***
Дункан и Микела одни из первых узнали, что возможность спасти волшебный мир находится в Хрустальной пещере. Сергей и Дима принесли эту весть, будучи не в лучшем состоянии после встречи с Фенриром, поэтому не было времени даже думать о том, что оборотень мог обмануть их. Монс и остальные профессора велели подождать. Но как можно ждать, если судьба волшебного мира оказалась под угрозой? Подбадривая себя мотивирующими мыслями, Микела с Дунканом решили не терять времени и отправиться прямиком за спасением. Кейт согласилась создать для них портключ, чтобы попасть в Хрустальную пещеру, но перед этим полчаса читала им лекцию об опасности, которая поджидает их там. – Готов? – Как всегда, – не слишком бодро ответил Лоуренс. Он не спал уже вторую ночь подряд, и если причиной вчерашней бессонницы были размышления про Луку, который сначала оказался под влиянием Хель, а теперь пропал неизвестно куда, то сегодня Дункан волновался за собственную жизнь. Микела пропустила мимо ушей слова Кейт о том, что в воде в пещере обитают инферналы – оживлённые с помощью магии трупы, которые, как можно уже догадаться, будут защищать камень Одина; в нём, по словам Фенрира, находятся неисчерпаемые запасы магии. Дункан решил, что будет держать волшебную палочку всегда наготове, хотя понятия не имел, действуют ли обычные заклинания на тех, кто уже мертвы. Надо было отдать должное стараниям Кейт – портключ сработал идеально, и уже через несколько секунд Дункан и Микела оказались на побережье, где вовсю бушевал ветер, поднимая на воде огромные волны. – Даже не думай сейчас предложить разделиться, – закатил глаза Дункан, как только они оказались внутри пещеры. – Так мы быстрее справимся. Но ты прав, это опасно, – согласилась девушка. – Люмос, – кончик её волшебной палочки засветился, бросая свет на стены пещеры, обросшие кристаллами. – Люмос, – Дункан тоже использовал заклинание, чтобы осмотреться вокруг. – Нам бы не помешало больше информации от Фенрира, – сказала Микела. – Как вообще выглядит этот камень? Где он спрятан? Вдруг он настолько огромный, что нам придется тащить его на спинах до самого Хогвартса? – Когда ты напугана, ты начинаешь нести всякую чушь, – улыбнулся Лоуренс. – Я не напугана! – запротестовала девушка. – Может, он там? – она приблизилась к мутной поверхности воды. – Акцио камень Одина! – Дункан взмахнул волшебной палочкой, но ничего не произошло. Микела хихикнула. – Ты думал, всё так просто? – Попробовать стоило, – пожал плечами Лоуренс, тоже приближаясь к воде. Крик Микелы пронзил воздух и эхом прозвучал по всей пещере. Чья-то рука вынырнула из воды и схватила её за запястье. Вслед за рукой из воды вылезло целое неестественно бледное тело, покрытое струпами и с такими же неживыми глазами. – Депульсо! – Дункан, к собственному удивлению, не растерялся, и через секунду инфернал отпустил руку Микелы. – Валим отсюда! – крикнула Микела и собралась бежать. Из воды вылезло ещё полдесятка инферналов, угрожающе надвигаясь на Дункана, и одному удалось схватить его за ногу и затащить в воду. – Дункан! – Микела судорожно пыталась вспомнить нужное заклинание. – Асцендио, – прозвучал совсем рядом голос Монса, и Дункан вмиг оказался на суше. – И чем вы только думали!? – Надо выбираться отсюда, – не желая стать утопленником, сказал Лоуренс. Зелмерлёв бросил ещё несколько заклинаний, и инферналы скрылись под водой. Микела вздохнула с облегчением, но морально приготовилась к предстоящему выговору от профессора. Солнце едва появлялось из-за горизонта, когда они выбрались из пещеры. Монс едва держался, чтобы не накричать на них здесь и сейчас, но вовремя понял, что не сто́ит давить на детей после того, что они пережили. По крайней мере сейчас. – У нас намечалось срочное собрание в школе, а потом пришла Кейт и заявила, что вы пошли искать этот чёртов камень. Сейчас трансгрессируем, вы придёте в себя и начнем собрание. Откладывать нельзя, – сказал Зелмерлёв, попутно пытаясь отдышаться, ведь он бежал сюда со всег ног, боясь не успеть. Дункан с Микелой виновато опустили глаза.***
– Поверить не могу, что получилось, – с восторгом сказал Билал, на всякий случай отходя подальше от Маттиаса. Харальдсон несколько раз моргнул и огляделся по комнате. Он задержался взглядом на Алессандро, будто пытался что-то вспомнить. – Вы должны сдать меня суду Визенгамота, – сказал Маттиас с полной уверенностью. – Что? – переспросил Билал. – Ты случайно не собираешься поблагодарить нас за спасение? – Алессандро скрестил руки на груди и недовольно глянул на Маттиаса. «Поблагодарить нас». «Нас». Было крайне непривычно слышать это слово от Мамуда, привыкшего делать всё самостоятельно и ни на кого не рассчитывать. И было ещё более непривычно осознавать, что Маттиас пришёл в себя благодаря общим стараниям Билала и Алессандро. В роли думающего в этом дуэте был, конечно, Ассани, но Мамуд ни разу даже не попытался ему противоречить. Стоило признать, Билал довольно быстро понял, что случилось с Маттиасом, а привычкой «в случае чего всегда бежать в библиотеку» он заразился от Кейт. Правда, пришлось забраться в запрещённую секцию с книгами, но Алессандро прекрасно отвлёк мадам Пинс, поэтому она ничего не заметила. И вот он, результат их стараний. Нумерология Билалу никогда не нравилась, но пришлось разобраться. Алессандро кратко рассказал ему о семье Маттиаса и о том, что его считают избранным для противостояния со злом. Билал лишь вздохнул, давая понять, что не верит в эту чушь. Особенно тогда, когда родители жертвуют безопасностью собственного ребенка, как это случилось с Маттиасом. – Спасибо, конечно, – отстранённо сказал Харальдсон, – но теперь вы должны сдать меня верховному суду за убийства, которые я совершил. – Ты себя не контролировал. Слушай, это очень сложная магия, и нам пришлось перепробовать около двадцати комбинаций и столько же попыток тебя расколдовать, а ты просто собираешься сдаться суду за злодеяния, которые совершал, будучи под контролем других? – Билал бы ни за что не подумал, что будет помогать слизеринцу, с которым у него нет ничего общего. Они с Маттиасом пересекались только на уроках, а за шесть лет учебы ни слова друг другу не сказали. Хотя чего уж лгать самому себе, Билал пришёл сюда лишь потому, что Алессандро попросил. – Вы не понимаете, – Маттиас прикрыл глаза и содрогнулся. – То, что вы сделали... Это лишь на время оставит меня в здравом рассудке. Это не просто верования в моё предназначение, не просто попытки сделать меня идеальным воином. – О чём ты? – Они вживили в меня ген дементора. Поэтому я ничего не чувствую. Ни страха, ни облегчения, ни даже благодарности. Я пуст. – Ты понимаешь, о чём он говорит? – спросил Алессандро у Билала. – Да. На нём был Империус высшего уровня, и нам удалось снять это заклинание, но в нём осталась часть дементора, и я без понятия, что с ней делать. Я вообще впервые слышу о таком! – запаниковал Ассани, растерянно поглядывая то на Маттиаса, то на Алессандро. – Эй, успокойся, – Мамуд не знал, зачем сказал это, но и не думал об этом. Как и он думал о том, что обнять гриффиндорца будет плевком в собственную принципиальную душу. Алес поражался людям, которые способны волноваться и воспринимать близко к сердцу то, что их вообще не касается. Как это называется? Чувствительность? Сострадание? Билал Ассани определённо уничтожал жизненные позиции Мамуда. Гриффиндорец, как оказалось, был совсем не против, когда чужие руки обвили его вокруг, а над ухом звучали успокаивающие слова. Если бы Маттиас мог удивиться, он бы удивился. Вряд ли кому-либо приходилось видеть Алессандро в таком порыве чувств.***
– Безопасность превыше всего. Можете забыть о ночных вылазках, ведь они с огромной вероятностью не закончатся ничем хорошим. Монс выглядел уставшим, но его голос звучал уверенно. В Большом зале собрались только те старшекурсники, которые были в курсе всего происходящего, а также ученики из Дурмстранга. Они ещё не привыкли к новой школе, а некоторые относились с недоверием ко всему, что происходило вокруг. Хогвартс не готов к сражению, это знали все. – Теперь к главным новостям. Скорее всего, вам уже известно, что исполнилась третья часть пророчества. Здания Министерства Магии больше нет, много работников пострадали, есть погибшие. Исходя из предоставленной мне информации, в гуще событий находилась сама Хель. Она заставила миссис Маличи и мистера Осириса перейти на её сторону, а мисс Вюрст... – Монс остановился, взглядом ища в толпе Билала, – Она погибла, сражаясь с Хель. Ассани пообещал себе, что никогда не забудет того, что для него сделала Кончита, когда он рисковал остаться слепым до конца своих дней. А сейчас она умерла, и ему попросту не хотелось в это верить. Неужели всё так безнадежно? Неужели даже лучшие мракоборцы не в состоянии противостоять Хель? – Я считаю, что будет лучше распустить учеников по домам, – поднял руку Чингиз. – Мой отец наложил сильнейшие чары на дом и поставил вокруг кучу охраны, поэтому там явно безопаснее, чем в Хогвартсе. – Это не тот случай, когда к вам в дом будут вламываться! – откликнулась Кейт. – Угроза, нависшая над нами, берёт своё начало с древних времён, и целью Хель есть уничтожение всех волшебников в мире, а не конкретных. Для этого достаточно хотя бы какого-нибудь сильного землетрясения, и защитные чары тут вряд ли помогут. – Спасибо, Кейт, мы тебя поняли. Учебный процесс продолжится, но основное внимание будет приделяться таким дисциплинам, как заклинания и защита от темных искусств. Так как невозможно попросить разрешения у Министерства на введение нового предмета, я сам постановляю начать изучать в Хогвартсе мифологию. Вашими преподавателеми станут мисс Грусенекен и мистер Расмуссен. Ученики поприветствовали новых профессоров, и как только один из них поднялся, чтобы сказать речь, дверь большого зала открылась, а на пороге застыл Алексеев. – Грин-де-Вальд жив, – заявил он, видя ошарашенные лица однокурсников. Пока Зелмерлёв пытался остановить начавшуюся панику, Клеменс решил выведать у Никиты больше подробностей. – У них был договор с Хель. Жизнь Кости в обмен на воскрешение Геллерта, – поспешно объяснил Алексеев. – Что!? Костя...умер? – Да. То есть не совсем. То есть нужно сказать Монсу, потому что всё слишком запутанно. – Вряд ли Монс найдёт время разобраться со всем тем, что на него навалилось. Одна проблема решилась, другая появилась, – вздохнул Ханниган и продолжил: – Маттиас в порядке, по крайней мере пока что. Сейчас нам нужно узнать, что случилось с Костей. Зелмерлёву пришлось заявить, что сборы окончены, потому что после услышанного ученики никак не могли собраться и продолжить. Сам же Монс подошёл к Никите, чтобы узнать, где сейчас Грин-де-Вальд и как так вышло, что он жив спустя столько лет. Дункан и Микела, как и другие ученики, обсуждали все события, что произошли за столь короткий промежуток времени. Они понимали, что сделали глупость, отправившись в Хрустальную пещеру, но были рады, что всё обошлось благодаря Монсу. – Либо меня зрение подводит, либо это реально Лука, – сказала Микела, подходя к окну, вид из которого выходил на другую башню. Дункан присмотрелся и не смог поверить своим глазам. – Это он, но что он делает? Они побежали по коридору, сбивая на своём пути учеников, а в голове Дункана крутилось лишь одно: «успеть». Лоуренса удивило не столь то, что Хэнни появился в Хогвартсе спустя долгое время отсутствия, сколь то, что он собирался сделать. Когда они прибежали в другую часть замка, Лука стоял на подоконнике и смотрел вниз, а его волосы развевались на холодном декабрьском ветру. – Лука, стой, – осмелился сказать Дункан, – пожалуйста. Никакой реакции не последовало. Микела помнила последний их совместный разговор и то, что закончился он не слишком хорошо. Да и к Луке она испытывала некое презрение – уж слишком нехорошо он повёл себя по отношению к её подруге Лее в начале года, но не только это было причиной. Хэнни слишком часто мелькал в разговорах Микелы с Дунканом, слишком восторженным взглядом Лоуренс смотрел на него все эти годы. Микела замечала это и убеждала себя, что испытывает не ревность, совсем нет. – Не делай этого, прошу, – не переставал умолять Дункан. – Ты себя не контролируешь, это всё в твоей голове. Ты нужен нам, мы вместе что-то придумаем. «Тебе он нужен», – Микела поняла эту фразу немного иначе. Смерть Луки причинит невыносимую боль Дункану, поэтому нельзя этого допустить. Она считала, что Хэнни – тот ещё засранец, но даже он не заслуживает смерти. Лука пошатнулся, и у Дункана внутри всё перевернулось, он был готов кричать в истерике, но Хэнни всё ещё стоял на злосчастном подоконнике. – Помнишь наше детство? Когда мы только поступили в Хогвартс, – голос Лоуренса дрожал. – Ты ненавидел трансфигурацию, и я делал домашку за тебя. А помнишь, как мы пошли в Хогсмид поздно ночью, а по пути назад нас поймал Филч? Как мы тогда оправдывались! – Дункан нервно засмеялся. – Помнишь, как в прошлом году ты пытался найти мне девушку и устраивал свидания вслепую, а Кейт называла это проституцией? Или то, как мы ездили в Лондон перед учебным годом и пытались купить метлу за полтора галлеона? Я могу говорить ещё долго, потому что помню всё. Каждый момент, связанный с тобой. Дункан не мог просто стоять и пытаться достучаться до Луки словами. Ему было больно от одной мысли о том, что Хэнни может умереть. Он знал, как переживёт это. Не привык терять близких. И как только Лоуренс на один шаг приблизился к Луке, тот спрыгнул. – Нет, – в панике прошептал Дункан, – нет, нет, нет! Микела выглянула из окна, и её сердце вмиг содрогнулось. Лука мёртв. Прыгнув с такой высоты, шансов выжить нет. Дункан упал на колени, а слезы градом покотились с его глаз. Он не мог представить свою жизнь без Луки, ему было сложно весь этот месяц, когда Луки не было рядом, а сейчас... А что сейчас? Пусть уже Хель уничтожит всё и всех, Дункану уже без разницы. – Сработало! – радостный Хэнни бежал по коридору прямиком к Дункану. – Какого чёрта!? – закричала Микела и ещё раз выглянула из окна, чтобы удостовериться, что тело Луки всё ещё лежит на асфальте возле стен замка. – Сейчас расскажу. Дункан? Эй, Дункан, это я, я жив, здоров, но не в порядке, потому что ты не в порядке, – Хэнни присел рядом с Дунканом и развернул его лицом к себе. – Но... как? – только и смог спросить Лоуренс, боясь подвоха. – Хель не смогла полностью взять меня под контроль. Каждый день мне удавалось возвращаться в рассудок на несколько минут, а потом я узнал, что можно избавиться от влияния Хель, убив ту часть, что ей подчиняется, – объяснил Хэнни, попутно стирая слёзы с лица Дункана. Лоуренс в порыве эмоций обнял Луку так сильно, что они едва не повалились на пол, и Микела не могла сдержать улыбку. Всё-таки эти двое созданы друг для друга.***
– Проснись, Ёрмунганд, время пришло и конец близок. Ты нужна мне, сестра, чтобы свершить правосудие и вернуться в Асгард в качестве достойной его правительницы. Озеро зашумело, словно живое, и поднялись волны, они ударялись одна об другую, а брызги воды разлетались на все стороны. Хель победно всматривалась в глубину, ожидая, но долго ждать не пришлось. Вместе с самой высокой волной из воды показалась голова огромной змеи. Она зашипела, показывая длинный язык, способный обмотать собой как минимум полдюжины людей. Ёрмунганд, мировая змея, сестра Хель и Фенрира. Когда Фенрира заковали в цепи, а Хель отправили в царство мёртвых, Ёрмунганд оказалась на дне мирового океана и всё это время ждала, когда её разбудят. – Ты не зря так долго ждала этого момента. Когда всё начнётся, ты создашь водоворот-портал в Асгард, и я больше никогда не вернусь в Хельхейм. Змея в ответ зашипела что-то, понятное только Хель. Богиня победно ухмыльнулась, когда Ёрмунганд отправилась обратно на глубину, но вдруг за спиной она услышала голос Фенрира: – Посмотри-ка, кто здесь, – волк несколько раз обошёл перепуганную Тамту вокруг, и девушка посмотрела на Хель, а в её взгляде читалось явное желание поговорить. – Спасибо, Фенрир, но сейчас оставь нас, – приказала Хель, подходя к Тамте. Когда оборотень скрылся в лесу, богиня спросила: – Тебе напугало то, что ты увидела? – Я должна ответить правду или могу соврать? – Я всегда знаю, когда люди врут. Но в твоём случае выбор за тобой, – ответила Хель как можно мягче. – Я пришла попрощаться, – Тамта решила подойти к теме, которая мучила её с того момента, как она узнала, кто на самом деле Катерина Дуска и какую опасность она собой представляет. – Всё дело в моих чувствах к тебе. Я знаю, что таким как ты они ни к чему, поэтому уеду домой и постараюсь всё забыть. – Хорошо. – Прощай? – Да, наверное. А что именно ты... чувствуешь? – спросила Хель, а Тамта удивилась, но ответила. – Привязанность. Глупую детскую привязанность, когда не можешь перестать думать о человеке и скучать по нему. Но ты ведь не человек, это совсем другой случай, – вздохнула Тамта, а богине на миг показалось, что девушка вот-вот заплачет. – Мне жаль, – за то долгое время, когда Хель притворялась обычным человеком, она выучила некоторые фразы, которые говорят в такие моменты. – И мне, – сказала Тамта и отвернулась, шагая в сторону Хогвартса. Осталось забрать вещи и дождаться поезда, а уже из Лондона отправиться на свою родину. И вдруг Хель стало так горестно и больно, что она едва не попросила Тамту остаться. Но если она уедет, будет действительно лучше. Богиня смерти не может ничего чувствовать к человеку.