***
За день до битвы. — Ангел мой! — Дар подбегает к мужчине и обнимает его со спины. — Ох, здравствуй, — Ази довольно приобнимает её в ответ. — Что-то случилось? — Пока ещё нет, — она натянуто улыбается. — Что это значит? — Азирафаэль настороженно смотрит. — Лигур ведь не оставит нас в покое, пока Кроули или я живы. — Мне не нравится то, к чему ты клонишь. — Мне тоже, но выхода у меня нет и, думаю, ты сможешь понять меня, — Дар нервно сжимает пальцы. — Так как Кроули будет пытаться всё время защищать меня, он будет под угрозой. Я итак принесла в его жизнь довольно много проблем, не хочу, чтобы они продолжались. — Говори скорее суть дела, — беспокоился Ангел. — Я заключу с Лигуром сделку… на свою смерть в обмен на вашу дальнейшую спокойную жизнь. — Что?! — выкрикнул Ази, забыв о приличии. Девушка в страхе быстро приложила ладонь к его рту. — Ты не посмеешь, — уже прошептал Ангел. — Ази, он мне безумно дорог, и я хотела бы с ним прожить не одну жизнь, но это невозможно. Что жизнь человека на фоне жизни Ангела и Демона? Лишь пустышка. Мгновение. Прошу позволь мне. — Нельзя, категорически нельзя недооценивать ценность собственной жизни! — Твоя жизнь и жизнь Кроули мне дороже всего на свете. Моя душа осквернена, так позволь же совершить последний благой поступок. — Это благие намерения, — произнёс Азирафаэль. — А благими намерениями вымощена дорога в Ад. — Прошу, не останавливай меня, когда придёт время. Кроули уговорить всё равно не получится, но ты мой друг. — Не вынуждай меня. — Отпусти меня, Азирафаэль.***
— Это было её последней просьбой, — закончил рассказ Ангел. — Я не мог отказать. Демон молчит и лишь смотрит на друга, чуть приоткрыв рот. Он не может до конца осознать смерть Дар, а тут выясняется такое. Кроули лишь молча обходит Азирафаэля, замечая краем глаза Нить. Чёрный тюльпан начал засыхать. Лепестки скукожились, стебелёк из ярко-зелёного превратился в серо-жёлтый. Нить более не переливалась звуком невидимых колокольчиков, вокруг неё лишь собрался тёмный ореол света. Кроули срывается окончательно. Он дёргается с места, швыряя все цветы в сторону (не трогая Нить), бьёт горшки, опрокидывает столешницу, на которой они стояли. Мигом оказывается в гостиной, переворачивая со злости стол, срывает плазменную панель, ломая её об колено на две части. Рвёт картину, осознавая собственное бессилие в ситуации, а после со всей силы ударяя кулаками в стену до такой степени, что по ней пошли трещины, а руки оказались все в крови. Минутная тишина, Азирафаэль успевает только подумать, что всё закончилось, но видит, как Кроули падает на колени и начинает истошно кричать. Из глаз текут слёзы, а крик сверхъестественного существа настолько силён, что рябью проходит сквозь воздух. Словно круги на воде от касания, звуковая волна пронзает весь дом. Через час, а может и два, когда Ангелу удаётся немного успокоить Демона, они сидят на полу в разрушенной квартире. Азирафаэль заставил Змия пить ромашковый (какой абсурд, будто ему это поможет) чай. — Дерьмо, — кратко выдаёт Падший Ангел. — Что? — Всё это, Азирафаэль, — тяжело выдыхает Кроули. — Всё это… Они сидят ещё какое-то время в молчании, погрузившись в собственные мысли. Демон думает над тем, как ему продолжать жить дальше, когда его даже лишили выбора: умереть или возобновить жалкое существование. Азирафаэль думал о том, что не будь дождя в тот сентябрьский день, всё пошло бы по другому пути. Не прояви Дар желание работать в его книжном магазине, всё было бы по-другому. Не попадись она группе наркоманов, всё было бы иначе. Не позови она их на собственное выступление, может, девушка была бы жива. Принято считать, что небольшое решение никак не влияет на нашу жизнь. Однако, как часто показывает история, даже самое, казалось бы, незначительное изменение или же решение может привести нас к совершенно иному результату, чем если бы мы выбрали что-то другое. От мрачных мыслей Азирафаэля отвлекает довольно необычный звук. Его не описать человеческим языком, но если попробовать, то можно сравнить с тихим хоровым пением, течением ручья, ударами колокола и ещё множество смешения разных звуков, никак не сочетающихся между собой. Но сливаясь в единый поток, они образовывали необычайно приятную мелодию, которую ни Азирафаэль, ни Кроули в своей жизни не слышали. — Ты слышишь это? — Ангел осторожно дотрагивается плеча друга. — А я думал, что это моё сумасшествие стучится в мозг, — ответил Змий. — Это чрезвычайно… — Странная. — Прекрасная. — И в то же время манящая мелодия, которая будто призывает нас к каким-то действиям, — шепчет Демон. — Мелодия зовёт нас будто к приключениям, как бы абсурдно это не звучало, — соглашается Азирафаэль. — Музыка играет из… — в горле встал ком. — Из комнаты, где лежит Дар, — договаривает Ази, и они оба бегут туда, толкая друг друга. Забежав в комнату, мужчины видят всё также лежащую девушку. Она мертва, это ясно как день, но, тем не менее, именно в этой комнате мелодия слышится громче и отчётливее. Кроули решается подойти первым и стоило чуть приблизиться, как демонический взгляд замечает неестественное для человека свечение кожи. Азирафаэль тоже видит золотой ореол света, обволакивающий тело Дар, копируя каждый изгиб. — Что… — Змий недоверчиво оглядывает помещение, останавливаясь на Ангеле. — Это ты делаешь? — Естественно нет. Это… это происходит явно не из-за нас. — А что тогда происходит? — Не знаю, — шепчет Азирафаэль. — Но это благие знамения. Кроули ненавидит это. Ненавидит, когда что-то произошло, и ты на полном серьёзе считаешь, что настал конец. А в последний момент случается то, чего никто никогда не ожидал. И из-за этого чего-то появляется надежда. Надежда — разрушительное и в тоже время излечивающее чувство, которое, пожалуй, будет куда опаснее любви. Ибо надежда умирает последней.