***
— И всё равно я не понимаю… Леви тут же закончил разглядывать узоры из волос Микасы на подушке и перевёл на неё вопросительный взгляд. — Неужели в любой момент титаны могли разрушить стены даже не извне, а изнутри? Это же конец будущего для человечества, — девушка посмотрела на него, натягивая одеяло ещё сильнее под его пристальным взглядом. — С каких пор тебя начало волновать будущее? Раньше ты явно жила «одним днём», — он продолжал прожигать её взглядом. — Сегодня, — соврала Микаса, отводя свой взгляд. На самом деле она уже давно начала думать наперёд. Осознание ещё большей ответственности заставило посмотреть на жизнь под иным углом, а далее пришёл страх. Микаса впервые начала бояться не за жизнь Эрена или Армина, а за свою. Ужасная находка помогла найти новую «пищу» для размышлений. — Когда Жан подошёл ко мне с теми словами… — Неужели они так впечатлили тебя? — Он знал, что никогда не сможет взять на руки собственного ребёнка от меня, разделив со мной свою жизнь, но всё равно сказал это… Да, это лишь слова, а на деле могло бы быть совершенно иначе, и Жан бы бросил меня, понимая, что есть те, у кого не будет этой проблемы, но если эти слова показались в действиях, то в моих глазах он стал настоящим подарком судьбы. — Твой «подарок судьбы» лежит с тобой в одной постели и слушает восхищение другим мужчиной, — ответил на это Леви. — Ты… ревнуешь? — Не совсем. Просто не люблю делиться с другими тем, что принадлежит мне, — ответил Леви. — С чего это ты взял, что я принадлежу тебе? — фальшиво возмутилась девушка. — Да так, — его пальцы двинулись к предплечью. — Определённые моменты натолкнули на эту мысль… Микаса только сильнее зарылась в подушку. — А ещё я буквально чувствую, что в тебе происходят какие-то перемены, — продолжил Леви. — Какие перемены? — насторожилась девушка. — Я не знаю, как обьяснить, но что-то явно в тебе изменилось. Взрослее, что ли, становишься. Жизнь со мной явно идёт тебе на пользу, — за эти слова он получил подушкой. — Много глупостей говоришь, — пояснила своё поведение Микаса. — Может быть, пора рассказать? — выхватывая подушку из рук по-прежнему не внушающей доверия Микасы, произнёс он, чем явно её обескуражил. — О чём? — она снова насторожилась, но теперь ещё сильнее. — О нас. О чём же ещё? Блаус уже явно что-то подозревает. — Я говорю, что тренируюсь. — Я, конечно, превосходный тренер, но даже у такого оправдания есть свой срок годности. В конце концов, нахождение соулмейта не является концом твоей жизни для других людей, и ты не обязана жертвовать отношениями с другими ради встречи со мной. — Я знаю это. Прекрасно знаю, — девушка забрала подушку из его рук и вернула на место. — Просто теперь я плачу куда большую цену за пребывание здесь, нежели мои товарищи. — Теперь? — спросил Леви — Теперь, — подтвердила Микаса. —Я обрела то, на что даже не надеялась, и, продолжая выкладываться на поле боя, думаю об этом очень часто. — Микаса, — в этот момент он кончиками пальцев дотронулся до кольца, покоившегося на безымянном пальце. — Когда мы дойдём до этого проклятого подвала и выполним главную цель, то мы обязательно сможем немного пожить «нормальной жизнью». Только ты и я. Без званий, устава и заданий, — он по-прежнему смотрел и крутил пальцами её кольцо, рассматривая его в свете луны. Это не было предложением, просто желание сделать приятное. Не то чтобы Леви был не готов к столь серьёзному и ответственному шагу, просто сейчас явно было не то время, когда нужно заниматься подобными вещами. Одинаковые метки были явным доказательством того, что они были созданы друг для друга с самого начала, но пока что он не хотел, чтобы она «сковывала» себя семейными обязательствами. Тем более они не гражданские. — А если не только ты и я? — её голос чуть дрогнул, и Микаса прижалась к Леви ещё сильнее. Мужчина молчал. Что-то обдумывал. Он понял её мысль, но одно лишь осознание того, что ему действительно судьба дала шанс на настоящую семью, пугало. Именно пугало, ведь Леви не имел ни малейшего представления о том, что же есть семья. Если уж говорить откровенно, то до этих слов от неё он даже не задумывался на этот счёт, а теперь ему стало страшно. Страшно от осознания того, что он совершенно в этом ничего не смыслит. Отца у него не было, а значит, Леви не знал, что такое быть истинным отцом, а не только биологическим. Его отношения с Кенни мало были похожи на те, в которых он видел те самые отношения. — Я постараюсь научиться осваивать эту роль, — наконец ответил он. — Думаю, это как огнестрельное оружие. Сначала страшно и непривычно, а затем появляется чувство, что ты родился в руках с ним. — Ужасное сравнение! — ответила Микаса, но её это удовлетворило, а значит, стало немного легче, хотя преподнести Леви столь значительную новость казалось по-прежнему весьма тяжелым испытанием. — Не думай о том, что произойдёт ещё не скоро, — вернул её из мыслей Леви. — Сейчас нужно думать о другом. Поэтому я, как твой командир, отдаю тебе единственный и неоспоримый приказ. Выживи! Девушка лишь сильнее прижалась к нему, запоминая эти мгновения.***
Микаса всегда поражалась тому, что, стоит им выйти за порог кабинета, они тут же становились никем. Будто каждую ночь ей снился сон с изменяющимися сценами, и не было его никогда рядом с ней, а уж о ребёнке она вообще молчала. В первые дни ей казалось, что про их взаимоотношения уже узнали и просто делают вид, что все хорошо. Стоило Леви прикоснуться к ней во время тренировки, чтобы она выпрямила спину, Микасе казалось, что все смотрят на них и шушукаются, а на деле никто даже внимания не обратил. Но всё же они никогда не обсуждали то, что между ними происходит, будто давали друг другу выбор. Ей было страшно услышать ответ, а Леви… Леви сам был не готов сделать первый шаг до этой ночи. С одной стороны, подобные отношения до жути были неправильными, но в их мире можно было сделать исключение… наверное…***
Пути с Леви на время разошлись. Она была боеспособным бойцом, а он по-прежнему не мог принять участие в миссии из-за травмы, поэтому получил приказ следить за пастором. Всё было подозрительно мирно до тех пор, пока не объявили о падении стены Роза. Экстренное разбивание отряда на подотряды, и начинался ад. О произошедшем Леви узнает только через пять часов, и близлежащий стакан разобьётся на десяток осколков.Прошло двадцать часов после обнаружения
Микаса, Леви, Армин, Эрен, Ханджи и пастор сидели в повозке. Их лица были нахмурены, а мысли не хотели становиться в ровный ряд. Арлерт, как всегда, дискутировал, а затем задал волнующий многих вопрос о пребывании пастора Ника с ними. Тут же Ханджи начала всё объяснять, а Леви и Микаса обменялись многозначительными взглядами. Каждому было, что сказать в этот момент, но они должны молчать. Чтобы избавиться от гнетущих мыслей, Леви встрял в разговор, а заодно продемонстрировал револьвер, смеривая Ника леденящим душу взглядом. — Микаса, защищай Эрена всеми силами! — произнёс Леви. Микаса испугалась того, что он мог как-то странно произнести её имя, и теперь все поняли, что они не просто командир и подчинённая. «Перестань так смотреть на меня! Они же всё видят, они все видят!» — думала девушка, ощущая новую волну страха. Ответ: «Так точно! Будет исполнено!», произнеслось слишком громко и как-то натянуто, и Эрен это заметил. От Леви тоже не укрылось излишнее напряжение девушки, поэтому он снова перевёл тему на её «побегушки» за сводным братом. От зрительного контакта его командира и сестры Эрен чувствовал себя максимально неуютно, не понимая, чем могло вызваться это чувство, а двое уже не замечали никого, слушая друг друга максимально внимательно.