***
— А больше всех баллов за наш мини-тест набрал… Фамия Накахара! — Ха! — мальчик широко улыбнулся и как король откинулся на спинку стула. Класс удивленно и возмущенно забухчал. — Так он же не готовился вроде, а на улице гулял! — Опять он… — Так обидно… — Снова Фамия! Мальчик только зло хихикнул, чувствуя гордость за себя, такого умного и хорошего ученика. Сумире, сидящий позади, только хмыкнул. Дурак блин. Хотя… Знаний ему правда не занимать. — Все, дети, тише! Тише! — Ио-сан постучал по столу, призывая к тишине. — Давайте продолжим у… Ах, обидно! — речь учителя прервал школьный звонок. — Ладно. Отдыхайте пока! Фамия рывком выдернул лучшего друга (из десятка таких же лучших друзей) из-за парты и потащил опять играть. Несмотря на недавнее негодование, ребята тут же включились в общее веселье. Класс наполнился шумом, смехом, редкими визгами и криками. Сумире же спокойно достал свое бенто (захотелось перекусить) и съел осьминожку из сосисочки. Чуя научил его делать быстрый завтрак в школу, а Фамия отказался учиться этому. В итоге каждое утро Суми старательно собирал два бенто под контролем Чуи. Тем более они оба были простые — рис, два моти из магазина, такие вот сосисочки и нарезанные фрукты. После небольшого перекуса мальчик достал из рюкзачка энциклопедию про строение человека. Он быстро углубился в чтение, впитывая знания — да, и он, и брат быстро научились читать по-японски. Если были непонятны какие-то слова или иероглифы — ребенок их выписывал и шел к папе. — Эм… Привет? Почему один? Сумире даже вздрогнул от неожиданности и удивленно поднял глаза. Перед ним стояла чуть смущенная одноклассница. Два куцых хвостика, куча веснушек на лице, желтая шапочка первоклассника и лихорадочно бегающие светлые карие глаза. — Мне так нравится. Зачем ты подошла ко мне? — Сумире ощетинился и вмиг стал грубым и злым. Девочка удивленно хлопнула глазами и заговорила быстро-быстро: — А, ну, просто я всегда замечала, что у тебя нет друзей, а у меня их тоже нет, поэтому я захотела подойти познакомиться, а тут… Тут… — девочка стушевалась и опустила взгляд. — Извини… Я и правда очень навязчивая, да? — Все хорошо… — Сумире был удивлен. — Ты просто неожиданно так появилась… Я даже не знаю, что сказать. — Извини. Я пойду! — девочка явно была готова расплакаться. Она убежала под звонок за вторую парту третьего ряда. Сумире почувствовал острый приступ иррациональной вины и какое-то непонятное желание подойти и извиниться. Оставшийся школьный день прошел как обычно. Фамия убежал на улицу раньше брата — когда Сумире выходил из школы, его родственник уже был весь в снегу, счастливый, довольный и в компании друзей. Небо расчистилось, облака пропали, солнце приятно, но холодно осветило улицы заснеженного города. Сумире молча топал домой и думал. С одной стороны, он любил одиночество. Даже слишком — папа как-то вообще предлагал ему посетить врача на всякий случай. Но с другой… Иногда хотелось с кем-то поделиться уймой впечатлений, чем-то удивить, заинтересовать… Фамии вечно не до него, папу дергать не хочется, Ацуши с ними не живет. Может, и правда подойти к той девочке и попробовать подружиться? — Привет… — Сумире встал около чужой парты как истукан. Вчерашняя нарушительница его спокойствия судорожно закрыла блокнотик и подняла глаза. Ой… — П-привет… — она очень удивилась. Правда. Потому что ей было стыдно снова подходить к однокласснику, ведь она так опозорилась… — Это тебе… Прости, я не знаю о твоих вкусах, поэтому купил то, на что хватило денег. На парту тихо легла шоколадка. Большая, цветастая, с орехами и какой-то вкусной начинкой. Девочка покраснела, не зная, куда себя деть. Сумире, странно спокойный и ничуть не смущающийся, терпеливо ждал ответа. — А п-пошли в коридор? Около окна посидим… — Суми пожал плечами. — Пошли. Перемена была длинной. Дети в тишине вскарабкались на подоконник (хотя это делать не разрешалось) и вскрыли упаковку. Вкусно, хотя Сумире знал, что дорого. Чуя дал им немного карманных денег, а он растерялся и купил достаточно дорогое угощение. Ну… Ничего страшного, наверное. Кажется, его знакомая счастлива. — Извини за вчерашнее… — тихо начала девочка. Сумире поднял на нее взгляд, выражавший интерес. — Я просто сидела дома все время и не ходила в садик, а потому не научилась заводить друзей. Мама по этому поводу не переживает, говорит, придет время… — ребенок подтянул к себе колени, поправляя юбку, положил на них подбородок и грустно продолжил. — Но мне скучно одной. А дружить со мной не хотят. Девочки говорят, что я слишком много болтаю, а мальчики… Ну… Сам понимаешь, наверное. — Не совсем тебя понимаю, потому что не люблю людей, — мальчик ровным голосом произнес это и протянул дольку шоколадки подруге. — Но… Если тебе действительно так одиноко, я могу побыть твоим другом, пока не найдешь себе друзей получше. — Правда?.. — девочка удивленно вздернулась. А ее нос, казалось, аж приподнялся от удивления: Сумире только что заметил, что он чуть длинноват для ее маленького лица. — Угу. Только со мной скучно, потому что я всегда молчу, мне даже папа это говорит. Еще? — Да, конечно! — девочка сразу повеселела, словно кто-то нажал кнопку включения. — Спасибо за шоколадку! Кстати, а что ты читаешь? А можно с тобой? Ой… Я опять много говорю, да?.. — Я не против! — неожиданно рассмеялся Сумире, и девочка застыла, чувствуя, как внутри что-то перемкнуло от вида улыбающегося мальчика. Когда смеялся Фамия — а делал он это часто — ничего такого не было. А тут… — Ты странная, но я совсем не против тебя слушать. Можешь говорить сколько угодно. Ах да… Как тебя зовут? — Хикэри* Ито… Спасибо, что согласился со мной дружить, Сумире! Ребята улыбнулись. И начался долгий, с частыми повторениями монолог Хикэри, который внимательно слушал Накахара. Фамия, бежавший стремглав на урок, очень удивился такой картине, но все подробности решил узнать потом. После школы по молчаливому согласию Хикэри и Суми пошли домой — им нужно было почти в одну сторону. Девочка что-то весело рассказывала, смеялась, а Накахара изредка отрывал взгляд от земли, смотря на первого своего друга. Ему было даже немного странно, но приятно находится в этой компании. — Ладно. Мне туда. Удачного дня, Сумире! — Тебе тоже. Мальчик слабо помахал рукой, прикрывая глаза и идя к дому. Но не успел сделать и пары шагов, как мордой очутился в снегу. Тут же послышался смех. Ах он… — Фамия! — парень зло вскрикнул. Брат засмеялся сильнее. — Ты дурак? — Да, а что? — весело брякнул парень и тут же увернулся от снежка. — Так нечестно! — Меня отец убьет за мокрое пальто… — верхняя одежда и правда была мокрой насквозь. Мальчик слишком долго поднимался. Фамия тут же плюхнул руку на плечо брата и обнял. — Меня тоже! Как насчет двойного суицида, Сумире? — да, парни уже и такие слова знали (спасибо ругающимся старшеклассникам, книгам и телевизору). Сумире дал брату подзатыльник и зло пошел к дому, выпутавшись ранее из объятий. Фами ойкнул. — Больно надо… Вредина.***
— Итак, дети, — Ио-сан тепло улыбнулся. — Вот и подошел к концу еще один учебный год. Теперь вы становитесь уже пятиклассниками. Еще два года — и все, пойдете в среднюю школу! Ну… Учебники аккуратно складываем каждый на свою парту и сидим тихо — я схожу за небольшими сюрпризами для вас. Омега мягкой и неслышной поступью выходит за дверь. Тут же класс начинает галдеть хуже, чем стая птиц. Всюду слышится шорох сумок, пакетов, хлопки и стук книг об парту. Дело сделано — ученики тут же разбегаются каждый по своей компании. Сумире медленно отодвигает стопку в сторону от себя и ложится на сложенные руки. Еще один год… А вроде бы только в первый класс пошел. Хех. — Можно? — Хикэри пододвигает свой стул к чужой парте и с грохотом присаживается на него. И тут же краснеет, потому что класс смотрит на нее как на источник шума. — Ой… — Тебе всегда можно. Могла бы уже и не спрашивать, — Суми слабо и совсем не натянуто улыбается. За неполные четыре года дружбы он уже воспринимал присутствие Хикэри рядом с собой как должное. Как… Как нечто важное и невосполнимое. — Ахах… Хорошо, я запомню! — в сотый раз пообещала девушка и начала болтать. Она увлеченно рассказывала о новых сериях ее любимого мультфильма, о проблемах мамы со здоровьем, об учебе… Сумире, казалось, совсем ее не слушал, хотя на самом деле по какой-то причине он помнил все ее монологи и иногда слово в слово повторял их. — Кстати, а как твои тренировки? — Тренировки? А неплохо! — Сумире заметно оживился. — Отец хвалит меня, говорит, что если не брошу — смогу заняться спортом в будущем на постоянной основе. Професионально. — Тебе нравится спорт? — Хикэри удивилась. Со стороны казалось, что такое больше присуще Фамии… — Да, — мальчик широко улыбнулся и тут же покраснел. Нечасто он себя так ведет. — Ну… Командный не уважаю, сама понимаешь. — Но все равно, здорово же! Ой, Ио-сан вернулся! — девочка тут же вскочила и убежала, едва не забыв свой стул. Суми снова слабо улыбнулся и уже окончательно сосредоточился на последнем дне учебы. Осталось же не так много — и все, свобода, каникулы, а потом уже новый триместр. Папа обещал их куда-то свозить, если они хорошо закончат год. Ну… Они его прекрасно закончили! Ни одной плохой оценки! От этого распирала гордость и подстегивало ожидание: что же дальше? Ах да… Ио-сан принес вкусные пирожные, которые решили всем классом купить родители для любимых детей. Суми отдал свое подруге (он не очень любил крем) и после предложил ей пойти погулять по городу. Тем более, что им теперь можно ходить чуть дальше, чем школа. Так почему бы не посетить торговый центр, хоть и денег нет? Фамия странным взглядом проводил брата и часть друзей, которые довольно неслись домой. Он остался в классе один — сказал, что долго собирает вещи. А на самом деле… Дверь в библиотеку для него всегда открыта. Старая «хранительница книг» Ямада-сенсей была только рада своему вечному посетителю. Она хмыкнула и сразу достала две чашки для чая, зная, что ребенок не откажется. — Вuenas tardes**! — с кривой улыбкой поприветствовал Ямаду-сенсея школьник. Женщина вздохнула и кивком указала на место, куда класть книги. На чистый старый стол легли учебники по физике и химии за девятый класс и математика за одиннадцатый класс. — Новые брать пока не буду. — Ты еще не поговорил с отцом? — глухо проскрипела Ямада и поставила ароматный чай на стол. Мальчик упал в кресло напротив и погрустнел еще сильнее, чем до этого. Сейчас он больше напоминал заебавшегося подростка, чем ученика начальной школы. — Нет. Я не знаю, как ему сказать… — парень вздохнул. — Но и учиться тут я не хочу еще больше. Мне… Скучно. Уже во втором классе внутри Фамии что-то сломалось. Или типа того, ну как это еще объяснить? Ему стало неинтересно со сверстниками и братом, он многое знал из книг, в школе было скучно сидеть на уроках, потому что все это уже известно ему. Сейчас, в уже пятом классе, парень разбирался в химии и физике, знал на каком-то там уровне два иностранных (английский учили в школе, его парень в счет не брал) — немецкий и испанский, понимал математику, хорошо знал историю без каких-либо углублений и много, много читал. Во втором классе он набрел на библиотеку. И в итоге Ямада-сан сейчас была единственной, кто все это знала — ну не просто же так парень брал взрослые книги и подходил к ней с вопросами! Фамия был гением. Феноменальная память, невероятно быстрое усвоение материала, нестандартное мышление — все это только портило ему жизнь. С одной стороны — ух ты, круто! С другой… А что ему делать, если он боится сказать отцу о своих способностях? — Поговори с ним, Фамия, — Ямада-сенсей усмехнулась, когда ребенок почти вышел из библиотеки. — Сейчас лучшее время. И ты ничего не потеряешь. «Я попробую», — подумал Фамия, распахивая дверь и тут же врезаясь в кого-то. А й. Этим кем-то оказался Номи Изуми. Тот самый показушник, который вечно встревал в неприятности и был тем еще идиотом. Вечно малевал себе волосы разными цветами (сестра позволяла, в школе замечаний не делали, да и тоника смывалась быстро), постоянно на всех огрызался и в целом был явно проблемным ребенком. Он лежал, как и Фамия, на полу и тихо стонал от боли в носу. Не разбит. Но синяк будет. — Извини, я… — Накахара поднялся, желая поскорее уйти, но что-то его остановило. Стало до тошноты противно, плохо и вместе с тем невероятно хорошо. Просто… Такое странное и незнакомое чувство, что аж не по себе. — Дебил… — тихо выругался Номи и собрал разлетевшиеся по полу листки. Встал, презрительно и обиженно посмотрел на Фамию и прошел мимо, отчаянно желая пихнуть виновника плечом. И именно в тот момент, когда одноклассник гневно протопал мимо него, Накахара понял, что случилось. Не бабочки в животе, конечно, но чувство тоже так себе… В один миг все прежние чувства к Изуми-куну обесценились. Словно сбой системы, ха-ха. Хотя почему сбой… Номи только удивленно зыркнул на Фамию, который пялился так, словно видел его в первый раз. И правда дебил какой-то… Номи фыркнул и опустил голову, думая, что повел себя глупо. Его поведение всегда было излишне грубым и предвзятым из-за детства — пока сестра не забрала его у родителей, мальчик жил в страхе, потому что вдруг его побьют или… Или даже хуже? И эта странная черта осталась с ним. А ведь не будь он таким напряженным, как говорила Кека, он бы мог нормально поговорить с людьми, подружиться с кем-то… С тем же Фамией например. Он всегда был интересным, веселым, а для Номи с его проблемами общения — недостижимая звезда, так сказать. Не сказать, что Изуми-куну так уж он нравился, но… Щеки краснеют.***
Вечер подкрался совсем незаметно, принеся с собой дождь — маленький и слабый, землю даже не промочил. Но на фоне алого заката, который полыхал не хуже пожара, это выглядело потрясающе. Чуя сидел в своем «кабинете» в зале и кое-как разгребал документацию. Ее было много — за отдельную плату его иностранный коллега упросил Накахару-сана помочь ему с работой. Насколько правдива история о рождении сына и срочной надобности навестить роддом — неизвестно, но и знать истинную причину отлынивания от работы Чуе не надо. Топ-топ. Маленькие ноги тихо ступили на ковер, и Накахара тихо спросил «Фамия?». В ответ — долгое молчание. — Пап, я хочу с тобой серьезно поговорить. Голос ребенка ломался от подступающих слез, сам он вытянулся по стойке «Смирно!», глаза напоминали огромные стекляшки, красные и зареванные. Чуя тихо рассмеялся. Видимо, все серьезно? — Ну и о чем говорить будем? — Накахара-старший отложил документы в сторону и повернулся на стуле к сыну. Фамия громко сглотнул. — Я хочу перевестись в старшую школу. Со следующего года. Блять, но не о таком же говорить… Чуя удивленно моргнул, а ребенок опустил голову, краснея от стыда. Господи, лучше бы он молчал… — А почему? Ну… Ты же только пятиклассник, куда тебе в старшую школу? — Накахара-старший подпер подбородок рукой. Сын всхлипнул и постарался успокоиться. — Я сам, с помощью книг и учебников из библиотеки, прошел программу на несколько лет вперед. Я знаю химию, физику, астрономию, учу иностранн… — Хм, а ты докажи, — Чуя задумался. — Основное тригонометрическое тождество? — Синус квадрат альфа плюс косинус квадрат альфа равно единица, — отчеканил сын. — Формула силы тяжести? — Сила равна произведению массы на ускорение свободного падения. — Пример реакции обмена? — все больше поражаясь, продолжил опрос (или допрос) Чуя. Неужели..? — Ну… — ребенок задумался секунд на пять. — Щелочь — калий о аш — плюс хлороводород — получается хлорид калия и вода. — Me comprenez-vous? — на чистом французском отчеканил Чуя. И ответ заставил его удивиться еще сильнее. — Oui. Verschtehen Sie mich? *** — Накахара замолчал. На немецком он не говорил, но на слух его воспринимал. — Я… Удивлен. Хоть вопросы и поверхностные, но все же… — Фамия закусил губу. — Пап, я отвечу, что знаю, только можно мне в другой класс? Не хочу сидеть на уроках, я все знаю… — Фамия аж сердечный приступ схватил, когда папа аккуратно подтянул его за руку ближе и крепко-крепко обнял. — Пап? — Я поговорю с педагогами. Думаю, тебе придется доказать свои знания по каждому из предметов. Боже, ты так похож на отца… — ребенок окаменел. Первый раз, когда Чуя сам упомянул их отца, о котором они ничего не знали. Но спросить что-то не удалось — появился Сумире. — Без меня обнимаетесь? — тихо засмеялся он, зная, как редко Чуя делает жесты нежности в их сторону. — Тогда я к вам! Вечер подкрался незаметно, принеся с собой облегчение, радость и крупицы счастья.***
Пятый класс, спустя неделю после начала учебного года. — Не знаю… У меня точно получится? — Хикэри дрожащим голосом взвизгнула, пока Сумире тихо вздохнул. Как же с ней иногда сложно. — Получится. У меня же получилось! Вот, смотри еще раз, — парень ловко забрался на турник, руками упираясь в перекладину, а тело оставляя в вертикальном положении. Потом наклонился вперед — и совершил точный кувырок. Хикэри сглотнула. — Л-ладно… — она осторожно повторила действия друга и с громким криком перевернулась. Ошарашенный взгляд, дрожащие руки и смеющийся Сумире. — Ну? Получилось? — с улыбкой спросил он. Он вообще улыбался, казалось, только рядом с девочкой, что ей очень льстило. — Да! — Накахара! — к ребятам подбежал Номи. Названный напрягся, а Хикэри смущенно плюхнулась на пол, убегая и не желая мешать разговору. — Ты можешь сказать, где Фамия? — Тебе зачем? — Изуми-кун скривился, собираясь сказать что-то обидное, но Накахара-кун ответил. — Он перевелся в старшую школу, потому что освоил программу большей части школы. И возвращаться не собирается. — В смысле?.. — Изуми-кун потрясенно прошептал это, а Суми пожал плечами и ушел. Сердце чуть екнуло обидой и разочарованием. Не успел, да? Но тут за спиной зазвучал знакомый веселый голос, а Сумире та-а-ак выразительно закатил глаза, что стало ясно — учиться он не вернется, а вот просто друзей навестить — да. Фамию окружила толпа. Все весело гоготали, смеялись, кричали, как и всегда, когда он был в центре внимания. Номи задрожал, понимая, что хочет подойти и боится. Очень. — Тогда ясно, зачем он тебе нужен, — выдал Сумире и встал рядом с Номи. Тот снова скривился и слабо покраснел. — Лучше подойди, не думаю, что ты что-то потеряешь. — И без тебя знаю! — несмотря на тон, парень нервничал. Очень. Уф… Надо собраться, надо успокоиться. Это же просто! — Ладно… Изуми-кун аккуратно, неспешно подошел к толпе, останавливаясь на ее краю и затихая. Нервничал. Фамия заметил старого одноклассника спустя минуту, затихая и зарумяниваясь. Толпа школьников расступилась, образуя своеобразный круг вокруг ребят. — Привет, — самое тупое, что можно было сказать в этой ситуации. Да, Номи? — А чего ты подошел ко мне? Мы же не общались, — самое дерьмовое, что можно ответить объекту воздыхания при долгожданной встрече. — Ну и ладно! Дебил! — тут же завелся Изуми, краснея от злости и разочарования. И с ним он хотел поговорить? Да… Да нахрен надо! — Вшивый дурак! — Да не вшивый я, сам не лучше! — взорвался Фамия, сам не зная отчего сильно обижаясь от таких резких слов. Класс вокруг притих, а Сумире молча обошел толпу, становясь позади брата. — Ни с того, ни с сего подошел и стал обзываться! «Что я творю?», — подумали оба, но остановиться не смогли. Стало стыдно и обидно. — Мудак ты, Фамия! — А ты змеюка подколотная, поэтому с тобой и не общаются! — Ах ты… — Номи аж воздухом от такого подавился. — Ах ты, урод! — Дебилы, — выдал раздраженно Сумире и с силой пихнул брата ногой в спину — на футболке остался некрасивый след от подошвы кроссовок. — Нет бы нормально пого… Класс застыл, уставившись на двух детей, летевших на пол. Фамия, получив нежелательное ускорение от брата, полетел вперёд, грудью упав на Номи — тот не удержался, отступая на пару шагов и падая назад. И ладно бы только это, но судьба решила пошутить основательно — Фамия прямо в полёте… Поцеловался с Номи. Изуми тихо застонал от боли в губе, и подался вперёд, тем самым только больше углубляя поцелуй. Фамия смотрел на всё это широко распахнутыми глазами, не в силах переварить случившееся. — Тьф! — с непонятным звуком Номи оборвал поцелуй и вытер губы. — Бо… Осознание — противная вещь. Фамия ошарашенно уставился в двухцветные глаза одноклассника, а тот так и замер с рукой у губ. Стоп… — Тупица грёбанная! — Фамия, оттолкнутый ногами, отлетел в толпу, прямо к ногам уже едва ли не задыхающегося от смеха брата. — Ты в край уже охренел, мразь! Ненавижу! Номи с криком выбежал из спортивного зала, где детей собрали перед физрой, и хлопнул дверью. Дети захихикали, начиная тыкать пальцем в шокированного Фамию, который только хлопал глазами. Уже слышались «тили-тили-тесто, жених и невеста!», «извращенцы, глянь!», «сладкая парочка!». Сумире, постояв пару минут, двинулся к брату, но тот его ударил. — Дурак! — едва ли не плача, взвизгнул Фами и вскочил, с ненавистью глядя на брата. — Зачем?! — Сумире, игнорируя ошарашенные взгляды, расхохотался в голос. Хикэри, стоящая рядом, с удивлением подумала, что это первый раз такое. Но следующее действие повергло в шок всех, даже самого Сумире. Он схватил брата за воротник футболки, придвинул к себе и опасным, бархатистым голосом прошептал: — Потому что это весело — наблюдать, как вы мучаетесь. Секунда тишины — Накахары дружно отступают друг от друга. Сегодня очень странный день. Слишком… — Дебил! — Дети, что тут происходит?! — учитель удивленно застыл в дверях. И ещё большее удивление вызвало то, что мимо физрука со слезами на глазах промчался Накахара, который тут уже не учился. Второй подошёл к преподавателю и что-то тихо прошептал на ушко. Губы у него тряслись. — Ладно… Идите уж. Сумире молча переоделся в школьную форму и взял три сумки: свою, Фамии (тот оставил ее в спортзале) и Номи. Под удивлённые взгляды одноклассников мальчик вышел из класса и пошёл искать парней. Изуми-кун нашёлся около столовой — он там сидел на скамейке и что-то бурчал, вытирая слёзы. Сумире молча поставил рядом с ним сумку и… Вкусный пирожок — как извинения от самого себя. Изуми молча его забрал и ничего не сказал. — Извини меня за это, — глухо сказал Суми, помялся и ушёл. Изуми вытер слезы. Простит он, как же… Пальцы аккуратно коснулись разбитой губы, которая тут же поджалась. Оба Накахары те еще дураки. Вот точно. Ребенок укусил пирожок и заплакал еще сильнее, не желая жить с осознанием того, что ему понравилось. Брата Сумире нашёл на крыше, куда маленьким, вообще-то, было нельзя. И вход уже вроде бы перекрыли, но хитрые умудрились найти лазейку на крышу. Фамия сидел и дрожал. Ему было ужасно стыдно и перед Номи, и перед собой, и уж тем более перед классом. А ещё он отгонял от себя тот факт, что… Ему понравилось. Да нет! Он вообще ещё маленький для таких вещей! Чёрт! Фу! Гадость! Да чтобы он ещё раз к этому белобрысому идиоту подошёл! — Фами… Прости меня… — Сумире подошел совсем близко и неловко потёр шею. — Я не хотел. Просто… — он вздохнул. — Не знаю, что на меня нашло. — Да понял я, молчи! — пробурчал Фамия и вырвал сумку из рук брата. Он поправил свою куртку, которую чудом нашёл в гардеробе и успел надеть, и добавил: — Отцу ни слова. Ясно? — Я не дурак, чтобы о таком говорить. Папа тебя просто убьёт, если узнает. Это… Я отпросился с уроков. Пошли домой? — Ну пошли. — А у тебя?.. — Кончились, там какое-то событие проводят, потому всех отпустили. И кстати… — Фамия посмотрел красными глазами на брата. — Ты в тот момент, когда меня схватил, очень напомнил мне себя под способностью. Ну… Тогда, в садике. Тело словно парализовало. Нет, нет, нет… — Эй, — Фамия аккуратно сжал плечо брата, понимая, что сказал лишнего. — Не волнуйся, это не она была. — Ты… Уверен? — Да, потому что иначе бы моей футболке пришел конец, ха-ха, — Сумире обиженно пробурчал «Слабое утешение», и разговор кончился сам собой. В квартире было тепло и вкусно пахло — Чуя готовил пиццу. Ему дали деньги авансом, и Накахара-старший всё же решил побаловать своих сыновей. Да, наверное, ему не стоит быть настолько строгим с собственными детьми. — Мы дома! — Фамия промчался на балкон и заперся там, не собираясь выходить. Чуя только выглянул в коридор. — Чего это с ним? А почему так рано? — С ним всё хорошо, это так, мелочи. А уроков мало, меня учитель отпустил домой, а у него уроки отменили, — Чуя сощурился и подозрительно посмотрел на сына. Тот сделал самое честное в мире лицо. — Ну ладно. Поверю уж. Идите есть, а то вкуснятина ваша остынет. Чёрт! Горячо! Фамия не выходил до самого вечера. Потом он уже совсем замёрз, а до этого делал всё то, что ему хотелось: выл, кричал, ворчал, ругался и вспоминал свой первый, настоящий поцелуй. И с кем! Со вспыльчивым идиотом, который ему нравится! Фу, блин! В принципе, Номи думал точно так же. Почти. Он сидел дома, на коленях у сестры, и изливал ей душу, а она только кивала, пытаясь не засмеяться. Дети порой такие смешные, господи… — Все хорошо, Изуми, не переживай, — сестра почесала его аккуратными ногтями под подбородком, зная, что братец это любит. И правда — тот заурчал, подставляя чувствительное место под руку. — Вы оба это забудете, потом будете со смехом вспоминать. — Правда? — Да. Не по себе знаю, но в этом уверена! — клятвенно заверила Кека и крепко обняла брата. — Все будет хорошо. И лучше тебе пойти спать, я думаю. — Да, как скажешь… Правда, в ту ночь Номи так и не заснул. Проворочался до самого утра, утопая в мыслях про случившееся. Уже утром он встал, аккуратно прошел на кухню за едой и порезался — нож оказался острым, и резать в предрассветное время в темной кухне помидорки — плохая идея. Парень взял палец в рот, пытаясь остановить кровь, и застыл. Металлический вкус осел на языке, а запах крови вызвал странную ассоциацию в мозгу. Так пахла его сестра. Постоянно.