Разум бессилен перед криком сердца. Альбер Камю
Последующие три-четыре дня для Тони, были окутаны густым и жарким туманом, в котором он с трудом понимал происходящее. Действительность смешивалась с бредовыми снами, однако нельзя было назвать метания мужчины сном. Старк спал и нет. Тело было будто лишено костей и набито чем-то тёплым и мягким, с редкими толчками горячей крови. Распухшие ноги пульсировали и ныли какой-то болью изнутри, что не давало пошевелиться. Тяжело дыша, спина совсем затекла, как и все обмякшие мышцы. И в этой полудрёме, Тони продолжал существовать дальше, видя жизнь некими рваными картинками из своего прошлого и настоящего, что перемешалось в один большой безумный каламбур. Медленно, будто никуда не спеша, туман расступался и наконец позволял увидеть первый отблеск света за последние несколько бесконечных суток. Тони тяжело вздохнул, не полностью открывая глаза и медленно обдумывая, где он оказался на этот раз. Тут пахло свежей выпечкой, кофе и… Ромашками. На это мужчина слабо усмехнулся и с усилием скосил глаза в сторону, откуда всё это время был слышен тянущий в сон чей-то шёпот и шелест страниц. В метре, от так называемой кровати, где лежал мужчина, стояло два человека чьи лица не удавалось разглядеть из-за ослепляющего солнца, что с интересом заглядывало из окна напротив. Как только глаза сфокусировались на фигурах, Тони первым делом обратил внимание на молодого паренька, который держал перед глазами книгу в чёрном переплёте, шевелил одними губами. Рядом, поправляя очки, что каждый раз съезжали с носа, так же бормотал мужчина средних лет. Выгнув бровь, Тони затравленно выдохнул, и, безразлично проследив за тем, как оба совершенно незнакомых ему человека крестятся и, наклонившись корпусом до самого пола, касаются того кончиками пальцев, слабо закатил глаза. — Отец, теперь позволишь пойти прогуляться? Пожалуйста? — через мгновение тихо прозвучал молодой голос с ощутимой надеждой и привкусом страха. — Питер, не забывай о своих обязанностях, — мужчина также закрыл книгу, и, аккуратно поставив ту на столешницу, недовольно посмотрел на юнца, снимая очки и кладя те в кармашек рубашки. Эти взгляды. Питер ненавидел их. Такие надменные, с долей раздражения и каплей злобства. Парень мог буквально кожей чувствовать, как он костью крепко-накрепко застрял в горле отца и тот пытается сделать всё возможное, чтобы избавиться от него. — Каждое утро, я сообщаю тебе список необходимых дел, каждое утро, Питер… И сегодня ты вдруг решил обо всём забыть и пойти гулять? — возмущение было написано на уставшем лице мужчины, который без конца размахивал руками, на что парень с презрением смотрел из-под хмурых бровей. Резкие движения сопровождались новыми и новыми осуждениями, при которых Фрэнк вспоминал все неудачные дни Питера, всё, что только в голову приходило для того, чтобы унизить юнца и «поставить того на место». Питер же, мог лишь отступить на шаг назад, и, покорно опустив голову, принимать каждое сказанное слово. Нельзя препираться. Слишком глупо, учитывая разницу в возрасте и силе, учитывая то, что Фрэнк чёртов отец, и малец не имеет никакого права на личное мнение. — Тебе надо идти, — неожиданно даже для себя, перебил парень, будто лунатик, покачиваясь и смотря в одну точку. Главное не на отца. В какую-то секунду, все правила дома, где он живёт, напрочь вылетели из головы. Только через несколько секунд неосознанно сказанных слов и гробового молчания, во время которого чуть ли не сверчки стрекотали, Питер медленно осознаёт, что ведёт себя неподобающим образом. Однако зачем останавливаться на полпути? Парень думает о том, что хуже уже точно не будет. — Тебе нужно идти на эти чёрто… — вовремя одёрнув себя, юноша делает ещё один шаг назад, осторожно опираясь на край стола, что неприятно заскрипел. — На эти встречи, что тебе и на половину не сдались… — с каждой секундой голос затихал, пока не походил на еле различимый шёпот. — Ведь ты и сам знаешь, что поменяться уже не сможешь. Ничто не сможет поменять тебя… — Забыл с кем говоришь? — леденящий тон, словно громом прозвучал в ушах Питера. Тот не смея поднимать испуганные глаза на своего отца, не замечает, как лицо Фрэнка вытянулось и покраснело от возмущения. Глаза округлились, вылезая чуть ли не на лоб. — Видимо придётся напомнить, — устрашающе прямо. Чётко. Словно одна резкая, молниеносная линия, на абсолютно белом пергаменте. Внезапно, отец юноши сорвался с места, и, в один шаг преодолев расстояние между ними, грубо притянул названого Питера к себе ладонями за плечи так, что малец испугано пошатнулся, впервые встречаясь ошарашенным взглядом с яростными глазами отца. Вырвался судорожный вздох и силы резко исчерпались для следующего. Мышцы одеревенели, руки нитками болтались вдоль ослабшего тела, а в горле устрашающе пересохло. Пропуская диалог мимо ушей, что перерастал в ссору, Старк недовольно зашипел, пытаясь опустить надоевшее одеяло, которое было натянуто выше плеч. Происходящее его мало волновало. — Ты забыл, чему я учил тебя всё это непростое время? Чего пытался добиться и на какие жертвы шёл? Что заставил себя забыть и жить дальше для тебя? — на последнем слове, одна рука оторвалась от плеча и сжав щёки, притянула ближе к прищуренными глазам и сжатым губам в кривую полосу. — Или просто наплевал. Повёл себя, как животное, которых в городе, а особенно в школах, немыслимое количество. Я столько вложил в тебя, столько потратил сил и ресурсов, а тебе… Плевать? — слова лились, как вечный поток чистой кислоты, но мужчина всё-таки вынужден был замолкнуть, после очередного тихого шороха в углу помещения. Горящий взгляд резко перевёлся с паренька на лежащего. Больше не посмотрев на Питера, Фрэнк оторвал сжимающие ладони от болящих плеч и лица. А когда указательный палец оказался с силой вдавлен в грудь юнца, Фрэнк прошептал сыну на самое ухо: — С тобой, и с твоим поведением, в последнее время, позже разберёмся… — прошипел отец, говоря эти слова с таким отвращением, что изо рта вылетали капельки слюны и, неприятно попадая на лицо, заставили того с отвращением скривиться и отвернуть голову в сторону. Стоя всё это время на негнущихся ногах и боясь слишком громко сглотнуть или вздохнуть, парень одним движением захлопнул молитвослов с плотно сомкнутыми губами. Такого рода перепалки случались и ранее, только вот года три назад, и то, что произошло, повергло в лёгкий шок и страх до пробежавших мурашек. Да, отец строг с ним, но не потому, что ему скучно или не потому, что так случается из-за плохого настроения, а потому, что хочет спасти его и Карен, потому, что любит свою семью… Ну, по крайней мере, так говорил сам Фрэнк после двух бутылок пива и глотка чего-то покрепче. Тут уже вопрос о том, что такой человек делает на сборах анонимных алкоголиков? Чего такой человек хочет добиться, если не желает в себе ничего менять? Именно эта правда злит мужчину больше всего. Он не знает, чего хочет, и из кожи вон лезет, чтобы доказать что-то, хотя бы самому себе. — Уяснил? — Да. Помолчав некоторое время глядя в висок намеренно отвернувшегося мужчины, чётко ответил парень, скрипя зубами и слыша, как те, чуть ли не крошатся во рту в сахарную пудру. Питер скрестил руки в защитном жесте, думая о том, чтобы как можно скорее уехать на озеро. Как можно скорее скрыться от всего, что вызывало у него нервную дрожь. Самоуверенно кивнув, мужчина до конца развернулся к Старку, кардинально меняясь и живя другим человеком. — Эй, Итан? — Фрэнк поспешил к больному, и аккуратно прикоснулся к чужому плечу. Бегло взглянув на красные, будто горящие щёки с шеей, мужчина откинул одеяло, тем самым обдавая Тони ударом свежего воздуха. Названный Итан облегчённо вздохнул, хмуря брови. — Итан, слышишь меня? — ещё раз позвал мужчина, хватая мокрую тряпку и снова проходясь по голой груди и шеи. — Я не… — сухие губы вздрогнули и сомкнулись, позволяя Тони лишь вздохнуть и больше не иметь и намёка на желание что-либо выдавить. — Ну, хоть очнулся, — похлопал Фрэнк по чужой, сильно торчащей чашечке колена. Выпрямившись, и, развернувшись ко всё также столбом стоящему парню, который то и дело откидывал спадающую кудряшку со лба назад, мужчина обнулил все эмоции, оставляя на своём лице лишь намёки на те. Делая вид, что ему совершенно не интересно смотрят на него или же нет, Питер заставил себя с ужасом разглядывать худое тело больного, не зная, как реагировать в данной ситуации. Через несколько секунд немого противостояния, парень всё-таки медленно перевёл глаза, с упрёком смотря в ответ. Продолжая смотреть друг на друга в попытке не наброситься и не разорвать глотки к чёртовой матери, Питер первый не выдерживает зрительного контакта с затянувшейся паузой и, отойдя ближе к одному из многочисленных окон кухни, осмеливается задать вопрос. — Значит, ты знаешь его? — возмущённо поинтересовался парень, ещё раз посмотрев на лежащего, который уже полностью открыл глаза и расфокусировано разглядывал потолок. — Не предупредил и сказал, что не моё дело. — Вот именно, Питер, не твоё дело, и уж точно не забота, — сухо ответил Фрэнк, накрывая губы ладонью и проходясь по гладкому подбородку. Взгляд задержался на безразличных глазах сына. Так же скрестив руки, Фрэнк попытался придать своему виду полное безразличие. — Ты действительно хочешь услышать это? Питер кратко кивнул, пожимая плечами, также пытаясь казаться максимально безразличным. Паркер старший опустил руки, подошёл к холодильнику, и, открыв его, выудил баночку колы, открывая её и разводя руками в разные стороны. — Это было давно, может этот парень и не помнит, что произошло, однако в ту ночь, он спас меня, — Фрэнк толкает дверцу холодильника коленом, морщась от резкого хлопка. — В дом моей семьи ворвались какие-то люди, видимо, чтобы ограбить или даже убить, однако он успел вовремя остановить их. — незаметно пожав плечами, продолжил мужчина. — Позже, назвался Итаном, и больше я его не видел, — Фрэнк задумчиво откинул голову назад, глядя в потолок, одновременно делая первый глоток. — Думаю, то чувство, что заставляет меня поступать так — благодарность — глаза метнулись к чужим уставшим чертам лица, обтягивающим кожей костям, что пугающе показывались на загорелом, чуть ли не сгоревшем теле. С сожалением, будто желанием рассматривали что-то ещё, кроме изнеможения. — Итан очень изменился. И я понятия не имею, как он тут оказался, в какую передрягу попал, но, что знаю точно, это своё желание помочь и поставить вновь на ноги того, кто спас мою жизнь и жизнь моей семьи, — тихо закончил Фрэнк, наверное, больше для себя, чем для молодого собеседника, и, снова делая глоток, сосредоточенно взглянул на своего сына из-за плеча, так и не повернувшись, засунув вторую руку в карман. Питер не знал, из каких побуждений разозлил отца, и теперь, чувствует себя полнейшим говном. Просто в какой-то момент срывается терпение и хочется всё высказать и показать свою правоту, доказать её, ударить правдой по больному месту. И ситуация, что его никто не просветил о знакомстве с Итаном, немного обидела. Парень не знал, что произошло между ним и отцом, или что происходит, но это не может продолжаться дальше. Ненависть растёт, и Питера пугает это. Пугает, что она взаимна. Оба молчали, не зная, что сказать. Питер мял на себе одежду, отрешённо смотря на какое-то пятнышко на деревянном полу. Фрэнк же, оживился быстрее, и, в последний раз отпив напиток из банки, бросил ту в урну, в обычной своей манере стремительно удаляясь. — Присмотришь за ним и покормишь, когда в состоянии будет рот открыть, — не разворачиваясь сказал Фрэнк, хватая ключи, и уходя прочь. Не поднимая головы, Питер нервно усмехнулся, медленно поворачиваясь к громко сглатывающему слюну мужчине. Такие резкие и частые исчезания отца стали нормой, с которой пришлось смириться. Подхватив стакан и наполнив тот водой, парень подошёл ближе к Тони, и, присев на корточки, поднёс стекло к губам незнакомца. Подняв руку и запустив ладонь под затылок мужчины, Паркер помог поднять голову и отпить несколько жадных глотков. Когда стакан оторвался от мокрых губ, до ушей донёсся ещё один облегчённый вздох. — Так значит Итан, да? — спросил Питер, тряпочкой подхватывая капли воды, что, упав на знатно отросшую бороду, текли по шее, попадая на грудь. — Надеюсь вам станет легче… — полушёпотом добавил парень, смотря на закрытые глаза и приоткрытый рот, что хватал воздух тяжёлыми и частыми вдохами.***
— Где Фрэнк? — Я не знаю, он не появлялся со вчерашнего дня и не отвечает на звонки… — А вдруг что-то случилось?.. — Мам, не нужно беспокоиться, он вернётся, как только посчитает нужным. Всё-таки мы не знаем, какие могли быть проблемы на работе. — Которую он бросил, помнишь? — Клэр лишь вздохнула. — Питер, я говорю тебе, что, что-то не так… Разговор шёл ранним утром в хлеве. Питер качал головой и вздыхал, одновременно заботясь о чистоте старой кобылы, что спокойно стояла и по-доброму смотрела своими тёмными глазами. Рядом с парнем, обеспокоенно жестикулировала мать. Её длинные пальцы изредка перебирали пряди волос и нервно подрагивали от страха. Моментами, у Клэр вырывался кашель, который больше не мог оставаться незамеченным. — Мамочка, прошу тебя, не нужно так переживать, — Питер беззаботно кинул щётку в ведро с водой и, развернувшись к женщине под всплеск воды, нежно обнял ту. — Помнишь, как раньше было? Помнишь, как папа исчезал на недели, после чего мы находили его где-то в городе? Помнишь, как переживали, как ругались и ночами не спали?.. Сколько нервов. Сколько времени и сил было потрачено. И ради чего? Ради ухудшения твоей болезни и нашей жизни? — Паркер вздохнул, прижимаясь сильнее и сжимая мягкие волосы матери второй рукой. — Ты должна помнить, что люди редко меняются. В конце концов, у нас есть вера во Всевышнего, мы есть друг у друга… Ты понимаешь, о чём я? Мам? — зажмурившись, Питер пытался напомнить себе не плакать, а поддерживать маму которой становилось всё хуже. С каждым днём, болезнь поражала организм всё больше, а парень просто стоял в стороне с распростёртыми объятиями, будто мирясь с фактом, что всему приходит конец. — Да, сынок, помню, — шмыгнув носом, ответила женщина куда-то в плечо Питеру, сопровождая согласие тихим, прерывистым кашлем. — Вот и хорошо. Давай тогда вернёмся в дом и проверим Итана, — парень грустно поцеловал маму в макушку головы, и, в обнимку, женщина и юноша поспешили в обратную сторону. Открыв скрипнувшую дверь, Питер свернул на кухню, тут же резко замирая. Брови поползли наверх, когда перед удивлённым взглядом карих глаз, предстала картина, как Фрэнк, сидя у койки Старка, о чём-то тихо говорил раздражённо вздыхающему и закатывающему глаза мужчине. — Извини, мужик, я понятия не имею, кто ты, — прохрипел Тони, сжимая зубы, но отодвигаясь от настойчивого человека. — Милый, где ты пропадал? — Клэр даже не взглянула на окончательно очнувшегося гостя, всё её внимание было обращено на мужа. Она мяла край своего старого кардигана, и, чуть ли не плача, подошла ближе. — Я так ждала тебя и переживала… Для чего нужно было вот так исчезать?.. — неуверенно делая ещё пару шагов и протягивая пальцы для того, чтобы прикоснуться к скуле мужчины, Клэр испуганно отдёрнула руку, заметив, как стрельнули неузнаваемые глаза в её сторону. Медленно опуская подрагивающую ладонь, Клэр приоткрыла бледные губы, растерянно перескакивая с глазу на глаз Фрэнка. В этом взгляде не было любви или сожаления. — Был по делам, — сухо ответил Паркер старший, хмуро переводя внимание на затаённого Питера, что так же хмуро наблюдал за движениями своего отца, громко вдыхая и выдыхая, будто пытаясь потушить подступающую истерику. Не придав этому никакого значения, Фрэнк безмятежно отворачивается от двух самых родных и, в данный момент, всё больше испуганных, им людей. Всё это время, Тони терпеливо наблюдал за всем происходящим из-под опущенных ресниц, и, наверное, с самым безразличным взглядом на свете. Однако нервов хватает ненадолго, и банально не желая слушать что-то ещё о воспитании, или простых разборках, Старк совершает огромное усилие, чтобы, приподнявшись на локтях, предложить подходящий ему исход событий. — Так, драматурги, я понятия не имею, что у вас тут за сценка намечается. — прокашлявшись, Тони облизнул губы. — Но, ребятки, мне нужно убраться отсюда, и как можно скорее, — твёрдо сказал Тони, разминая шею и не обращая внимания на полное удивлённое семейство. — Понимаю, тебе, может, Фрэнк, это в кайф за кем-то подгузники менять, внимания бедному не хватает, проблемки с алкоголем, жизнь — говно, понял, но задницу себе тут отлёживать я не собираюсь. Так что давай быстрее мозгами шевели, а то придётся подняться прямо сейчас и просто свалить из вашей суперсемейки куда-нибудь на… Гхм, подальше, — уже безразлично ковыряясь в своих ногтях и наигранно вздыхая, пояснил мужчина. Молчание. Фрэнк переваривает сказанные слова с лёгким поражением. — Слушай… Э-э, ну я могу понять твоё рвение, но в таком состоянии до города ты не доберёшься, уж поверь, — Фрэнк развёл руками, показывая, что этот факт слишком очевиден. — И ещё, я до сих пор понятия не имею, как ещё рассказать тебе о том, что произошло, чтобы ты вспомнил… — Это было дохуяли лет назад! — зло воскликнул Тони, тоже вскидывая руки и тут же ворчливым шёпотом добавляя: — Конечно я нихера не вспомню после стольких дел и промелькнувших мёртвых лиц. Упустив чужое возмущение, Фрэнк отчаянно прижал кулак к губам, воскресая злосчастную ночь перед глазами. Было ощущение, что всё сказанное ранее, успешно пролетело мимо. — Неужели ты не помнишь, как перед всем тем ужасом, кто-то взорвал грузовик? Как вспыхнул огонь и попал на сарай у нашего дома? Как… — Как подстрелил твоего пса, чтобы тот не мучился, погорая в огне и не визжал, как свинья недорезанная? И, вроде размозжил головы тем четверым или троим мудакам? Ах, да, ещё вырубил тебя и твою семью после того, как ты мне все мозги выебал вопросом, как же меня зовут?! Да, я вспомнил, теперь отъебёшься и дашь воды? — переходя чуть ли не на крик, выкрикнул вспыхнувший Старк, передёргивая плечами и зло буравя застывшее лицо Фрэнка потемневшими глазами. Остолбенев, мужчина приоткрыл рот в попытке что-то сказать, но, тут же одёрнув себя, потерянно покачал головой. Повернувшись в сторону своего сына и жены, которые так же поражённо за всем наблюдали со стороны, Фрэнк поджал губы и наконец смог растерянно нарушить наступившую паузу, которая, видимо, не волновала только Тони. — Д-да. Да, ты всё правильно вспомнил, Итан. — Итан, блять! — Старк нервно засмеялся и, громко хлопнув в ладони, выудил переглядывания меж людьми. — Итан, Итан, Итан!.. — быстро говорил мужчина, качая головой из стороны в сторону, улыбаясь одним уголком губ и копируя голос рядом находившегося человека. На разыгрываемую сцену, Фрэнк смог лишь сглотнуть и, встав со стула, отрешённо обратиться к Питеру. Вопрос получился на грани пофигизма, с мягкими нотками истерики от происходящего, ведь Старк так и не прекратил бормотать имя, уже откинувшись на спинку кровати и хорошенько подмяв под спину подушку, беззаботно покачивал ступнями ног в такт своего шёпота. — Слышал, о чём Итан попросил? Старк медленно прекращал шептать до коликов противное ему слово, вызывая испуганные взгляды трёх пар глаз, которым уже было некуда расширяться. Усмехаясь, Тони внимательно наблюдает за тем, как паренёк отрешённо заполняет стакан водой, стараясь не смотреть на него, аккуратно поднося тот ближе чуть дрожащей ладонью. Мужчина аккуратно принимает стакан, остро смотря в раскрасневшееся то ли от испуга, то ли от стеснения, лицо. Случайно прикоснувшись своими пальцами к мягкой коже паренька, Старк выгибает бровь от неожиданно приятного ощущения. Этот момент был первой приманкой безумного. — Я позабочусь о нём, пап, — как-то неуверенно сказал Питер, будто загипнотизированный, смотря куда-то в сторону и не замечая, как жидкость была выпита несколькими большими глотками. — Итан, я не позволю тебе уйти отсюда в таком виде, ты даже пальцами шевелишь с трудом. Когда поправишься, тогда и будем думать, хорошо? — Фрэнк засунул руки в карманы и взглянул на уставшее лицо мужчины, которое буквально кричало о желании закрыть глаза и задушить всех кабелем от чёртового ноутбука. Почему Фрэнк даже не задумывался о том, чтобы послушать, что же на это скажет сам гость, он не знает, но будь Питер в праве говорить, что думает, то вслух прозвучало бы заключение, что Фрэнк чёртов эгоист и, искренне от себя — мудак. Ответа на вопрос не последовало. Кстати говоря, Тони совсем позабыл, что тот случай со спасением был вовсе не из доброго чувства жалости или сострадания. Просто те парни, которые после поплатились за свои поступки, жутко насолили его боссу и уж так заведено, что подчинённые убирают весь срач за своим папочкой. Старк убрал тех, кого требовалось и оставил того, на кого ему было плевать, просто не хотелось позже с трупами разбираться. Никто кроме него это дело не вёл, так что закапывать или тащить куда-то, выбросить ещё плюс три тела, был не вариант. Так что Тони еле сдерживался, чтобы не проболтаться, иначе есть шанс, что его вышвырнут из-под крыши ещё до того, как он будет в состоянии снова член в руках держать. Ну, словом, в таком жалком виде, лучше помалкивать. Тем более, он понимал, что нуждается во времени, и раз уж так повезло, почему бы не схватить рыбку за хвост? Наступившая неловкая пауза между четырьмя людьми длилась довольно долго. Каждый думал о чём-то своём, не осмеливаясь встретиться с глазами незнакомца, у которого было приподнятое настроение от сложившейся интересной ситуации. А так, как он любил влазить не в своё дело, то решил пригреть свою сгоревшую задницу на этом месте. Паркер старший, отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Он растерянно не знал куда деться, поэтому потоптавшись на месте, развернулся к Клер. — Тебе нужна помощь в чём-то? «И к чему был этот вопрос?», — пронеслось в голове Старка, который анализировал каждого в этой маленькой кухоньке. — Нет, Фрэнк, ты снова огорчил нас, и я пока не намерена вести разговоры с тем, кто опять бросил своего сына и жену с больным, и совершенно незнакомым нам человеком. — Больным?! — Тони поперхнулся воздухом. — Я был немного не в строю, но уж точно не больным, — возмущённо усмехнулся мужчина, не обращая внимания на то, что в данный момент, никто его не слушает. — Клэр, ради Бога. — Ради Бога?! После всего ты вспомнил о Боге?! После всего будешь твердить о вере? Знаешь, я думаю, ты давно потерял её. Нет, не смей что-то говорить, потому что я знаю, что это правда, которая тебе не нравится. Тебя грызёт совесть, что ты не способен держать себя на стороне чистоты и любви… Ты теряешь себя и как бы не старался, какие бы молитвы не читал, это бесполезно, без надежды и желания, которых не было ещё с самого начала, — Клэр облизала бледные губы, и, сглотнув комок в горле, добавила дрожащим голосом. — Твоя душа умирает, Фрэнк… — держась изо всех сил, чтобы не перейти на истерику вперемешку со слезами, прошептала женщина, поспешно разворачиваясь и громко закрывая за собой дверь. На эту очередную сценку, Тони присвистнул, и, встретившись с хмурым взглядом Фрэнка, лишь поджал губы с заметной улыбкой торжества. — Ох, какое чувство хреновое, когда тебе баба пинок под зад даёт, а? — прыснув от смеха, спросил Старк. На усмешку, Фрэнк лишь промолчал, ведь сейчас, для него был важнее человек за закрывшейся дверью, на которую он недовольно глядел, будто надеясь, что та вот-вот откроется, а за ней выпрыгнет Клэр с распростёртыми объятиями и простительной улыбкой на губах. Старк пожал плечами, и, отвернувшись от хозяина дома, уставился на затаившегося паренька оценивающим взглядом. — Хей, пацан, чего такой хмурый? — спросил Тони, глядя в сторону Питера, который стоял над раковиной упёршись на ту руками и не шевелясь. Видно, о чём-то размышлял. После того, как Фрэнк, как всегда, незаметно удалился, Тони был готов выхватить одну из тех книг в чёрном переплёте и молиться от ликования, что в следующие несколько часов его никто не собирался трогать. Хоть сейчас это место и служит неким пунктом передышки, мужчина скучающе перескакивал взглядом с одного предмета на другой, сжимая руки в замок и думая, чем же можно заняться, когда все сожители удалятся, и он сможет встать с кровати. Последние несколько минут, Питер выпал из реальности, падая на мягкую подстилку своего подсознания. Настолько абстрагировавшись, что, не слыша о чём говорят в помещении, парень не заметил, как оказался с Тони наедине. Неожиданный вопрос сбил с толку и моментально ввёл в некое состояние заторможенности. — Э-э… Нет-нет, — Паркер быстро замотал головой, разворачиваясь, чуть ли не панически оглядываясь и встречаясь с тёмными глазами, в которых читалась насмешка. — Вы… Кхм… Его внимание целиком и полностью было устремлено на мальчишку лет семнадцати с мягкими кудряшками, милыми веснушками и щенячьими глазами. Было такое чувство, что если как-то не так прикоснёшься, то этот сосуд незамедлительно растворится прямо в руках. Парень не мог придумать, что сказать, нервно переминаясь с ноги на ногу и не зная куда деть взгляд вместе с руками. Мысли то и дело натыкались на то, что неловкость его второе имя. Было странно ощущать на себе такой долгий, где-то задумчивый и заинтересованный взгляд. Смущение поедало заживо, не давая Питеру даже времени на то, чтобы покраснеть с ног до головы, и, смущаться ещё сильнее из-за того, что это заметно. — Так что, Питер, чего такой грустный? Неужели в этом виноват я? Или может твой отец, урод, который кроме своего мнения никого не слышит? Или дело в твоей неуверенности? В твоей слабости? — спокойно качая головой из стороны в сторону, каждый раз, когда вылетали новые предположения столь плохого настроения, мужчина успел полностью откинуть одеяло, и, как ни в чём не бывало, приподнимать уголки губ в полуубке. Свесив ноги и размяв спину с громким хрустом, мужчина хотел было встать, как собеседник напротив, резко дёрнулся в его сторону, яростно сжимая кулаки. Удивлённо усмехнувшись, Старк широко улыбнулся и спокойно опустился обратно, с интересом всматриваясь в молодые черты лица. — Па-арень, ну ты чего такой нервный? — получается дружеским тоном. — Просто знаешь, я вижу вашу суперсемейку… М-м-м… Насквозь. Всё просто, — Тони широко, показательно зевнул, опуская руку на ногу, где была перемотана рана и совсем не беспокоясь о раздражённом взгляде парня, продолжил: — Несколько лет назад, что-то произошло, и твоя семья ввязалась в веру. До этого, как кажется спасительного решения, отец был последним ублюдком, а ты и твоя мать — подстилками. Ты ненавидишь его за двуличие, ненависть, тупость, убогость, может ещё за враньё, так как ты знаешь, что он что-то скрывает, та-акже, за себя и за свою слабость, — Старк снова встретился с презрительными, извергающими вулканы, глазами Питера. — Вы не посмеете что-то говорить о моей семье, — сдержанным шёпотом процедил парень только потому, что не был способен проговорить это громче. Он часто моргал, пытаясь как можно скорее успокоиться и отпустив ситуацию, поверить самому себе. Хотя нет, как можно скорее поверить в свою ложь и в то, что всё будет нормально, а его слова не пустой звук до пугающего своим взглядом, своими острыми чертами лица, своим телосложением, своим голосом и уверенностью мужчины. Заставив себя спокойно разжать кулаки, Питер чувствует, как до сих пор трясутся его пальцы. Вслушивается в своё тихое дыхание. Это часто помогает. — Знаю, пацан, не буду спорить, — у парня было ощущение, что Итану просто-напросто не хотелось спорить с ним, мелким подростком, поэтому он так снисходительно согласился. Однако на этом, пытки не кончились. — Знаешь, барашек, в тебе есть такая большая, такая приятно неконтролируемая ярость, — глаза Тони сверкнули и остро прищурились. Мужчина наклонился корпусом вперёд, глядя даже дальше широко распахнутых глаз. А ведь он даже не задумался о том, как именно это «барашек» прозвучало. Господи, Питер умирал со стыда и неловкости. Это ужасно! — Ты чувствуешь, что что-то происходит, но не можешь понять в чём дело. Стараешься это контролировать, сжимая кулаки, тяжело дыша, буквально убивая своими милыми глазками… Такой забавный и беспомощный, — мужчина рывком встал в полный рост, заставляя парня испуганно отшатнуться и вжаться в стол за спиной, что снова неприятно скрипнул.