Время на двоих

      Вечер вторника вновь приводит их в «Красный Ворон» под предлогом совместного выступления. Изменяя своей традиции, Юнги пропустил понедельник для их подготовки и договорился с владельцем перенести «шоу». Волнения в разы меньше, чем в прошлый раз, предвкушение заполняет каждую клеточку тела. Юнги накануне тщательно просмотрел все свои песни, выбирая ту, которая по настроению больше всего подходила ему. Чонгук песню одобрил, наградив Мина десятками восхищённых взглядов. В этот раз они репетировали вместе, обсуждая лучшие и худшие моменты, и что лучше изменить. Без споров, естественно, не обошлось, но в итоге результат пришелся по вкусу обоим.       То, что этим вечером посетителей кафе ждало нечто особенное, быстро разнеслось по залу. Все вроде заняты своими делами, но то и дело с разных сторон было слышно о том, что сегодня снова выступает тот самый нашумевший дуэт. Так что когда парни появляются, все взгляды моментально обращаются к ним, от чего Чонгуку становится очень неуютно. Юнги к такому привык, ведь тоже самое происходило, когда он только начал играть здесь. Ощутить это снова оказалось приятно.       Парень уверенно направляется к фортепиано, давая Чонгуку время настроиться. Самое сладкое снова оставляют напоследок, и количество зрителей только увеличивается, так как никто не спешит уходить, а новые посетители, узнав о происходящем, решают подождать и увидеть то, что так волнует остальных. Чон начинает нервничать все больше, но от позорного побега его останавливает Юнги, который, Чонгук знает, надеется на него. Он пытается успокоиться, отодвинуть весь этот народ от себя подальше в мыслях и сосредоточиться на предстоящем исполнении. И вновь: глаза в глаза, темная бездна и лишь они вдвоем на весь чёртов мир. Песня покоряет если не всех, то уж точно большинство зрителей, и Чонгук ловит улыбку Мина, когда они вместе уходят прочь. Из друзей в этот раз только Чимин и Тэхен, которые тут же бросаются хвалить парней за прекрасное выступление. Даже владелец заведения искренне удивлен таким успехом и вручает им небольшую премию в качестве поощрения. Чимин приглашает их вместе посидеть за столиком, но, не выдержав и пяти минут, ссылается на дела и утаскивает Тэхена прочь. — Это что, нам организовали свидание? — Юнги недоверчиво переводит взгляд на Чонгука, поджимая губы. — Очень похоже на то, — парень кусает внутреннюю сторону щеки и прячет глаза за челкой. Он и сам не ожидал такого от друзей. — Если хочешь, мы можем просто уйти. Домой. Или куда-нибудь ещё. — Не хочу. Почему бы нам не использовать возможность оплаченного ужина от твоих друзей? — Мин подмигивает, и Чонгук заметно расслабляется. — Эй, ну хватит так переживать из-за того, что что-то пойдет не так. Делаешь меня каким-то монстром, который сожрёт тебя за любой промах. — Прости, — он неуверенно улыбается и берет в руки стакан с водой, лишь бы чем-то занять себя. — Просто мне хочется, чтобы все было как можно лучше. — Поверь, все именно так и есть. Лучшего не пожелаешь, потому что как раз ты и есть то лучшее.       Стакан чудом остаётся цел, падая всего лишь на стол, но Чонгук слишком удивлен услышанным, чтобы обращать внимание на воду, которая уже подобралась к его джинсам. Он смотрит на Юнги и не может понять, ослышался он или это шутка. Разве мог Мин за это время почувствовать настолько сильное нечто, чтобы вот так говорить? — Чонгук, отомри. Если ты так воспринимаешь просто слова, как ты ещё не сдох от поцелуев? — Парень откровенно забавляется, и Чонгук понимает все. Всего лишь небольшой флирт. Он тихо смеётся, вспоминая наконец-то о наличии салфеток. — Помочь? — Не надо, спасибо. Ты не перестаешь меня удивлять, — Чон мотает головой и ярко улыбается, поднимая взгляд. — Если я узнаю́ все больше твоих новых сторон, значит, я на правильном пути. — Собираешься дойти до конца? — Юнги спрашивает в шутку, но тут же напрягается. Конец не так уж далек. — Конечно. И даже больше.       Он не уточняет, что имеет в виду, но Юнги понимает, от чего ростки надежды тянутся ввысь все сильнее. Каждый из них хочет верить в то, что они смогут договориться с Судьбой и остаться вместе. И если чувства Чонгука видны как на ладони, получается, что все зависит от Юнги? — Если все пойдет наперекосяк... — Значит, я плохо старался. Хён, я знаю, что чувства не возникают ниоткуда. Это всё ещё зависит от нас обоих. И просто... Давай постараемся? — Чем я сейчас по-твоему занимаюсь? — Юнги деланно возмущается, хмурится и демонстративно принимается за еду. Этот мальчишка такой искренний и упрямый, Мин просто не имеет права сомневаться. Они смогут. — Ешь давай, если грохнешься в обморок из-за пережитого волнения и недоедания, я тебя ведь не дотащу до дома, гора мышц. — Слушаюсь, сэр, — Чонгук тут же присоединяется к поглощению еды, время от времени бросая взгляд на Юнги. Их столик в самом углу, будто скрывает их ото всех, позволяя даже среди шумной толпы побыть только вдвоем на весь мир. Они обсуждают выступление, и даже когда выходят на улицу, Чонгук продолжает с энтузиазмом описывать, насколько это оказалось круто. Не сговариваясь, оба решили прогуляться улицами города, прощаясь с уходящим солнцем и шагая навстречу ночи. Юнги большую часть времени всего лишь слушает восхищенные рассказы младшего, иногда закидывая удачные вопросы для продолжения этого монолога. Мину, как оказалось, очень нравится слушать голос этого мальчишки, угадывать его интонации, перенимать эмоции через слова. А тот, если и замечает, что Юнги ничего не говорит, то даже виду не подает, увлеченно погружаясь в свои мысли. Старший не замечает, в какой момент чужая ладонь касается его собственной, слишком поздно ощущает, как пальцы переплетаются, и, кажется, так и должно быть, хотя бы потому, что ему тут же становится тепло, будто невидимое одеяло опускается на плечи. Чонгук ничего не замечает — или всего лишь делает вид, украдкой бросая короткие взгляды на сплетённые руки и тут же отворачиваясь, чтобы спрятать довольную улыбку. — Спасибо тебе за этот вечер. И вообще, за все, — Чон смотрит на парня напротив, не в силах отвести взгляд. Под покровом ночи не видно, как предательски краснеют кончики ушей от того, что он позволяет себе такие прямые открытые взгляды, когда их руки всё ещё соединены, а сердце так и норовит выскочить из груди. — Тебе спасибо. Вообще за все, — кажется, повторение одних и тех же фраз входит у них в привычку. Юнги делает это специально и ухмыляется, когда хватка на руке становится крепче, а дыхание сбивается совсем немного, почти незаметно, если не следить. Но Юнги следит. За каждой реакцией. Насыщается чужими эмоциями, впитывает их, запоминает и бережно откладывает в новенькую яркую коробочку у себя в голове с именем Чонгука на крышке. Необычное чувство, но от того не менее будоражащее.       Он тянется свободной рукой к непослушным волосам мелкого, который на деле-то совсем не мелкий. Видит, как глаза напротив закрываются от прикосновения, как дрожат ресницы, и появляется на лице широкая улыбка. Вторит этой улыбке, резко придвигаясь и оставляя на губах лёгкий поцелуй. Юнги нравится, как у Чонгука перехватывает дыхание, как он тянется следом, желая получить ещё, вцепляясь пальцами сильнее в чужую ладонь, все ещё не до боли, но отчаянно и жалобно. Юнги нравится Чонгук, и он полностью принимает этот факт, вновь накрывая чужие губы своими, втягивая в нежный поцелуй. А у Чонгука перед глазами звёзды, планеты и целые вселенные, эмоции захлестывают, и то ли утягивают на дно, то ли подбрасывают в небо, бросая из крайности в крайность. Ему хочется кричать о том, что он влюблён. Любит так, как и мечтать не смел, этого человека, в котором столько разных сторон и столько много преград вокруг. Но имеет ли он право уже сейчас говорить такие слова? Не станут ли они пустым звуком, только сорвавшись с губ, мимолётным порывом и навязанным чувством? Чонгук не знает и решает повременить с признаниями, наслаждаясь тем, что у него сейчас есть. — Пойдем, принцесска, я отведу тебя домой и подарю ещё один поцелуй, как в самых романтичных фильмах, — Юнги смеётся, когда Чон тут же недовольно морщится. — Что, не нравится перспектива? — Сравнение не очень, а перспектива отличная, — парень тоже смеётся, не выпуская чужую ладонь, когда они возобновляют свой путь. — Никогда бы не подумал, что меня могут сравнить с принцессой, — он фыркает и трясет головой, отгоняя нелепые картинки из мыслей. — Если ты будешь каждый раз так забавно реагировать, я стану первым человеком, который будет звать тебя так. — Умоляю, не надо, — глаза Чона становятся огромными и в них даже мелькает ужас от такого предположения. Мин снова не может удержаться от смеха, отмечая про себя, что этот мальчишка хорошо влияет на его настроение. — Хорошо. Малыш тебе нравится больше? — он приподнимает бровь, когда Чонгук отводит взгляд, шумно втянув воздух. — Нравится, — почти неслышным шепотом, пронизанным смущением и удовольствием. Юнги ухмыляется, довольный, и к самому дому Чонгука они идут молча, погруженные каждый в свои мысли друг о друге. Обещанный поцелуй немного затягивается, потому что Чонгук не готов так быстро отпускать парня, а кто Юнги такой, чтобы отказывать, когда самому хочется продлить происходящее? Яркая луна озаряет их фигуры, тишину ночной улицы прерывает лишь их дыхание, и Чон хмыкает, отрываясь наконец от чужих губ. — Я даже не мог себе представить такое, когда мечтал быть ближе к тебе, — он тихо смеётся, отступая на шаг и не поднимая головы. — Ты был таким недосягаемым. А когда пришел на мой день рождения и тут же ушел, у меня было столько уверенности и решимости добиться своего, но даже тогда я не думал, что однажды, спустя совсем немного времени, мы будем стоять и целоваться под луной. — Уверен, если бы ты знал об этом, то непременно сошел с ума от счастья. И боюсь, что в прямом смысле, — Мин фыркает, отмечая, что Чонгук все ещё не решается отпустить его руку. — Мне и сейчас кажется, что я схожу с ума от тебя. Постоянно. Каждую минуту, когда ты рядом. — Кто бы подумал, что ты такой романтик. — Кто бы подумал, что тебе такое нравится.       Юнги снова фыркает, закатывая глаза, и мягко освобождает свою ладонь из цепкого плена чужих пальцев. — Спокойной ночи, Чонгук-а.       Он притягивает к себе те самые пальцы, что так отчаянно за него держались, и оставляет лёгкий поцелуй на костяшках, замечая чужую дрожь. Действительно, кто бы подумал, что ему будет такое нравится. Но, кажется, Чонгук меняет в его жизни все, и Юнги уже ничему не удивляется.

***

— Ну и как ваше вчерашнее свидание? — Чимин бесцеремонно приземляется на диван рядом с Чоном, даже не пытаясь скрыть свою заинтересованность. — Предатель, ты мог хотя бы предупредить, — младший сверкает злым взглядом, от чего Чим даже теряется. — Только не говори мне, что это каким-то волшебным образом помешало развитию ваших отношений. Я тебя ударю. — Не помешало. А ты, как я вижу, решил подсобить? — Чонгук не может долго притворяться недовольным, когда все внутри бурлит от восторга, поэтому улыбается и получает в ответ такую же улыбку. — Я просто жду, когда вы уже потрахаетесь. Мне жутко интересно, кто из вас будет сверху, — парень смеётся, за что получает подзатыльник и начинает хохотать громче. — Не надейся, что я тебе об этом расскажу, — Чон фыркает и присоединяется к другу, когда тот пытается прекратить смеяться и состроить недовольную мордашку. Выглядит он при этом весьма комично. Но затем его выражение резко меняется и он отводит взгляд, вдохнув. — Слушай, я тут нарыл кое-что... — Что? Это касается нашей связи? — Чонгук подаётся ближе, не зная, чего ожидать от такой странной перемены в поведении друга. — Да. В общем, ты ведь запал на Юнги раньше, чем ваша связь установилась. Твои чувства росли, вплетались в нее, укрепляли с твоей стороны, и это немного изменило ее. Теперь в случае смерти Юнги, умрёшь и ты, — Чимин поджимает губы и сжимает руки в кулаки на коленях, и смотрит решительно и упрямо на Чонгука. — Вы просто обязаны доказать свою искренность друг другу. Обязаны, слышишь? Я понимаю, что это все время было серьезно, но, уж извини, ты мне ближе Юнги, как бы это не звучало, хотя я на самом деле не хочу терять вас обоих, узнав его лучше. И просто... — Эй, Чим, притормози, — Чонгук мотает головой, откидываясь на спинку дивана. — Я все равно даже не допускаю возможность проигрыша. Все это время я думал, что в будущем не будет никакого смысла в моем существовании без него. И в любом случае, я сделаю все возможное, ради Юнги. — Уверен, что Юнги сделает ради тебя тоже самое. Он так смотрит на тебя, будто ты центр его вселенной. Но это не отменяет того факта, что мне страшно за вас, парни. Вы либо станете действительно особенными среди особенных, либо не справитесь, как и большинство других пар. Единственный похожий на ваш случай закончился весьма печально. — У нас все равно уже нет выбора, разве не так? Как ты вообще нашел что-то? — Не только я так увлечен природой соулмейтов, — Чимин откидывается на спинку дивана, пожимая плечами. — Один мой знакомый делал целый проект на эту тему, копаясь в ней настолько глубоко, насколько мы с тобой даже представить не можем. Я попросил его скинуть мне этот проект, но так как он сейчас работает заграницей, у него не было времени исполнить мою просьбу. До вчерашнего дня. — Я больше удивлен тем, что этот проект не оказался в твоих загребущих ручонках сразу после того, как был закончен,— Чонгук недоверчиво приподнимает бровь, на что друг лишь фыркает и недовольно морщится. — Он отказался показывать свою работу всем без исключения. А сейчас у меня появилась веская причина, и я наконец-то добился этого. — А твой знакомый крепкий орешек, если смог устоять и не сдаться под твоим напором. Я-то знаю, как ты добиваешься желаемого, — парень улыбается, стараясь успокоить Чимина и отвлечь от волнения. — А давай сходим куда-нибудь? Как давно мы не отрывались вдвоем? Как в те времена, когда ещё я был ниже, чем ты. — Эй, не шути про мой рост! Наглец мелкий. Ух, я тебя щас...!       Он не заканчивает фразу, кидаясь на Чонгука, тут же выискивая слабые места и начиная щекотать. Младший же не отстает, вступая в эту битву, уворачиваясь от чужих рук, и смеётся, забывая обо всем. Все оборачивается победой Чимина, как это бывало всегда, а потом они вываливаются из квартиры, отправляясь на прогулку. Их будто переносит на годы назад, все предстает таким, каким было тогда, и в тоже время разница такая большая. Будто два мира соединились в одно, прошлое и настоящее в одном флаконе. Все плохое отошло на второй план, в их уютном мире, где только они вдвоем, остались лишь хорошие воспоминания и радостные эмоции от общения друг с другом.       Друзья гуляют по знакомым улицам, заглядывают в любимые заведения только для того, чтобы тут же вспомнить о том, что недалеко продаются божественные булочки или нереально вкусные напитки, и выбежать из очередного наполненного людьми помещения, спасаясь очередным бегством и загораживаясь от остального мира очередной глупостью, которая кажется самой остроумной и самой смешной. Животы уже болят от смеха, ноги — от долгой прогулки, а щеки от улыбок, которые отказываются пропадать с лица. Оба позволяют себе забыть ненадолго обо всех тревогах, побыть свободными, счастливыми и просто детьми.       Действительность даёт о себе знать неожиданным «придешь сегодня?» от Юнги. Чонгук улыбается ещё шире (хотя, казалось бы, куда уже?), и действительность оказывается такой же приятной, но все же более неизвестной. — Давай, поспеши к нему, — Чимин тоже улыбается, даже не заглядывал в телефон, наперед зная, кто написал. — Ты скажешь об этом? — Да, — Чон пожимает плечами и трясет головой, от чего непослушные волосы, которые решили в этот раз остаться кудрявыми, падают на глаза. — Так будет лучше, я не хочу ничего скрывать. Но мы справимся. — Я знаю.       Парни прощаются и Чонгук спешит в направлении уже такой знакомой квартиры. По дороге заглядывает в одно из тех заведений, из которых недавно убегал с Чимином, и покупает вкуснейшие пирожные и кофе. Юнги встречает его мягкой улыбкой и тут же вырывает из рук кофе, когда понимает что это. Чон смеётся и проходит внутрь, машет Намджуну в ответ и прячет купленные сладости от Хосока, который тут же дуется. Но вскоре их оставляют наедине, и Юнги вновь зовёт его поближе к пианино. — Как насчёт ещё одного урока? — Его глаза хитро блестят и Чонгук внезапно смущается, но все равно придвигается поближе. — Лучше сыграй мне что-нибудь. — Ладно, слушай, — парень кивает, задумывается на несколько мгновений, а затем заставляет Чона в удивлении замереть, услышав такую знакомую мелодию. Юнги решил отплатить ему той же монетой, сыграв ту самую песню Троя, которую Чонгук недавно пел для него. Он сам не замечает, как начинает подпевать, прикрывая глаза и наблюдая из-под ресниц на Юна. Ему все больше и больше нравится проводить свое время вот так, рядом с человеком, который как никто умеет удивить и подарить радость всего лишь несколькими словами. Мелодия сменяется более веселой и младший улыбается, показывая движениями руки, как мелодия то поднимается в тональности, то опускается. Не зная слов он вставляет небольшие отрывки из «на-на-на» и добавляет «оуу еее» в конце, а Юнги не может сдержать смешок, наблюдая за этим. — Ты превращаешь классику в непонятное нечто. Тебе должно быть стыдно. — Тебе ведь понравилось все равно, — Чонгук фыркает и придвигается ещё ближе, положив голову на чужое плечо. — Я вдохнул в это произведение новую жизнь! — Скорее, ты безжалостно прервал эту жизнь, не оставляя и шанса, — Юнги поворачивает голову, оставляя поцелуй на макушке прижавшегося к нему парня. Касаться друг друга становится некой необходимостью, расстояние хочется свести на нет, чтобы чувствовать друг друга и знать, что они есть друг у друга. — Я тоже могу умереть, — Чонгук шепчет почти неслышно, отстраненно, но старший слышит. Не может не услышать. — Что? — Он отрывается от Чона, смотрит недоверчиво, впиваясь пальцами в чужие плечи до боли, не контролируя себя. — Как это? — Моя влюбленность в тебя до укрепления связи немного изменила ее суть. Если умрёшь ты, то и я тоже. — Это точно? Откуда такая информация? — Такой случай уже был. Твои чувства проявляются постепенно, растут, мои же после двадцатилетия рухнули на меня в полную силу, потому что успели проявиться намного раньше. — Чем закончился тот случай? — Юнги напрягается, наперед догадываясь о том, какой исход был у той пары. — Они умерли.       Наступает тишина, когда в голове старшего мелькает столько противоположных мыслей, что он даже теряется. Но затем он приближается к Чонгуку и шепчет прямо в губы: — Я не позволю тебе умереть.       И это обещание отражается в его глазах кипящей лавой, обжигает губы поцелуем и Судьба принимает его, как и Чонгук, который поддается напору, впитывает отчаяние Юнги и позволяет поверить в то, что у них все будет хорошо.