***
После лишения какого-никакого пристанища Леви не знал, что делать. Идти в ночи через леса было довольно опасно, перебить тех, кто вероломно вторгся — не вариант. Команда всё же скрыться в лесу далась довольно тяжело. Впереди неизвестно что, а сзади погибель. Спустя получаса скитаний в темноте они нашли небольшую пещеру плотно скрытую ползучими ветками. Найти такое место мог только самый отчаянный. — Никакого огня, — командовал Леви. — Делитесь парами, будете согревать друг друга теплом тела. Нам нужны силы, сегодня днём будет ещё хуже, и каждый должен быть готов. Из-за недавнего дождя в пещере пахло сыростью, а уж какие там могут быть обитатели, так это вообще лучше не думать. Стоило капитану подумать о дожде, как пошёл ливень. Это было хорошо, ведь теперь вряд ли кто сунется на поиски в лес. Тем временем подчинённые наконец сформировали пары и начали постепенно делать импровизированные кровати из накидок. Сейчас даже кровати в штабе казались райскими постелями. — Микаса, спишь со мной, — заметив, что девушка встала в пару с Армином, тут же произнёс Леви. — У тебя превосходная реакция, а значит будем ближе всего к выходу, чтобы в случае чего ты помогла. Девушка тут же кивнула и встала рядом с ним. Мужчина долго смотрел на капли дождя, обдумывая слова Кенни о том, что соулмейт — самая главная слабость. В последнее время он стал часто вспоминать о нём. Его наставления, своеобразные законы выживания в под корень сгнившем обществе. Леви будто предчувствовал что-то важное, но разобраться в ощущениях не мог. Тем временем Микаса строила для них постель и изредка кидала на него изучающий взгляд. На душе было паршиво. Он считал, что выбранный им путь был не верен. Леви давно об этом думал, но сейчас, в этой чёртовой пещере, он задумался ещё с большей силой. Что Леви мог дать Микасе теперь? Жизнь в бегах? Осознание, что каждый день может стать последним? Не этого он хотел… ох, не этого. — Капитан… — робкое слово выпутывает его из собственных гнетущих мыслей. Микаса закончила с подготовкой постели и теперь ждала от него новых указаний. Он молча ложится рядом и накрывается накидкой, которая теперь служит одеялом. Незаметно хватает девушку и прижимает к себе настолько сильно, что слышит стон боли. Наверное, рёбра ещё дают о себе знать. Метка, будто одобряя его действия, отдавала теплом по всему телу, дополнительно согревая. С недавних пор она вообще вела себя слишком странно: сначала каждый раз болезненно ныла, будто Леви ножом по ней проходится, затем с необычной силой тянула к Микасе, хотя с ней всё было в порядке. — Сэр, — Леви уже отвык от подобного обращения с её стороны. — Могут заметить, отпустите. — Мне слишком холодно, — врал он ей. — Тем более я так давно не находился в такой близости с тобой… — его рука скользнула к животу и метка снова стала отдавать ещё более сильным теплом, отчего ему стало тут же жарко. — Метка стала вести себя слишком подозрительно, — делился он с ней наблюдениями. — Сначала я думал, что это из-за твоей травмы, но теперь мне кажется, что дело не в этом… Девушка тут же убрала его руку с живота и повернулась к нему, как бы показывая почему она это сделала. — Что вы имеете в виду? — девушка говорила с закрытыми глазами, чтобы никто не увидел, что они разговаривают. — С недавних пор я кое-что понял… ни одна метка не может влиять на человека, а уж тем более на разные внутренности. По сути это простейший рисунок на коже, с помощью которого ты находишь свою идеальную пару с таким же взаимопониманием. Допустим, сейчас практически никто свою пару не ищет и выбирает того, с кем будет удобнее во всех смыслах. Волк же не просто «диктует свои условия» в жизни обладателя, а конкретно вмешивается. Когда я спросил того фанатика, он сказал, что лучше умереть, чем говорить об этом. — То есть?.. — Я не уверен, что наша с тобой метка — показатель истинной верности и всё такое. Если у правительства столько лет получалось водить людей за нос, то почему они не могли добраться не только до королевского рода, но и до одной из меток? Сколько ты видела подобных? У нас есть только сомнительная иерархия и странные записи, которые вбивают в головы людям из поколения в поколение. — Но мы же прошли все этапы соединения. Активация произошла касанием. — Я не это имею в виду. То, что я говорю сейчас, основывается лишь на наблюдении. У меня нет доказательств, но если рассмотреть то, что метка редчайшая и появляется не в положенный срок, то здесь явно что-то не так… — Метка для избранных? — Не думаю. — Будто паразит… — задумчиво ответила Микаса. — Кстати, ты в курсе, что у Хистории нет метки? — Нет. — Мне кажется, это тоже связано с чем-то… — Ты считаешь, что метки делятся ещё на несколько групп? Но почему же тогда об этом до сих пор ничего не известно? — А что делает правительство с особенно смышлеными людьми? В любом случае, я чувствую, что здесь не хватает какого-то очень важного звена. Вроде ответ рядом, а на самом деле далеко. — Рано или поздно мы всё из них вытрясем, — ответила на это девушка. — У нас достаточно сил. — Не воинствуй раньше времени. Засыпай теперь, мы теряем драгоценное время, — он крепче прижал её к себе, прислушиваясь к шуму дождя.***
В столь поздний час засиделись два советника. Один из них руководил операцией по истреблению разведывательного отряда. Четко. Медленно. Осторожно. — И всё же надо было сразу истреблять этого капитана. Как только разговоры о нём пошли, — обрюзглый мужчина в дорогих одеждах сидел на кресле и нервно поглядывал на бокал вина. — Не до него было, — отвечал очень похожий на первого. — А если он окажется тем, о ком мы думаем? Не для этого мы всю эту шваль истребляли, чтобы в конце концов медленно пустить всё на самотёк! — Не смеши! Насколько я узнал из своих источников, у него даже фамилии нет. Беспризорник и сирота. — А я слышал, что там есть девчонка, у которой, скорее всего, именно эта метка. Ты понимаешь, чем это может грозить?! Я не хочу даже думать об этом! — А ты не думай. Если наша маленькая волчица была хорошей девочкой, то вряд ли смогла активировать истинную силу метки. Жаль терять такое сокровище, но что уж поделать… — Страшно! Существование подобного… — Да не трясись ты так! — А я всё равно боюсь. На словах всё просто, а на деле… — Вот не пойму, как такой, как ты, смог пробраться в наши ряды. Зайцы такие трусливые по своей натуре, аж тошно становится. — Ну знаешь! Змей тоже не особо жалуют! — Зато боятся и уважают…