Heroes and Villians

Но увидев сосредоточенные лица Назгула, и Мага, Назгуль передумала уходить. Не из страха, страшно ей не было. Почему-то Назгуль чувствовала, катастрофы сегодня не случится. Ну может Маг, когда ему надоест, устроит дождь, чтобы публика разошлась. Правда, Назгуль не знала, возможно ли подобное чудо в ПЦ, но её оно бы точно не удивило. Положа руку на сердце, её бы не удивил даже дождь из грибов или яблок, на случай, если публика к тому моменту уже проголодается и ему не захочется её разгонять. Но публика не собиралась расходиться. Назгуль понимала их. Сложно покинуть место, где может произойти нечто неожиданное, даже абсолютно неожиданное! — Не знаешь, почему папа Мага поймал? — шёпотом спросила она у Музыканта. — Ну… — Музыкант явно смешался. — Он же сказал, Магу не верит. И не понимает, почему концерта нет до сих пор. — Но он уже не раз говорил Магу что не верит ему и ни за что не сдастся, — Назгуль задумалась. — Скажи, может, папе стало обидно за сотрудничество брата с ПЦ? Нет, я понимаю, ему горько и обидно, я тоже огорчена предательством дяди, но зачем Мага за пуговицу хватать? Музыкант пробормотал что-то, похожее на “наверное… наверное скоро ты узнаешь… узнаешь что-то…” и почему-то хмуро вздохнул. Наверное, от переживаний, что ничем не может ей помочь и развести Мага и Назгула в разные стороны, чтобы завершить это странное и непонятное действие. Может, Музыканту хотелось рассказать Назгули о возможных планах Назгула, но он наверняка уже понял, с какой внезапностью и скоростью планы соратника могут поменяться. Назгуль подумала, что очень солидарна с Музыкантом, хоть тот пока ни о чём ей не рассказал. Ничего не менялось. Собравшиеся тихо переговаривались, метельщик время от времени впадал в задумчивость и что-то чиркал на своих листках, гномы зашарили по карманам в поисках трубок, харадец достал из кармана флягу, суровые мужчины сохраняли своё мрачноватое спокойствие, Лекарь с любопытством смотрел на Мага и Назгула, явно пытаясь понять, как и чем их лечить, если они не прекратят своё непонятное стояние. Назгуль знала из книг и летописей, у врачей и не только врачей достаточно часто бывают профессиональные искажения. Правда, сейчас самой Назгули очень хотелось отыскать в сумке Радагаста волшебное средство, способное вывести и папу, и Мага из неожиданной борьбы характеров. Куда она может привести, Назгули очень не хотелось представлять, особенно со своим богатым воображением. — Когда же это кончится, — тихо пробормотала она. Словно отвечая на её отчаянные слова, откуда-то кубарем вылетел юный, одетый по умбарской моде орчонок и отчаянно жестикулируя, почти подлетел к Назгулу и Магу. Оба почему-то обернулись на его несвязное, но довольно громкое бормотание. Назгуль, хоть и слышала орчонка, не могла понять, что же говорит этот нежданный глашатай, но с неким злорадством заметила, что и Маг, и отец в самом деле задумались над сказанным. Маг, как показалось Назгули, пытался что-то передать через орчонка. Однако тот отчаянно мотал головой и показывал на часы, болтающиеся на его худом полудетском запястье. Маг, кинув странный взгляд на Назгула, отошёл в сторону толпы, поближе к суровым мужчинам и о чём-то с ними заговорил. Орчонок шмыгнул обратно, Назгул, довольно потерев руки, быстро ретировался к кленовой аллее, видимо, чтобы навестить найденного им нового Гендальфа. Маг однако, не обратил внимания на уход соперника, продолжая беседовать с соратниками, указывая им на фонтан и на тропинку, по которой сюда прибегал орчонок. — Кажется, сейчас нам что-то скажут, — сообщил Музыкант. Так и оказалось. Нацепив широкую дружелюбную улыбку, Маг оглядел собравшихся и, разведя руками, сказал, что троллиха, оказывается, ежедневно в это время прогуливается до фонтана от своей милой хижины, откуда, кажется, передумала переселяться. — Я пытался попросить убедить её изменить маршрут сегодня, раз мы нестати собрались здесь, — конечно, улыбка Мага после этих слов стала ещё шире, — но потерпел неудачу, чему нисколько не огорчён! Её ждёт новая песня от нашего скромного и ужасно талантливого автора! — Маг кивнул на метельщика, немедленно начавшего лихорадочно перебирать листки. — Троллиха совместит приятное с приятным, как и все мы! Мы услышим её новую песню раньше всех в Арде! Публика — и гномы, и харадрим и рохиррим, — вежливо покивала Магу и начала расходиться, оставив на местах лишь орчонка, Мага и суровых мужчин, не считая удивлённой Назгули и Музыканта рядом. Уходить Назгули пока не хотелось. Всё звучало гладко и ладно. Но ужасно неубедительно! Назгуль не верила, что не Маг приказал орчонку через какие-то свои неведомые каналы прийти на место его встречи с Назгулом и наплести какой-нибудь ерунды, чтобы отвлечь противника и собравшихся на место беседы. Орчонок, видимо, не был готов к приказу и придумал, что придумал. Или приказал не одному орчонку, но и троллихе? — Он потребовал попросить троллиху прогуляться, чтобы прогнать папу? — поинтересовалась Назгуль у Музыканта. Троллиху она не знала, но поверить в гуляющую по красивым аллеям троллиху было сложно даже в нынешнем изменившемся мире. — Нет, — сразу ответил Музыкант. — Метельщик правда её автор, а она правда каждый день гуляет здесь. Кого хочешь спроси. Думаешь, Назгул бы ушёл, если бы его хотели изгнать? У них бы ничего не вышло. — Но… но тогда почему папа поймал Мага здесь, зная, что троллиха прогуливается, не меняя… ну… маршрута, траектории? — удивилась Назгуль. — Как-то странно получается… Музыкант что-то неразборчиво пробормотал. Назгуль, поняв, что снова не понимает совершенно ничего, неожиданно захотела снова написать Рыбаку и поделиться некоторыми мыслями. Пообещав Музыканту заглянуть попозже, Назгуль, не дожидаясь троллихи, пошла к себе.