Макгонагалл, которая остановилась рядом с ней и прислушалась к разговору, изменилась на лице, будто она и сама должна была установить связь между произошедшим с Билалом и тем, что сделала Тамара. – Точно нет, – боясь разочаровать Дункана, ответила Тодевска. – Может, у неё были ещё какие-то особенности? – не отступал парень. – С виду ей было лет шестнадцать-семнадцать, у неё были чёрные волосы, выразительные глаза, приятный голос. Она была похожа на... – Тамара пробежала взглядом по коридору, который на перемене стал переполненным учениками, – на неё. Постойте-ка, это она и есть! Тодевска указывала на Катерину. Дункан окончательно запутался. Он был почти уверен, что той девушкой была Кончита. Билал много рассказывал о ней и восхищался, был несказанно благодарен ей за то, что она пожертвовала последние слёзы своего феникса, чтобы исцелить его глаза. Хоть Лоуренс и не знал, что бы сделал, если бы мисс Вюрст оказалась причастной к действиям Тамары, он был уверен в одном: это была бы самая масштабная подсказка за всё время, которое было потрачено впустую. Дуска заметила, что сразу три человека смотрели в её сторону, а в голове у каждого из них бушевали мысли, одна опережая другую. Тамара хотела узнать, что с ней произошло и можно ли это остановить. Дункану было интересно, почему во всём этом замешана именно Катерина, и главное – зачем ей это. Макгонагалл волновалась, причастен ли к этим событиям потусторонний мир, который вот уже из года в год грозил ворваться в мир человеческий. – Миссис Тодевска, давайте поговорим с ней, пусть объясниться, – предложила директриса. Дункан мог поклясться, что секунду назад видел Тамару, а в следующий миг она исчезла, оставив после себя лишь лёгкий серый дым, который вскоре развеялся. – Но в Хогвартсе невозможно трансгрессировать! – вспомнил Лоуренс, обращаясь то ли к Макгонагалл, то ли к самому себе. – Это не трансгрессия, – вздохнула директриса, – это адское исчезновение, оно неподвластно чарам волшебников. Макгонагалл позвала Катерину, которая сейчас вглядела совершенно невиновной и, казалось, была в курсе событий не больше, чем кто-либо другой. Но Дункан считал, что она не зря с самого начала ему не понравилась. Возможно, вначале на то была совершенно другая причина, но сейчас Дуска вызывала всё больше подозрений, и не только из-за того, что была будущей женой Луки, из-за чего Дункан бесился в начале учебного года. – Профессорка Макгонагалл, что-то случилось? «Ты случилась», – чуть не ответил Дункан, но вовремя сдержался. – Да, Катерина. Пройдем в мой кабинет. Мистер Лоуренс, вашего участия было достаточно, спасибо, вы можете идти. – Нет! Я тоже хочу знать, что происходит. В опасности наш профессор и, возможно, мой друг Билал. Я иду с вами, – возмутился Дункан. – В моих полномочиях снять с Когтеврана ещё не один десяток баллов, – пригрозила Макгонагалл. Дункан вспомнил, что из-за него и той вылазки в Министерство его факультет и так потерял пятьдесят очков, и больше такого повториться не могло, ведь в противном случае когтевранцы остаточно его возненавидят. Последний раз бросив презрительный взгляд на Катерину, он развернулся и зашагал по коридору. Но пообещал себе, что ещё найдёт возможность разузнать обо всём. Когтевранцы, как и остальные ученики Хогвартса, были в предвкушении празднования Хэллоуина. В гостиной они делились идеями для костюмов на завтрашнюю вечеринку и рассказывали, как собираются напугать своих друзей. Дункан, отмахиваясь от разговоров, попытался быстро найти Луку, чтобы обо всём ему рассказать. Он не был уверен, что Хэнни воспримет его слова всерьёз, но судя по тому, как негативно он отзывался о своей невесте, узнать, что она замешана в неких тёмных делишках, точно не будет для него лишним. – Это уже слишком, – сказал Лука, когда Дункан на одном дыхании рассказал ему обо всём, что успел разузнать за сегодня и поделился подозрениями. – Я сказал всё, о чём знаю. Твоё дело, верить или нет. – Катерина мне не нравится. И тот факт, что весной нам придётся встать под венец, тоже. Но ты, Дункан, ведёшь себя так, будто ревнуешь и делаешь последние попытки отменить эту свадьбу. – Ревную!? – Лоуренс пропустил сквозь уши остальные его слова, но это «ревнуешь» эхом звучало в голове. – Думаешь, я не вижу, как ты злишься, когда я встречаюсь с девушками? Как ты сжимаешь кулаки и отворачиваешься, чтобы я не заметил, как ты прожигаешь меня взглядом, полным ревности? Но я замечаю. Всегда. Дункан стоял, как громом поражённый. Уж точно не нотаций о ревности он ожидал от этого разговора. Но знал, что Лука был прав. Каждое его слово болью отдавалось где-то в груди, пока сам Лоуренс мысленно называл себя идиотом. Как можно было на что-то рассчитывать с Лукой Хэнни? Наивный, наивный дурак. – Когда мы только познакомились, ты попросил пообещать, что я в тебя не влюблюсь. Я тогда скрестил пальцы, – давно пора было сознаться, но Дункан никак не находил подходящего момента. И этот момент настал, когда он был совершенно не готов. – Тебе придётся сдержать обещание, ведь иного выхода нет. Извини, – Лука понял, что погорячился, поэтому попытался успокоиться, чтобы ещё больше не завести эту ситуацию в тупик. – Тебе не за что извиняться. Я рад, что мы наконец-то поговорили об этом. – Я тоже. И оба врали, ведь ни один не был готов к этому разговору и не рад, что он состоялся сейчас, оставив на душе неприятный осадок. – Но будь осторожен. Катерина действительно может быть опасна. – Хорошо, и ты тоже не слишком влезай в эти проблемы. Я волнуюсь, ты же всё-таки мой друг. Друг. Просто друг. Возможно, это к лучшему. Возможно, это просто самообман.

***

Маттиас пропал из Хогвартса больше месяца назад. Как раз в тот день, когда Клеменс, Костя и Никита договорились любой ценой узнать, что с ним происходит, и можно ли как-то на это повлиять. Родители Харальдсона отправили директрисе письмо с объяснением, но для остальных причина его длительного отсутствия была тайной. Даже для Клеменса. С одной стороны Ханниган был рад, что родители отправляют на задание не его. Ему надоело постоянное толкование «будь начеку, опасность повсюду» и попытки сделать его подготовленным ко всему, что может случиться в мире волшебников. Но он волновался за Маттиаса. Последний раз, когда его отправляли на задание одного, это заняло лишь четыре дня, а сейчас его отсутствие длилось уж слишком долго. Клеменс писал письма Харальдсону и его родителям, но не получил ответа ни на одно из них. Поэтому всё, что ему оставалось – ждать и надеяться на лучшее. Во время завтрака, когда в большой зал прилетели совы и принесли почту, Клеменс по привычке искал среди них хотя бы одну из семейных сов Ханниганов и Харальдсонов, но вместо этого прилетела его личная птица с новым выпуском «Ежедневного пророка» – газеты со всеми новостями мира волшебников. «Пророка» получил и Костя, который в отсутствие Маттиаса сидел за слизеринским столом рядом с Клеменсом. И хоть их разговоры редко заходили дальше обычных сопереживаний, в глубине души каждый надеялся воскресить остатки их давней дружбы. Этим утром ученики шумели громче обычного. Даже те, кто не был подписан на газету, были осведомлены о том, что было написано на первой странице. Не обращая внимания на косые взгляды остальных слизеринцев, Никита подошел к Косте и Клеменсу с той же газетой в руках. Они втроём взволнованно переглянулись, и слова были излишни, ведь ужас застал врасплох. «Ежедневный пророк, новости тридцать первого октября. РАЗЫСКИВАЕТСЯ ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНИЙ МАТТИАС ХАРАЛЬДСОН, ОБВИНЯЕМЫЙ В МАССОВОМ УБИЙСТВЕ МАГГЛОВ В ЦЕНТРЕ ЛОНДОНА»