***
Федор ушел буквально минуту назад, а в главной зале уже царили Содом и Гоморра: все жутко подвывали, смеялись, вскрикивали, грязно ругались, но по большей части неотрывно наблюдали за двумя пленниками. Одного из них Гоголь, мерзко подхихикивая, щекотал каким-то грязным веником, не забывая плоско и гнусно шутить. Гончаров притих, уставившись в одну точку, и опасений вроде бы не вызвал, но кто из этих двоих был опаснее — сказать никто не мог наверняка. Хикэри мелко вздрагивала каждый раз, когда Николай со смехом тыкал в Сумире своеобразным орудием. Она проклинала все в этом мире, но понимала, что изменить ничего бы не смогла. На глаза навернулись слезы. Чувство вины топило с головой, снедало, тянуло в пучину отчаяния. Девушка позади нее безмолвствовала, изредка щелкая и гремя пистолетом. Ситуацию это не улучшало. Она просто шла домой, нет, летела туда на всех парах, мысленно уже гуляя с любимым человеком по улицам Йокогамы. Однако все планы разрушились всего за мгновение: Ито-тян случайно сбила с ног красивую девушку, попыталась помочь ей подняться и собрать продукты, наклонилась, а дальше ей ловко скрутили руки, приставили к затылку ствол и сказали вести себя тихо, если дорога жизнь. Именно она сейчас караулила Хикэри, и чувство злости на незнакомку росло в геометрической прогрессии. «Ты читаешь по-японски?». Иероглифы быстро сложились в фразу, которую сложно было разобрать, но шанс на это имелся. Темноволосая девушка убрала длинную палочку, которой выцарапала данные слова, и затихла в ожидании. Ито-тян могла только кивнуть спустя минуту размышлений, стоит ли это делать. «Тогда сотри». Хикэри, все еще не видя во всем этом смысла, старательно вытянула ноги, как будто бы просто меняла позу, и поводила ими по грязному и пыльному полу. Своеобразный «холст» отчистился для новых сообщений. «Я Наоми. Из ВДА, шпион в банде Федора. Ты не обязана мне верить, но мои указания выполнять советую. За первую встречу искренне извиняюсь, но то была часть моего задания». Хикэри снова кивнула, теперь уже ложась на пол, потому что якобы сидеть устала, и лицом повернулась к Наоми, которая для вида незамедлительно выругалась и приставила к ее виску пушку. Ито сглотнула, чувствуя двоякое чувство смеси отвращения, злости, надежды и какой-то благодарности. И, преодолевая страх, начала медленно водить пальцем по слою отвратительных пыльных частиц. Почему-то она поверила этой Наоми, хотя все еще сомневалась в правильности поступка. «Ты поможешь мне спасти Сумире? Он длинноволосый». «Лично я — нет. Но как только Мафия сможет найти наше местоположение, я укажу точное нахождение, нам помогут». «Спасибо». «А теперь сядь, негоже сиськи морозить, а то отвалятся». Хикэри против воли покраснела, оценив неуместную шутку по достоинству, и неспешно села, снова принимаясь за пустое созерцание окружающей обстановки. Но в ней что-то изменилось, и прежде чем Ито смогла понять, что именно, сзади к ней подошли. И это была не Наоми. — Подымайся, красавица! — захихикал сзади Николай и слегка подпихнул девушку сапогами. Той оставалось лишь удивиться их чистоте, несмотря на сплошную грязь вокруг, и встать. Неожиданно ее мягко, почти с трепетом приобняли за плечи, выводя самым чистым путем к небольшому возвышению, где ранее сидел Федор. И где… Висели близнецы… — Итак! — Шоу начинается! — истерично выкрикнул Гончаров, и неожиданно позади него появился тот юноша с двухцветными волосами, что ушел ранее. Он с нечитаемым выражением лица поставил внушительный черный ящик перед «коллегами» и Хикэри, и снова исчез в одном из ходов. — Ну же, девица, чего застыла? — а дальнейшая речь была на странном языке, который девушка не смогла разобрать. «Русский», — неожиданно осенило ее, потому что в том, из какой страны прибыли ее похитители, сомневаться не приходилось. — Давай, открывай! — Открыть? — собственный голос звучал хрипло и чуждо. Хотелось пить, ибо горло стало пустыней, но такого права она явно не имела. О пленниках и сослуживцах тут заботились как о крысах, это точно. — Чего застыла? — одноногая уродина начала мельтешить вокруг со своим шестом, нагнетая обстановку еще больше. — Скорее, не заставляй тебя подгонять! Ну же! Ну!!! — Ладно… — запнувшись и помедлив, Ито села. Внимательно осмотрела загадочный предмет, нащупала у него металлические застежки. Никакого замка. Осторожно коснулась, ощупала и открыла, чувствуя, как крышка плохо поддается ее воле. Тяжелая… Даже для нее! — Нравится? Отлично! А теперь приступим к игре! Все заржали нечеловечески странным, отвратительным животным смехом. Хикэри почувствовала, как внутри все умерло, отказало. Глаза распахнулись до невозможности широко, зрачки сузились от ужаса, а тело дрогнуло. — Нет… — слабым голосом прошептала девушка, ощущая лишь ненависть и пустоту, когда Гончаров и Николай жадно потянулись к содержимому ящика. А после обратили все свое внимание на близнецов.***
— Здесь… Плохо видно. Ничего, — Акутагава еле сдержался, чтобы не разломать чертову рацию, в которой Анго шебуршал что-то невнятное, как крыса. Злободневное прозвище, ну да ладно, не его вина в том, что технику давно пора обновить. — Анго-сан? Еще раз говорю, мы ничего не нашли! «Он говорит, что вход специально заблокировали. Акутагава, ткни своего увальня, пусть попробует посмотреть «по-другому», — хмуро, но с привычной толикой издевки известил подчиненного Осаму. И отключился, явно начиная промывать мозги несчастному Сакагучи. Ну и поделом этому очкарику. — Ацуши, — Рюноске позвал напарника, но его перебили почти сразу же: — Уже, — юноша, до этого буквально валявшийся на земле, встал. Отряхнулся, поморщился и продолжил: — Вход вроде есть, но он почти на двухметровой глубине. Да и к тому же… Это больше похоже на канализационный люк, хорошо спрятанный от чужих глаз. Не знаю, как они туда заходят, не повреждая земляной слой, но нам явно придется его разрушить, чтобы попасть внутрь. — Но подобное привлечет слишком много внимания и раскроет нас… — задумчиво почесал подбородок альфа. — Больше ничего не нашел? Ацуши отрицательно покачал головой и вздохнул. Волнение нарастало, обстановка накалялась, как чугунная сковородка в печи, а усталость и проблемы наваливались с каждым шагом и действием все сильнее. Еще одной загвоздкой был вот этот странный, противный вход в потенциальное убежище врага. Накаджима уже собирался возвестить босса о своем ступоре, как рядом неслышно ступили сразу две девушки. Глаза Ацуши радостно блеснули. — Помочь? — Кека безмолвно выступила вперед, зная, что ответа на вопрос наставницы не требуется. Призвала демона и приказала ему на всю длину катаны пронзить землю, вырисовывая кривой круг. Ацу и Аку переглянулись, понимая. — Расемон! — длинные темные путы, охваченные красным свечением, проворно скользнули в проделанную узкую дыру, углубляя отверствие, подцепили почву, и в следующий момент приличный кусок земли был извлечен наружу. Озаки выгнула брови, Ацуши присвистнул. — Босс, — Кека терпеливо пересказала все, что случилось за последние десять минут, как только Осаму вышел на связь. Дазай в ответ кратко осведомил две пары подчиненных о том, что Анго сумел найти второй проход в нужное место, поэтому атака будет с двух сторон. — Поняла. Приступать сейчас? «Именно». Без всяких команд мафиози по очереди спрыгнули вниз, а Аку извернулся, сумев вернуть земляную махину на место. В целом это делать было опасно, потому что пути к отступлению фактически не оставалось, но привлекать лишнее внимание не хотелось. Как и извещать о своем нежелательном приходе на чужую территорию. Никто и не заметил легкого золотистого всполоха, который мягко сверкнул, едва они оказались внизу. Внутри было… Ужасно. Ацуши сразу зажал нос и дальше ходил только так, Аку морщился от каждого хлюпа в полувысохшем стоке, а Кека вела команду вперед, туда, где могла находиться их цель. Примерный маршрут ей объяснил Анго, и девушка стала все больше сомневаться в его словах, потому что они не то чтобы кругами бродили — скорее собирали все тоннели, которые тут были. И это все было не просто так, верно? — Осторожно! — Коё едва заблокировала удар шеста, с омерзением и осознанием глядя на ту, что лишила ее глаза. Кики гаденько засмеялась, отпрыгивая после неожиданной атаки, становясь с изящно-притворным достоинством в величественную позу. Насколько ей позволяли это отсутствующая нога и рваные лохмотья вместо одежды. — Интересная встреча, — сквозь зубы шикнула женщина, чувствуя легкое онемение в своей руке — сила давления у этой железной палки вкупе со скоростью девчушки давала делали удары страшным оружием. — Сигма-сан молодец, он сумел установить сети так, что все в них попадутся! — Кики прогаркала это и немного отпрыгнула, наблюдая за оппонентками. Кека про себя запомнила эта имя. На всякий случай. — Еще одну свою шлюшку привела, да? — Мразь! — Кека шипит это и вызывает демона; Коё не отстает. Две холодные призрачные фигуры стоят позади и ждут команды, чтобы сорваться вперед и уничтожить, разрезать, покрошить на малейшие кусочки плоти. — Все для тебя, милая! — отвратительно рассмеялась приспешница Достоевского и вскинула подбородок. Никто больше ничего не сказал. Демоны сорвались вперед, следуя воле хозяек.***
— Как думаешь, они справятся? — Ацуши с некоторой тревогой вслушался в относительную тишину коридора. Точнее, тоннеля, более сухого и менее мерзко пахнущего. Акутагава успокаивающе тронул омегу за плечо и кивнул вправо. Без Кеки они, стыдно сказать, еще больше заплутали. Анго предупреждал, что путь к бункеру всего один, если не проделан новый, а потому без знания относительно точного расположения ходов и стоков здесь потеряться на раз два. Что они и сделали. Аку пнул камень и остановился в недоумении. Тот отлетел к вроде бы бетонной стене, но звук был такой, словно кусок ударился об сталь. Ацуши тоже это услышал, и первым подошел к холодному камню. Ничего. Все вроде бы все совершенно обычно и без странностей. Рюноске пнул другой камушек еще раз и напрягся. Звук не исчез, не изменился, напротив — стал еще отчетливей. Расемон быстрым черным росчерком ударил в стену, открывая достаточно странный вид. Пустая, темная комната, в которую еле попадал свет. Тьма словно сгустилась до физического, материального состояния, ее, казалось, можно было вдохнуть и почувствовать. Отвратительное и липкое ощущение страха, безнадеги обвивало со всех сторон, затаскивало в свой внутренний мир пустоты и отчаяния. Мафиози напрягся, слегка теряясь от подобного. — Аку… — голос Ацуши прервался так же внезапно, как и начался. Рюноске резко обернулся и застыл. Ничего. Никакого входа, который он проделал буквально минуту назад — только все та же тьма, которая еще больше сплотилась вокруг. Стало трудно дышать. — Какого… — Акутагава в ужасе понял, что совершенно не знает, где что находится. Глаза просто отказали из-за отсутствия хоть какого-то источника света вокруг, и ситуация накалилась еще сильнее. Расемон, конечно, излучал слабый проблеск, но даже его сейчас мафиози не заметил. — Что за… Кха! Резкий удар под дых, который явно был нанесен чем-то острым. Рюноске спасли только инстинкты и реакция, потому то движение чужого тела он все равно услышал и почувствовал. Но атака способностью в то же место спустя через пару секунд ничего не дала. Что? Куда исчез противник? Кто вообще ему нанес урон? Ответов не было. Зато странное скольжение, которое было замечено Акутагавой в первый раз, повторилось. Следующей целью нападающего стала спина, и вот уже ее Рюноске еле успел защитить Расемоном, который… Снова ни по чему не попал. — Ма… Ха… Шн… Бить! — непонятная, невнятная речь донеслась откуда-то не то слева, не то справа. Новая атака увенчалась успехом: Рюноске зашипел и осел на землю, хватаясь за порезанное плечо. — Фё… Пра… Побе.! — Ублюдок, — прорычал мафиози и попытался встать. Вышло с трудом. И следующий удар в лицо лишь подтвердил — бой будет невыносимо сложным. Самым сложным в его жизни.***
«Итак. Вы на месте?», — голос Анго прервался невнятным разговором. Наверное, с Одой опять ругается, но Дазаю было немного не до милований своих друзей. Он нетерпеливо гаркнул одобрительный ответ, и Сакагучи немного нервно продолжил: «Попроси своего муженька выломать крайнюю дверь. Она должна вести вниз, к подвалу». — Я не его муженек, — рыкнул Чуя и одним ударом ноги с гравитационным усилением выбил стальную махину. Надсадный и жалобный скрежет ушел куда-то вниз, в пустоту пути. «Вам всего слегка за тридцать, еще не поздно». — Я этого ублюдка кастрирую, если он ко мне приблизится с таким предложением, — Дазай сзади весело хмыкнул, тут же странно дергаясь и оглядываясь. «Еще скажи, что откажешь ему». — А потом тебя за компанию бесплодным сделаю. Очко завали, и очки тоже, Сакагучи. Послышался тяжелый вздох из рации, но Анго и сам понимал, что немного не вовремя с этими шутками. Однако сделать ничего не мог, только заткнуться и не возникать, а то не ровен час, когда Чуя осуществит угрозы. Дазай осторожно коснулся пальцами чужой руки, прося остановиться. Чуя замер. Тихо. Очень тихо. Только вода внизу шумела, создавая странный и неприятный звук капели. Слишком тихо для того, чтобы компания в тридцать мафиози, шедшая за ними, торопилась войти внутрь. — Они… — Убиты, — Дазай отстраненно констатировал этот факт и приложил палец к губам, прося не шуметь. — Умно, нас оставили без огневой поддержки. Назад пути точно нет, потому что они наверняка хорошо обезопасили себя от нас, поэтому спускаемся вниз. — И без тебя знаю, — шикнул Чуя, с трудом находя в темноте шаткую лестницу, а потом плюя на все, ведь гравитация — вещь суперская! Спуститься с ней на раз-два, верно? Чуя проигнорировал дурацкий писк «Так нечестно!» и опустился на небольшую платформу у основания. Глубина вроде как была приличной, что являлось странным и пугающим. Накахара прищурился, внимательно всмотрелся вглубь сточного русла и с удивлением отметил, что ему тут все максимум по колено. Не желая ждать длинноногую дылду, он нетерпеливо спрыгнул в воду и поморщился. Холодная и пахнет мерзко. Умеет же главная Крыса найти себе убежище, чтоб его. Когда вода неожиданно начала подниматься выше по своему уровню, мужчина заподозрил неладное. Получалось, что русло имело уклон, но зачем? Куда их завел чертов Анго? Злость подстегнули неприятные ощущения в районе живота от холода и волнения, поэтому омега с ненавистью потопал вперед. И остановился, когда услышал, как у Дазая звонит телефон. — Одасаку? — хриплый голос альфы почти сразу же вставил: — Рация же работает, зачем звонить? Какая рация? — долгое, напряженное молчание. Дазай ровно и с видимым спокойствием проговорил: — Я тебя понял. Срочно, прям сию же секунду вызывай Танеду, потому что здесь нельзя медлить. Понял. Давай. — И что за нахуй у нас случился? — скептически профырчал Накахара. Дазай прошлепал поближе к нему, хрустя осколками рации. Чуя моргнул, понимая, что в бинтованных руках кроется нехилая такая сила. Так просто сломать аппарат связи может не каждый… — Дазай? — Федор все предусмотрел, — он швырнул несчастные остатки в воду. И гневно прошипел, не тая эмоций: — В ФСБ оказалась своя сука, которая сейчас держит Анго на прицеле. Их задачей явно было завести нас сюда. И у них вышло. — Пиздец, — выдохнул Накахара и обернулся. — Идем вперед? — А что нам еще остается? Я почти уверен: у той двери нас будут поджидать мудаки, которые явно не доставят нам проблем, но задержат. Если вход вообще не заварили за те минуты, что мы таскаемся тут. А времени нет. В тишине, прерываемой шумом воды и гневным сопением омеги, двинулись вперед. Ситуация стала еще хуже, поскольку уклон стал еще круче, и вот уже Чуя с ненавистью понимал, что жидкость доходит ему до подбородка. Он слегка приподнялся над водой, с помощью гравитации (сетуя при этом, что надо было сделать так с самого начала), и в следующий момент неожиданно почувствовал, как силы сошли на нет. Всего за мгновение. — Чуя! — Дазай бросился к месту, куда только что упал его напарник. Накахара вынырнул спустя пару секунд, гневно отплевываясь и проклиная все на свете. В глазах застыли злые слезы отчаяния, потому что обстановка ничуть не улучшалась, даже наоборот. Ничего неизвестно о его детях — живы ли они вообще? Отвратительный день… — Чуя, ты как? — Не чувствую сил, — прошептал он, глядя на ладонь, а после стискивая кулак. — Что за нахер? Почему они пропали? Дазай неопределенно хмыкнул. Внимательно осмотрел себя, любимого и неутешительно покачал головой. — Как бы мы не старались, вода все равно попала и на слизистые, и под одежду, и вода вообще везде. Думаю, сюда забросили приличное количество веществ, блокирующих любую силу эсперов. — В такой объем? — с сомнением протянул Накахара, неожиданно напрягаясь и оборачиваясь. — Именно здесь концентрация этих наркотиков достигает максимума. Их задачей было нас обезвредить, — Дазай не закончил, уворачиваясь от удара и обреченно улыбаясь. — И уничтожить. Первый пункт они уже выполнили. — И второй не за горами! — просмеялся длинноволосый мужчина с бинтами на голове и взмахнул рукой. Чуя выругался, понимая, что совсем чуть-чуть не дотянул до бетонного постамента в центре. Правда, ни лестницы, ни чего-либо еще, что помогло бы отсюда выбраться, не было. В следующий момент Накахара ощутил, как его нижняя часть тела потеряла способность двигаться. Он в недоумении пошевелился и тут же едва ли не закричал — ноги сдавило с такой силой, что боль пронзила все его существо. Блять… Что за… Гончаров (Дазай по памяти, где всплыло описание Хигучи многолетней давности, понял, что за человек перед ними) снова засмеялся, теперь уже совсем ненормально, и с улыбкой какого-то маньяка крикнул единственное слово: — «Обрыв»! — и волна отвратительной воды захлестнула Осаму с головой.***
Некоторое время назад… Хикэри с неверием смотрела на то, как пыточные инструменты ловко вынимаются из злополучного черного ящика. Ножи, скальпели, иглы разного размера, странные щипцы, от вида которых становилось плохо до тошноты; различные жидкости в банках, о чьих свойствах и назначении оставалось лишь догадываться, предполагая самое худшее. Николай с улыбкой зажег мусор в грязном железном ведре неподалеку, а Гончаров достал один из флаконов и открыл. Нашатырный спирт? Он хочет привести братьев в чувство?! Фамия откашлялся и с трудом открыл голубые глаза. Его взгляд был мутным, ни на чем не задерживался, а через пару мгновений веки снова опустились. Иван выгнул бровь и презрительно фыркнул, поднося банку с убойным запахом уже к Сумире. Несколько секунд ничего не происходило, а потом. — Убирайся к черту! — подросток вскрикнул и выгнулся, испуганно забившись в оковах. Гончаров с нездоровым интересом следил за изгибами юного омеги, и Хикэри позеленела от возможной догадки того, как именно ублюдок хочет провести свое шоу. Грязный ублюдок. Кики рядом восторженно завопила, пока пленник с всхлипом затрясся. — Оставь меня в покое! — Никто тебя пока еще не трогает, — Иван с приторным личиком погладил омегу по немного порванной на груди толстовке, а в следующий момент схватил ее края и превратил одежду в лохмотья, висящие на дрожащих плечах и обнажающие грудь. — Нет! — Хикэри воскликнула, а в следующий момент закричала — Николай, стоящий позади, ударил ее в бок носком сапога. Больно ударил. — Еще как да! Почему же нет, если это ве-се-ло? — прохихикал Гончаров, беря в руки длинный кнут. Он сложил его в несколько раз, подцепил подбородок омеги и пронзительно посмотрел в голубые глаза. — Ты любишь боль? Молчишь? — ответом Ивану и правда была только тишина. — Тогда поплатишься! Засвистела плеть. Первый удар пришел по левой руке, но он определенно был слабым — след остался еле заметный. Сумире поморщился, выдыхая. Все его чувства были притуплены, особенно слух и осязание. Поэтому боли он не особо почувствовал, пытаясь понять, что вообще происходит. А вот следующий взмах оставил внушительный кровавый росчерк на груди Сумире, и тот громко вскрикнул, шипя. Удар привел его в чувство, и он начал осознавать, что находится вокруг. — Где… Я? — он медленно вздохнул и тут же заорал снова, потому что его хлестнули по ногам. И почти сразу же он снова погрузился в странное состояние, сопровождающееся головной болью и невыносимым смехом в ушах. — Уйди от меня! Заткнись! Заткнись! И не мечтай. — А парнишка-то не в себе! — хмыкнул Гоголь и рывком поднял Хикэри с холодного бетона. Та безвольной тушей повисла в чужой руке, ноги ее совершенно не слушались. Клоун подвел девушку к ящику, с заботой положил в руку нож и даже прижал тонкие пальчики, чтобы оружие не выпало из ладошки. А после толкнул вперед, хватая за шиворот пальто. — Режь. — Что? — внутри словно все загорелось огнем, боль волной прошла по телу, а особенно по спине. Гончаров с усмешкой взмахнул кнутом еще раз для вида, наблюдая, как Ито-тян падает на пол. Ее болевой порог не был высоким, и удар в полную силу почти заставил ее потерять сознание. — Слабачка! — Кики выхватила нож из ослабевшей руки и точным броском вонзила его в ладонь Фамии. Кровь обильными, яркими багровыми струями потекла на пол по стене, но юный альфа снова еле дернулся, не желая приходить в себя. — Я думала, будет веселее! — Сейчас, миледи! — Гоголь снова поставил Хикэри на ноги, вынул нож из ладони Фамии и приставил его к горлу девушки. Та тихо сглотнула, глядя, как ей вручили зажженную сигарету. Какой-то бугай, стоявший позади, сплюнул в ярости и потянулся за новой в карман грязных джинс. — А теперь ты делаешь то, что тебе скажут, или… Предупреждающий порез на плече прямо через одежду. Девушка зарыдала, пытаясь хоть как-то удержаться на ногах, потому что спина горела, вся кофта под пальто пропиталась кровью, вытекшей из раны, руки горели, ее мутило от запахов и ситуации, которая становилась все хуже и страшнее. С трудом Ито нашла в себе силы приблизиться и ткнуть тлеющей частью никотиновой убийцы в грудь лучшего друга. Тот дернулся и снова пришел в себя на пару мгновений. — Хикэри? — это буквально убило девушку изнутри. Сумире сначала всхлипнул, потом приподнял веки и дрожащим голосом повторил: — Хикэри? — Я… — Блять! — рядом раздался дикий крик: Николай, не желая наблюдать за сопливым объяснением, притянул способностью к себе странные щипцы, которые даже словами описать было сложно, и с силой сжал их на одном из пальцев Фамии. Тот не выдержал. Хрустнула кость. — Становится лучше! — Кики восторженно захлопала в ладоши, но тут позади нее вырос Сигма. Он что-то шепнул ей на ухо, и одноногая скривилась, сморщилась, но покорно упрыгала к одному из выходов, по пути матами и криком подгоняя дрыщеватого заикающегося юношу и темноволосого человека без определенного пола. — Уже? Хм, а они быстро нас отыскали! — захихикал Гончаров и отложил плеть в сторону. Подумал пару секунд и с наслаждением достал другую. С острыми шипами на конце. Сигма сморщился и вздохнул, глядя на колоду. Его способность действовала достаточно странно, поэтому сети обнаружения он натягивал не один, а с одним из псов. Тот создавал воздушный барьер, или «Зеркало без отражения», а сам юноша брал две карты, и одну цеплял к своеобразному сканеру, а вторую отдавал соратнику в соответствии с приказами Федора. Сигма перевернул одну из карт и вздохнул. С одной стороны, босс был прав: все те мафиози, которых он предположительно хотел обнаружить в том или ином месте, оказывались именно там. Однако что-то важное и нужное они все равно упускали. Например, бубновый валет, а в месте с ним карта, отданная Гоголю, молчали. Неужели тот альбинос потерялся или сумел сбежать? Да нет, бред какой-то. Сигма хмыкнул и хотел уже убрать колоду, как с удивлением заметил рваную карту со следами от пуль. Если цель умирала, то карта неминуемо повторяла причину его погибели. Ясно было, что кто-то застрелил шестерку черви, но… Как это могло случится, если Федор-сан в твердой уверенности заявил, что все пройдет гладко и их шпиона в ФСБ не раскроют? Но в следующую секунду волнение сошло на нет, потому что карты двух королей загорелись. Отлично. — Да, я иду! — Гончаров с притворным сожалением отшвырнул инструмент назад, в ящик, и со вздохом пошел к одному из выходов, заведомо формируя себе краткую дорогу до цели и создавая парочку големов для поддержки. А то знает он этих шавок, обязательно что-то придумают! С ними надо быть построже! — Ну наконец-то свалила душа его неприкаянная! — с облегчением воскликнул Гоголь и с каким-то странным видом, как если бы гулял в музее, уставился на близнецов. Которые выглядели как самые жуткие и отвратительные иллюстрации к фильмам ужасов или психологическим триллерам. Фамия дрожал, с трудом пытаясь вдохнуть. Всё тело покрывали гематомы, грудь пересекала рваная рана от хлыста с шипами. Губы кровоточили, нос был разбит, глаз заплыл. Но самым страшным было то, что его левую кисть в руках держал ублюдок, до этого баловавшийся с чьей-то ногой. Он мало напоминал человека, двигался больше не четвереньках и с ненормальной улыбочкой тащил в свой вонючий угол все, что состояло из плоти и плохо лежало. Боль была нестерпимая, но Фамия как мог оставался в сознании, морщась от тошнотворного состояния, немалой потери крови и слез. Множества соленых капель, которые еще больше раздражали его раны. Сумире досталось… Сложно сказать, меньше или больше. Его левая рука напоминала кровавый рулет, потому что именно ее отхлестал Иван. На лбу были две ужасные царапины от чего-то острого. Он отключился от болевого шока, булькая кровью, которая текла изо рта — в одном из боков торчал длинный кинжал, с которого не сводила глаз Хикэри. Пока Сигма думал над словами босса, Гончаров снова привлек ее к делу. Дал новое холодное оружие, оставил им же ранее на скуле кровавый росчерк и принудил вонзить его в тело Сумире. И этого было мало! Следом в ход пошел тавр с уродливым, ржавым рисунком, след от которого ожогом пузырился на сильным бедре. И его тоже поставила она. Психика девушки медленно ломалась под давлением ситуации. Хикэри была на грани истерики. Финальной точкой стало то, что ее неожиданно прижали к стене, и один из псов, и раньше нездорово смотревший в ее сторону, с силой сдавил горло. Хикэри захрипела, застонала, перед глазами у нее все поплыло, а в следующий момент и потемнело. Ее швырнули на пол, принимаясь за то, что когда-то было одеждой. Пальто отшвырнули, кофту задрали до самого лица, а юбку начали расстегивать под оглушающий смех извращенцев — теперь их было трое. Мозолистые грубые руки уже начали ощупывать ее грудь. — Кто-нибудь… — на грани слышимости прошептала она, понимая, что лучше умереть, чем все это. А в следующий момент ее глаза расширились. Что это за?.. Человек, баловавшийся с трупом где-то в углу, истошно завизжал, захлебываясь кровью и страхом. Гоголь против воли вздрогнул и обернулся, с некоторой растерянностью наблюдая за Наоми, которая, казалось, сошла с ума: в руках она держала приличный кусок арматуры, состоящий из железного прута и бетонной основы, которая приземлилась на чужую спину. — Наоми, что ты творишь? — презрительно цыкнул Сигма, а в следующий момент застыл, с удивлением глядя на то, как Гоголь еле уворачивается от длинной катаны. Седовласый альфа принял пристойную позу и на время опустил оружие, глядя на два тела на цепях. — Что? Агентство?! Сигма с ненавистью сжал в руках карту одного из тузов, пятясь и лихорадочно соображая, что ему делать. Он совершенно не хотел вступать в бой сейчас, когда от него зависел во многом успех операции, но судьба явно решила иначе. Его способность не была боевой, поэтому юноша схватил пистолет и прицелился. Дело приняло неожиданный оборот. Бои вспыхивали один за другим. — Твою… Мать… — Фамия облегченно застонал, чувствуя, как слезы брызнули из глаз. Он сумел во время того кровавого кошмара дотянуться до брата и теперь использовал его силы для разрушения цепей. Махнул более-менее здоровой рукой, не позволяя осколкам собраться вновь правильным образом, и потянулся к Сумире. Тот грузно упал на пол, не приходя в себя. Фамия еле-еле нашел в себе силы оторвать часть ткани от своей футболки и, крича сквозь сжатые зубы, обернуть ею место обрубленной ладони. Невыносимо, отвратительно, тяжело, и юноша едва сумел облокотиться на сцену и подтянуть к себе брата. Медленно начать перебирать его волосы и желать, чтобы все кончилось. Но все определенно только начиналось.***
Взмах шестом оказался очень, очень быстрым — Кека не смогла увернуться и плечо пронзило болью. Она молча опустилась на землю, понимая, что сражаться напрямик с этой чудовищной тварью ни в коем случае нельзя — только демоном, иначе их порубят за секунды. Изуми узнала эту девушку. Именно она когда-то лишила наставницу глаза, за что ей определенно стоит расплатиться. И хотя она уже расплатилась своей ногой, слабее не стала. Даже наоборот, ведь теперь к ее бешеной скорости добавлялись еще и быстрые атаки металлическим шестом с острым концом, который пока что чудом не пронзил Изуми насквозь. — «Солнечные лучи»! — засияли яркие желтые переливы света вокруг худого тела, и экс-мафиози снова пошла в атаку. Коё хрипло выдохнула, с трудом успевая сосредоточить действия демона на цели. Перед глазами мелькали только всполохи, смертельно опасные из-за своей природы. И правда, скорость малявки зашкаливала, словно была космической — те самые триста тысяч километров в секунду. Кека рвано вздохнула и с усилием воли дотянулась до кинжала. Выждала пару секунд, а потом убрала демона. Девка замедлилась, появилась на пару секунд, после чего достаточно опрометчиво бросилась на беззащитную цель. Но она не учла, что за столько лет работы убийцей Изуми-тян научилась вызывать способность за доли секунды — поэтому демон вырос буквально перед лицом Кики, после чего в ее ногу вонзился нож, разрывая плоть и вызывая обильное кровотечение. — Сука! — завопила Кики и отпрыгнула. Снова пару секунд тишины, напряженной и гнетущей. Мгновение — и Кека, задыхаясь, летит к стене, врезаясь в нее и едва ли не теряя сознание. «Что она творит?!», — Озаки впервые за все время боя поддалась реальной панике. Это не был страх из-за встречи с врагом из прошлого, это была боязнь потерять еще одного вполне себе близкого человека. Ей уже хватило встречи с «Токийскими псами» тогда, когда у нее стало на одну пустую глазницу больше. Снова дикий вскрик — Изуми словно сдалась. Шест торчит из ее руки, прижимая к грязному полу и выворачивая плоть наизнанку. И снова тот же маневр — Кека хватает второй кинжал и швыряет его в экс-мафиози, повреждая теперь другую ногу. — Подождите… — Озаки нападает, но «Солнечный свет» оказывается быстрее «Золотого демона». Кики уходит от столкновения, злобно посмеиваясь, но с толикой надрывной боли. Раны дают о себе знать, хотя их нельзя назвать значительными по сравнению с теми, что бывают при их работе. Коё осеняет догадкой. Она бросает демона вперед, на противника, а сама медленно достает катану. — Ты все равно не успеешь! — крикливо бросает девушка, когда видит холодной блеск клинка, и взмахивает шестом. Кека приоткрывает глаза, но тут же захлопывает их обратно. Еще не время. Лязг металла о металл, звуки затрудненного дыхания и странное, баюкающее чувство от потери крови. К постоянным ранениям Изуми привыкла, к боли тоже, поэтому даже не особо зацикливалась на том, что сейчас ее тело находится в шаге от возможной смерти. Она просто ждала, терпеливо ждала момента, когда ее помощь понадобится. Вот оно: Кики, отдавшись бою с Озаки, применила свою способность на полную, совсем забыв о том, что это не единственный ее противник. Кека открыла глаза, внимательно смотря на экс-мафиози, а потом пнула камушек ногой, словно давая сигнал к началу действий. Наставница отчётливо услышала стук породы и все поняла. Озаки взмахнула своим кимоно и изящно отпрыгнула назад, на более ровную поверхность. Кики повторила движение соперницы, а потом выкрикнула что-то громко и надрывно, активируя способность на всю имеющуюся мощь. Коё отозвала своего демона и согнулась, словно была ранена. Доли секунды. Кека не просто так била именно в ноги этой шмали — даже по прошествии почти трех минут боя кровь обильно сочилась из двух глубоких порезов, а из-за скорости быстро стекала по шесту и оставляла красный след. Для большей заметности Коё сдала позиции назад, ведь на ровном бетоне увидеть пятна было куда проще, чем на усеянном из-за жаркого боя осколками полу. Кики даже не заметила, как сверкнуло что-то на периферии зрения. Она мечтала только пронзить эту тварь из Портовой Мафии своим шестом, чтобы отомстить за проигрыш много лет назад, чтобы принести новому боссу ее голову и получить в награду тех хорошеньких мальчиков, попытать их как следует… Кики даже не поняла, почему траектория ее движения изменилась. Вот она на всех парах летела к рыжеволосой дуре, вот ее тело валится вниз, хотя она приняла идеальную позу для атаки! Совершенно неожиданно девушка падает на пол, несколько раз прокатывается по нему и вскрикивает, потому что боль навалилась только сейчас. Обе ноги были отрезаны по середины бедра. Кека молча поднималась из обломков, сжимая в руках последний из трех имевшихся ножей (которые служили именно для ближнего боя, а не для грязного убийства со спины). Ее демон держал в белых полупрозрачных руках катану, с которой капала кровь. Кики закричала от ярости и обиды, вскочила, желая атаковать, но ей оставалось только уродливо взмахивать жалкими обрубками ног, вопить от боли и махать шестом. Озаки не стала церемониться, как и ее преемница. Кровь окропила жалкие остатки воды в стоке, когда две идентичные способности бросились в атаку и безжалостно расчленили тело. Голова откатилась в угол, собирая в приоткрытые глаза мусор и острые камни. — Черт! — Кека осела на пол. Она была на пределе, потому что на ту нереально быструю атаку ушла большая часть и без того малых сил. Озаки опустилась рядом и торопливо осмотрела раны. Ужасные. — Акико не была с нами? — Нет… Дазай вряд ли мог бы ее просто так забрать из ВДА, потому что… — Потому что этот ублюдок способен на все, даже выдернуть меня из уютной постели в хрен знает сколько часов утра, — послышался до боли знакомый голос сзади. Из темноты выступили ранее упомянутая Акико (вспомни кое-что…), еще один сотрудник агентства и… — Сестра! — Номи бросился к раненой девушке, которая от шока не могла даже вымолвить словечко, только шевелить беззвучно губами в немом удивлении. Ёсано хмыкнула, глядя на то, как дернулся сзади рыжеволосый худощавый коллега и перевела взгляд на Кеку. — Итак… Тебя даже пытать не надо, ты и так при смерти! — с явным сожалением вздохнула женщина, доставая из сумки любимый тесак. Озаки мигом оттащила подростка от родственницы, врач взмахнула оружием под тихий и яростный вскрик младшего Изуми. Сверкнула способность эспера, Кека облегченно свалилась на пол, чувствуя, как боль и слабость ушли. Номи бросился к ней и кое-как поднял, дрожа всем телом. — А вы неплохо управились, — присвистнул Танидзаки, глядя на торс и руки, валявшиеся по разным углам. Нестерпимо воняло кровью, пылью и канализацией. — Это было непросто, — хмыкнула Озаки, понимая, что если бы она не догадалась о плане Кеки оставить кровавые следы и напасть в момент, когда Кики будет ждать меньше всего, ситуация бы повернулась не в их сторону. Однако эта мысль быстро покинула голову, уступая место другой. — Что тут забыли детективы и… Он? — Он-то? — Танидзаки рассмеялся. И пояснил на недоуменный взгляд мафиози: — Выхватил у кого-то пистолет и подумал, что Акико угрожать им будет весело. Это он так пытался показать нам свое желание сюда прийти на помощь. — Ты сдурел?! — Изуми дала брату нехилую пощечину, отчего тот натурально обиженно тявкнул. — Я тут едва не сдохла, а ты куда лезешь? Ты даже не эспер! — Поздно уже вопить, — вздохнул Танидзаки и осторожно помог брату и сестре встать намного ровнее. — Назад пути все равно уже нет, нам остается найти только главную залу. — Ты знаешь ее местонахождение? — незамедлительно спросила Озаки, прерывая диалог с Акико. Джуничиро, помедлив, кивнул. — Но нам надо чуть-чуть ускорится, чтобы успеть помочь остальным. Поэтому прошу всех пройти за мной.***
Акутагава с ненавистью всмотрелся в беспроглядную и невыносимо удушающую тьму. Его атаковали уже более десяти раз, он чудом успевал защититься или уклониться. Сейчас мафиози, чертыхаясь, замкнул Расемон вокруг себя, создавая полый шар. Атаки прекратились, и Рюноске задумался. Сначала ему показалось, что это в помещении так темно. Но что-то не сходилось, потому что ему пришлось принять пару нападений спереди, сквозь тьму, и как же его нашли тогда? И в настоящий момент неизвестный остановился, подтверждая робкую теорию: в данном помещении слепым оказался только сам Акутагава. И это не радовало. Силы покидали тело, раны кровоточили, Расемон ослабевал вслед за хозяином. Но до предела возможностей было еще как пешком до Луны, поэтому Рюноске продолжил лихорадочно перебирать в голове идеи для возможного варианта боя, способного обеспечить ему победу или шанс на прозрение. Слепо нападать невыгодно. Если атаки не работали и раньше, значит, сейчас исход будет такой же, верно? Ходить и искать на ощупь стены тоже не самый правильный вариант, он легко подставится и даст себя разгадать. Вот имей он то же зрение с обонянием, как у Ацуши, все было бы куда проще. Стоп. У него же есть маленькая попытка разрешить эту проблему! Акутагава вспомнил, как раньше, еще в первые годы общения со своим парнем (он усиленно прятал эту информацию от окружающих) поддался на уговоры и стал участником странной игры: Ацуши завязывал его глаза, заводил в ангар, где каждый звук отдавался громким эхом, и учил его ориентироваться только по слуху. Сперва подобное казалось ужасно глупым и сложным, но уже на десятый раз у Рюноске стало сносно получаться. Накаджима смеялся и вновь тащил его в чертову жестяную банку, словно занятную игрушку. «Никогда бы не подумал, что мне это пригодится», — вздохнул Аку и медленно начал снимать защитное поле вокруг себя. Но не просто так — Расемон заскрежетал по бетону, отколупывая мелкие частички и образуя пыльный вихрь вокруг. Это уже старый прием, но действовал безотказно. Тишина. Пыль медленно оседала вокруг, затрудняя дыхание, а потом Рюноске услышал отчетливый шорох позади себя. Он дождался примерного расстояния метра в три и ударил. Мимо, однако первый шаг был сделан. Он не только поднял пыльную завесу, относительно его скрывающую, но и на небольшом пространстве вокруг себя создал плотный слой хрустящих мелких камушков, из-за которого к нему подобраться бесшумно уже не получалось. Затем атака повторилась, но на этот раз Рюноске бил точнее. Ему даже показалось на пару мгновений, что он просто валяет дурака в перерывах между миссиями с одной тяжелой улыбчивой тушей. От этой мысли стало чуть легче. Новый удар демона пришелся точно в цель. — Ма-а-а-а-а! — провыли откуда-то слева, и Акутагава повторил нападение в ту точку. Крик усилился, и на мгновение мафиози растерялся. Что? Это было так просто? Но чутье подсказывало, что не тут-то было, поэтому Рюноске не дал себе расслабиться и молча метнул черные щупальца вбок. Расемон обвил чьи-то ноги, и нытье стало еще громче. Несвязные, жалкие причитания участились и оборвались сразу же после точного удара в затылок тяжелой черной сферой зверя. Однако темнота никуда не делась, а значит, противник был не один. И некто второй бездействовал, оставляя Рюноске в слепом недоумении. Действительно, и как можно было понять это странное поведение, когда и не отпустили, и явно этого не высказали? Акутагава замер на пару минут, а после двинулся вперед, пока пальцы вытянутой руки не нащупали камень холодных стен. Неожиданно произошло три вещи: рядом кто-то испуганно вскочил и за это поплатился своей жизнью, тьма перед глазами исчезла, уступая место привычной темноте комнаты с тусклым освещением, а тело пробила дрожь, от которой голова заныла на пару мгновений невыносимой болью. Акутагава зашипел и осел на пол, грузно и страдальчески. Его дыхание стало прерывистым, а осознание настигло сразу же: его отравили, поэтому напрашивался неутешительный вывод — на кинжале определенно было что-то ядовитое. Превозмогая мучения, мафиози огляделся. Оппонентов было два: один, хрупкий мычащий юноша, валялся на полу без признаков жизни, слабый и странный противник, возможно даже не эспер, и второй, весь в черном, выглядящий как гот-подросток с нетрадиционными наклонностями. То, что сам Акутагава появлялся на публике в самых веселых тонах в виде серого цвета раз в пару лет, никого не смущало. Голова отяжелела. Ноги стали свинцовыми, по позвоночнику начал стекать холодный пот. С трудом мужчина смог дотянуться до рации, чтобы нажать одну из кнопок — сигнал бедствия, отправлявшийся сразу всем. После этого его глаза закрылись, ибо яд действовал быстро и неумолимо.***
Чуя мысленно обругал Гончарова в самых нелестных выражениях, на которые только был способен, и снова увернулся. Дазай был прав, вода имела странный сладковатый привкус, который остался даже после того, как Накахара вынырнул на поверхность. Сражаться было очень сложно, тем более что ноги его припечатало не то глиной, не то цементом. Он изгибался как мог, понимая, что с ними просто играют: если бы русский хотел их смерти, то давно бы уже заполнил всю комнату породой, чтобы они задохнулись. — Хуев садист, — пробормотал Чуя и сплюнул отвратительную жидкость. Он даже не хотел думать над тем, как много ее сейчас было в его желудке. И тем более не позволял себе мысли о том, насколько много нечистот сейчас окружали его со всех сторон — они же в чертовой канализации! — Все для тебя, сладкая попка! — Накахара дернулся, как если бы активировал способность, и снова выругался под противный смех. Силы вообще никак не ощущались, прям как во время беременности. Словно он обычный человек. А глина тем временем уже сдавливала ему живот, еще больше ограничивая в движениях. — Ублюдок, — выдохнул Осаму и вытер окровавленный рот. Когда он успел разбить губу, Чуя не знал, а как умудрился порезать руку в воде — тем более. Гончаров захихикал, посылая новый всплеск воды, который накрыл с головой. Осаму еле успел задержать дыхание, понимая, что сейчас или никогда. Он выстрелил рядом со своими ногами несколько раз, привлекая к себе внимание русского. Тот оставил наконец-таки в покое напарника Дазая и переключился на него самого. Осаму внутренне хмыкает. Федор бесподобен, гениален и страшен, чего не скажешь о его подчиненных. С невероятно суровым лицом, от которого его тянет ржать, Дазай выстреливает в Гончарова из совершенно другой пушки, которую незаметно вытащил из пиджака, и ожидаемо пулю ловит один из големов. Он же тянется к Чуе, замершему в удивлении и немом страхе неизбежного. Осаму улыбается. И жмет на красную кнопку в кармане. Взрывов два — слабый у его ног, который противно сдирает кожу и плоть с костей, Но Дазай терпит: Акико сейчас вот-вот выйдет именно к его коридору и сможет оказать помощь. Да и боль не сказать что страшная по сравнению с тем, что он испытывал ранее. Но главная цель выполнена: Гончаров в смятении смотрит на ошметки глины, которые вот-вот упадут вниз, а Осаму притягивает к себе почти что (только в мечтах) мужа, потому что может двигаться, и… — Что… — Иван в замешательстве посмотрел на парочку, которая сейчас лобызалась у него на глазах с такой страстью, что стало противно. Чуя вроде как для вида сопротивлялся и томно помыкивал, и Гончаров взбесился, направляя земляную волну к идиотам. — Да какого хуя происходит?! Накахара в замешательстве смотрел на то, как смог с помощью гравитации разбить атаку, словно никакого наркотика в крови и не было. Он оглянулся на Дазая и тут же понял почти все без слов, вступая в неравную схватку с Гончаровым. Неравную оттого, что всего за несколько ударов мужчина сумел приблизиться к ненавистному куску бинта и размазать его по стене. Или почти размазать, потому что в самый последний момент как-то способностью Гончаров умудрился сбежать из-под смертельного нападения. Чуя опустился на постамент и помог подняться туда ковыляющему Дазаю. Тут же несдержанно ахнул, глядя на основательно развороченные ноги. — Что за нахер? — он требовательно вскинул подбородок, смотря на бывшего напарника. Тот улыбнулся и показал руку. Ну да, дырка, ранение, травма, а дальше-то что? — И? — Таблетка. Ты даже не заметил, что проглотил ее? Настолько я хорош в мокрых глубоких поцелуях? — Дазай моментально взвизгнул, потому что его по этой самой руке хорошенько шлепнули, целясь прямо в ранку. — Злюка! — Тридцать лет, а ума нет, — вздохнул Чуя и снова помог ему подняться. — То есть ты на полном серьезе таскаешь в организме противоядие от наркотика, лишающего способности? — Да. Бывало несколько раз такое, что мне подсыпали его на переговорах куда-то, а после третьего такого прокола Акико не выдержала и лично впихнула мне в ладонь таблетку, в буквальном смысле. — Мешается? — Нет, она маленькая. И да, этот ходячий труп попал сюда при помощи своей способности, сломай стену, иначе не выйдем, — Осаму с трудом удержался на адски ноющих ногах, пока Чуя, отпустив его, рушил и крушил. По ту сторону бетона ожидаемо оказались Акико, Кека и Танидзаки без сестры, и совсем неожиданно — Номи. Подросток узнал родителей своего вроде как парня и тут же стушевался, позорно прячась за сестру. Дазай только покачал головой, думая, что молодое поколение сейчас в точности повторяет возможное поведение в такой же ситуации старших членов их семьи. Однако времени думать о чем-то и осуждать подростка за его самовольный поступок у них почти не было. Ёсано быстро и с садистским удовольствием залечила чужого босса, после чего Джуничиро, еле как прячущий волнение за сестру, вывел их в главную залу. Почти сразу же перед ними сюда вошли Ацуши и Фукудзава-сан, мгновенно ввязавшиеся в бой. Дазай вздохнул и задорно улыбнулся. И что дальше, Достоевский? Не ты ли собирался всех переиграть и уничтожить? — Осаму… — сердце тут же ухнуло вниз, стоило родителям увидеть то, во что превратились их дети. Ёсано все поняла и метнулась к подросткам, но ее опередили. Гоголь заржал, как будто участвовал в конкурсе на самый дебильный смех, и одним легким движением оказался подле фигуры в белом. Следом рядом с ним упали Фамия, вскрикнувший надрывно и громко, и Сумире, мертвым грузом шлепнувшись к чужих ног, словно кровавый мешок из порванной человеческой кожи. — Ах он… — Чуя аж побагровел, пытаясь за ненавистью спрятать животный ужас от данной ситуации. Дазай и сам еле сохранил самообладание, в следующий момент поражаясь тому, как быстро начали развиваться события. — Сукин сын! — От шлюхи слышу! — Гончаров, махая окровавленными из-за пробитой Чуей головы волосами, хохотнул и подобострастно уставился на Федора. — Накахара-сан! — Ацуши еле увернулся от психа с Библией, который явно желал просветить о воле бога все, даже азот в воздухе, и испуганно уставился на детей рядом с Федором. Хотел уже броситься к нему, но застыл, глядя на огромное поле вокруг. Сигма и один из псов победно усмехнулись, потому что их система снова действовала безотказно: одна способность создавала преграду, а вторая вертела ей как хотела; в данный момент барьер не мог пропустить никого, чья карта не находилась внутри него. Федор улыбнулся. И слегка приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но его нагло прервали. — Отвали! — Суми! — Фамия еле как удержал брата, чье худое и изнеможённое тело вскинулось не хуже резвого скакуна. — Сумире, да что с тобой?! — Уйди! Оставь меня! — взвыл ребенок, пугая окружающих еще больше. Чуя застыл, ошарашенный догадкой: на бледной коже начали проявляться красивые, но жуткие узоры сосудов, которые светились. — Уходи! Какое сладкое тельце. Сдавайся. — Сгинь! И не подумаю, дорогуша. Отдай мне тело. — Федор-сан… — Гоголь напряженно уставился на ребенка и даже дернулся, желая его хорошенько приложить об стену и вырубить, но что-то пошло не так. — НЕТ! Я НЕ ОТДАМ ТЕБЕ СЕБЯ! Ты умница. Наконец-то мы познакомимся поближе. Николай мог только распахнуть глаза, когда перед ними выросло чужое лицо. Окутанное по скулам и лбу тонкими голубовато-сиреневыми линиями, с абсолютно черными очами, которые смотрели даже не в душу — в подсознание. — Ну наконец-то. Гоголь отлетел к противоположной стороне барьера, а Сумире расхохотался тысячами разных по тону и происхождению голосов. Федор удивленно вскинул брови, понимая, что этого не было в его плане. Близнец повернулся к окружающим. Все его раны покрывали тонкие слои кристального полотна, не давая крови вытечь еще больше. Глаза красиво полыхали странными огнями, а сам подросток словно стал другим человеком. Нет. Другой сущностью, безжалостной и бесстрашной, и именно она с вызовом смотрела на Федора, который никак не реагировал на откровенную провокацию. — Скучно, — только и сказал он, поднимая руку и давая странному свечению охватить руку. Однако что-то прервало процесс страшного наказания за преступление, коим признавалось любое деяние против него, Достоевского. — Хм? Сумире улыбался. Пространство вокруг него медленно растворялось, искажая реальность.