Half a Goddess

Взволнованная толпа решила вернуться в школу. Совсем недавно они обсуждали квиддичный матч и делали ставки на то, какая команда победит, а сейчас мысли сбились в кучу, и догадки были одна страшнее другой. Несомненно, наибольшая ответственность легла на профессора Зелмерлёва. Видя вокруг себя десяток пар глаз, которые будто просили посвятить их в эту тайну, Монс понял, что он не зря несколько часов провёл за расшифровкой рун. Он всё ещё не мог с уверенностью заявить, что сложил в голове целостную картину, но самое очевидное было понятно и без лишних размышлений. Сейчас им бы понадобилась помощь и опыт профессорки Макгонагалл. Она ведь пережила две магические войны и наверняка знала бы, что делать в возникшей ситуации. – Нам нужен кто-то, кто хорошо разбирается в мифологии. Пришло время современному поколению узнать, откуда взялась магия, – сказал Монс, когда вместе с учениками и мисс Фурейрой оказался на первом этаже школы. – То есть вы хотите сказать, что всякие мифологические божки реальны? – переспросил Алессандро, удивлённо приподняв брови. – Именно так, мистер Мамуд. Садитесь, пять, – съязвил Зелмерлёв, вызвав едва слышный смешок Элени. – Я знаю, кто сможет нам помочь, – отозвался Клеменс, – но вряд-ли Костя поддержит идею поговорить с его зловещим дядей. – Поддержит, если мы скажем, что на кону стоит судьба волшебного мира, – поняв, о ком он говорит, ответил Зелмерлёв. На этом они разошлись: кто-то по гостиным, чтобы рассказать однокурсникам об увиденном и услышанном, а кто-то пошёл вместе с Монсом, сгорая от нетерпения узнать, что же ему удалось разузнать благодаря древним рунам. Элени не думала, что её первый год в Хогвартсе в качестве тренера по квиддичу будет настолько захватывающим. С одной стороны это утешало, ведь работу с учениками она всегда воспринимала как сложную и ответственную, а тут всё оказалось гораздо проще, когда у них на уме не столько полёты на метле, сколько судьба волшебников. А с другой стороны это пугало. Монс, кажется, держал ситуацию под контролем. Или хотя бы был в курсе её подробностей. В любом случае его энтузиазм и желание всё выяснить и предотвратить вселяли надежду на лучшее. – Нам удалось узнать толкование каждой руны, – довольно сказал Зелмерлёв, копаясь в нескольких стопках бумаг, которые лежали на столе в его кабинете. – Где же они... – Не это ищешь? Все тут же повернули головы на голос Катерины, которая появилась из ниоткуда. В руках она держала те самые записи, поисками которых Монс занимался последние несколько минут. – Да. Отдай, пожалуйста, – пытаясь изображать спокойствие, попросил Зелмерлёв. Дункан едва сдержал смех. После всего, что они узнали о Катерине, было глупо полагать, что она будет относиться к преподавателю с уважением. Она ведь не ученица. И не даже не Катерина Дуска. Мурашки побежали по спине от мысли, что она полтора месяца изображала обычную девушку-школьницу, разговоривала с ними, ходила на уроки, а в итоге оказалась совсем не той, за кого себя выдавала. Дуска бросила на них беглый безразличный взгляд, а затем посмотрела на листок, исписанный и изрисованный почерком Монса. – Тут ошибка, – неожиданно сказала она. – Вы истолковали Ингуз как «плодородие», но в нашем случае эта руна означает «вождь». С остальным вы справились. Ох, как жаль это уничтожать, – без капли сожаления проговорила Дуска и бросила ценные записи в плямя в камине. Монс шёпотом выругался. – Если понадобится, мы узнаем гораздо больше, чем толкование рун. Ты не сможешь держать нас в страхе перед неизвестностью, – сказала Элени, смерив презрительным взглядом Катерину. «Её героизм поражает, но лучше бы она этого не говорила», – подумал Монс и попытался воссоздать в памяти то, что было написано на уже уничтоженных бумагах. – Мои замыслы гораздо более масштабные, чем просто «держать в страхе». Дождитесь, – Катерина загадочно улыбнулась и вышла из кабинета, оставив после себя неловкое молчание, которое затянулось ещё на минуту. – Это был демонстративный ход, – внезапно заявил Монс. – Она не против, чтобы мы расшифровали руны, а записи сожгла, чтобы напугать нас и заставить не лезть не в своё дело. – Но это наше дело, – возмутилась Микела. – Пока есть риск, что мы пострадаем, или что ещё хуже – умрём, мы не можем оставаться в стороне. Монс, признав её правоту, решил не терять времени и всё-таки рассказать обо всём, о чём собирался. – В том, что Катерина богиня, сомнений нет. Благодаря пророчеству Красных сестёр мы даже знаем её имя – Хель. Пять рун, которые в лесу были изображены более ярко, символизируют каждого, кто поддался её влиянию. Соуло – учитель, то есть Монсье. Гебо – ведьма Тамара Тодевска. Ингуз, как сказала сама Хель, означает вождь. Скорее всего, это наш министр магии – миссис Маличи. Турисаз – зверь, её брат, оборотень Фенрир Сивый. А Одала – ученик. Очевидно, это ваш друг Лука. Дункан выдохнул с облегчением. Значит, всё, что Хэнни ему наговорил, было сказано под влиянием Хель. Теперь он волновался за него ещё больше, но в сердце появилась надежда на то, что у них есть шанс помириться. – Хель контролирует их с помощью глаз. Всё, что видят и слышат они, передаётся ей, поэтому будьте осторожны, когда поблизости находятся люди, о которых я только что говорил. Микела и Дункан кивнули. Элени слушала и не могла поверить собственным ушам, что столкнулась с реальной богиней, которая, к сожалению, настроена недоброжелательно. – А две другие руны, которые более тусклые? – напомнил Лоуренс. – Точно, – вспомнил Зелмерлёв. – Они не такие яркие, как остальные, ведь людей, которые им соответствуют, Хель ещё не подчинила себе. Тейваз означает воин. Думаю, это будет кто-то из мракоборцев. А Беркана – целитель... – Тамта, – тут же догадалась Микела. – Мы не можем знать наверняка. Вдруг это мадам Помфри или вообще кто-то из больницы святого Мунго? – засомневался Дункан. – Ты видел, как Дуска, то есть Хель, смотрела на неё? Очевидно же, что она следующая жертва, – правила своё девушка. – Тогда идём и предупредим её, – сказал Лоуренс, сорвавшись с места. Они оставили Монса и Элени, а сами быстро побежали в сторону больничного крыла, надеясь, что мисс Годуазде сейчас находится там, и им не придётся долго искать её. Хогвартс шумел громче обычного. Громкую музыку было слышно из слизеринских подземелий, и сомнений не осталось: ученики змеиного факультета празднуют свою победу в квиддиче. Дункан мимолётно закатил глаза, понимая, что Когтеврану тоже предстоит сразиться с ними на поле, а проиграть будет равно подписаться на вечные угнетения со стороны слизеринцев. Но времени на обдумывания победной стратегии для предстоящего матча не было. Да и он не был уверен, что тот состоится, судя по максимально неожиданному развитию событий, которое с удивляет и пугает всё больше с каждым днём. – Мисс Годуазде? – Микела приоткрыла дверь и заглянула в кабинет – Заходите, – к счастью, Тамта была там и пригласила их войти. Они не обсудили, как начнут разговор. Констатировать факт: в школе зловещая богиня с неизвестными, но явно не хорошими намерениями, было бы как минимум странно. Микела взяла ситуацию в свои руки и спросила: – Скажите, а с Вами не случалось ничего... необычного в последнее время? Тамта была готова к чему угодно, ведь в этой школе ученики получают травмы чаще, чем дышат, а она здесь, чтобы помогать их исцелять. Но внезапный вопрос знатно её удивил. – Да вроде как нет, – ответила она после недолгого мол молчания, – а должно? – Да, – одновременно сказали Микела и Дункан. Тамта наконец оторвалась от заполнения каких-то бумаг и уставилась на них. – Это долго объяснять, – неловко сказала Микела. – Времени полно, если вы не спешите делать домашнее задание, в чём я очень сомневаюсь. – Только не думайте, что мы сошли с ума или что-то вроде того, – предупредил Лоуренс. – В общем, мы все в опасности. Особенно Вы. Катерина Дуска на самом деле не та, за кого себя выдает. Она богиня по имени Хель, и она подчинила своей воле уже пять человек. Кажется, Вы следующая. Тамта думала, что Хогвартс уже ничем её не удивит, но, очевидно, ошиблась. Хотя услышанное казалось каким-то незамысловатым розыгрышем, не более. Она уже успела познакомиться с Катериной. Да чего там познакомиться, они даже хорошо пообщались, обсудили нюансы использования Костероста в медицине. Оказывается, Дуска давно интересуется этой темой и была рада, что нашла, с кем поговорить. – Слушайте, – Тамта едва сумела подобрать нужные слова, – не знаю, какие источники вы использовали для выяснения этой информации, но хочу вас заверить: Катерина хороший человек, и она не может желать никому зла. – Но она не Катерина, – Микела уже и не надеялась, что сможет убедить её в этом. – Проффесор Зелмерлёв и мисс Фурейра могут это подтвердить, – не сдавался Лоуренс. – Если это всё, то можете идти. У меня ещё куча важных дел, – поспешно сказала мисс Годуазде. – До свидания. И всё равно будьте осторожны, – сказали ребята напоследок, прежде чем закрыть за собой дверь и разочарованно переглянуться между собой.

***

– До дна! До дна! – агитировали слизеринцы, обступившие неожиданного гостя на их тусовке. Билал забыл, что пьянеет он очень быстро. Достаточно лишь одного обычного стакана огневиски, и разум будто отключается, а голос совести и рассудка и вовсе затихает. Он уже и не помнил, как Мамуду удалось уговорить его спуститься в гостиную Слизерина, не помнил, как отреагировали на его появление. Всего лишь полчаса назад Билал выискивал подвох в предложении Алессандро присоединиться к празднованию победы Слизерина, а сейчас и вовсе не помнил, как он здесь оказался. Слизеринцы постоянно подбадривали, мол, пей ещё, ничего не случится. Складывалось впечатление, что у них нескончаемые запасы огневиски, и они не жалеют их даже для гриффиндорца. После того, как Клеменс попал в Билала браджером, Алессандро ходил сам не свой. Виноватый взгляд был крайне непривычным для него, но ничего с собой поделать он не мог. Минуту назад Билал напрямую спросил, почему он так заволновался, но конкретного ответа так и не получил. То ли Мамуд умеет мастерски уклоняться от подобных разговоров, то ли слизеринцы действительно хотели посмотреть на их состязание в «Кто кого перепьёт». – Алес, тебя победил гриффиндорец! – засмеялся Чингиз, развалившийся на диване. – Откуда я мог знать, что Ассани тот ещё пьянчужка, – оправдывался слизеринец, отставляя подальше бокал, который опустошил лишь на несколько секунд позже, чем это сделал Билал. – Вообще-то я не пью, – возразил парень, пошатнувшись. – Да-да, мы видим, – не переставал смеяться Мустафаев. Он с самого начала был против присутствия здесь гриффиндорца, уж тем более Ассани. Но потом решил, что возможность полюбоваться таким зрелищем выпадает раз в жизни, поэтому больше не возражал. Подальше от этой суматохи сидела Кристабель. Сначала она была рада, что взаимоотношения между Алессандро и Билалом медленно налаживаются, но сейчас, видя, что слизеринцы напоили единственного присутствующего здесь гриффиндорца всем, что только было в их алкогольных запасах, идея пригласить Билала на змеиную тусовку казалась просто отстойной. – Думаешь, он ещё долго будет вести себя, как последний идиот? – спросила только что подошедшая Србук. – А? Кто? – Кристабель, погрузившись в собственные мысли, не сразу поняла, о ком идёт речь. – Мустафаев, кто же ещё, – вздохнула Саргсян. Чингиз, пьяный лишь чуточку меньше, чем Билал, сидел в обнимку с Эстер и Анной по обе стороны от себя. Девушки заливались звонким смехом после каждой его глупой шутки, да и самому Чингизу было вполне весело. – Ты динамишь его уже не первый год, – принялась рассуждать Кристабель. – Вдруг ему надоело за тобой бегать? – Это грёбаный Мустафаев, он не сдастся, – с уверенностью сказала Србук. – И сейчас я тебе это докажу. Слизеринка, набравшись решительности, подошла к Чингизу. Пеони и Одобеску посмотрели на неё так, будто готовы испепелить на месте. – Чингиз, – обратилась она к парню, который за этот вечер ни разу даже не подошёл к ней. Мустафаев удивлённо вздёрнул брови, ожидая увидеть перед собой кого угодно, но не Србук. Саргсян в свою очередь не теряла времени. Ей было плевать, какими испепеляющими взглядами её прожигают девушки, окружившие Чингиза. Пусть Србук и отказывала ему, но потери интереса к своей персоне она не потерпит. Она взяла его за руку, заставляя подняться с дивана, а недоумение окружающих добавляло этому моменту особых красок. Не позволяя Чингизу сказать ни слова, Србук прильнула к его губам, поднявшись на носочки и мысленно проклиная разницу в росте. Слизеринцы довольно загудели. Даже Алессандро, который в этот вечер не сводил взгляда с Билала, наблюдал за происходящим с удивлением и радостью за друга. Если бы в ситуации Мамуда всё было так же просто, он бы тоже сиял от счастья, как сейчас Чингиз. Но не всем так повезло с влюблённостью. – Извините, что прерываю, но мне срочно нужен Костя Бочаров. Никто не заметил, что в слизеринскую гостиную вошёл профессор Зелмерлёв. Он вовсе не собирался увидеть здесь пьяных и целующихся учеников. В любом другом случае он бы немедленно стал вычитывать им лекции о непристойном поведении и вреде алкоголя, но сейчас не то время и не та ситуация. Сейчас ему нужен Бочаров и возможность поговорить с Грин-де-Вальдом. – Я здесь, – Костя весь вечер подпирал стену, наблюдая за всем, что происходило, и только сейчас откликнулся. Слизеринцы расступились, и Монс подошёл к нему, не собираясь посвящать в детали ситуации всех заинтересованных. Они несколько минут шептались, Зелмерлёв объяснял, зачем ему понадобился Грин-де-Вальд, а Костя рассказывал о том, что успел от него узнать. Оба пришли к выводу, что портреты – чертовски полезная вещь, ведь можно не волноваться, что знания человека уйдут с ним в могилу. – Вечеринка окончена, – заявил профессор, вновь вернувшись к образу строгого преподавателя. – Постойте, тут Билал? – он только сейчас увидел здесь ученика своего факультета и внезапно почувствовал себя ужасным деканом, который не успевает следить за своими подопечными. – Ассани, немедленно иди в свою гостиную. Мамуд, проведи его, он же пьян, – скомандовал Зелмерлёв. – Можете ещё пожениться по дороге, – выкрикнул кто-то из толпы, а остальные поддержали смехом. – Ни за что не породнюсь с грязнокровкой, – не остался в долгу Алессандро. Когда недовольные ученики разошлись по своим спальням, Костя принёс портрет своего известного на весь волшебный мир родственника. После их разговора в начале учебного года они не выходили на связь. Костя не видел в этом смысла, ведь Грин-де-Вальд и так рассказал всё, что знал. По крайней мере он сам так сказал. Вскоре к ним присоединились Клеменс и Никита, а также Микела и Дункан, которые возлагали особые надежды на этот разговор. Алексеева сюда позвал Костя. Не знал, как оправдать это решение, но в глубине души признал, что ему станет спокойнее, если Никита будет рядом. Бочаров, как и в прошлый раз, слегка постучал по поверхности портрета. Грин-де-Вальду не составило труда услышать его, но в этот раз он был намного больше взволнован, чем в прошлый. – Это уже началось, да? – спросил Геллерт вместо приветствия. – Да, – незамедлительно ответил Зелмерлёв. Он бы никогда в жизни не подумал, что будет иметь возможность пообщаться с одной из самых ярких исторических фигур. – И какому же богу суждено стереть волшебников с лица земли? – Богине, – поправил Монс. – Её зовут Хель. Мы почти ничего о ней не знаем, поэтому просим Вас о помощи. Грин-де-Вальд улыбнулся. Скорее всего, это была довольная улыбка, ведь волшебник уже давно ждал, когда его спросят о подобном. В своё время он увлекался расшифровкой пророчеств о конце волшебного мира, поэтому если и следовало обращаться к кому-то за информацией, то точно к Геллерту. – Усаживайтесь поудобнее и послушайте рассказ мертвеца, – прошептал Грин-де-Вальд, а у самых впечатлительных мурашки пробежали по коже. – Тысячи лет назад, когда на земле жили исключительно магглы, боги решили поделиться с ними своей магией. Всемогущий Один лично наделил волшебными силами небольшое племя. Но не сочувствием руководствовались высшие существа, совсем нет. Им просто было интересно, как будут вести себя магглы, когда в их руках окажется почти безграничная сила. Долгое время всё шло хорошо. Боги любовались собственными творениями, ведь это они создали волшебников, которыми мы являемся сейчас. Тем временем вдалеке от нашего мира великанша Ангрбода родила троих детей от бога-трикстера Локи. Это был волк Фенрир, змея Ёрмунганд и богиня Хель. Верховный бог Один испугался, что дети Локи могут посягнуть на его престол, поэтому отправил змею в океан, где она обитает до сих пор, а Фенрира заключил в цепи, из которых ему удалось выбраться лишь два столетия назад. Теперь он обитает в волшебной Британии под именем Фенрир Сивый и притворяется обычным оборотнем, но на самом деле он всё время ждал момента, чтобы воссоединиться со своей сестрой. Саму же Хель отправили править в Хельхейм, царство мёртвых. Время шло, богам в Асгарде надоело наблюдать за тем, как волшебники используют магию для получения власти и денег, признания и славы. Очевидно, Один просто не хотел замарать руки человеческой кровью, поэтому пообещал Хель, что позволит ей править Асгардом после его смерти, если она возьмёт на себя миссию по уничтожению магов. Грин-де-Вальд выдохнул, закончив рассказ. Ему было досадно из-за того, что волшебники современного поколения даже не знают, откуда у них взялась магия. Но свой долг он исполнил. – И она ни перед чем не остановится? – спросил Клеменс, нарушая тишину. – Ни перед чем, – подтвердил Геллерт. – Должен же быть способ её побороть, – ломал голову Монс, не веря, что впервые за всё своё существование волшебный мир столкнулся с непобедимым врагом. – Любовь – это слабость для каждого, – сказал Грин-де-Вальд, – но в ситуации с Хель это чувство невозможно. Она богиня мёртвых, любовь для неё чужда. Пока присутствующие обдумывали всё, что только что услышали, не желая верить, что нет ни малейшей надежды, в дверь постучали. Клеменс без особого энтузиазма впустил в гостиную Диму и Сергея. – Профессор Зелмерлёв, смотрите, – Билан вручил ему свежий выпуск газеты «Ежедневный пророк».

«В Годриковой впадине сгорела церковь святого Иеронима. Причина пожара до сих пор не известна.»

Чуть ниже находилось фото с места события. На месте церкви, которая просуществовала несколько веков, остались лишь обгоревшие деревянные доски и пепел, который быстро развевался осенним ветром. – Вот и оно. Первое пророчество сестёр сбылось.