Heroes and Villians

Пропал Радагаст той же ночью, наутро, когда папа, проснувшись, снова принялся громко удивляться, как же у них получилось заплутать в каком-то чахлом лесочке, а не, например, в заброшенной шахте или в специально сооружённом для испытаний путников лабиринте. Дядя, вернувшись откуда-то, напомнил, что, во-первых, заброшенных шахт и лабиринтов на их пути нет в принципе, а во-вторых, они решили, что без испытаний их путешествие всё равно не обойдётся. Затем, будто спохватившись, дядя сообщил, что Радагаст, кажется, уже покинул отряд, как и ожидалось, согласно его роли в отряде. После этих слов Назгуль, пока папа не принялся усиленно думать вслух, что же им делать дальше, показала отряду якобы найденную “там… у куста” сумку Радагаста, старательно изображая огорчение. Точнее, она его даже не изображала: Назгуль в самом деле сильно расстроило, что Радагаст исчез так быстро, можно сказать сразу, как только отдал ей сумку с зельями. Зельями пользоваться Назгуль не умела, вернее, умела, но в теории: она много читала, какая травка и какой сбор могут помочь от разных болезней, но применять их на ком-то ей пока не доводилось и потому Назгуль очень, просто очень боялась навредить своим лечением! Отдавать дар Радагаста, впрочем, она не собиралась ни папе, ни дяде, помня, что Радагаст сказал, прежде чем уйти. Правда, к сумке Радагаста никто не выказал интереса. Всем словно было безразлично, что же ушедший спутник оставил им. Назгуль, решив, что отряд уверен, будто она знает, как пользоваться потерянной сумкой Радагаста (точнее, подаренной, о чём никто, кроме неё, не знал), предупредила, она не знает, какие травы нужно добавлять в рыбу, чтобы избавиться от надоевшего всем вкуса. На её слова отреагировал лишь папа, хмыкнув, что Музыкант теперь будет травиться подножным кормом чаще, чем до исчезновения Радагаста. Музыкант, услышав Назгула, почему-то покраснел и, достав из поясной сумки сушёную рыбу, стал яростно её жевать. Назгуль, решив, что отец имел в виду её слабые знания в целебных травах, глубоко вздохнула, сдерживая огорчение и, отойдя в сторонку, решила предаться печали, заодно изучив оставленные ей снадобья и не видя, как кто-то в отряде настолько бурно, как Музыкант, перекусывает рыбой. К счастью, к каждому оставленному снадобью и сбору Радагаст приложил небольшие заметки, для чего они нужны и в каких случаях их необходимо применять, и это Назгуль очень обрадовало. Может, дары Радагаста и не пригодится в пути, но, когда отряд, наконец, куда-то доберётся, записи и травы можно будет изучить внимательнее, чтобы разбираться в них и без заметок Радагаста. Ведь в жизни, как Назгуль уже поняла, может пригодиться всё. Пока она сидела и разбирала записки, Назгул принялся рассуждать, что они, кажется, не знают, как выбраться из леса, а помощи ждать неоткуда, ведь их маг пропал, а волшебного государства, где мудро правит не менее волшебная владычица, способная указать им дорогу, он не знает. Дядя, кашлянув после этих слов, сказал, почему-то сдерживая усмешку, что зайти в подходящее под шаблон место они пока могут, но ответа не получил. Папа, сразу после реплики брата вспомнив, как рисовал карты, когда вместе с Рыбаком и Музыкантом ходил за изобретением Светлых, с которого всё и началось, решил ориентироваться хотя бы по ним, сокрушаясь, что краски уже успели выцвести. Музыкант мрачно жевал рыбу. Назгуль, почувствовав, что ужасно проголодалась, взяла из поклажи два пирожка, до сих пор сохранявших свежесть и аромат, и отошла ещё дальше от стоянки, сама не зная, почему. Наверное, чтобы найти растение, в которое можно завернуть пирожки, чтобы ослабить вкус рыбы и не навредить себе. Конечно, пирожки можно было и не есть, а скормить, к примеру, какой-нибудь зверюшке… Но Назгуль, вспомнив, как Радагаст учил их сначала узнавать, чем питается животное или птица и лишь потом кормить, задумчиво отошла ещё дальше в лес. Заблудиться она не боялась — папу было слышно на очень больших расстояниях и умолкать он пока не собирался. Скоро Назгуль, даже не ожидая этого, дошла до яблони. Это точно была яблоня, Назгуль не успела забыть историю каннибала, показанную по изобретению Светлых и как тщательно перевоспитавшийся каннибал сажал яблоневые сады, показывая корни, стволы, веточки, а затем цветы, едва завязавшиеся, а затем начинающие расти и зреть плоды… На найденной ей яблоньке плоды уже начинали зреть, что было понятно даже Назгули, знавшей о яблоневых садах лишь по картинкам в книгах, по той истории перевоспитания злодея и немножечко от Рыбака. Тот ещё предупредил её, что не все яблоки можно есть сразу с ветки: какие-то сорта лучше было пускать на варенье и прочие сладости, а некоторым сортам требовалось дозревание до лучших вкусовых качеств уже в хранилищах. Тогда Назгуль очень впечатлилась этими рассказами и пообещала себе узнать, какие же это сорта и не собирались ли хоббиты высадить подобные яблоки, но за случившимися дальше делами планы забылись. Сейчас ей просто хотелось есть и, подобрав парочку опавших плодов, Назгуль тут же откусила почти половину одного, не думая о сортах и дозревании в закромах, настолько хотелось чего-то совсем-совсем не рыбного. Рыбу есть Назгуль уже почти не могла. Правда, почти сразу она сморщилась от кислоты, наполнившей рот, однако, не выплюнула, а, сдерживая выступившие от ядрёного вкуса слёзы, принялась тщательно пережёвывать добычу. Хотелось есть. Ох, как хотелось! И кислота, пожалуй, была не так ужасна, просто неожиданна. Пережёвывая второе яблоко, Назгуль услышала шаги, а затем и заметила, как справа к ней кто-то подходит. Ничего удивительного в этом не было: наверняка здесь странствовали и другие путники, кроме их отряда, из леса, наверное, ещё не убежал Радагаст, а в самом лесу, видимо, обитал кто-то, кроме зверюшек… Думая, что её нашёл кто-то из их отряда и теперь тоже хочет яблочко, Назгуль обернулась… ...И увидела того самого их гостя, который пел про шарманку и ел всё! От неожиданности Назгуль ойкнула и чуть не поперхнулась яблочком. — Приветствую, прекрасная дева! Знали бы вы, как я рад снова встретить вас! — сказал тот и широко улыбнулся, как тогда, когда пришёл к ним и начал распевать песни, не забывая с аппетитом ужинать. И обедать. И завтракать… Пока, откланявшись, не покинул их, продолжив, наверное, своё кулинарное путешествие. — Зздрасьте, — пробормотала Назгуль, заметив, что гость смотрит на неё и, вероятно, чего-то от неё ожидает. Молчать было бы невежливо и огорчать этого неожиданного знакомца ей не хотелось. Ведь он не сделал ничего плохого, чтобы им пренебрегать! Но вдруг тот споет ей?! Пожалуй, на такое приключение Назгуль не рассчитывала… Может, поболтать с ним о погоде или попросить его помолчать? И тут Назгуль осенило! — Вы голодны, да? Хотите, я пирожок вам дам? Даже… даже два пирожка! — быстро-быстро проговорила она и протянула своему внезапному собеседнику пироги с рыбой, которые до сих пор держала в руках, не решаясь выкинуть и тем более съесть. — Они вкусные, они очень-очень вкусные! Особый рецепт, долго сохраняющий свежесть в дороге! Вы не бойтесь, там яда нет! Если хотите, докажу... Внезапно встреченный знакомец, продолжая широко-широко улыбаться, к большому счастью Назгули, не отказался от предложенного кушанья. — О, что ты, разумеется, я доверяю тебе! — и лёгким движением, наконец, взял у Назгули предложенное угощение. — Ах, спасибо, спасибо, спасибо, добрая девушка! — почти пропел он и тут же откусил от пирожка. — Пироги твои — настоящее объедение! За такое угощение проси, чего хочешь! Хочешь — сказку, хочешь — песню… Песни от их внезапного гостя Назгули не хотелось. Совсем не хотелось. Но, раз дело повернуло таким образом, может, тот поможет им выйти из леса и сразу добраться до цели? Ведь он наверняка знает дорогу туда! Назгуль решила не медлить, вдруг он запоёт, не дождавшись ответа? — А можете сказать, где тут ПЦ, тот самый, который Продюсерский Центр Мага? И как попасть туда? Если знаете, конечно. — спросила Назгуль, не без удовольствия наблюдая, как знакомец с аппетитом жуёт пирожки (ведь их не пришлось жевать ей!) и, подумав, добавила. — Если хотите, я вам за это ещё пирожков дам. И рыбы. Вяленой. Или сушёной. Или и такой, и такой… Собеседник, звонко и громко рассмеявшись, кивнул ей, заодно и рукой махнув, словно показывая, насколько нетрудно ему сообщить кому-то эту информацию и насколько это знание не тайное. — Ой, ну это просто! Значит, отсюда идёшь прямо, находишь самую торную дорожку — вот отсюда, от яблоньки этой, видела же, откуда я пришёл к яблоньке — и так до тракта идёшь! А на тракте до указателя, просто иди и найдётся, до школы искусств и до продюсерского центра мага, мол, столько-то миль, там не так долго идти осталось! Если вздумают не пускать, скажи о моей рекомендации! — и, снова рассмеявшись, вложил Назгули в руку кусочек пергамента и, громко крикнув “удачи!”, моментально куда-то умчался, словно исчез. — А… а балык? — удивлённо пробормотала Назгуль вслед тому, вертя в ладони подарочек гостя и думая, не нужно ли ей после этой встречи принять радагастово драже от мороков. Кто знает, может, яблоки, что она ела, были не просто яблоками, а чем-то другим, волшебным и заговорённым Светлыми от Тёмной братии?