Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Школа Цанцюн состояла из двенадцати пиков. Каждая вершина жила своей жизнью, что потенциально делало отношения между пиками довольно отдалёнными. По этой причине изредка проводились специальные мероприятия, направленные на укрепление связи между людьми школы. Дуэль, ставшая причиной долгой вражды между Лю Цингэ и Шэнь Цинцю, как раз относилась к таким событиям. Конечно, бывали и другие встречи, не связанные с проверкой боевого мастерства. Дважды в год на пике Цюндин устраивали всеобщее празднование. Первое проходило в середине года и предназначалось для знакомства новых учеников с другими пиками. Второе устраивалось в честь завершения года. Кроме того, праздники становились также возможностью для каждой вершины похвастаться своими навыками. Не более, чем дружеское соревнование среди старших заклинателей, чтобы посмотреть, чьи навыки понравятся новым ученикам. Что же касается только что прибывших на обучение, то они просто испытывали невообразимый восторг от самого зрелища. Выступление пика Цинцзин всегда включало в себя музыкальное сопровождение и поэзию, что неизменно находило отклик в сердцах большинства людей, особенно, если они успели получить хоть какое-то образование. Однако их выступление проводилось исключительно ради самого зрелища; всем известен факт, что Шэнь Цинцю не брал новых учеников с тех пор, как принял Ло Бинхэ. Это лишь подогревало сплетни о том, что Шэнь Цинцю настолько ценил своего ученика, что намеревался сосредоточиться на его совершенствовании. Слухи оставались всего лишь слухами, сам же Шэнь Цинцю чувствовал, что его нынешняя группа нетерпеливых юнцов — большее, что он мог вынести. Кроме того, пик Цинцзин и так пользовался достаточной популярностью; он действительно на данный момент не нуждался больше в учениках. Праздник был в самом разгаре, и стол, за которым восседали все горные лорды, ломился от самых разных блюд. Шэнь Цинцю, как и Лю Цингэ, прожевал от силы пару кусочков. Горный лорд вершины Кусин также воздержался — не так давно он встал на путь аскетизма, столь мирская трапеза была не в его стиле. Тем не менее, никто из них не оказался столь упрям, чтобы отказаться от участия в беседе. — О, этот чай довольно хорош! Откуда он? Горный лорд пика Цуйсянь любил хорошую еду. Чай оказался ароматным, лёгким на вкус, но оставлял приятное послевкусие. Лицо Шэнь Цинцю ничего не выражало, когда он ответил: — Его вырастил мой главный ученик, Мин Фань. — Хм? Вижу, ученики пика Цуйсянь становятся лучше в своих кулинарных навыках, — похвалила Ци Цинци одну из закусок. Пик Цуйсянь время от времени устраивал встречи горных лордов, чтобы поужинать вместе, поскольку их вершина славилась именно кулинарным искусством. И вновь на лице Шэнь Цинцю не дрогнул ни один мускул, когда он заметил: — Это приготовил Ло Бинхэ. Повисла тишина. — Цветочная аранжировка стола сегодня чрезвычайно мила, — вмешался Юэ Цинъюань, почувствовав нарастающее напряжение между горными лордами. Он надеялся отвлечь их, но, к сожалению, тактика оказалась в корне неверна. — Ученица моего пика Нин Инъин увлеклась игрой с цветами; она надеялась, это немного развлечёт повелителей пиков сегодня. После этой фразы Шан Цинхуа не удержался, выпалив: — Шэнь-шисюн, есть ли что-нибудь, чем твой пик НЕ занимается в данный момент? Шэнь Цинцю выглядел самую малость самодовольным, или же им показалось, поскольку он вернулся к своему обычному равнодушному выражению лица почти сразу. Неторопливо обмахиваясь веером, он сказал: — Не стоит делать вид, будто повелителям пиков всё это не было известно. Чай, что выращивает Мин Фань, и кондитерские изделия Бинхэ этот учитель всегда преподносил вам в качестве подарков. Мне нет необходимости учить их таким вещам, моих учеников обучают находчивости, они совершенствуются по собственной инициативе. В то время как другие горные лорды не могли решить, позеленеть им от зависти или повременить, Юэ Цинъюань тихо рассмеялся. Во время своих посещений пика Цинцзин он не раз видел, как ученики толпятся вокруг Шэнь Цинцю. Его дорогой брат всегда казался немного раздражённым от столь пристального внимания, но постепенно привык к такой близости с детьми, систематически и регулярно общаясь с ними. Шэнь Цинцю даже научился гордиться их способностями. Он, казалось, наслаждался этим новым ощущением превосходства. — Как я посмотрю, Цинцю с каждым днём обучает своих учеников всё лучше. — Чжанмэнь-шисюн, вы балуете Шэнь-шисюна! В самом деле, за какие заслуги этому сварливому упрямцу достались столь преданные дети? — проворчала Ци Цинци, продолжая наслаждаться десертом. Шэнь Цинцю хотел было ухмыльнуться, но сдержал усмешку, продолжая казаться чуть отстранённым. — Ци-шимей, юные девы твоего пика не менее прекрасны. Так уж сложилось, что мои ученики более разносторонние. Как однажды сказал этот учитель, мастерство ещё никому не вредило. Бросив последнюю фразу, он многозначительно посмотрел на Лю Цингэ. Тот лишь презрительно фыркнул, сделав глоток зелёного чая. Он как раз собирался ответить едким замечанием, когда спор прервал молодой голос звонким: «Учитель!» Другим горным лордам даже не было необходимости смотреть, кто с таким пылом взывает к своему учителю. По правую руку от Шэнь Цинцю как из-под земли вырос Ло Бинхэ, с мерцающими, будто утренние звёзды, глазами и яркой улыбкой, отчего его юный облик становился в разы прекрасней. — Прерывать трапезу горных лордов, где твои манеры, Бинхэ? — выговор Шэнь Цинцю не заставил себя ждать. Ло Бинхэ, напоминающий щенка, наказанного за устроенный беспорядок, поспешил оправдаться: — Но, Учитель, сегодня я приготовил новую закуску. Я надеялся, вы попробуете это... Шан Цинхуа готов был поклясться, что подросток выглядел особенно жалко, опустив взгляд себе под ноги, предлагая тарелку, что держал в руках. Шэнь Цинцю некоторое время смотрел на тарелку, после чего перевёл взгляд на остальных, сидящих за тем же столом. Сказать, что он не хочет похвастаться тем, что у него есть ученик, способный на всё, было бы самой настоящей ложью. Заклинатель взглянул на ученика: — Этот учитель надеется, что ты оказался достаточно предусмотрительным, чтобы здесь хватило на всех? Юноша просиял, услышав ответ: — Конечно! Ло Бинхэ с радостью выставил на стол закуску, над созданием которой трудился последнее время. Ци Цинци была заинтригована. По виду блюдо напоминало светло-зелёные клёцки, завёрнутые в бамбуковые листья. Откусив небольшой кусочек, она обнаружила, что кожа клёцки была довольно мягкой и освежающей на вкус, с лёгкой остротой, но внутри оказалась нежная паста из сладких красных бобов, прекрасно дополняющих кожицу клёцки. Му Цинфан почти сразу распознал главный ингредиент кожицы. — Ученик Ло, возможно ли, что это полынь? Ло Бинхэ кивнул. — Му-шишу прекрасно разбирается в травах. Я замешал тесто для клёцки с молотой полынью, а пасту из красной фасоли приготовил таким образом, чтобы сбалансировать неповторимый вкус трав. Затем пропарил клёцки в бамбуковых листьях, чтобы придать блюду неповторимый аромат и общую мягкость, отчего сладость не становится излишне приторной. Столь красочное описание заставило горного лорда пика Цуйсянь прослезиться. — Шэнь-шисюн, не мог бы ты отдать мне этого ученика? — Нет. Ответ был простым, незамедлительным и непоколебимым. Увидев, как Учитель без сомнений выбирает его, Ло Бинхэ затопило такое безграничное счастье, что он даже забыл притвориться, будто сожалеет, что просьба пика Цуйсянь оказалась столь безжалостно отклонена. Однако горный лорд не собирался так легко сдаваться, хлопком сложив ладони в молитвенном жесте. — Тогда две недели! Одолжи мне его на две недели!! Мои ученики смогут многому от него научиться! Шэнь Цинцю некоторое время молча скользил взглядом по фигуре Ло Бинхэ, словно оценивая, стоит ли отправлять его на две недели на пик Цуйсянь. Губы Ло Бинхэ дёрнулись в нервной улыбке, в глубине души он приготовился возносить молитвы небесам, чтобы его не уводили на другую вершину. Лидеру пика Цуйсянь хитрости было не занимать, поскольку на этом он не остановился: — Безусловно, речь не идёт об одностороннем предложении, Шэнь-шисюн. Давайте же обсудим условия обмена! Даже не дожидаясь ответа Шэнь Цинцю, он оттащил недовольного горного лорда в сторону, чтобы договориться о цене за Ло Бинхэ. К этому времени юноша уже был напуган до такой степени, что бросился за ними, пытаясь подслушать разговор и молиться, чтобы Шэнь Цинцю не согласился. Тем временем Мин Фань, в чьи обязанности изначально входило обслуживание стола горных лордов, вернулся с чайником свежезаваренного чая. Пока юноша наполнял чашки, Юэ Цинъюань с улыбкой обратился к нему: — Я слышал, этот чай вырастил ученик Мин. Воистину, Цинцю благословлён талантливыми учениками. Мин Фань покраснел, запинаясь: — Глава школы Юэ! Этот ученик смиренно принимает похвалу! — Моё видение мира только что перевернулось. Никогда не мог подумать, что пик Цинцзин столь богат скрытыми талантами, — пробормотал Шан Цинхуа, на что Мин Фань ответил: — Истинные способности пика Цинцзин можно увидеть лишь на самой вершине... Комментарий привлёк внимание всех горных лордов, и, заметив направленные на него пристальные взгляды, Мин Фань залился глубоким румянцем, когда до него дошёл смысл слетевших с языка слов. Ци Цинци стальной хваткой вцепилась в плечо Мин Фаня, с обманчиво спокойной улыбкой вопрошая: — Скажи-ка, ученик Мин... Когда же нам доведётся узреть эти скрытые таланты? Окружённый любопытными взглядами, Мин Фань не видел возможности для бегства.

***

Примерно спустя месяц «план» оказался претворён в жизнь. Поскольку с тех пор, как Ло Бинхэ передали «в аренду» пику Цуйсянь, его кулинарное мастерство в очередной раз улучшилось, горный лорд предложил их следующий совместный ужин провести на вершине Цинцзин. Шэнь Цинцю меньше всего хотелось устраивать шумные сборища, но что значит один его голос против одиннадцати; даже Юэ Цинъюань проголосовал против него, с самого начала у него не было шансов. Чего он не знал, так это того, что горные лорды прибудут на вершину задолго до назначенного времени. Мин Фань, будто неразумный муравей, увязший в этом маленьком «плане», словно в капле цветочного мёда, уже ждал у входа на пик. Поддавшись убеждениям горных лордов, он упустил последнюю возможность сбежать. — Прошу, говорите потише, — посоветовал Мин Фань, провожая группу любознательных совершенствующихся по тропинке, ведущей в бамбуковый лес. Только один Лю Цингэ не проявлял особого интереса, но Юэ Цинъюань и Ци Цинци втянули и его, а тот не нашёл в себе сил сбежать. Прошло совсем немного времени, когда их слуха достиг мелодичный ансамбль, тихим эхом отзывающийся в воздухе. Мин Фань приложил палец к губам, указывая сквозь лохматые лапы деревьев на поляну, почти скрытую длинными тенями, отбрасываемыми лесом. Увидев, как одиннадцать уважаемых лордов приседают и, крадучись, заглядывают сквозь ветки, Мин Фань на секунду задался вопросом, куда подевалось их достоинство. В самом центре поляны установлена небольшая бамбуковая беседка с навесом. Шэнь Цинцю устроился в тени, просматривая свиток в своих руках и не удостаивая взглядом учениц, что устроились подле него. Гармоничная музыка, что привлекла внимание горных лордов ранее, лилась именно отсюда, где три ученицы играли на гуцине, флейте и пипе. Ещё одна девушка заваривала ароматный чай за низким столиком, что стоял возле ног Шэнь Цинцю, пока Нин Инъин доставала из корзинки для полдника душистые сдобные пирожные. Ещё две ученицы оставались столь же тихи, как и их учитель, они медленно водили кистями над пергаментом, выводя ровные каллиграфические линии. Благодаря невинным белоснежным и светло-зелёным одеяниям, слегка развевающимся на ветру, люди на поляне выглядели как скопление сказочных фей, спустившихся на земли смертных. Музыка вскоре затихла, и Шэнь Цинцю наконец поднял голову, чтобы взглянуть на учениц. — Синхронность заметно улучшилась. Однако пипа должна быть мягче, — оценил он. Девочки немедленно кивнули, демонстрируя, что приняли к сведению совет Шэнь Цинцю. — Благодарим Учителя за то, что согласился посмотреть наши занятия. — Я благодарна Учителю за то, что обучил игре на флейте и пипе, хотя это и не входило в учебную программу пика Цинцзин. На пике Цинцзин традиционно обучали только игре на гуцине. Но со временем юные девушки выразили желание обучиться игре и на других музыкальных инструментах, чтобы иметь возможность смешивать звучания и создавать собственные мелодии; они неоднократно спрашивали, не найдётся ли на вершине учителя, способного передать им умения игры на флейте или пипе. Поскольку таких учителей не нашлось, Шэнь Цинцю, как истинный перфекционист, освоил оба инструмента с единственной целью — обучить их. Он не собирался приглашать незнакомцев на вершину, просто ради нескольких уроков на музыкальных инструментах. — Учитель, могу я почитать вслух? Юная ученица, что долгое время усердно что-то писала, наконец опустила кисть. Шэнь Цинцю благосклонным кивком выразил согласие, и девушка мелодичным голосом продекламировала стихотворение о пышных лесах горы Цанцюн. — Неверный элемент. Замени это слово на «ветер» и запомни данный ритм, — Шэнь Цинцю без колебаний вносил правки. Хотя похвала не прозвучала, юная девушка приподняла уголки губ в улыбке, согласно кивая. — Учитель, в этот раз я попробовала новые техники письма. На этот раз девушка, расписывающая веер, продемонстрировала свою работу. Даже на столь небольшой поверхности её мастерство позволило детально изобразить ласточку, порхающую средь кудрявой листвы ивы. Шэнь Цинцю потребовалось некоторое время, чтобы оценить результат, как обычно, с суровым выражением лица. Он вынес свой вердикт короткой надписью: «Расслоение применено должным образом». Это звучало скорее как наблюдение, но девушка вспыхнула румянцем, будто от самой восторженной похвалы. Занятия подошли к концу, и теперь молодые леди собрались за низким столиком, чтобы насладиться душистым чаем и пирожными. Шэнь Цинцю, казалось, нисколько не беспокоило его окружение, взгляд не отрывался от свитка, пока ученицы обсуждали полученные уроки, мелодичные голоса тонули в тихом звенящем смехе; благодаря окутывающему их лёгкому ореолу элегантности и сама поляна выглядела так, словно пропитана сиянием очарования. Шан Цинхуа, казалось, даже не замечал, что самым смехотворным образом приоткрыл рот; большинство горных лордов выглядело под стать ему. Му Цинфан не скрывал своего восхищённого взгляда, а Лю Цингэ хмурился — он никак не мог взять в толк, что это за мастерство такое. Юэ Цинъюань же попросту улыбался нежной сцене перед глазами, пока Ци Цинци по правую руку от него изо всех сил пыталась подавить вспышку возмущения. — Что это такое? Сад принцесс?.. Вершину Сяньшу населяли только девушки. Сцены, подобные этой, не были редкостью, и всё же каким-то образом происходящее в этом саду благородных дев отличалось от пика Сяньшу. Самым главным отличием выступало, естественно, присутствие мужчины, но не менее очевидным было и то, что именно Шэнь Цинцю приковывал всеобщие взгляды, и выглядел при этом абсолютно естественно! — Ци-шишу не ошиблась, это истинная специальность пика Цинцзин, Сад Сестёр. Уникальной особенностью этого сада является непременное присутствие Учителя, иначе у девушек не будет повода собраться в этом уединённом местечке, где Учитель сможет расслабиться и понаблюдать за процессом обучения. И это настолько приятное для взгляда зрелище, что большинство из нас просто наблюдает издали, пока занятие не испортят, — за время прогулки Мин Фань забыл о формальностях и с присущей ему откровенностью объяснил суть этого мастерства, что на самом деле являлось ничем иным, как собранием изящных, напоминающих драгоценный нефрит, девушек, служащих усладой для глаз и души. Шан Цинхуа хотел было уточнить, что называть этот вид мастерства Садом Сестёр, когда Шэнь Цинцю сам по себе являлся его главным украшением, было в корне неточным, но в кои-то веки решил промолчать. Он уже давно перестал затрагивать тему навязчивой преданности учеников пика Цинцзин к своему Учителю. — Испортят? Кто посмеет вмешаться в столь трогательный момент единения учителя и учениц? Стоило Юэ Цинъюаню спросить, как Шэнь Цинцю заговорил. — Этот чай немного отличается от обычного. Так же как и пирог. Ученица, заваривавшая чай, кивнула: — Чай, что вырастили Мин-шисюн с братьями, довольно многогранен. Я попыталась немного подсушить листья, чтобы получить более насыщенный вкус. Нин Инъин звонко рассмеялась, добавив: — Ин-эр сделала османтусовые пирожные. А-Ло научил меня! — Учитель, Ло-шиди поступает нечестно. Нас он никогда не обучал кулинарии, — полушутливо пожаловалась одна из учениц, хотя не похоже, будто её действительно обидел сей факт. Нин Инъин согласно кивнула: — А-Ло продолжает утверждать, что недостаточно хорош, чтобы учить кого-то. Ин-эр пришлось слёзно умолять, чтобы он научил меня, как готовить эти пирожные и пельмени из лотосовой пасты! Выражение лица Шэнь Цинцю не изменилось, но он кивнул в подтверждение того, что слышал их слова. — Бинхэ. Горные лорды не успели удивиться, зачем называть имя, если, очевидно, что мальчика нет рядом, когда из темноты леса на поляну шагнул Ло Бинхэ с бамбуковой корзиной в руках. На его губах играла ребяческая улыбка, и очаровательная аура, что окружала его, могла бы с лёгкостью обезоружить ничего не подозревающих дам, не будь они его старшими сёстрами-ученицами. — Учитель, как вы узнали, что этот ученик поблизости? — Сколько раз этот учитель звал тебя, и ты не откликался? — Ни разу. — Вот тебе и ответ. К этому времени Шэнь Цинцю уже понял: Ло Бинхэ всегда оказывался где-то рядом, когда бы ученицы ни приглашали его поприсутствовать на их занятиях. Все девушки излучали предельную вежливость и серьёзность, поэтому он согласился направлять их обучение. Он бросил мимолётный взгляд на корзину, что держал в руках его самопровозглашённый помощник. — Что ты принёс на этот раз? — Учитель только что отведал пирожные Нин-шицзе, поэтому этот ученик принёс острые закуски. Я захватил достаточно, чтобы сёстрам также хватило. Корзина была открыта, демонстрируя что-то, напоминающее круглые жареные лепёшки. Старшие сёстры похвалили предусмотрительность Ло Бинхэ, склоняясь над угощением. Мин Фань тихо фыркнул в отдалении: — Сад Сестёр перестаёт быть таковым, когда там появляется парень. Не проходит и половины занятия, как его зовут, и он усаживается там и портит весь вид. Каждый из горных лордов собирался напомнить мальчику, что его Учитель также является мужчиной, но решили оставить эти мысли при себе. Для учеников пика Цинцзин их Учитель всегда останется единственным исключением. И всё же простодушный Лю Цингэ нахмурился, уже открывая рот, чтобы сказать: — О чём ты говоришь? Здесь есть ещё... Он не успел договорить фразу, когда Ци Цинци самым неслыханным образом накрыла его рот ладонью и оттащила в сторону. Будь у неё больше времени понаблюдать за этим Садом Сестёр, она бы не сомневалась, что Шэнь Цинцю, вероятно, с лёгкостью сможет прогуляться по вершине Сяньшу и прекрасно вписаться. Нет нужды говорить, что когда настало время обеда, Шэнь Цинцю слегка озадачили непередаваемые взгляды горных лордов. Заклинатель так и не понял, что сам стал тайным навыком пика Цинцзин, и это привело к новой волне слухов, которые так и не достигли его ушей, ибо Мин Фань неустанно пресекал любую сплетню. Вы спросите, что за слухи? Да о том, что единственным цветком на пике Цинцзин, который лелеяли и пестовали все ученики, независимо от пола, являлся сам Шэнь Цинцю.