Агресты

      Ломающееся пространство выплюнуло героя будущего в парке. — Мама, лови! — светловолосый мальчуган лет шести весело кидал фрисби в противоположный конец аллеи из ярко зеленых деревьев. Звонко смеясь, Эмили в лёгком летнем платье поймала летающую тарелку. — Отлично, сынок. А теперь лови ты! Незамысловатый диск рассек воздух в противоположном направлении, блестя в ярком солнце пластиковыми гранями.       После неприятной сцены прошлого Нуар наконец смог улыбнуться и расслабиться. — Наши совместные прогулки. Как же я по ним скучаю.       Он сел в тень дерева и с удовольствием наблюдал со стороны за картиной пикника из детства.       По траве, бесшумно ступая босыми ногами, к маленькому Адриану крался отец. Он неожиданно схватил малыша за талию и подбросил вверх. Ребенок завизжал и беспечно расставил ручонки в стороны, наслаждаясь недолгим полетом. — Попался?! — засмеялся довольный отец, ловя сына. — Смотри, что у меня есть. Он выкатил из-за деревьев новенький велосипед. — Ура!!! — закричал счастливый малыш. — Только не это!!! — вторил ему невидимый герой. — Велосипед! — хором закончили они. — Папочка, мамочка, спасибо! — Нет! Только не этот день! — продолжал противоречить своей юной версии Адриан.       Малыш взбирался в обтянутое вкусно пахнущей кожей седло, а герой схватился за голову, силясь сдержать нахлынувшие чувства. — Мама, давай на перегонки! — Какой ты хитренький, котенок, — засмеялась Эмили. — Завтра я тоже приду в парк с велосипедом. Вот тогда посоревнуемся. — Ты не придешь завтра, — давясь подкатывающемуся к горлу кому, ответил матери невидимый Адриан. — Сегодня вечером ты погибнешь. Ее последний день жизни. Последний. Она играла с ребенком, смеялась, любя прижималась к мужу, одаривая его поцелуями. Последними. И ее выросшему сыну казалось, что не солнце, а она дарит тепло и нежность всем вокруг. Если бы он только мог предотвратить грядущее событие. Даже спустя столько лет ему не объяснили, что же произошло в тот день. Лишь сказали, что мамы больше нет.       Семейство провело на веселом пикнике весь день. Свежий воздух и игры сморили малыша. Отец заботливо нес его на руках.       Поникший Черный кот брёл за ними следом.       Мать опередила любимых мужчин и заботливо открыла дверь. Жилище встретило холодом и мраком. Еще не понимая изменений, семейство Агрестов поплотнее закрыло за собой дверь. — Давай отнесу его в комнату, — шепнула Эмили, перехватывая сына из рук мужа. Она поднималась на второй этаж, а Габриэль усталой походкой брел в гостиную.       Это был замечательный день.       После долгой прогулки он с блаженством лег на мягкий ковер, раскинув руки, и отдался приятному чувству расслабляющегося тела.       Странные звуки наполнили темное помещение. Не то кто-то тихонечко смеялся, не то перекладывал с места на место мягкие предметы.       Отец и Нуар напряглись, вглядываясь в темноту. — Кто здесь? — не выдержал Габриэль. Ответом ему был лишь смешок, и пара рядов красных точек зажглась в верхнем углу комнаты.       Невидимый герой по привычке достал оружие и готовился в любой момент вступить в бой. — Дорогой, что не включаешь свет? — усталая мать возвращалась в комнату. — Не трогай! — крикнул отец, но прежде она щёлкнула заветными клавишами на стене.       Комнату наполнил тусклый свет, демонстрируя опутанные паутиной стены. В верхнем противоположном от хозяев углу была сплетена огромная сеть, в центре которой восседало странное существо. Черное, играющее бликами в электрическом свете лампы, с восемью остроконечными лапами, крепящимися к толстому брюшку, а над ним вздымалась половина женского тела с ярко горящими рядами красных маленьких глазок и копной светлых волос, стянутых в небрежный узел на макушке. Женскую часть тела паучихи стягивали черные кожаные ремни, пряча и одновременно демонстрируя прелести тела. По оскаленным, острым, как бритва зубам, стекал ярко зеленый яд. На груди зияла огромная рана, демонстрируя бьющееся кровоточащее сердце. Существо было сколь отвратительно, столь и притягательно.       Эмили взвизгнула и попыталась выбежать из комнаты назад к лестнице, но проход ей преградила затягивающаяся паутина.       Странное существо зацокало языком и погрозило пальчиком: — Даже не мечтай сбежать. — Кто ты? Что тебе надо? — Не узнаешь меня, братец? — Галинор? — не верил шокированный Габриэль. — Что ты с собой сделала? — Изменилась, чтоб вернуться домой, как ты и мечтал. — Гали, ты героиня города. Ты Черная Кошка. — Черная Вдова! И все благодаря вам. — Ты не злодейка. Вспомни, как мисс Нуар лихо разделывалась с темными силами. — А с чего взял, что перестала ею быть? — она, как бы невзначай, осмотрела коготки на руке, демонстрируя присутствующим серебряное кольцо. Отец шагнул назад, инстинктивно закрывая любимую, не понимая, что могло так изменить сестру. — Она под действием акумы, — шептала Эмили. — В ней кроется двойная сила. — Но где же искать бабочку? Бывшая помощница Бражника опытным глазом оценила вид злодейки. — Боюсь она в сердце. — Мне придется убить сестру, чтобы спасти нас? — дрогнул голос героя. — Придется сделать выбор. Он медлил всего секунду. — Спасайся. Я задержу ее насколько смогу. Тикки, давай!       Розово-лиловые вспышки еще покрывали тело, а Габриэль уже кинулся в атаку. Он достал заветное оружие и попытался обвить тело соперницы леской, чтобы пленить, но она с легкостью ухватила кругляш йо-йо. — Гали, я тебе не враг!       Черная Вдова не слушала. Спрыгнув с паутины на пол, она пыталась ухватить бывшего напарника. Ее остроконечные лапы лязгали друг о друга, высекая искры, подобно паре мечей из стали, а ловкость и стремление убить, помноженные на силу членистоногого, не оставляли шансов противнику. Но ее соперником был сам мистер Баг — прославленный герой Парижа. Боясь нанести серьезный вред сестре, он выпрыгивал вверх, уворачиваясь от ударов. В какой-то момент даже оседлал зачарованную, но та лихо сбросила его.       Воспользовавшись суматохой, Эмили освободила проход и выскользнула из комнаты лишь для того, чтоб спустя мгновение, вернулась с заветной брошью.       А тем временем с паучихой происходило что-то странное: она схватилась руками за голову, словно ту сжала острая боль, и замотала ею из стороны в сторону. — Нет! — кричало чудовище в странном припадке. — Я не буду выполнять твою волю! Я должна лишь отомстить, а не рушить город!       Она выплюнула нить паутины, пленив брата, и выпрыгнула в окно, волоча его за собой. — Оставайся с сыном! — напоследок крикнул мистер Баг, вылетая в оконный проем.       Нуар думал броситься на помощь отцу, но вид обреченно оставшейся в одиночестве матери остановил его. Габриэлю наверняка сейчас не сладко, но ей куда труднее.       Молодую зеленоглазую женщину била дрожь. — Что ты задумала? — спросил Нуар, наворачивая круги вокруг матери. — Ею управляет Бражник. Я знаю, где он прячется, — говорила она сама себе, но сын воспринял это как ответ. — Нет. Не ходи туда. — Боже, Габриэль. Он не сможет один с ней справиться. — Он справится. Верь в него. — А если нет? Адриан останется без отца. — Иначе я останусь без матери. Слезы заливали ее лицо. Сомнения и нерешительность разрывали бедняжку надвое. Повзрослевший сын пытался утереть ее щеки, гладить по голове. Вдруг она почувствует его присутствие. Трясущейся рукой мать приколола на грудь заветную брошь павлина. Решение было принято и ничего уже не изменить.       Пытаясь подчинить тело разуму, Маюра шла по знакомой темной пещере с противным запахом сырости в воздухе. Нерешительность выдавала нетвердая походка и наполненный страхом взгляд. Она опять находилась в месте, сквозившем тошнотворными воспоминаниями.       Нуар шел рядом, готовясь принять неизбежное, но прежде он заметил белый силуэт акумы повисшей в воздухе. Ее руки и волосы обреченно опустились вниз. Больше она не походила на того озлобленного спрута, который не на шутку испугал его. — Зачем ты меня мучаешь? — протянула Хронос, завидев героя. Слезы стекали по маске-черепу, оставляя черные следы. — Это ты притащила нас сюда, — бросил в ответ Нуар. — Я должна показывать твои несчастья. Зачем мы здесь? Она завыла, так что стены подземелья отражали и усиливали бесчисленное количество раз ее боль.       В одиноком луче света, с парящими белыми бабочками вокруг, стояло кресло на колесах со знакомым силуэтом. — Уж прости, что не встаю при появлении дамы, — нараспев приветствовал бывшую напарницу Бражник. — Твои друзья хорошо постарались, чтоб я больше никогда не встал. От вида немощного тела, погруженного в инвалидное кресло, по прекрасной зачарованной пробежал озноб. Когда-то он был ее богом, потом демоном и тираном, а теперь вызывал презрение и, к удивлению доброй молодой матери, ни капли сочувствия. Эмили повыше вскинула голову, напуская на себя надменности. — Что ты задумал, Мишонт? — Я? — он противно засмеялся. — Стать прежним ужасом города. Тело больше не слушается, но у меня есть смертоносное оружие. Мир ляжет к моим ногам, а первой преклонишь колени ты. Помнишь?       Маюра пошатнулась. Она прекрасно знала о чем говорит злодей. Это темное подземелье хранит слишком много неприятных воспоминаний.       Ноги сами подкосились, и молодая женщина опустилась на холодный пол, закрывая ладонями лицо. — То-то же, — довольно бросил мучитель. — Ты всегда была моей куклой и останешься ею. Она продолжала сидеть, чувствуя, как промокает магическое платье из перьев от сырости вокруг. — Я дал тебе кров, популярность, даже проходимца-модельера ты нашла благодаря мне, столь же жалкого, как и ты сама. А его сестрица? Считает себя повелительницей. Как бы ни так. Такая же кукла в моих руках. Достаточно щелкнуть пальцами, и она прибежит выполнить волю своего господина. Скажем, прикончить тебя, Маюра, а заодно и твоего ненаглядного. Хочешь увидеть? Он закатил глаза, вызывая созданное чудовище, а после залился злодейским смехом и поудобнее развалился в кресле, наблюдая за молодой женщиной, унижающейся у его ног. — Ошибаешься, Бражник. Очень ошибаешься, — Эмили подняла полные ненависти глаза. — Это ты жалок. Ты принес в мою жизнь боль.       Она вскочила на ноги, и, прежде чем злодей успел опомниться, опрокинула инвалидную коляску, сорвав заветную брошь с его груди. Магия спала со злобной моли. — Что ты наделала?! Сейчас же верни! — вопил Мишонт не в силах подняться. — Ну уж нет. Вдоволь поиздевался надо мной. Не бывать больше этому. — Да что ты понимаешь? Без сил Бражника я не могу управлять акумой. Она сама ненависть и убьет без сожаления нас всех. — Ее отравляет бабочка. — Нет! Бабочка дает ей силы, которые я могу контролировать, а ненависть переполняет ее саму. Бывший режиссер указал пальцем вверх, на пару горящих красных рядов глазок. — Поздно, — обреченно бросил он.       Паучиха медленно спускалась на нити вниз, держа в лапах обессиленное дракой тело брата. — Ты, жалкое отродье, пытался подчинить меня себе? — шипела она, глядя на бывшего Бражника.       Мишонт попытался отползти от плода своей же черной фантазии. — Хотел сделать из меня марионетку? — ряды маленьких глазок горели гневом. — Никому не позволю этого. Ты так же повинен в моей боли, так стань же первой жертвой. Отбрасывая скованного паутиной брата, она одним прыжком оказалась на бывшем повелителе и впилась в его шею острыми ядовитыми клыками.       Несчастный завизжал, как юная гимназистка, на все подземелье. Его кожа позеленела под действием яда, глазницы впали и, иссыхая, он попытался вдохнуть побольше воздуха в ослабшую грудь. Но отрава захватила легкие, вызывая спазм. Сердце уже было мертво, а мозг продолжал жить, понимая, что произошло. Через минуту он упал и более не шевелился.       Тем временем Маюра стягивала паутину с тела любимого. Ослабший Габриэль продолжал шептать, будто находясь в бреду. — Моя сестра. Я не могу ее убить. — Знаю-знаю, милый. Но иначе она убьет нас. — Бабочка отравляет ее душу. Если ее прогнать, сестра станет как прежде. Гали не злая. Из-за меня она стала такой. — Нет. Не ты убил ее любимого, — сникла зачарованная жена.       Маюра обратилась к злодейке, с упоением наблюдавшей за смертью Мишонта. — Черная Вдова, ты мстишь за своего избранника, так знай: только я повинна в его смерти. Только я.       Нуар вился волчком перед страшилищем, но ничего не мог поделать. Его удары проходили сквозь тело зачарованной тети, не причиняя вреда. — Ты бессилен перед прошлым, — безвольно шептала акума.       Паучиха бросила свою игрушку и надвигалась на новую родственницу. — Да, Маюра, и я отомщу тебе. Отомщу так же, как сделала это ты, убив на моих глазах любимого. Ты узнаешь, как это больно. — Но он твой брат. — Месть, — шипела членистоногое. — Важна только месть. Она сгладит воспоминания, как тысячи ледяных игл пронзают тело будущего мужа. Внутри Эмили все сжалось в комок. — Ты и брат сделали из меня это страшилище — Черную Вдову. Паука, не знающего о пощаде.       Молодая женщина в магическом платье из перьев наблюдала будто в замедленной съемке, как чудовище на фоне парящих белых бабочек подбирается к телу любимого.       Неожиданно в голове всплыли элементарные истины, знакомые любому ученику средних классов с уроков биологии. — Пауки — вот ответ.       Перышко вылетело из веера обладательницы камня Павлина и черные сгустки энергии запузырились в воздухе. — Хочешь убить меня тем же оружием, что и Эндрю? — зашипела злобное создание. — Маюра, нет! Она же моя сестра, — ответно вторил мистер Баг.       Но зачарованная женщина уже пускала порцию льда прямо в открытое сердце паучихи.       Та вскинулась на задние лапы и застыла. — Зачем?! — Габриэль выдохнул, казалось, последние силы от увиденного.       Любимая жена была рядом: — Не бойся, — тараторила она, — с ней ничего не случится. Пауки не погибают от холода. Они впадают в анабиоз.       И действительно: магия спадала с тела застывшей. Бабочка вылетела из ее груди, а на землю упала Черная кошка.       Герой в пятнистом трико пустил в ход свой верный кругляш йо-йо.       Белая бабочка выпорхнула на волю и беспечно замахала крылышками.       Все закончилось благополучно, за исключением судьбы бывшего режиссера.       Нуар даже хотел улыбнуться, но акума… Она металась под сводами подземелья, готовая разорвать оставшиеся клочья истлевшей одежды на себе.       Габриэль с трудом встал с холодного мокрого пола и протянул руку сестре под черной маской. — Милая, силы бабочки больше не действуют. Возвращайся. Мы согреем твое сердце и жизнь вновь станет прекрасной.       Блондинка в черном лишь сжалась в комок и замотала головой: — Ни за что. Я не могу видеть ваше счастье, зная, что вы лишили его меня. — Гали, перестань. — Ни за что! — шипела она, будто образ паучихи так и не спал с нее. — Катаклизм! — неожиданно для присутствующих закричала Черная Кошка и, вскочив на ноги, бросилась на брата.       Но прежде, чем пульсирующая рука коснулась пятнистого героя, Маюра встала на пути, принимая удар на себя, ровно в магическую брошь на груди. — НЕЕЕЕЕТ!!!!! — закричали невидимый Нуар и отец. Дикий вой акумы опять наполнил проклятое место.       Словно увидев в последний миг жизни героя будущего, Маюра улыбнулась ему и, шепча «Сынок», упала к ногам героини в костюме кошки.       Все смешалось в какую-то чехарду. Габриэль с сыном находились в прострации с ужасом смотря на тело матери. Воительница в шоке от своего поступка ползла прочь. Она сорвала с пальца заветное кольцо и, бросив его в сторону, побежала прочь из логова властителя бабочек. — Я убью тебя! — кричал ей вслед Нуар и, невзирая на свою бесполезность, кинулся следом, но у пространства были иные планы. Оно опять втягивало черного героя в разлом, хоть тот и цеплялся за воздух, желая отомстить или еще хоть мгновение побыть рядом с телом матери.