Человек демону Друг, это знают все вокруг

Гифт почесала веснушчатую щёку, посмотрев на результаты сданного экзамена. Балл средний, и этого было достаточно для получения диплома — остальное её не беспокоило. Сейчас у них с Другом был в самом разгаре собственный бизнес-план, но демон угрожал, что не поможет его осуществить, если Гифт будет плохо учиться. Угроза устранена, бизнес-план освобождён от заложников! Гифт отбросила распечатанные результаты и скосила голубые глаза в сторону часов. Друг не всё время находился рядом с ней, надо сказать. Пусть он и взял на себя её опеку и всё, что нужно людям для стабилизированной жизни, он всё же был демоном с собственной личностью, у которой были свои интересы и которая желала заниматься своими демоническими делами. Гифт ничего не имела против, но ей было ужасно обидно за то, что Друг ничего ей не рассказывал. Он сам знал о Гифт всё, и даже больше, чем она сама, но при этом отказывался делиться своими маленькими секретиками со своим лучшим другом! Наверное, демонам просто жизненно необходимо быть скрытными и загадочными, — решила Гифт. Но иногда он всё же рассказывал некоторые интересные моменты из теневой стороны своей жизни, как правило, недоступной человеческому существу. Глубокой ночью, когда стрелки часов перевалились за три часа, Друг вернулся в их съемную квартиру. Гифт не спала (она мало это делала), и Друг знал это, потому что вошёл в состав её спальню, не пытаясь быть тихим или скрытным, и чёрные, облепившие ровным слоем волосы Друга, его холодно сверкающие в темноте глаза сказали все ещё до того, как тот успел открыть рот и произнести торжествующе, словно Друг проглотил кусок торта, и тот застрял в его горле: — Контракт разорван. Гифт моргнула. Подробнее она все узнала уже за чаем, когда Друг, разлохматив теперь уже триумфально-золотистые волосы, рассказал ей: — Я выполняли свою часть сделки, и, разумеется, они вызвали меня «на ковёр». — Тебя призвали с помощью пентаграммы и крови овечки? — с любопытством спросила Гифт, на что Друг закатил глаза. — Нет. — А как тогда? — Тебе это не нужно, — настойчиво сказал Друг, и Гифт шумно хлебнула чаю. — Ты всегда можешь позвать меня и обычными для людей способами. Гифт признала этот аргумент справедливыми, и улыбнулась, чуть поёрзав и наклонившись вперёд к Другу: это был сигнал того, что она готова слушать дальше. — Итак, я явился в ваш старый дом, — когда Друг начал рассказ, Гифт закрыла глаза, воскрешая в памяти образ своих родителей — в ее голове они были похожи на две темные, холодные фигуры, словно сотканные из чёрного, тщательно выглаженного шелка — ни единой лишней складки. В ее памяти они смотрели на Гифт из темного угла ее комнаты, не пытаясь напугать, а лишь демонстрируя свою отстранённость и непричастность. — Они потребовали от меня результатов, ведь прошло уже четыре года с оплаты моих услуг, но их желание так и не было исполнено, — Гифт видела за закрытыми веками холодное лицо отца, сотканное из мелкой паутины инея, и искажённое в резких чертах выражение матери, и морщины на её белом лице выглядели так, будто они были нарисованы толстым пером, кончик которого окунули в чернила. — Пока они требовали объяснений, я думал, что будет веселее: одурманить их разум и заставить забыть последние семнадцать лет жизни, или придумать какую-нибудь ложь, чтобы, наконец, закончить, этот фарс, — Друг фыркнул, когда Гифт открыла глаза, его волосы переливались оттенками красного и жёлтого, а в глазах бешено скакал азарт. — В итоге я выбрал оба варианта и одурманил их таким образом, что они навсегда уверились в том, что я всё сделал, как надо. Гифт хихикнула, подпрыгнув на стуле и забыв про остывший чай. — То есть, всё улажено? Почему ты не сделал так сразу после того, как забрал меня из дома? — Хотел посмотреть, что они сделают, когда поймут, что я не собираюсь выполнять свои условия, — Друг просто пожал плечами, откинувшись на спинку стула. — Но они оказались слишком трусливыми, чтобы самим пойти на убийство или элементарно сделать какую-то пакость: но оно и к лучшему. Они были полны решимости, когда диктовали мне свой план, но никогда не будут делать что-то собственными руками — это ясно по тому, что, вместо того, чтобы самим предпринять какие-то действия, они вызвали меня повторно в свою обитель. Гифт понимающе кивнула: — Значит, всё закончилось, и ты окончательно свободен? — Да, — волосы Друга порыжели и распушились, сильно напоминая волосы Гифт, только короткие. — Если они не встретят твоего биологического отца, то ничего не поймут. Гифт непонимающе моргнула: — Биологического отца? — Ах да, — Друг резко дёрнул головой, будто его кто-то дёрнул за волосы, которые, в свою очередь, приняли глубокий сапфировый цвет — спокойные оттенки в принципе редко появлялись на его голове, но такого глубокого и ностальгичного цвета Гифт у него ещё не видела. — Я ведь не рассказывал тебе суть нашей сделки, так? Но не волнуйся, теперь я могу это сделать, раз она разорвана. Гифт любопытно подалась вперёд, чувствуя каждым натянутым пронзительной струной гитары нервом, как её неумолимая энергия и собранное в кучу, точно снежок из разрозненных снежных хлопьев, внимание направились на демона напротив. Друг переплёл пальцы вместе и сложил подбородок на сложенных руках, задорно ухмыльнувшись, будто эта история было самым забавным и интересным, что случилось в его длинной демонической жизни, что, вероятнее всего, было совсем не так — но при этом своим сердцем он искренне в это верил.