***
– У нас теперь ни дня без новостей, – сказала Микела, когда встретилась с друзьями в большом зале во время обеда. – Надеюсь, в этот раз что-то хорошее, – сказал Дункан, приготовившись слушать. – Наверное, школьной медсестре тяжело справляться с тем количеством травм, которые каждый день получают ученики. Поэтому у неё появилась помощница – некая Тамта Годуазде. Ходят слухи, что они с Фурейрой родственницы. Лоуренс не знал, как на это реагировать. После всего, что случилось в этой школе, всё нужно воспринимать с осторожностью. – Пусть это звучит параноидально, – начал Дункан, – но нам бы не помешало с ней познакомиться. Кто знает, что у неё на уме. – Да, звучит параноидально, – Лука подошёл сзади и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая свой скептицизм. – Поддерживаю Дункана, – сказала Микела. – А тебе, Хэнни, не помешало бы изменить тон, а то совсем без друзей останешься, – она всё ещё злилась из-за того случая с Леей, поэтому не упустила возможности задеть Луку. – Без друзей? Возможно. Но вряд ли это заставит Дункана меня разлюбить, – он самодовольно ухмыльнулся, смотря на Лоуренса, который не точно не ожидал подобного. – Какого хрена? – Дункан сорвался с места, готовясь наброситься на него с кулаками. – Это правда? – спросила Микела, смотря то на Луку, то на Дункана. – Хэнни слишком высокого мнения о себе, – пытаясь не терять самообладания, ответил Лоуренс, садясь обратно на место и отворачиваясь от Луки. – Ох, бедняжка Микела, ты ведь уже давно положила глаз на Дункана, – наигранно-жалостливым тоном сказал Лука. – Как жаль, что он не по девочкам. – Достаточно! – Лоуренс стукнул руками по столу, из-за чего посуда подпрыгнула на месте. – Сейчас я не чувствую к тебе ничего, кроме отвращения. – Лука, лучше уйди, – тихо попросила Микела, больше не желая видеть ни его, ни Дункана. И Хэнни, выкрикивая неразборчивые фразы о неразделённой любви, удалился, оставив друзей в недоумении. – К чёрту его, – Микела взяла в руку нож, – у нас есть дела поважнее, – она замахнулась и оставила глубокий порез на своей ладони. – Что ты творишь? – округлил глаза Дункан. – Создаю причину сходить к медсестре, – ответила девушка. – Идём. Лоуренс только сейчас понял, что к чему, поэтому поспешил за Микелой. Остальные ученики обходили стороной девушку, у которой из руки стремительно лилась кровь, а Паче шла, как будто ничего особенного в этом нет. – Здравствуйте, – сказала она, постучав в дверь и войдя в больничное крыло. Как они и ожидали, мадам Помфри была на рабочем месте не одна. Рядом с ней сидела молодая блондинка и писала что-то на листке пергамента. Очевидно, медсестра рассказывала, что входит в обязанности помощницы, а Тамта, чтобы ничего не пропустить и не забыть, записывала. – Привет, – Годуазде оторвалась от своего занятия и одарила учеников лучезарной улыбкой. – Проходите, рассказывайте, что болит, – сказала мадам Помфри, указывая на ближайшую кушетку. – Да так, я случайно порезала руку сегодня во время обеда, – сказала Микела, показывая свою ладонь. – Теперь я понимаю, что Вы имели ввиду, когда говорили, что опасность ожидает учеников повсюду, – улыбнулась Тамта, обращаясь к мадам Помфри, которая тут же принялась искать бинт. – А я уже наслышана о Вас, – Микела лишь того и ждала, чтобы начать с ней разговор. – Тамта Годуазде? – Именно так, – ответила девушка. – Буду помогать вашей медсестре бинтовать вам руки и ноги. – А сами Вы откуда? И правда ли, что профессорка Фурейра – Ваша кузина? – Я родилась на Кипре, но училась в Академии волшебной медицины в Греции. И да, мы с Элени родственницы и хорошие подруги, – ответила Тамта, внимательно наблюдая за тем, как мадам Помфри накладывает исцеляющее заклинание и обматывает руку бинтом. У Микелы осталось ещё много вопросов, но она не успела их задать, потому что в дверь постучали, а в следующую секунду в кабинет вошла Катерина Дуска с страдальческим выражением лица. Даже слишком страдальческим, чтобы воспринимать его всерьёз, но мадам Помфри считала недопустимым отказывать ученикам в помощи. – Добрый день, – сказала Дуска и бросила беглый взгляд на Микелу и Дункана, а затем уставилась на мисс Годуазде. – У меня с самого утра болит живот, даже не смогла ничего съесть на обед. Медсестра, закончив с ранением Микелы, усадила Дуску на другую кушетку и стала искать что-то на полках с настойками. – Вы будете помогать мадам Помфри? – спросила девушка у Тамты. – Вижу, слухи распространяются быстро, – улыбнулась Годуазде и кивнула. – Вы можете идти. Если будет жжение в руке – приходите, там обезболивающее, – сказала медсестра, обращаясь к Микеле и Дункану, которые собрались посидеть тут ещё некоторое время, чтобы проследить за Катериной, но их план рухнул. – Хорошо, спасибо, – вздохнула Микела и направилась к выходу. – До свидания, – пробормотал Лоуренс, шагая следом за ней. Стоя в коридоре, они пришли к выводу, что Катерина появилась в лазарете не просто так, но, к сожалению, они не узнали, что она задумала. Микела была в недоумении, потому что Тамта не вызывала никакого подозрения, даже наоборот: она создавала впечатление добродушной девушки, у которой нет ничего плохого на уме. Хотя это не значило, что ей можно доверять, особенно после того, как она осталась почти наедине с Катериной. Ребята, которые ушли из большого зала, чтобы познакомиться с мисс Годуазде, пропустили кое-что интересное и пугающее одновременно. За преподавательским столом сидели все профессора, даже директриса Монсье, которая редко присутствовала в большом зале, сегодня была на месте и беседовала о чём-то с профессорами Стебль и Флитвиком. Ученики обсуждали контрольную по астрономии, которая всем далась тяжело, поэтому шум был такой, что услышать, как кто-то начал кашлять, было просто невозможно. Только если этот кто-то не сидел за преподовательским столом, который находился на небольшом возвышении. Фурейра успела сделать лишь один глоток чая, а если кто-то смотрел на это со стороны, то точно подумал, что она просто захлебнулась. Девушка схватилась за горло, не переставая кашлять, а тем временем к ней подбежали остальные учителя, спрашивая, что случилось, но ответить Элени всё равно не могла. Профессор Флитвик испробовал несколько заклинаний, чтобы остановить это, но ни одно из них не сработало. Элени казалось, что она задыхается, а каждый раз, когда она пыталась вдохнуть воздух, он застревал в горле, вызывая кашель. Глаза застелила пелена из слёз, а копна кудрявых волос вздымалась с каждым покачиванием головы. Монс какое-то время шарился по карманам своей мантии, а потом достал оттуда небольшой округлый камень и побежал к Элени, проталкиваясь сквозь толпу учителей. – Безоар – противоядие от любых ядов, – объяснил он, увидев удивлённые лица некоторых своих коллег, а затем положил камень в рот Элени, молча надеясь, что он сработает. И он сработал. Зелмерлёв облегчённо выдохнул, когда понял, что кашель начал прекращаться, а Элени наконец-то смогла нормально вдохнуть. – Спасибо, – прошептала она, – кажется, я могла умереть. – Но не умерли, – слабо улыбнулся Монс. – Если Вы не против, я заберу Ваш чай и проверю его на наличие яда. – Это сделаю я, профессор Зелмерлёв, – директриса Монсье опередила его и схватила чашку с чаем. – Всё-таки я здесь преподаю зелья и настойки. – Я получил образование не только в сфере трансфигурации, но и настоек, – не сдавался Монс. – Не спорьте с директором, – ухмыльнусь Монсье и развернулась, шагая к выходу из зала. Зелмерлёв разочарованно вернулся на своё место, но быстро осознал, что Эмили только что неосознанно выдала себя. Это она подлила яд Элени.***
Пятница всегда была самым долгожданным днём недели. Ученики наконец могли прийти с уроков и не тратить свободное время на выполнение домашнего задания, а провести его в гостиной со своими друзьями или пойти прогуляться по замку. Дункан и Микела выбрали второе. Им следовало многое обсудить. Но не успели они начать диалог, как услышали голос из кабинета трансфигурации, который велел им зайти. Настороженно переглянувшись, они зашли внутрь и увидели профессора Зелмерлёва, который сидел за своим столом, на котором лежала куча маленьких деталей и инструментов. – Слышали когда-нибудь про маховик времени? – спросил профессор, не отрываясь от работы. В его руках находились маленькие песочные часы, больше похожие на кулон, потому что к ним была прикреплёна тоненькая цепь. Да и вся конструкция выглядела хрупкой, но Монс смотрел на своё творение с необъяснимым благоговением. – Да, – ответила Микела, – маховики позволяют волшебнику путешествовать во времени, но сами являются очень редкими. – Правильно, – Монс наконец закончил с последней деталью и посмотрел на учеников. – Представляю вашему вниманию мою версию этого механизма. Максимальное время, на которое он может вернуть волшебника – всего лишь тридцать минут, но они могут стать решающими. Ни Дункан, ни Микела не понимали, какое они имеют отношение к путешествиям во времени. Они не сомневались в способностях Монса, и то, что он создал собственный механизм, который позволяет вернуться назад во времени, было совсем неудивительно. Но стоял главный вопрос: зачем? – Мисс Дуска, директриса Монсье, а также ваш друг Лука отправились в лес ровно двадцать минут назад. Можете считать меня чересчур подозрительным, но после того, как Эмили попыталась отравить профессорку Фурейру, я ей не доверяю. – Уж мы-то разделяем вашу точку зрения, – сказал Дункан, который уже успел заинтересоваться. – Да, Лука и Катерина ведут себя странно в последнее время, – подтвердила Микела. Зелмерлёв довольно улыбнулся. Значит, он не единственный, кто заметил изменения в поведении учеников и директрисы. Хотя Монсье ему никогда не нравилась. Слишком много секретов у этой женщины, слишком часто она куда-то пропадает. – Предлагаете нам воспользоваться маховиком времени, чтобы узнать, что они делали в лесу? – Боюсь подвергать вас этому риску, – сказал Монс, а Микела закатила глаза, – но если вы согласны, я буду благодарен. – А Вы... – Я останусь здесь, чтобы вернуть вас в наше время, если что-то пойдет не так. Просто постучите трижды по маховику, и я вас услышу. Дункан взглянул на Микелу, надеясь, что она согласится. – Мне надоело жить в неведении, – решительно сказала девушка. – Пора узнать, что они скрывают. – Цепь длинная, поэтому вы оба можете надеть его на свои шеи, – сказал Зелмерлёв, вручая ребятам маховик времени. – А теперь сделайте один оборот и приготовьтесь к перемещению. И ещё кое-что. Следите за ними, но не вмешивайтесь. Последствия могут быть фатальными. Микела и Дункан кивнули, а после этого сделали перевернули маховик, как говорил Монс. Зелмерлёв наблюдал за тем, как его творение действительно работает, а ученики почти ничего не почувствовали, пока происходило перемещение. Микела где-то читала, что маховик может вызвать тошноту и головокружение, но Монс, скорее всего, усовершенствовал его, поэтому совсем скоро они оказались в том же кабинете трансфигурации, только полчаса назад, а самого профессора здесь не было. – Смотри! – Лоуренс подошёл к окну, потому что заметил там три фигуры, которые стремительно шагали в сторону Запретного леса. Микела поняла, что нельзя тратить время, потому что оно сейчас на вес золота. Она начала волноваться, но в то же время радовалась, ведь в ближайшие полчаса им предстояло узнать, что скрывают самые загадочные люди в этой школе. Вскоре она и Дункан оказались возле выхода из школы. Они бежали со всех ног, пытаясь не упустить из виду тех, за кем должны проследить. Тем временем Монсье, Дуска и Хэнни шли в глубь леса, не останавливаясь и не оглядываясь. Микела не особо ориентировалась на этой территории, но не было времени размышлять о том, сумеют ли они отсюда выбраться. – Мы пришли, – сказала Катерина, остановившись на небольшой поляне. По центру находился высокий пенёк. Очевидно, дерево, которое когда-то там росло, было очень большим, судя по тому, что пень был шириною примерно полтора метра. Возле него стояли Йонида Маличи и Тамара Тодевска, а когда Катерина подошла, они склонили головы перед ней. Микела и Дункан спрятались в кустах, которые окружали поляну, и пытались не шуметь, чтобы не быть замеченными. Они затаили дыхание и наблюдали за происходящим, которое казалось всё более странным. Катерина поднялась на пенёк, и Дункан наконец заметил, что на нём были выцарапаны какие-то древние символы, похожие на скандинавские руны. Остальные обступили её, встав в круг вокруг пенька и взявшись за руки. Дуска покрутилась на месте, чтобы посмотреть на всех, кто стояли вокруг неё, а затем заговорила: – Сегодня вас лишь четверо. Мой брат, к сожалению, не смог присоединиться к ритуалу, но совсем скоро к нам пристанут ещё два элемента, чтобы завершить творение гептагона. А сейчас, – Дуска подняла вверх руки, и над головами присутствующих сорвался сильный холодный ветер, – мне нужна ваша магия, чтобы сохранить мой человеческий облик. Так отдайте же её! Катерина поднялась в воздух на несколько десятков сантиметров и закрыла глаза, а её чёрные локоны больше не покоились на плечах девушки, а двигались в такт бушующему ветру. Из груди каждого, кто стоял в кругу, вырвался серебристый поток магии и направился к Катерине, которая поглощала в себя волшебную энергию. Свет настолько разил глаза, что Дункану и Микеле пришлось прикрыть их руками. Все четверо людей, которые отдали свою магию, упали без сознания, а Катерина, получив её, опустилась на землю. Спрятавшиеся в кустах ученики заметили, как её глаза на секунду стали абсолютно чёрными, а затем вернулись к привычному виду. – У меня гости? – Дуска наконец заметила тех, кто всё время наблюдали со стороны. – Я не люблю гостей, – сказала она и спрыгнула с пенька, приближаясь к кустам, за которыми уже не было смысла прятаться. – Кто ты? – спросил Дункан, решив, что ему нечего терять. – Скоро узнаете, – Катерина засмеялась, а её смех луною покатился по безлюдному лесу. Микела трижды постучала по поверхности маховика, который всё это время был у неё, а потом быстро накинула его на шею Дункану. Они и опомниться не успели, как оказались в своём времени. В том же кабинете трансфигурации, из которого совершили путешествие. Зелмерлёв взволнованно спросил, что случилось, и они, перебивая друг друга, стали рассказывать: – Катерина поглощает их магию. – В лесу есть поляна, а на ней пенёк... – На котором изображены руны. – И у Дуски есть брат. – Должны присоединиться ещё два человека... – Чтобы завершить какой-то гептагон. После всего услышанного Монс опустился на кресло и стал массировать виски, взглядом уставившись в одну точку перед собой. А когда понял, что от него ожидают объяснений, сказал лишь одно: – Всё даже хуже, чем мы могли предположить.