В колыбели. . .

      Холодная зима выдалась в этом году в Петербурге. Очень даже холодная, Осип с Есениным почти все время сидели на кухне, где была печка, чтобы просто не замерзнуть, ибо квартира очень плохо отапливалась. Мальчик ходил и всем кухаркам помогал, таскал иногда всякие миски. Лиля, конечно, была не рада тому, что ее ребенок ходил по кухне. – Есенин, ты как за ним следишь?! Пусть сидит на руках или играет вон в том углу! – кричала Лиля на Сергея, который даже не особо понимал, из-за чего она устроила такой шум. Ну пусть помогает, ей-то что.       Лиля почти всегда кричала на Есенина за любую провинность или созданную на пустом месте проблему. Ей просто был ненавистен этот мальчишка, который все больше и больше сближался с Маяковским, что бесило Лилю. Она не любит Владимира, но в то же время очень хочет поскорее избавиться от Есенина, которого уже заподозрила в какой-то любви к ее мужу. На этой почве можно было бы устроить неплохой скандал. – Отстань от него, – хрипло ответил Маяковский. Уже как неделю лежит с простудой, а тут еще и встал. – Пусть Ося играет, тебе-то что, смотри, как радуется, и ты порадуйся, скоро рождество, а потом и не за горами ему уже 2 года... – Мама Сеся, хотю кус~ать,– произнес Ося и запрыгнул на руки Сергею, который подошел к одной из девушек, попросив положить Осипу немного чего-то. Она, конечно, не отказала ему и подала аккуратно тарелку с чем только нашла.       Лиля топунула ножкой и взглянула злобно на Маяковского, который просто обезоружил ее. При нем никогда почти не могла что-то ответить Есенину, как-то упрекнуть, поэтому девушка взглянула на мужчину, а потом сразу же ушла оттуда.       Есенин аккуратно усадил Осипа за стол, взглянув на Маяковского. Все в доме уже спокойно относились к тому, что Владимир Владимирович тайно влюблен в няньку Осипа, поэтому, как только что-то намечалось, все уходили, чтобы не мешать двоим. Вмиг губы огромного гиганта накрыли губы очень маленькой и запуганной Лилей фигуры. Есенин встал на цыпочки, чтобы чуть больше дотянутся до его губ. – Все, Володя, – Есенин отпустил его губы, повернувшись снова к Осипу, который в это время кушал. – Давай пока не целоваться, а то ты болеешь…Еще я заболею, и потом Ося… Хорошо?       Маяковский кивнул ему и посмотрел в сторону, когда Осип вмиг заплакал. Он протянул руки к отцу, потягивая их. – Папа, – кричал мальчик, чуть ли не плача. Наверное, очень хотел, чтобы отец взял его на руки, но Есенин держал и не давал. – Папа! Папа!       Владимир аккуратно подошел и протянул руки, взяв мальчика на руки. Ося немного успокоился, а потом снова засмеялся, так как его стали подкидывать в воздух. Привычное развлечение, которое устраиваел ему отец. – Папа! – улыбаясь, произнес Осип, обнимая его за шею. Есенин улыбнулся и закрыл глаза. Снова счастье, снова радость, снова все хорошо. Маяковский стоял еще минут пять, не отпуская малыша из рук, вскоре Ося полностью уснул.       Есенин посмотрел на них обоих, поцеловав снова того в щеку. Владимир приобнял его, а потом отдал Осипа. – Убереги его от Лили, – прошептал Маяковский и усмехнулся. – Конечно, Володя...