Время на двоих

— Итак, что я пропустил? — Намджун смотрит на Юнги и не узнает этого парня, который сейчас непонятно чему улыбается, раскинувшись на кровати. — Чонгук приходил, — ему отвечают как ни в чем не бывало, легко пожимая плечами. — И...? — Я учил его играть.       Намджун на минуту зависает, понимая, что впервые слышит о таком случае, когда Юнги решает добровольно учить кого-то. Определенно это имеет большое значение. Эта связь все же благоприятно влияет на парня, жаль только, что судьба дала им так мало времени. Но, возможно, Чонгук как раз тот человек, который сможет изменить все? — Это звучит здорово. Будешь давать ему уроки? — Юнги внезапно расплывается в довольной улыбке, что настораживает Джуна. — Думаю, да. Ему понравился этот урок, — парень хмыкает, вспоминая, какая именно часть понравилась Чонгуку. Вот её Юн и не прочь повторить, так сказать, для лучшего усвоения материала. — Ты сегодня слишком странный. Окей, я у себя, если что.       Намджун уходит, а Мин думает, что начинает позволять себе очень многое. Да и плевать. Он заслужил. Зная о том, что времени все меньше и меньше, он больше не будет отговаривать себя от необдуманных поступков. Пусть все идёт так, как должно, а он просто будет наслаждаться обществом парнишки. А это общество более, чем приятное, днём он в этом убедился окончательно.       По правде, Юнги все ещё не до конца уверен, что это, влияние связи или их собственные чувства. А может и все вместе, смешанное между собой и оказывающее такое влияние. Он понимает, что рядом с Чонгуком все как-то неуловимо меняется. Если раньше приходилось уговаривать себя не думать об исчезающем времени, отвлекаясь на алкоголь и секс, то сейчас он об этом даже не думает. Все мысли занимает Чонгук. Его слова, прикосновения, а теперь ещё и этот поцелуй. Юнги научился искусно обходить стороной то, что его больше всего беспокоило. Теперь же, рядом с Чонгуком, он будто бы забывал об этом совершенно, все это было не важно и не достойно внимания. Юнги стало легче воспринимать все вокруг себя, без той безысходности и чувства несправедливости, что были раньше. За это он действительно был благодарен парню.       Чонгук отдает их общению все, что может. Свободное время, свои желания, свои мысли. Всего себя отдает добровольно, ничего не ожидая взамен. Точнее, ожидая, но не требуя. Подкупает своей простотой, искренностью и таким явным обожанием самого Юнги. Парню это по душе. Эти взгляды, вечная тяга к прикосновениям. Ему кажется, что неправильно только брать, надо что-то дать Чонгуку взамен, но он понятия не имеет, что именно. Идея с пианино пришла внезапно, просто очень хотелось поделиться своими навыками с тем, кто с таким удовольствием слушает его музыку. И эта внезапность повлекла за собой очень приятные, но крайне неожиданные последствия.       Юнги прокручивает их первый поцелуй в голове столько раз, что чувствует себя подростком, который впервые получил знаки внимания от человека, который ему нравится. Но он готов смириться, потому что оказывается очень приятно вспоминать то, как младший отзывчиво льнул ближе, неумело отвечал, тянулся к ласке. Интересно, был ли он первым у Чонгука или поцелуи для него не столь непривычное занятие? Небольшая вспышка ревности заставляет парня тряхнуть головой, когда он думает о том, что кто-то чужой мог касаться его мальчика и чувствовать его сладость. Стоп.       С каких это пор Юнги считает Чонгука «своим мальчиком»? «С тех самых, как твой язык побывал у него во рту» — услужливо отвечает внутренний голос. Мин со всеми своими предыдущими пассиями заходил намного дальше поцелуев и ни разу не считал их «своими», но с Чонгуком все как-то совсем по-другому, и один день ставит все с ног на голову.       Юнги хочется, чтобы Чонгук целиком принадлежал ему.

***

— Ты не поверишь, что сегодня произошло! — Чонгук улыбается в трубку, прислушиваясь к своему частому дыханию. — Чонгук, блять, два часа ночи. Дай поспать нормально, а? В отличии от некоторых, мне есть чем заняться ночью и без твоих разговоров, — Чимин на том конце звучит устало и сонно. А ещё очень довольно, что наводит на определённые мысли, заставляя краснеть. — Прости, завтра увидимся, — Чонгук быстро отключается, мысленно давая себе затрещину. Как мальчишка, размечтался тут, устроил непонятно что. Но от мыслей о Юнги было так сложно избавиться. В памяти всплывали мягкие губы, тонкие пальцы, и невольно хотелось большего. Как же хотелось большего. Чонгук никогда бы не подумал, что будет так сходить с ума от какого-то человека. Но Юнги ведь не «какой-то там». Юнги особенный, если не для всех, то для Чонгука уж точно. Он не сдерживается и, улыбаясь, быстро пишет сообщение, не позволяя себе передумать. «Если ты уже спишь, я надеюсь тебе снятся волшебные сны».       Розовые сопли. Как раз то, что надо. Парень смеётся, понимая, что подкаты — это совершенно не его область, но решает следовать своим внезапным порывам, даже если они по-детски безобразны. Но ответ приходит почти сразу же, удивляя. «А если не сплю, могу ли я потребовать от тебя колыбельную?» Он точно издевается. Чонгук улыбается, качая головой. Всё ещё отшивает, упрямец. «И я сейчас серьезно, Чонгук. Без шуток.»       Дыхание перехватывает и мир внезапно сокращается до маленького сообщения. Юнги хочет услышать его? Реально просит его позвонить ему и спеть? Дрожь проходится лёгким разрядом по телу, и он все-таки набирает номер парня, садится чуть выше на кровати и улыбается. Без лишних слов Чон закрывает глаза и тихо начинает петь. — I am tired of this place, I hope people change. I need time to replace what I gave away.       Единственное, чем руководствовался Чонгук при выборе песни лишь то, что ему давно хотелось спеть ее. Она относилась к тем, что с первых звуков цепляют и не отпускают ещё долгое время. Парень поет тихо, не открывая глаз, полностью сосредоточившись на песне. Он забывает обо всем, кроме того, что где-то в своей квартире его слушает Юнги, и только от этого в груди разливается тепло медовой сладостью. Чонгуку интересно, о чем сейчас думает парень на том конце. Что он представляет или вспоминает? Есть ли в его мыслях место для Чонгука? Не мимолётное, а надёжное и прочное местечко, в котором можно поселиться надолго, отдавшись чувствам и сдавшись на милость своей любви. — Твой голос сводит меня с ума, — слышится в трубке тихое, почти безэмоциональное, как эхо. Юнги повторяет фразу Чона, от чего тот смеётся, все также не открывая глаз. Воспоминания в который раз за день мелькают в голове разноцветными картинками. — Надеюсь, теперь ты сможешь уснуть, хён, — Чонгук улыбается и сбрасывает вызов, глубоко вдыхая, и сам не замечает, как проваливается в сон.       Следующим утром первое, что он слышит, это донельзя довольный голос Чимина. Ещё бы, зуб за зуб. Чонгук разбудил друга ночью, а тот в отместку звонит в такую рань, в которую парень сам никогда бы не встал. Он посылает Чимина далеко и надолго, даже не потрудившись полностью открыть глаза. Но уснуть снова ему было не суждено, так как следом за другом раздается звонок от Сокджина, который требует парня на парах и никаких возражений не принимает. Перечить Джину себе дороже, поэтому, взглянув на часы, Чон соскребает свое тело с кровати, направляя его в ванную. Чонгук на самом деле редко пропускал пары и довольно хорошо учился, многие преподаватели знали его, прощая мелкие погрешности. Но всякому терпению приходит конец, и парень пытается не дотянуть до той последней капли, сохраняя золотую середину.       Собираясь в универ, Чонгук мысленно уже придумывает план о том, как после занятий постарается встретиться с Юнги. К нему тянет так сильно, что парень даже не думает сопротивляться. Времени в обрез, и Чону хочется каждую свободную минуту проводить со своей родственной душой, особенно после вчерашнего. Ему хочется оказаться как можно ближе в эту же минуту, но в какой-то мере свои порывы все равно приходится сдерживать. Будь воля Чонгука — он бы ни на шаг не отходил от парня, но также он понимал, что это было бы жирной точкой в их общении. Юнги нужна свобода, нужно уединение, и Чон готов потерпеть, лишь бы урвать себе хоть небольшую часть времени парня, когда оно будет поделено на двоих. Когда он безнаказанно сможет делать то, к чему так стремится вся его сущность.       Чонгук спешит к знакомому дому как только выдаётся возможность, но в этот раз дверь открывает Намджун. Он улыбается, выглядит немного растрепанно, и когда Гук понимает, что эти двое работали над каким-то треком, он чувствует себя лишним. Он ведь даже не предупредил, что собирается к ним заглянуть, просто ввалился без приглашения. Хочется сбежать обратно, но Юнги наконец-то поднимает голову и улыбается так мягко, что дыхание задерживается в лёгких, отказываясь продолжать свое движение. — Ты сегодня без предупреждения. И даже довольно поздно, я думал ты раньше дашь о себе знать, — парень хмыкает, сверкая глазами, а гость нервно переводит взгляд на Джуна, который пытается не выдавать своей заинтересованности. — Пары, — он пожимает плечами, все ещё не двигаясь с места на пороге комнаты. — Вы работаете над чем-то новым? Я помешал? — Ты не мешаешь, не переживай. Но пока что я не могу показать тебе, над чем работаю, — Мин переглядывается с другом, хитро улыбаясь. Впрочем, ухмылочка Намджуна выглядит не менее хитро и загадочно. Чонгуку даже становится обидно, что его не посвящают в курс дела, но мозг легко цепляется за слово "пока" и это немного успокаивает. Он узнает. — Это я уже, наверное, пойду спать. Потратил на тебя свой выходной, — недовольно говорит Джун и покидает комнату, зевая. Чонгук снова остаётся наедине с Юнги, и невольно глупая улыбка появляется на губах, когда он понимает, что Юнги выглядит таким же растрёпанным, как и его друг. Хочется потрогать его волосы, что находятся в полном беспорядке. Возможно, Чонгук даже решился бы предложить расслабляющий массаж, но Мин зовёт его к себе, переместившись на диван. Старший делает то, что так хотелось сделать Чонгуку — запускает ладонь в непослушные пряди и легко перебирает пальцами, заставляя Чонгука таять как мороженое жарким летним днём. Юнги спрашивает о том, как дела на учебе, хвалит за то, что младший хорошо учится, и это настолько странное чувство, что Чон даже теряется. Далёкий Юнги в какой-то момент, будто по щелчку пальцев, стал таким близким и уютным, что это выбивало почву под ногами. — Ты так смотришь, будто у меня третий глаз появился, — черт, кажется Чонгук очень палевный. — Просто это очень непривычно. Ты непривычный. — Пользуйся моментом, такие просветления бывают не так часто, — Мин смеётся, откидываясь на спинку дивана. — Ты внезапно принес мне вдохновение, так что считай это оплатой. А я просто доволен своей работой. — Ты всю ночь работал? — Чон тут же пододвигается поближе, лишь бы касаться и чувствовать тепло чужого тела рядом. — Кажется, да. Мог вырубиться ненадолго, но все равно возвращался к работе, — парень хмурится, пытаясь что-то вспомнить, но резко мотает головой, поднимая на мальчишку взгляд. — Отодвинься, раз уж пришел, используем тебя.       Чонгук в недоумении отодвигается подальше, а Юнги вдруг кладет голову ему на колени с хитрыми искрами в глазах. Буркнув что-то наподобие «это одноразовая акция, не привыкай» он закрывает глаза и, кажется, тут же проваливается в сон. Младший слишком поражен поведением Мина, чтобы сразу оценить свое положение. Но спустя минуту его пальцы прикасаются к мягким прядям, и он чуть не скулит от восторга, прикусив нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку. Парень осторожно поглаживает Юнги по волосам, и его переполняют эмоции, он не может оторвать глаз от бледной кожи, темных ресниц, и ему кажется, что он где-то совсем не здесь, потому что это не может быть реальностью. Но Юнги лишь вздыхает во сне, будто насмехаясь над мыслями Чонгука, и тот позволяет себе провести подушечками пальцев по щеке спящего, задевая губы, спуститься к шее и остановиться только рядом с ключицами. Кожа будто горит от прикосновений, и весь мир парня будто рушится, а следом восстанавливается заново. Слишком странные ощущения, но так хочется, чтобы они стали привычными. Чтобы дни были наполнены такими моментами.       Чонгук сидит неподвижно и даже не замечает, как проходит время. Тело затекло, но он не осмеливается пошевелиться, чтобы не разбудить Юнги. Но тот сам просыпается, хмурится недовольно, пока не натыкается взглядом на удивлённые глаза сверху. Чон правда не знает, чего ожидать теперь от парня. Поведение Мина сильно выбивается из рамок, делает его ещё более непредсказуемым. Но младший соврал бы, если б сказал, что это его отталкивает. Скорее наоборот, неизведанное притягивает, и Чонгуку хочется узнать все стороны этого парня. — Привет, — он улыбается, понимая, что его рука всё ещё остаётся лежать на том же месте, куда добралась в своих странствиях по телу Юнги. Но тот видимо совсем не против, если ничего не предпринимает для того, чтобы ее убрать. — Из тебя получилась отличная подушка, — парень хмыкает, а Чонгук начинает смеяться, принимая этот необычный комплимент. — Всегда к твоим услугам.       Мин все же поднимается, из-за чего младшему приходится убрать руку. Но он, не теряя времени, сразу пододвигается поближе и лёгкий запах духов кружит голову настолько, что остановить себя не получается. Парень подаётся вперёд, соприкасаясь носом с кожей шеи, жадно втягивая воздух и опаляя горячим дыханием. Юнги застывает, пока Чон оставляет невесомый след губ, и тут же отстраняется, будто испугавшись своих действий. — Я хотел это сделать с тех пор, как ты впервые пришел ко мне. Прости, если тебе неприятно, — он даже краснеет, но изо всех сил старается не опускать взгляд, чтобы заметить сразу же все изменения на лице напротив. Но Юнги не двигается, уставившись в одну точку, от чего Чонгук начинает волноваться все больше. Сердце с каждым ударом ускоряет свое движение в грудной клетке, и парню хочется позорно сбежать, что он даже начинает осуществлять. Но тут Мин будто отмирает, поворачиваясь к нему, и Чон даже не успевает сообразить, что происходит, как его губы открываются под чужим напором, пропуская проворный язык. В животе взрывается яркий фейерверк, моментально распространяя пожар по всему телу, и Чонгук выдает жалобный стон прямо в поцелуй. Дрожь удовольствия прошивает позвоночник, и младший тянется ближе, хватаясь непослушными пальцами за свободную футболку Юнги. А тот с удовольствием изучает новую территорию, все больше заявляя свои права. Чонгуку кажется, что его хотят заклеймить, обозначить, но разве это не то, чего он хотел? Он поддается напору, его тело отзывается осторожными мурашками под кожей, кое-где сильными вспышками молний и теми самыми глупыми бабочками в животе.       В этот раз Юнги не спешит отстраниться. Вдоволь наигравшись с чужим языком, он целенаправленно перемещается на подбородок, оставляет обжигающую дорожку поцелуев до самого уха и уже там позволяет себе сделать глубокий вдох, а следом выпустить воздух из лёгких, заставляя Чонгука дернуться всем телом. Пальцы младшего с силой сжимают уже изрядно пострадавшую ткань футболки, он хватает воздух, как рыба, выброшенная на берег, не в состоянии унять сердцебиение и прогнать туман из головы. — Скажи, Чонгук-и, — Юнги шепчет хрипло, продолжая опалять дыханием ухо, — а раньше ты с кем-нибудь целовался? — Было... Пару раз. Довольно давно и чисто из интереса. Но после тебя я сомневаюсь, что это можно назвать поцелуями, это было слишком противно. Целовать тебя мне нравится несравненно больше.       Чонгук улыбается, едва справляясь с тем, чтобы удержать себя в нормальном состоянии, а не превратиться в быстро испаряющуюся лужу. Он видит, как глаза Юнги сверкают недовольством, и не даёт ему возможности превратить это в очередную стену между ними, захватывая нижнюю губу парня зубами, чтобы слегка оттянуть, а после пройтись по ней языком. Этого хватает, чтобы Мин забыл о прошлом и вернулся к настоящему.       Чонгук уходит домой довольный и счастливый очень поздно вечером, пока такой же довольный Юнги мысленно соглашается с тем, что было бы огромной ошибкой с его стороны упустить этого мальчишку. Одними только поцелуями он вызывает внутри такое удовольствие, которое парень никогда и ни с кем не испытывал раньше. Ради этого стоит даже поторговаться с самой Судьбой, лишь бы как можно дольше наслаждаться этой наивной отзывчивостью и смущенной уверенностью Чонгука. Юнги хочется быть с ним рядом, и это чувство настолько приятное, насколько и новое для него. Он не может теперь просто отступить. О нет, он будет бороться за свое счастье так, как это было два года назад, когда слепая вера упрямо взращивала свои цветы в душе Мина. Теперь же эта вера обрела зрение, и единственное, что заставляет его двигаться вперёд и возвращать к жизни эту давно забытую веру — Чонгук. Юнги чувствует, что готов ради него на все. И теперь безразлично, чувства это или всего лишь связь; пока им вместе так хорошо, это нельзя упускать. А ведь если Судьба позволила им это почувствовать, значит, у них есть шанс.