Лучше бы новый день не наступал. Не для этой утки и не для этого дома. Просто лучше бы «вчера» стало последней страницей этой болезненной книги. Больше ничего нельзя починить или испортить, казалось бы, и хорошо, вот она — стабильность. Скорее всего это просто… Непробиваемая стена, которую легче преодолеть, будь ты хоть кем угодно, кроме Хьюи.
Продолжать делить с братьями комнату отныне не представляется чем-то возможным. Не безумие ли? Нужно было согласиться, когда предлагали, как самому старшему «ливнуть» первым в свою отдельную. Парень всегда ссылался на то, что у них, как у тройняшек, всё общее, но на данный момент он не мог вспомнить ни одного положительного эпизода с участием братьев, чтобы тот в итоге не обернулся действующей картиной. Хьюберт жалел обо всём, что он делал за последние пару лет и одновременно искал себе всяческие оправдания, отбиваясь от своих же претензий к себе. Пребывать в мучительном немом споре в то время, как оппонент — это некто, выглядывающий из стекла стакана, было не самым приятным способом встретить утро воскресенья. Однако Дак ничего не мог поделать. Он был преисполнен злобы неизвестного происхождения, непонимания и отчаяния, поэтому собирался игнорировать окружающую его действительность до тех пор, пока не выйдет из транса.
— Хьюи, хвала небесам, ты здесь, для нас есть важное поручение, — Скрудж отрывает племянника от попыток утопить себя в своих самых негативных мыслях, тем самым бросая ему спасательный круг.
— Что-то произошло?
Триллионера на секунду возмущает полное отсутствие интереса в тоне голоса старшего близнеца, но заострять внимание на этом не спешил. Он позвал парня за собой во двор и продемонстрировал нехилых габаритов картину, мирно упиравшуюся в стену замка.
— Да, немаленькая, — сделал заключение Хью, оценив масштаб проблемы.
— Это Айвазовский, поистине бесценное произведение искусства. Дали на сохранение на время ремонта музея. Что думаешь о её размерах? — картина была завёрнута в несколько десятков полотен, отчего содержание оставалось загадкой.
— Думаю о том, сколько тонн краски он израсходовал на неё. А он пользовался стремянкой? Или ползал по холсту, воображая себя жуком? — Скрудж ответил на вопрос лёгким хохотом, потому как сам не мог представить обстоятельств происхождения данной работы. Размеры художественного произведения действительно поражали. Вообще, за совместную жизнь с великим искателем приключений красный повидал множество разных драгоценностей, среди которых были и самые редкие банкноты, и исчезнувшие виды золотых монет, и короны, и удивительной красоты алмазы, и бусы из белоснежного жемчуга. Но о картинах раньше речь не заходила.
Роль Хьюи относительно жизни картины была банальна: он должен был помочь загрузить её на авто МакДака, чтобы тот в итоге повёз её в своё излюбленное необъятное хранилище. Что в это время делал Дакворт и почему дядя не придумал способ телепортации попроще, парень не спрашивал и даже не брал во внимание похожие вопросы. Сказал — значит так надо.
Вёл Скрудж как самый настоящий фанатичный самоубийца. Хоть картина и была прочно привязана, но даже при этом существовал значительный риск её незапланированного полёта с крыши Роллс Ройса на любую из дорог. Но даже самые жёсткие скачки не вызывали у старшего Дака каких-то явных эмоций. Это даже при том, что сам Скрудж страшился собственной езды и молился, чтобы порождённое им же насилие прекратилось.
— Я хотел поговорить с тобой, мой мальчик, — вздыхал мужчина, параллельно жалея о том, что не научился как следует водить, когда была возможность. Непринуждённую обстановку создать не получилось, браво, Скрудж. — Есть причина, по которой… Ты не ночевал дома сегодня?
Придумать что-то несильно отличающееся от правды — было несложно. Поделиться этим — не стыдно. Но вот озвучить так, чтобы голос не дрожал, чтобы ноги не тряслись… Чтобы сердце не начало панически громко отстукивать — невозможно. Дышать стало сложно просто от мысли, что нужно хоть что-то ответить.
— Извини, — Дак старается спрятать лицо в воротнике красной худи, не желая продолжать разговор. Если он скажет ещё хоть слово, то его прорвёт на не самые сдержанные эмоции, поэтому на этом и стоит закончить.
— Надеюсь, что как-нибудь ты мне всё объяснишь, а пока… Убирайтесь прочь, негодяи-сквернословы! Не все проводят столько времени за рулём, сколько и вы, и не вам меня судить!
Ох уж эти конфликты водителей на дороге.
Хоть и перенос картины был по большей части лишь поводом, чтобы ненавязчиво выудить из внучатого племянника пару слов о ситуации, но ею тоже в любом случае нужно было заняться. С горем пополам громадная махина пролезла в здание. Однако далее всё было сложнее — не кидать же бесценную картину лететь несколько этажей вниз в хранилище.
— Здесь нам понадобится помощь телепортатора Винта. И не говори мне, что я мог сделать это с самого начала: часто связываться с Винтом — к бедам. Это не суеверие, а статистика, — Скрудж невозмутимо улыбался. — И пока я съезжу за ним, ты остаёшься здесь и следишь, чтобы с картиной ничего не случилось.
— Но что с ней может…
— Остаёшься! Здесь!
Да, определённо складывалось впечатление, что все допросы ещё впереди. Скрудж совершит ещё множество рискованных ошибок за рулём своего авто, в то время, как будет пытаться узнать причину одной единственной своего племянника. Причём, вряд ли его попытки увенчаются успехом, а вот жители Дакбурга получат колоссальный стресс, встретившись на дорогах с самым богатым селезнем в мире.
У Хьюи есть пару минут, чтобы хоть что-то придумать, ибо молчать в ответ на вопросы примерно так же неприятно, как и нести самую абсурдную чушь. Однако, чем больше он об этом думал, тем сильнее себя закапывал и жалел, как будто это форма зависимости.
— И почему я, — схватившись за голову, не мог понять парень.
Если прикинуть финальную оценку, то… Было всё равно. Стало, по крайней мере, вчера. Даже если бы Хьюи рисковал быть раздавленным грузовиком, то не думал бы, что это негативный исход, подобное бы расценилось, как преждевременное предоставление настолько необходимого ему выхода. Отличный сервис у тебя, Господь, карета смерти подана в самое подходящее время, нужно только авторизоваться, чтобы пять звёзд поставить.
Старший Дак застыл в сидячем положении и единственное, чего он хотел прямо сейчас, чтобы этот день поскорее закончился, чтобы можно было плюхнуться в постель, сделать вид, что идёшь вразрез с происходящим и не связан с лицами, задействованными в нём.
В здание было совершено шумное проникновение. Один из членов шайки Биглей бесцеремонно вошёл в незапертую дверь. Причём, настолько эффектно и нелепо, что депрессивная атмосфера растворилась в клише-фразах.
— Ага! Глупец Скрудж, так и знал, что он и не подумает над тем, чтобы как следует позаботиться об охране картины. Это будет легко, — Громиле оставалось только услышать протестующе-паникующие возгласы члена семьи их главного недруга. Но Хьюберт молчал, как будто так и нужно. — Эй, — попытался привлечь внимание пёс. — Я здесь и сейчас заберу картину у Скруджа, понимаешь?
— Вперёд, — пожал плечами Хьюи и продолжил составлять в голове цепочки из событий и размышлять над разными вариантами развития событий. Громила же сразу заподозрил неладное, он демонстративно подошёл к произведению искусства и начал оттаскивать от стены.
— Я краду.
— Это здорово.
— Видишь, я уже вот-вот вытащу её отсюда и вы не сможете меня остановить, — нахмурился преступник.
— Ладно, — с полным отсутствием энтузиазма или возмущения в голосе отвечал Хьюи.
— Я понял… Здесь есть какой-то подвох, не так ли? — Громила отошёл от детища Айвазовского. — Это подделка, в которую запечатали взрывающийся свиток.
— Такое только в японских мультиках бывает. И нет, это оригинал.
— Это значит, что… Скрудж улучшил систему безопасности и вы тестируете её на мне? Я сейчас возьму и вынесу картину и мне всё, каюк? — отыскать, где тут западня, было уже интереснее, чем забрать саму цель вторжения.
— Нет ничего такого, кради, что хочешь и уходи, — Дак помахал ладонью в сторону выхода, дав понять собеседнику, что ему пора.
— Нет, ну, я так не могу, — грабитель разочарованно окинул взглядом жертву. — Можешь хоть в качестве поддержки выдать пару классических реплик?
— О нет, братья Бигли… Уткоробот, где ты, когда моя жизнь в опасности?! Чёрный плащ? Прошу, бери моих детей, только не трогай меня, — максимально нехотя выдавал красный. — Так сойдёт?
— Так-то лучше, — Громила улыбнулся и начал тащить объект шумихи к двери, правда… Не влезала. Бигли делал бесчисленное количество попыток выйти с картиной в дверной проём, который был намного меньше. Сразу было видно, что с геометрией у него в школе были проблемы, если, конечно, он вообще там учился. Но даже когда он догадался, что можно попробовать её под разными углами выудить, ничего не мог сделать. — Вот он, в чём подвох! Чёрт! Вот почему мама и братья назвали это неудачной идеей и сразу отказались. Красный, доволен собой, да?
— Я вообще этого не учёл. Мы же её как-то протащили сюда. Хотя да, геморрой тот ещё, — почесал затылок племянник Скруджа.
— Помоги мне, — отчаялся мужчина. — За мной должок. Только братьям моим не говори…
Хьюи максимально демонстративно вздохнул — надо же было быть настолько неотёсанным придурком. Но воспринимать всерьёз все противостояния с многодетным преступным семейством он перестал довольно давно, плюсом, сейчас ему было совершенно неважно, что будет дальше. Поэтому, он просто последовал просьбе одного из самых неугомонных членов их шайки. Но даже с его помощью ситуация не менялась в лучшую сторону.
Громила поклялся себе, что если сделает ещё хоть что-то, что граничит с физическим трудом, то упадёт в обморок и пролежит в коме вечность. Опозоренный, он очень хотел уйти с глаз племянника Скруджа долой, но до такой степени устал, что лишь мог присесть с ним рядом и ждать, пока пройдёт одышка и вернётся способность совершать движения, чтобы суметь ливнуть на своих двоих туда, откуда и прибыл.
— И чего ты добился? — осуждения в вопросе не было, лишь вопрос, который всегда хотелось задать. Неужели, это его клише, вечно проигрывающего антагониста и ничего нельзя изменить? Как бы ни пытался?
— Мои братья сказали, что это безрассудство, хотя даже не пытались. Это был мой шанс… Как это там? Проявить себя.
— Ох, даже таких, как вы, волнует мнение братьев, — делает, на первый взгляд, высокомерный вывод Хьюи. — Я имею ввиду, состоявшихся преступников, которые славятся своим цинизмом.
— Да уж, провалил что-то настолько простое и теперь разговариваю по душам с племянником Скруджа, что дальше, благотворительность? Без обид. Я вообще не понимаю, почему ты не позвал на помощь и не кричал, как резаный при виде меня, как обычно бывает.
— Да мне просто плевать, — поделился своим секретом младший из собеседников. — На всё. Включая себя самого.
— Если бы я жил так шикарно, то тоже бы ни о чём не парился, — мечтательно вздохнул Бигли.
— Нет, ты не понял. Точнее, не совсем понял. Рискну показаться избалованным племянником миллиардера, но… Меня достало это, — Хьюи старался держать себя в руках. Ранее он никогда не говорил о том, что что-то может его тревожить. Никому. Но вот он подумал о том, что заслужил хоть раз высказаться о наболевшем и не переживать о последствиях. Его почему-то совсем не возмущало то, что его слушателем являлся отъявленный преступник, с которым он едва знаком, и это самое «едва» — около сотен неудачных ограблений и последние полчаса их жизней.
— Ты же не собираешься делиться чем-то личным? Это может меня сильно напрягать при дальнейших ограблениях, — засуетился пёс. — Хотя, послушать я тоже хочу
— У меня прекрасные шансы на безбедное будущее и я ни в чём не нуждаюсь. Это то, что видят окружающие. Я не могу сказать, что всё плохо, потому что у меня нет весомой причины для этого. Я должен быть душой компании, улыбаться, пошутить, когда настал момент, я должен… Соответствовать своему ярлыку. Я должен забыть о
нём, — голос Хьюи дрожал. Он почти пожалел, что начал этот разговор, но пути назад не было, а Громила даже не думал его перебивать. — Я ничего не могу сделать для того, чтобы перестать быть пустым местом для него. От этого я всё больше себя ненавижу. За то, кто я, за то, что всё испортил. За то, что я один во всём виноват и один с этим не могу смириться.
Бигли не понимал его чувств, хоть и испытывал что-то родственное в моменты, когда мог неплохо облажаться и быть унижен братьями, он не понимал, что именно пытался донести до слушателя подросток с грустным голосом, но его было почему-то жалко. У него было всё, но именно поэтому вряд ли бы кто стал слушать переживания заносчивого сопляка, вряд ли ему кто-то захотел бы помочь.
— Почему ты довёл себя до этого? Я считаю, что ты не должен думать об этом. Что тебе нравится? Мне, например, грабить Скруджа, м-м… И торты с реквизитом мамы. Я люблю джаз и… Мультики. В смысле взрослые! Для взрослых и отпетых негодяев, как я.
— Мне нравится… — начал с энтузиазмом парень и перешёл на режим прострации. — Ничего. Мне… Всё омерзительно.
— Это ужасно! Ты даже не восторгаешься, представляя, как держишь горячие пирожки?
Хьюи покачал головой.
— Нет.
— А есть что-то, чего бы ты хотел?
— Прям честно или чтобы тебе было спокойно?
— Как есть.
— Испариться, — настолько откровенным старший из близнецов не был… Никогда. Возможно, он ещё успеет пожалеть об этом, но пока он был готов рассказать своему собеседнику всё. Всё, что потребуется, чтобы сложить полную картину происходящего.
— Ты говорил об этом с другими двумя паршивцами? Или они типа тоже того?
— С Дьюи и Луи? Поверь, у них сейчас другие проблемы и им не до меня. Точнее, им есть дело до меня, когда нужно поржать над кем-нибудь. В стиле, это же Хью. Но я сам в этом виноват, — старший Дак усмехнулся.
— Блин, — Бигли понял, что он попал. Лучше бы не высовывался, однако поздно было думать об этом. — Обычно мы со своими братьями решаем все проблемы драками. Правда, иногда я тоже чувствую себя козлом отпущения. И мама говорит, что я полный бездарь. Именно поэтому я здесь, чтобы…
— Самоутвердиться?
— Да, оно.
— Твою мать, Громила, — племянник Скруджа изменился в выражении лица. — Я действительно заставил тебя всё это время говорить по душам со мной? С моими братьями бы не прокатило.
— Тебе всё равно никто не поверит. Мои братья надрали бы мне мой зад, если бы узнали, что я, — Громила опускает взгляд на озадаченного Хьюи. — кажется, не так ненавижу кого-то из членов семьи скупердяя МакДака. Но меня бы это не так расстроило. Объясни, как это называется, если в словах.
— Потому что ни с кем из них ты не пробовал общаться так… Открыто, да?
— Ты застал меня врасплох, мелкий гадёныш. Но это не значит, что я стану менее охотно пытаться прибрать к своим рукам денежки Скруджа. Или значит, но этого никто не сможет узнать наверняка, — возмущённо заявил незваный гость. Хью даже улыбнулся, когда услышал это.
— Это мило, — и пожалел, что сказал об этом вслух. — Но ты всё ещё ублюдок. Но чуть меньше, чем был.
— Я потратил на тебя половину вечности, красный пацан с грустными историями, — Бигли встал с пола.
— Хьюи, — поправил собеседника, тем самым представившись парень.
— Хьюи. В следующий раз картина будет моей.
— Свою нарисуй и тащить никуда не придётся, — Хьюберт посмеивался над грабителем.
Кто бы мог подумать, что визит кого-то похожего мог настолько сильно поднять ему настроение. Не то, что бы старший близнец был до невозможности счастлив — он просто чувствовал себя достаточно нейтрально, даже неплохо. Ему уже не хотелось плакать от любого сказанного им же предложения о его самочувствии. Он был благодарен Громиле за его нелепейший визит. Цена — фантомный долг картиной.
Скрудж вернулся со значительным опозданием, даже не подозревая о том, кто наведался в его отсутствие. А ему и не собирались этого сообщать.
***
Племянники Скруджа сидели на диване, даже не рассчитывая найти что-то интересное по телевизору. Он просто как бы был включён для иллюзии живности в хоромах дяди Скруджа на громкости, при которой никому не мешал.
— Подумаешь, разок проиграли, — пытался утешить своего брата закоренелый любитель почитать в тишине. — Ну, или второй разок. Не бывает бесконечной череды побед, и ты это знаешь!
— Дьюи, даже если поражений не избежать, это не значит, что никто не должен расстраиваться, когда они случаются, — Ллуэллин тяжело вздыхает. — Но нет, я уже в порядке. Лучше скажи, куда делся наш Аквамэн, телефон отключен. Вчера я был слишком уставший, чтобы спросить.
— Наверно Вэбби знает, — пожал плечами Дьюфорд. — Он с ней должен был вернуться.
— И ты не спросил? Чёрт, я типа думал, что у тебя всё под контролем, ты же вечно паришься о том, чтобы все выполняли свои обязанности и о прочем дерьме.
— Это не дерьмо, — полуобиженно поправлял брата средний. — Если не пришёл, то, значит, так и надо. Разве я могу вечно лезть в его жизнь?
— Понял. Ладно. Я за него не волнуюсь, потому что это он обычно решает наши проблемы, но то, что ты не поднял истерическую шумиху — удивительно, — парень попытался перевести разговор в безобидную колкость.
— Ты дурак, я никогда так не перегибаю.
— Я дурак, — гордо согласился Лу. — А ты любишь меня.
— Мда? — Дьюи застали врасплох подобным заявлением. Он не придумал ничего лучше, как попытаться отобрать гаджет Луи, в котором он копошился почти всё время. — А ты любишь свой мобильник, даже спишь с ним в обнимку, я уже молчу про душ!
— Дьюи, какого… — реагировать младшему было лень, но собеседник так был собою горд и думал, что всерьёз его дразнит тем, что забрал излюбленную игрушку, что он решил подыграть. — Верни, я почти дописал сообщение! — и полез к своему брату с попытками отвоевать свою собственность. Но Дьюи не собирался уступать.
— Нет, я ревную. Хватит переписываться, когда я с тобой говорю, — на самом деле синий не был каким-то заядлым собственником, поэтому скорее просто хотел, чтобы Луис побесился.
Противостояние двух парней переросло в жутко милое дурачество, которое сопровождалось увеселительным смехом и выкриками фраз по типу: «ты сейчас уронишь», «ауч, прямо в глаз!», «перестань».
Старший близнец постарался пройти мимо максимально незаметно, и ему это удалось. Даже если бы он прошёл более эффектно, чем в любой другой раз, то увлечённые братья всё равно бы оставили это незамеченным. Хьюи прокручивал в голове всё случившееся за день и никак не мог выбросить отрывок с Громилой из головы. Подсознательно он понимал, что это не последняя их встреча, но что-то ещё его продолжало беспокоить, и он никак не мог понять, что именно.
Может, разговор дяди Скруджа с кем-то по телефону, в котором он упомянул, что сделал всё, что нужно, но не уверен, что его племяннику это нужно, может, то, что он выпалил много личного на едва знакомого типа или Дьюи, который беспокоит его всё время.
Парень предпочёл не думать об этой ситуации, а потратить время на что-то более полезное:
Он вышел на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом, а примерно в это самое время по телевизору передавали новости об очередном ограблении братьями Бигли. Шумиха по этому поводу привлекла племянника Скруджа, он решил подойти к месту происшествия ближе и попытаться присмотреться к лицам нарушителей покоя в поисках уже более-менее знакомого лица, но как назло не мог его найти.
А пока он продолжал всматриваться, некто сзади положил парню руку на плечо. Хьюи дёрнулся.
— Блин, это ты. Пиздец, ты меня напугал однако.
***
Найти свою кровать удалось и это уже было что-то, более того, даже случилось в ней уснуть. Хьюи сейчас как раз нужно было покинуть некомфортную реальность, которая только и делает, что пытается застать его врасплох. Раствориться там, куда потоки мыслей доходят путём случайного отсеивания, спрятаться под этажами одеяла, хотя бы на некоторое время забыть, кто он такой. И о странном разговоре, которого не должно было произойти.
