В колыбели. . .

      Около недели Маяковский и вся его семья находилась в квартире в Петербурге. Все эти дни омрачались тем, что Лиля постоянно жаловалась на вечные шумы из комнаты Осипа, на то, что Есенин никак не справляется со своей работой. – Маяковский, я больше не выдержу плач Осипа, уезжай на дачу с этой нянькой, а я побуду в Петербурге, – говорила Лилия. – Мы не можем уехать просто так, весь город трещит только о том, что ты гуляешь по мужчинам, Лиля, – отвечал Маяковский, докуривая сигарету. – Я все понимаю и не держу зла на тебя, но хочешь ли ты, чтобы слухи дошли и до матери с отцом? Они будут очень недовольны и тобой, и мной… – Вечно ты меня пугаешь всем вот этим, – девушка закрыла глаза, снова вздыхая. – Отвези, куда хочешь, но я устала слушать этот постоянный плач!       Маяковский снова собрался с какими-то силами, но уже шел непосредственно в комнату своего ребенка и его няни. В последние дни Есенин совсем не выходил из комнаты, постоянно молчал, даже служанки отмечали болезненный вид парня. Владимир беспокоился, поэтому снова постучал в дверь. – Войдите, – ответил слабый, даже какой-то больной голос Сергея. Он лежал на кровати, а рядом спал Осип. «Неужто он захворал?» – подумал Маяковский, заходя в комнату. – Прости, что я в таком виде, – Сережа взял на руки спящего крепыша, укладывая его в кроватку. Тот оперся о стойку кроватки, медленно поджимая губы. Маяковский видел, что состояние Есенина было отнюдь не таким хорошим, как могло бы показаться. – Что случилось? – спросил Владимир и, аккуратно обхватив талию Сергея, усадил его на кровать. Есенин немного прижался к нему, прикрыв глаза. – Что такого произошло, Сережа, раз ты в таком состоянии?       Сергей молчал и, видно, хотел что-то сказать, но ему что-то мешало. Маяковский ласково погладил по волосам парня, а после прижал его к себе. Есенин все еще молчал и не решался что-либо сказать. Владимир не стал спешить, а лишь ожидал, когда наконец-то ему все расскажут. Тут нельзя было торопиться совсем. Есенин тронул запястье Маяковского, а после спустился рукой к пальцам. Он поглаживал их, немного улыбаясь. – Я недосыпаю, – начал Сергей. – Лиля постоянно жалуется на шум от Осипа, но Осенька не может не шуметь, плюс ко всему, когда она его держит, он плачет..Я пытался ей объяснить, что это с непривычки, но ей все равно... Кричит...       Маяковский слушал Сергея, не перебивая. Надо все узнать. – И как долго ты в таком ужасном состоянии? – спросил наконец-то Владимир, поглаживая по голове парня. Тот лишь снова выдохнул, закрыв глаза. «Что он мне не договаривает?» – Володя развернул лицо Есенина к себе, слегка обхватив снова губы того. Сергей, совсем не сопротивляясь, обхватил своими пальцами щеки Володи, нежно углубляя поцелуй. Обоих сейчас мало беспокоило то, что в комнату к ним могли зайти. Маяковский нежно обнимал парня, пока Есенин все ближе и ближе жался к тому.       Владимир резко уронил того на кровать, а Сережа усмехнулся, взглянув на него. Оба безусловно знали, чем это однажды кончится, один из них рано или поздно захочет с кем-то переспать, точнее…

***

      Сережа нервно выдыхал, смотря на Маяковского, что лежал на кровати. Это была односпальная кровать, но даже это не помешало ему сделать подобное. На полу валялась одежда, что не очень радовало Сергея. – Ну, ты, – процедил тот, усмехаясь. – Володя, Володя, ты ведь только и ждал этого момента, чтобы вот так предложить мне... – Долго ждал, но дождался, – тот обнял его шею, уложив подбородок на светлые кудри Есенина. Парень взглянул на кроватку Осипа, а после встал и подошел к ней обнаженный. – Собирай вещи давай, кхм, – тот зевнул. · Я хочу поспать, пока Ося уснул, а ты мне не даешь... – Конечно, конечно, – отвечал Маяковский, уже закрывая дверь. Тот решил, что так надо делать почаще, а еще и выходить гулять чаще, вообще проводить свое время с Есениным как можно чаще.