Построить счастливое будущее

Знаете, я очень благодарен Гермионе, которая привезла меня сюда — в небольшой городок, находящийся на краю мира. Не знаю, что бы происходило со мной в Лондоне, но я уверен, что меня бы уже не было в живых. Оливер стал одним из самых близких для меня людей, а он признался мне как-то раз, это был конец июля, что он очень одинокий человек, который раньше не желал сближаться с людьми. А тут появляется сломленный мальчишка, который открывает свою душу почти незнакомому человеку. И не важно, что он врач, доктор, для него это значит многое. На следующий день, после моего рассказа о Северусе, Оливер предлагает мне подписать магический договор о неразглашении, потому что я рассказал ему то, о чем не знает никто. Он хотел, чтобы я был уверен в нём, чтобы я мог ему доверять. Но я отказался, попросив лишь одного — держать это в тайне. И тогда он обнял меня, просто осторожно прижал к себе, не говоря ни слова. В тот момент мне показалось, что я нашел последний осколок своей души. Это было почти такое же ощущение, когда я обнимал Сириуса. Думаю, мне просто не хватало родительского тепла, а Оливеру не хватало близкого человека, потому что за это лето он стал для меня вторым отцом. Но обо всём по порядку. В следующий раз Гермиона приехала проведать меня в начале июля. И, конечно же, после долгих объятий и слов о том, как мы скучали, она поспешила остаться наедине с моим доктором. Конечно, моя милая Герми, я её понимаю, она просто беспокоится обо мне. Но мы с Оливером еще в тот раз договорились, что моим близким, да и тем, кто из Магического Лондона решит разузнать, куда делся Герой, мы будем говорить, что я нахожусь на лечебном отдыхе, а в отчете о лечении он предложил написать «Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)». Это никого не удивит, а то, что у меня случаются приступы, когда я не контролирую себя, то об этом никому знать не нужно, а то запрут меня где-нибудь в закрытом отделении Мунго. Ведь кому нужен опасный Герой, вдруг мне в голову взбредёт убить не себя, а кого-то другого, кто подвернётся под руку? Гермиона после разговора с Оливером явно была рада, и я её понимаю. Мы пару часов сидели на террасе, она рассказывала мне о том, что происходит дома, о родителях, о Роне и остальных друзьях. Что ж, у них продолжается жизнь, а я один чувствовал себя здесь, в доме Оливера, будто нахожусь в безвременье. И было немного странно слышать о далёком Хогвартсе, о Лондоне, о семье Уизли. Мне стыдно признаться, но я совершенно забыл о них, даже не скучал, а Герми приехала и напомнила, что помимо этого — есть другая жизнь. Потом она спрашивала меня, как я себя чувствую, не хочу ли вернуться, нормально ли мне живется с доктором Тейлором. О нет, я не желал покидать это место, потому что там, дома, мне всё будет напоминать о случившемся. И мой старый тёмный дом на Гриммо, Кричер, постоянно крутящийся рядом, я не хотел этого. Оу, вы бы видели, как была удивлена Гермиона, когда мы все вместе пошли обедать в столовую, а я улыбался Оливеру и называл его по имени, а он в ответ обращался ко мне просто Гарри. Я понимаю тебя, Гермиона, в самом начале я тоже думал, что доктор Тейлор — не тот человек, с которым можно подружиться. Она провела с нами весь день, после чего поспешила вернуться к родителям, пообещав в скором времени приехать снова. А моя жизнь продолжалась. И когда я впервые заговорил с Оливером о том, что хотел бы купить дом где-то недалеко от него, он в один миг стал серьезным и пригласил меня на террасу, где мы обычно проводили сеансы. Он спросил меня, почему я об этом подумал, почему я не хочу жить в Англии, и еще очень много этих «почему». А я просто чувствовал себя тут хорошо, а дождливый Лондон порядком надоел. Я рассказал ему, что там всё напоминает о случившемся, что тут меня никто не знает, а слава Героя мне порядком осточертела. Он поднёс сложенные лодочкой ладони к губам и несколько минут просто молчал, думаю, он подбирал нужные слова. И тогда он повторил мне то, что сказал еще в самом начале. У меня есть проблемы, и их нужно решать. От них не убежишь, они будут преследовать меня до последнего, поэтому я должен переступить через себя и вернуться домой. И я опять почувствовал себя маленьким мальчиком, начал жаловаться на темный дом, в котором я не ощущаю себя в безопасности, а Нора Уизли сразу отметается — я не хочу, чтобы меня настойчиво опекали или смотрели с жалостью. Тогда Оливер вызвал домовика, попросив того принести нам чай и сладости, мы дождались, когда всё будет готово, а я видел, что мой доктор что-то решает для себя. Ему потребовалось минут десять, после чего он заговорил. — Знаешь, Гарри, — начал мужчина. — Это очень странно, но я хочу предложить тебе помощь. — Но вы и так мне помогаете, Оливер! — я не понимал, о чем он говорит. — Ты прав, Гарри, но я хочу предложить тебе немного другое. Когда-то давно мне довелось несколько лет жить в Лондоне, я проходил там практику в маггловской клинике. Мне нравился этот большой и людный город, поэтому я подумал, что могу позволить себе съездить туда на недельку-другую. Я понимаю, только не перебивай, что я уже стал для тебя чем-то вроде якоря, моральным помощником, поэтому думаю, что тебе было бы намного проще вернуться домой с небольшой группой поддержки. — Оливер улыбнулся, делая глоток чая. — Я говорю про себя и Ямбо (это один из его домовых эльфов), мы могли бы тебе помочь заново привыкнуть к старой жизни. И я не говорил тебе, но когда-то в молодости я увлекался маггловским дизайном домов. Поэтому я хотел бы предложить тебе помощь в обустройстве твоего старого дома, ну и поддержать в случае чего. У меня просто не нашлось слов. Поэтому я плюнул на все нормы приличия, слишком быстро поднимаясь из кресла и сгребая Оливера в объятиях. Его предложение давало мне надежду, поэтому я согласился, особо не раздумывая. Только немного позже спросил, как я могу его отблагодарить за всю помощь. Он просто рассмеялся и сказал, что я могу это считать платой за его проживание в моем доме. Вот так и прошли два месяца моей жизни в Австралии: мы с Оливером и его знакомыми выезжали на экскурсии в другие города, посещали музеи, купались в море. Странно думать об этом, но это лето было самым захватывающим в моей жизни. Я никогда до этого не купался нигде кроме озера и речки, не ходил по музеям, не ужинал в дорогих ресторанах. Мы полностью обновили мой гардероб, купили новые мантии, а также множество маггловских костюмов, а свои старые вещи я просто выкинул. Вот в таких заботах приблизился и день моего рождения. Оливер поминутно расписал мой режим, поэтому даже в такой день мне не удалось дождаться полуночи, как обычно я это делал, самым первым поздравляя себя с днём рождения. А моё утро началось с какого-то странного шума, я медленно открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. За дверью кто-то тихо шептался и чем-то шуршал. — Я вас слышу, заходите! — Мне не удалось скрыть смешка, а люди за дверью на мгновение замолчали, и уже через несколько секунд комната заполнилась моими друзьями. Гермиона, Рон, Луна, Невилл и Джинни в ярких колпаках ввалились в спальню, громко крича поздравления. — А где Оливер? На лице всех, кроме Герми, отобразилось недоумение. Оказалось, что этот человек, который был уверен во всем, который с легкостью читал людей, решил, что сегодняшний праздник я должен провести в кругу своих близких друзей. Наивный, а он тогда кто? Этот день рождения, думаю, был самым лучшим в моей жизни. Никаких Дурслей, лишь самые близкие люди и гора подарков. От Рона и Джинни я получил набор разных прелестей для квиддича, я даже и не сомневался, что будет что-то такое. Гермиона вручила мне старинный фолиант по зельям, из-за чего у меня сердце на мгновение сбилось с обычного ритма. Неужели она заметила, что я начал серьезно увлекаться этим предметом? Я уже говорил, что Герми — умница, скажу и в этот раз. Луна подарила мне необычный браслет из голубых и зеленых камней, который должен защищать меня от мозгошмыгов, кто бы сомневался, но он очень милый. Невилл привез с собой небольшой цветок в миниатюрном горшочке, который питается эмоциями хозяина, прости, Нев, но, думаю, со мной он никогда не зацветёт. Я от души поблагодарил их, крепко обнимая каждого. Что бы я там ни думал о своей жизни, но друзья у меня просто прекрасные. Только вот Джинни пыталась всё уединиться и поговорить со мной, но я пока морально не был готов к этому, поэтому подал незаметный знак Оливеру, который после этого почти ни на шаг не отходил от меня, говоря моим друзьям, что я могу переутомиться, поэтому он должен следить за моим состоянием. Кажется, Рон и Джинни не поняли, о чем он, ведь как может Герой волшебного мира, победитель Воландеморта, переутомиться со своими друзьями? Они считали, что я тут отдыхаю, ведь дом Оливера выглядит почти как замок, тут есть домовики, ничего делать не нужно… Соглашусь с ними, ведь это так и выглядит, но я тут, к сожалению, не только для отдыха. День рождения прошел просто прекрасно, но к вечеру у меня очень сильно разболелась голова. Наверное, я отвык от внимания и шумных компаний, поэтому Оливер включил злого доктора, завершая вечер праздничным тортом и отправлением моих друзей к родителям Гермионы. Он уже и меня хотел отправить спать, но я попросил его посидеть со мной на террасе, потому что оставаться совсем в одиночестве я не хотел. Оливер попросил Ямбо принести чай и что-то еще, но я не расслышал. Мы расселись в креслах у столика, а я налил себе фруктовый чай, откидываясь на спинку кресла. — Гарри, я не хотел делать этого при твоих друзьях, — вдруг заговорил Оливер. — Но я тоже не мог оставить тебя без подарка. — О чем вы говорите, Оливер, для меня это лето и ваша помощь — уже подарок. Не нужно… Но он уже взял у Ямбо небольшую голубую коробочку, передавая её мне через столик. Мне не хотелось обижать моего доктора, поэтому я осторожно взял её в руки и посмотрел на мужчину. Он кивнул и слегка улыбнулся, неотрывно следя за моей реакцией. Я снял крышку с коробочки, и перед моим взором предстал небольшой серебряный ключ-медальон, с миниатюрным лазурным камушком в оправе. Он выглядел как настоящее произведение искусства, но я ощущал, что он не простой, от него так и веяло магией. — Вау, Оливер, он такой красивый, — я не мог оторвать от него взгляд. — И в нём чувствуется магия, что это? — Достань, Гарри. Я всем сердцем хочу, чтобы ты принял его. Но это не только подарок на день рождения. — Он улыбнулся, когда я осторожно приподнял ключик за цепочку, внимательно разглядывая. — Это предложение моей дружбы. Я хочу, чтобы ты знал, что по своей природе я склонен к одиночеству, мне приятно быть одному, поэтому я так редко брал пациентов. Но ты, как бы выразиться правильнее, растопил моё сердце. Когда ты пришел сюда впервые со своей подругой, я не увидел в твоих глазах жизни, они были пустыми, но твоё лицо выражало эмоции, ты улыбался, что-то говорил, и я понял, что это просто маска, эмоции, к которым ты привык. Знаешь, я никогда не знал, что такое иметь детей, но ты подарил мне это чувство, потому что я и правда начал считать тебя своим сыном. Он говорил и говорил, а я смотрел на кулон, на Оливера, и понимал, что картинка перед глазами расплывается, а на губах появляется счастливая улыбка. Я впервые за последние несколько месяцев ощутил тепло внутри себя. Я, как и в прошлый раз, соскочил с кресла, чуть ли не снося столик, потому что к глазам подступили слёзы, но это были слёзы счастья, которые мне было не стыдно показать. Я подлетел к Оливеру и крепко обнял его, говоря что-то о том, как я счастлив, что он тоже стал одним из самых близких мне людей, очень долго благодарил его за все, а он лишь прижимал меня к себе и я чувствовал его улыбку, когда он уткнулся лицом мне в макушку. — Это не просто кулон, Гарри, — он немного отстранил меня от себя, беря ключик в руки. — Вот здесь, возле камня, видишь? Тут написаны слова, при произнесении которых ты незамедлительно перенесёшься в свою комнату в этом доме. — Оливер улыбнулся, а я просто не мог ничего ответить. — Если по простому, то это портключ в твой второй дом, Гарри. Теперь я законно считаю тот день одним из самых счастливых в моей жизни, а Оливера — своим вторым отцом. Кто бы мог подумать, что все эмоции этого дня выльются ночью в мой цветочек, который подарил Нев. На следующее утро я нашел на нем первый нежно-желтый бутон. *** По расписанию моего лечения, которое составил Оливер, август был месяцем подведения итогов и подбора зелий или маггловских лекарств, потому что после моей встречи с василиском и Фоуксом на втором курсе, большинство зелий для меня как вода — выпил, утолил жажду, но не более. Первого августа мы завтракали в столовой, а не как обычно — на террасе, потому что именно в этот день погода решила повеселиться, затянув привычно-ясное небо серыми тучами. Уже были слышны первые капли за окном, но это не испортило мне настроение, потому что домовики Оливера знали свою работу отлично, с раннего утра растопив камины. Я уже допивал чай, когда в ближнее окно кто-то постучался, что было странно, ведь все письма Оливеру приходят в его кабинет на втором этаже. Доктор выглядел удивленным, поэтому поспешно поднялся из-за стола и впустил мокрую серую сову, пытаясь забрать послание. Но мокрый комок клюнул Оливера в руку, облетая его и приземляясь возле меня. Я погладил сову, без проблем забирая сверток и давая ей печенье. Птица не стала задерживаться и сразу же вылетела в открытое окно, громко хлопая крыльями. Делать было нечего, поэтому я проверил послание на проклятия и начал открывать. Оливер сел на своё место, с любопытством наблюдая за моими действиями. Под промокшей бумагой оказалась небольшая квадратная коробочка, перевязанная черной лентой. Под ней находилась небольшая записка, которую я тут же развернул. Незнакомым ровным почерком там было написано: «Пока бабочка может летать, совершенно неважно, насколько изношены ее крылья», и снизу моё имя: «Г. Дж. Поттеру». Эти слова были мне не знакомы, поэтому я передал записку Оливеру и продолжил распаковывать подарок. Скорее всего, чья-то сова просто немного заблудилась и не успела вчера долететь до меня. Конечно, я ведь сейчас не в Англии. Нужно было дать ей больше печенья. Я развязал ленту и медленно открыл коробочку. На самом дне лежал небольшой кулон, который светился изнутри. Я осторожно взялся за цепочку, доставая его. Мне даже сложно передать словами, что я увидел: это был стеклянный шар, внутри которого летали две разноцветные светящиеся бабочки, они были такими маленькими, но я мог разглядеть их крылья и даже усики. Когда я всё же оторвался от своего подарка, взглянув на Оливера, то встретил его очень серьезный взгляд. Он спросил, знаю ли я, кто послал мне этот кулон, и, получив отрицательный ответ, посерьезнел еще больше. — Понимаешь, Гарри, — начал он. — Этот неизвестный должен хорошо тебя знать, потому что чужому человеку никто просто не додумается подарить такой символ. — Символ? Что вы имеете в виду? Я определенно что-то упускаю. Пришлось проверить кулон на разные чары, но никаких портключей или чего-то серьезного не было. Лишь необычные чары движения — для бабочек, и защитные — для самого кулона. — Что ж, давай перейдем в гостиную, у нас как раз сейчас сеанс, и я расскажу тебе все, что знаю сам. Весь следующий час Оливер рассказывал мне всё, что знает о бабочках. Как оказалось, бабочка является символом веры, надежды и любви, души, бессмертия, а также возрождения и воскресения. Ни в одной из культур, как магического, так и маггловского мира не существует негативного образа бабочки. В Китае это крылатое существо обозначает бессмертие, радость и лето, в мифах Эллады бабочки часто являлись символом любви, а на древнегреческом языке бабочка и душа назывались одним словом — «психе», в Азии к ним относятся с почтением, считая душами умерших и хранителями живых. Вот и в Японии одна бабочка — это символ любви, не обременяющей обязательствами, две же — талисман счастливой семейной жизни, супружеское счастье. То есть вот это чудо в моих руках — это какой-то знак, символ, но от кого? И почему именно две бабочки? Кто этот человек, который сделал такой подарок? Я не знал никого, кто мог бы преподнести мне эту вещь. Дальше Оливер рассказал, что полет — это вознесение, воскрешение из мертвых, освобождение души от «оков» плоти. В христианстве, появление бабочки из «мертвой» куколки, символизирует возрождение и воскрешение души. Мне это ничего не давало, нет, нет, нет! Даже думать не смей, Поттер! Ты сам прекрасно видел своими глазами его смерть. К концу повествования, Оливер откинулся на спинку кресла и о чем-то размышлял, смотря на огонь в камине. Не прошло и пяти минут, как он повернулся ко мне, улыбаясь, и спросил, что я буду делать с кулоном. Я опять взглянул на двух бабочек, которые без остановки летали в маленьком пространстве. Что ж, когда-нибудь я узнаю, кто это подарил, а пока буду носить. Мне очень понравилась эта вещица, так я и ответил моему доктору. Он проследил, как я застегиваю цепочку на шее, теперь там висят два кулона: ключ от дома Оливера и сфера с бабочками. Что ж, даже наводнение не заставило бы моего доктора отменить наш сеанс, поэтому я устроился поудобнее в кресле и начал отвечать на его вопросы. Чтобы назначать лечение, ему нужно знать максимально всё обо мне: чем я болел в детстве, чем питался, когда жил в палатке с Роном и Герми, что ощущал на втором курсе после укуса василиска и прочее-прочее. Иногда я сливал ему свои воспоминания, когда не мог что-то объяснить. А времени до конца моих «каникул» оставалось всё меньше. До двадцатого августа не происходило ничего интересного, если не считать пару раз, когда я терял сознание, выпив успокаивающее зелье, однажды даже уснул на сутки, а иногда вообще не мог глаз сомкнуть. Вот так вот, Гарри Поттер, Герой магического мира, теряет сознание от обычных зелий, дожили. Долго раздумывать Оливер не стал, поэтому однажды привез из маггловской аптеки целую коробку с лекарствами. Всё бы ничего, но он заставил меня выучить название всех препаратов, как и их действие. Тут было все: от успокоительных и снотворных, до таблеток от температуры и боли в животе. Для меня это было не ново, ведь я десять лет прожил с родственниками-магглами. Я написал письмо Гермионе, предупреждая о том, что мы едем домой, поэтому, в случае чего, пусть приходит на Гриммо. Оливер давал указания домовикам, чтобы они собрали наши вещи, ну, а я сидел в своей комнате, неосознанно крутя в пальцах подвеску с бабочками. У меня все время не выходил из головы этот подарок. Кто же тот незнакомец, который подарил мне этот символ «семейного счастья» и любви? Оливер отправился в город, чтобы закончить все свои дела, потому что завтра утром мы портключом отправимся из местного Министерства Магии — в Британское. Сегодня выдался жаркий день, поэтому мне захотелось пораньше сходить в душ, ну и сразу лечь спать, потому что дел завтра и правда много. На ходу снимая футболку, я прошел в ванную комнату. Оставшись в одних боксерах, я подошел к зеркалу, в котором как обычно увидел худое тело, но уже не такое тощее, как было в мае, спасибо Оливеру — откормил. Но мне все еще не нравились эти выпирающие ключицы, тонкие руки, впалый живот, слишком узкие бедра и тощие ноги. Я даже не уверен, удастся ли мне когда-нибудь выглядеть прилично. Вся надежда пока только на новую одежду, которая больше не болтается на мне как на вешалке, но всё же скрывает эти недостатки. Как и каждый день, мне не хотелось долго смотреть на свое отражение, поэтому я снял белье и залез в душевую кабинку, включая прохладную воду. Вот и подошли мои каникулы к своему логическому завершению, я уже чувствую себя намного лучше, чем в тот момент, когда я только сюда попал, но пустота так и холодит изнутри. Мне кажется, что она останется со мной до самого конца, потому что я ничем не смогу её закрыть, да и сомневаюсь, что когда-либо вообще найду такого человека, с которым мне будет хорошо просто сидеть рядом, обнимать, целовать… Нет, не хочу, не смогу. Не смогу забыть, не смогу выкинуть из головы, так и проживу всю жизнь в одиночестве, прямо как Оливер. Ну, хотя бы он у меня есть, как и Герми, Рон, Нев и Луна. Закрутив кран, я выбрался из кабинки, снимая с вешалки огромное полотенце. Я не знаю, как у домовиков так получается, но все полотенца и белье пахнут морем. Этот запах всегда успокаивает меня, а если закрыть глаза, то сразу же представляешь бескрайнее море, красивый закат, где-то вдали летают чайки, но стоит их открыть, как я опять вижу своё лицо в отражении зеркала. Темные круги под глазами все еще не сошли, хотя я засыпаю и просыпаюсь по расписанию. Немного хочется спать, что не странно, ведь с сегодняшнего дня я начал принимать первые таблетки, потому что ночные кошмары очень часто не дают выспаться. Поэтому подхожу к раковине, возле которой я оставил свою палочку — нужно высушить волосы магией, ведь сами они будут сохнуть очень долго, потому что за лето довольно сильно отросли и теперь не торчат в разные стороны. Я произношу заклинание, и на миг мне кажется, что какая-то тень промелькнула в отражении за моей спиной. Я оглядываюсь, хотя и не сомневаюсь, что мне просто показалось, но сердце опять начинает колотиться в груди, словно бешеное. Я подхожу ближе к зеркалу, смотря на свои широко раскрытые глаза, зрачки сильно расширены, из-за чего взгляд кажется каким-то диким. И вот опять, как и два месяца назад… Я вижу фигуру за своей спиной, но даже не оборачиваюсь, потому что там никого нет, это лишь моя фантазия. Я подхожу ближе к зеркалу, фигура тоже приближается, останавливаясь прямо за моей спиной. Мне почему-то не страшно, я пытаюсь разглядеть лицо, скрытое капюшоном, но вижу лишь черные волосы и тонкие губы, кривящиеся в ухмылке. Мне кажется, что если я сделаю всего полшага назад, то окажусь в его объятиях. Но я лишь вижу его в отражении, никого не ощущая рядом с собой. Вот он поднимает голову, наклоняя её набок, а я замечаю кровь, много крови, но она не течет, потому что у мертвых она не может течь. Я пытаюсь разглядеть что-то еще, но вижу лишь огромную страшную рану, и губы, которые медленно размыкаются, чтобы что-то сказать. Нет, нет, нет! Только не это, это не правда, это лишь в моей голове, но я не могу даже двинуться с места, не могу перестать смотреть на него, меня начинает трясти, а хриплый, но такой родной голос за спиной произносит лишь два слова. — Почему, Гарри? Почему? Что «почему»? Я не понимаю! Почему я жив? Почему не спас? Мерлин, и правда. Почему он мертв, а я тут? Он — мой самый близкий человек. А я даже забыл, что совсем недавно не желал жить без него. И вот он пришел, чтобы напомнить мне, что тут мне не место. Я должен был умереть еще в детстве, но пережил целых две Авады, я ненормальный. Прости, прости меня, Северус. Господи, прости, ведь в тот день я стоял возле тебя, пытался закрыть чертову рану руками, даже не додумался применить магию. Я чертов идиот, кретин, зачем я выжил? И сейчас в один миг всё разрушилось, всё, что мы построили с Оливером, весь смысл моей жизни разлетелся пылью. Моего доктора нет дома, у меня есть время. Но ему же будет грустно, а как же Герми? Рон, Нев, Луна, Джинни? Как все они? Хотя… у них всё будет хорошо. А я просто не смогу существовать без него. Я ничего не сделал, чтобы спасти того, кто был смыслом моей жизни. Чертово зеркало опять разлетается на части, хотя, теперь я точно уверен, что это был выброс, ведь я даже не шевелился, чтобы разбить его рукой или произнести заклинание. Я резко опускаюсь на пол, беря в руки самый острый осколок. Вот оно — мое спасение, мой путь на свободу. Я даже не понимаю, что делаю, но вновь наблюдаю, как горячая кровь начинает бежать по моей холодной коже, как алые капли падают на кафель, все быстрее и быстрее, создавая лужицу. Мне опять не больно, я чувствую только тепло и легкость, будто с каждой вытекающей каплей крови я становлюсь свободнее, будто раньше меня что-то держало, а теперь я вырываюсь наружу. Еще один взмах рукой, вторая полоска на руке быстро наливается кровью, её так много, голова начинает кружиться, а картинка перед глазами плывет, но мне хорошо, я чувствую, что я почти рядом. Мы скоро будем вместе. Я уже почти не вижу своих рук, все пространство вокруг становится нечетким, из ладони выпадает осколок, разбиваясь на множество мелких частей. Мне становится дурно, но я уже ничего не могу сделать, лишь чувствую жжение на месте порезов. В ушах начинает шуметь, а мир вокруг начинает ехать, и я, наконец, проваливаюсь в пустоту. Мы почти вместе… Всегда.