Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Шэнь Цинцю завязали глаза и повели прямиком в печально известную Водную тюрьму дворца Хуаньхуа. Хотя он много слышал об этом месте, впервые имел неудовольствие посетить лично. Холод тюрьмы его не страшил, будучи рабом, он привык терпеть и более суровые морозы. Наблюдая за тем, как Гунъи Сяо запирал дверь при помощи специального механизма, Шэнь Цинцю пришлось признать, что обеспечение безопасности находится на высшем уровне. Мучаясь часами томительного ожидания в промозглой пещере, окружённой смертоносной водой, Шэнь Цинцю мог только медитировать. Он также решил использовать это время, чтобы подумать, как достойно встретить надвигающуюся смерть. Хотя пока никто не выказывал намерений убить его, Шэнь Цинцю не потребовалось много времени, чтобы сложить два и два. Теперь, когда Ло Бинхэ изолировал его от школы Цанцюн, ученик определённо не упустит свой шанс расправиться с ним. Он не считал себя слепцом, чтобы не заметить открытую враждебность Ло Бинхэ и, по правде говоря, Шэнь Цинцю не мог его винить. Он бы и сам обезумел, если бы кто-то предал его доверие столь жестоким способом. С той самой ночи бессмертный знал — пути назад не было. Он по праву заслужил направленный на него гнев ученика и не собирался убегать. В конце концов, всё уже кончено. Его репутация, независимо от того, подтвердятся обвинения или нет, втоптана в грязь. Всё, что нужно Ло Бинхэ — смешать полуправду и полуложь, и совершенствующиеся, ослеплённые чистотой этого белого лотоса, наверняка с жадностью проглотят всё до последней капли. А в том случае, если ему действительно будет предъявлено обвинение, Шэнь Цинцю подозревал, что его признают виновным. Если даже наказанием станет не смерть, они, скорее всего, уничтожат его золотое ядро и потратят впустую долгие годы совершенствования, превратив в обычного смертного, неспособного к дальнейшему совершенствованию. Если это когда-нибудь случится, Шэнь Цинцю скорее упадёт на свой собственный клинок, чем добровольно лишится единственного смысла в жизни. Если у него и оставались сожаления, то это выбор Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю предпочёл бы, чтобы он остался в школе Цанцюн, пусть бы даже ему и пришлось подвергаться гонению за свою природу, нежели стал учеником дворца Хуаньхуа. По крайней мере, даже если говорить только о вершине Цинцзин, он не сомневался, Нин Инъин не допустит, чтобы кто-то обидел Ло Бинхэ, если будет уверена, что это последнее желание учителя. Но этот дворец не более чем замок из песка, построенный на интригах и лжи, и то, чего по-настоящему опасался Шэнь Цинцю, было настоящим грехом во плоти. Внезапно он понял, что заточён в том же самом месте, где когда-то держали её. Шэнь Цинцю готов был рассмеяться над горькой иронией рока. Перейдя дорогу главе дворца, они оказались заперты в Водной тюрьме — тут поневоле задумаешься над переплетением судеб. Почти уверенный в безумной невоздержанности старой лисицы, Шэнь Цинцю даже не хотел задаваться вопросом, что произошло в сырых казематах этой темницы, чувствуя, что скорее сорвёт собственную кожу живьём, чем узнает. Он давно потерял счёт времени, ни один луч света уже много лет не достигал каменных стен Водной тюрьмы. Но, вероятно прошло не так много, может быть только день или около того, если судить по смутным ощущениям. Вот почему его совсем не удивило, что Ло Бинхэ так скоро появился. За ним всё ещё числился долг, и Шэнь Цинцю не сомневался, что молодой человек не станет дожидаться суда, чтобы стребовать его. Стоило увидеть своего Учителя, связанного тонкими красными нитями, сидящего в позе для медитации, и внутри Ло Бинхэ заворочалась странная смесь предвкушения и неосуществлённых желаний. Гораздо привычнее ему был вид Шэнь Цинцю, висящего на металлических цепях в этой самой тюрьме. Однако до суда он не мог ему навредить. Ло Бинхэ воспользовался обвинениями в Цзиньлане, чтобы поймать Шэнь Цинцю в западню. Как только он, дёргая за ниточки и манипулируя судебным процессом, смешает с грязью репутацию Шэнь Цинцю, этот человек снова окажется в полном его распоряжении для истязаний и пыток. — Как тебе Водная тюрьма, Учитель? — Достаточно гостеприимно. Шэнь Цинцю уже покорился судьбе, его больше не волновало, смогут ли слова задеть кого-то или спровоцировать на расправу с ним. Ло Бинхэ же, очевидно, решил поупражняться в сарказме и не спеша наблюдал за выражением лица Шэнь Цинцю. В отличие от прошлой жизни, когда Шэнь Цинцю выглядел, как загнанное в клетку животное, после того, как оказался схвачен, этот Учитель всё ещё продолжал держать спину ровно. «Ну что за лицемер!» – в сердцах плюнул Ло Бинхэ. — Этот ученик восхищается способностью Учителя сохранять спокойствие, несмотря на обстоятельства. — Хмм, теперь, когда мне известны методы работы дворца Хуаньхуа, у этого учителя нет сомнений, что я буду признан виновным, независимо от доказательств. Что же касается города Цзиньлан, ты ответишь мне на один вопрос? — Поскольку этот ученик в добродушном расположении духа, он потешит твоё любопытство. — Сеятели — это твоих рук дело? Вопрос оказался неожиданно по делу. Ло Бинхэ скорее ожидал, что тот спросит, использовал ли он девушку из школы, чтобы выдвинуть обвинения. Прямо сейчас лишь Шэнь Цинцю известно, что в нём течёт кровь демона. Подозрения, что Ло Бинхэ мог оказаться связан с этим случаем, казались довольно логичными. Однако в прошлой жизни ничего подобного не случалось. Вот почему Ло Бинхэ покинул дворец Хуаньхуа, чтобы лично заняться расследованием — из чистого любопытства. Его улыбка сменилась кривой усмешкой. — Если я скажу «нет», Учитель поверит мне? — Поверю. Ответ последовал без колебаний; это на несколько долгих секунд по-настоящему сбило задиристый настрой Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю, не заметив паузы, добавил: — В конце концов, именно этот учитель научил тебя правилу «око за око». Не думаю, что ты стал бы стрелять из пушки по воробьям. Кроме того, у демона вроде тебя вряд ли есть родня, употребляющая в пищу гнилую плоть. Я слышал, что ты незадолго до этого случая укрылся во дворце; маловероятно, чтобы в первую очередь ты решил совершить подобное. Рассуждения поистине звучали разумно, и это говорило о том, что Шэнь Цинцю, несмотря на ситуацию, в которой оказался, не терял бдительности; он всё ещё пытался докопаться до истины, кто же стоит за этими сеятелями. Сказать по правде, Ло Бинхэ тоже мучило любопытство, отчего демоны особенно выделили Шэнь Цинцю и Му Цинфана. Он даже хотел поблагодарить того, кто всё это затеял, ведь именно благодаря этим обвинениям Учитель оказался в его руках. А вот то, что Шэнь Цинцю продолжал размышлять о посторонних вещах в его присутствии, ему не нравилось. — Учитель, в таком случае, не удовлетворишь ли и ты в свою очередь любопытство этого ученика? — Зависит от вопроса. — Учитель, столкнув меня вниз, ты сказал, чтобы я вновь ответил на вопрос, считаю ли веру основой всего, когда вернусь. Этот ученик усвоил урок, ты оказался прав во всём. Но если бы в тот раз я выбрал «ненависть», ты бы всё равно меня столкнул? Шэнь Цинцю внутренне приготовился к вопросам, но к подобному, честно говоря, оказался не готов. Он не сомневался — Ло Бинхэ настолько затопила ярость, что он не станет раздумывать над обстоятельствами той роковой ночи. Бессмертный продолжал молчать, поэтому Ло Бинхэ тяжело вздохнул и добавил: — Учитель сказал «когда я вернусь». Ты знал, что я выберусь из Бездны? — Было предчувствие... Шэнь Цинцю признался, хотя и не совсем. Ло Бинхэ ненадолго замолчал, размышляя, не затронули ли Шэнь Цинцю остатки воспоминаний его прошлой жизни. Однако у него всё ещё оставался последний вопрос, хотя это и нанесёт ощутимый удар по его гордости, но всё же, принимая во внимание отношения, которые он наладил с Шэнь Цинцю в этой жизни, он не мог удержаться. — Учитель... Почему ты столкнул меня в Бесконечную Бездну? Шэнь Цинцю смотрел в глаза Ло Бинхэ с нечитаемым выражением лица. Спустя некоторое время он тяжело вздохнул: — Какой прок тебе от этого знания? Его ученик не собирался сдаваться: — Кто знает? Может быть я решу пощадить тебя, если узнаю почему. Между твоей жизнью и ответом на мой вопрос, что по-твоему, имеет бо́льшую ценность? Кто же не ценит собственную жизнь? По крайней мере, теперь Ло Бинхэ знал одного такого безумца, увидев, как Шэнь Цинцю плотно сжал губы без единого намерения отвечать. Он не лгал, когда предлагал пощадить Шэнь Цинцю. Эта жизнь сильно всё усложнила, особенно его чувства к Шэнь Цинцю. Бессмертный действительно относился к нему как к своему ученику, что оказалось даже больше, чего мог желать Ло Бинхэ. Но Шэнь Цинцю, отправивший его на смерть, оказался той самой соломинкой, которая сломала спину верблюда, вновь разжигая его вражду с мерзавцем-учителем. — Понятно, вот значит как... Не беспокойся, я не позволю Учителю умереть так легко, — прорычал он, настроение полностью испортилось. Он уже собирался уходить, когда Шэнь Цинцю наконец заговорил. Но это оказалось совсем не то, что он ожидал услышать. — Почему ты решил искать убежища во дворце Хуаньхуа? Сказать, что Ло Бинхэ был удивлён, это ничего не сказать. Он выбрал дворец Хуаньхуа только потому, что в прошлой жизни женился на маленькой хозяйке дворца и стал преемником этого места. Старый глава дворца тогда испытывал к нему очень тёплые чувства, что упрощало манипулирование. Конечно, в этой жизни старик всё ещё гордился им, даже рассматривал в качестве потенциального зятя, однако, сейчас Ло Бинхэ не выказывал особой заинтересованности в том, чтобы потешить его амбиции. Всё это может подождать, пока проблема с Шэнь Цинцю не будет решена. До тех пор, пока он не восстановил воспоминания, он также держал добросовестную дистанцию с представительницами прекрасного пола, поэтому на некоторое время решил придерживаться избранного образа. Вдобавок, Ло Бинхэ решил в будущем пересмотреть список своих наложниц, поскольку в прошлой жизни многие из них слишком часто действовали ему на нервы своими склоками и глупыми распрями. — Почему для Учителя так важно, что я выбрал дворец Хуаньхуа? — Ты прав, меня это не должно касаться. Но позволь сказать тебе кое-что, Ло Бинхэ, дворец Хуаньхуа это ошибка! Ты не должен оставаться здесь! Даже школа Тяньи или храм Чжаохуа были бы лучшим выбором! Как ты мог додуматься до этой адской дыры?! Шэнь Цинцю, явно вне себя от ярости, даже повысил голос на Ло Бинхэ, что было совсем на него не похоже. Его поведение лишь сильнее смутило Ло Бинхэ, в прошлой жизни он ни разу не чувствовал особенной связи этого человека со своей школой. И всё же сейчас Шэнь Цинцю выглядел так, словно затаённую им злобу не сможет смыть кровь всего дворца Хуаньхуа. — Учитель, тебя связывают прошлые обиды с дворцом Хуаньхуа? — Ло Бинхэ, эх, Ло Бинхэ... Порой ты столь хитёр и находчив, как же ты не заметил? Тот, у кого за плечами прошлые обиды с дворцом Хуаньхуа, это ведь ты! Разве не замечаешь, как на тебя смотрит этот дряхлый дурак?! Даже если он предложил бросить к твоим ногам весь мир, чтобы удержать! Проснись и уходи! Если ты презираешь школу Цанцюн и не хочешь возвращаться туда, найди себе место получше, чем это болото! Ло Бинхэ возмущало то, как Шэнь Цинцю высказывался о его умственных способностях, но в то же время льстила мысль, что он может стребовать с дворца Хуаньхуа оплату старых долгов. Было ли Шэнь Цинцю ведомо то, чего не знал Ло Бинхэ? Немного заинтригованный, он решил выслушать этого человека. — Коли ты так говоришь, то может ли этот ученик узнать, какую злобу я должен затаить на дворец Хуаньхуа? Шэнь Цинцю безмолвно наблюдал за молодым человеком, задаваясь вопросом, оказалось ли его намёков достаточно. Он серьёзно сомневался, что юноша поверит ему, даже если он выпалит всю правду как на духу. Что самое худшее, Ло Бинхэ, вероятно, попытается найти подтверждение этой истории у главы дворца, который, само собой разумеется, станет всё отрицать и призовёт на свою сторону множество сторонних наблюдателей, которые поддержат его версию. Шэнь Цинцю — единственный, кому стала известна истина, и то лишь благодаря его разговору с Чжучжи Ланом. А возможно всё дело в том, что Шэнь Цинцю видел её истинную натуру, в то время как остальные люди, казалось, совершенно забыли о самом её существовании. Он даже подозревал, что старый глава дворца убедил Ло Бинхэ, что его мать являлась любимой ученицей дворца Хуаньхуа, наговорил ему множество слезливой ерунды о том, что он один одинёшенек во всём мире, после чего заманил в свою школу, пообещав, что позаботится о ребёнке своей ученицы. Но, увидев пустое выражение лица Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю понял, что тот действительно ничего не понимает. Бессмертный не смог удержаться от гневного смешка. — Хаха... ясно... Хпахаха! Так, значит, старик тебе ничего не сказал? Этот учитель приносит тебе свои извинения, я переоценил твою осведомлённость. Ло Бинхэ, даже если бы я знал правду, ты бы мне не поверил. В сущности, с твоими нынешними способностями ты мог бы уничтожить эту школу, стоит только захотеть. Но позволь сказать тебе кое-что — просто нахождение во дворце Хуаньхуа ложится тёмным пятном на твою честь. Если хочешь сохранить достоинство, не жди, пока поймёшь причины, почему должен прикончить этого старого дурака, убирайся отсюда, — выплюнул Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ не имел ни малейшего понятия, о чём толковал Шэнь Цинцю, и это ещё больше его разозлило. Он не понаслышке знал упрямство этого человека; тот ни за что не скажет ему, почему Ло Бинхэ должен был затаить злобу на главу дворца, вместо этого предпочитая ограничиться намёками. В прошлой жизни с тестем его связывали довольно тёплые отношения, он совершенно не понимал, что же могло измениться в этой. Ситуацию лишь усугубляли заявления Шэнь Цинцю, что ему стоит уйти ради самого себя, как будто он по-настоящему беспокоился о Ло Бинхэ. — Почему ты так настаиваешь, чтобы я ушёл, Учитель? Ты так боишься, что я действительно стану учеником дворца Хуаньхуа? Он лишь прощупывал почву, но Шэнь Цинцю вновь превзошёл все его ожидания, громко выкрикнув: — Да!!! При этом мужчина выглядел поистине разгневанным. Он даже приподнялся из своей позы для медитации, несмотря на связывающие путы, его обычно отчуждённое выражение лица сменилось лёгким румянцем от внезапной вспышки ярости. И это делало Шэнь Цинцю странно красивым в глазах Ло Бинхэ. — Пусть я столкнул тебя в Бездну, но твои уста всё ещё называют меня Учителем. Я никогда не исключал тебя из школы Цанцюн, ты всё ещё принадлежишь пику Цинцзин. Несмотря на наши размолвки, почему я должен смотреть, как эта лживая мразь присваивает тебя? Я! Вырастил! Тебя! И будь я проклят, если увижу, как этот старый пердун наслаждается результатами МОЕГО труда! Хочешь остаться в этой школе? Только через мой труп! С таким же успехом можешь убить этого учителя прямо здесь и сейчас, прежде чем меня заставят дожить до того дня, когда ты наденешь золотые одежды! Ло Бинхэ невольно отшатнулся, увидев столь яростный гнев Шэнь Цинцю. Ему было прекрасно известно, с какой лёгкостью Шэнь Цинцю вводил всех в заблуждение и без труда мог плести паутины искусной лжи, но также он знал, что этот человек никогда бы не потерял своё лицо настолько, будь это всё притворством. Шэнь Цинцю не лгал, когда говорил, что скорее умрёт, чем увидит, как Ло Бинхэ надевает одежды дворца Хуаньхуа. Ло Бинхэ, почти доведённый до безумия противоречивыми сомнениями, которые с каждой брошенной фразой только усиливались, вместо того, чтобы разрешить их, потерял терпение и огрызнулся: — Даже не смей думать, что умрёшь легко, Шэнь Цинцю! Он вылетел из Водной тюрьмы, обуреваемый самыми различными эмоциями и почти задыхаясь. Шэнь Цинцю оказался достаточно бессердечным, чтобы столкнуть его в Бесконечную Бездну, с чего бы ему сейчас выкрикивать слова, которые звучали так, словно ему есть дело до Ло Бинхэ? Юноша издал глухой низкий рык; если бы не предстоящий суд, он бы оторвал одну из конечностей Шэнь Цинцю прямо сейчас, чтобы выпустить пар. Пусть прямой подход не сработал, всегда можно пойти обходным путём. Ему предстояло обратиться к кому-то, кто сможет выудить информацию из Шэнь Цинцю вместо него. Наблюдая, как его ученик удаляется стремительным шагом, Шэнь Цинцю тоже остался наедине с запутанными эмоциями. Он смирился с тем путём, который выбрал для себя, но отказывался умирать с сожалениями, если Ло Бинхэ решит официально войти в ворота дворца Хуаньхуа. При любом раскладе он умрёт; теперь, когда Шэнь Цинцю мог наконец признать, что ему небезразличен Ло Бинхэ, он не имел права говорить подобное. Всё, что он мог сделать сейчас, это попытаться убедиться, что юноша не угодит в лапы старого мастера. Он не сомневался, что силы Ло Бинхэ хватит на то, чтобы смертями проложить себе выход и расправиться с главой дворца, стоит ему только узнать правду. Но, хорошо зная своего ученика, который на протяжении всей юности сопровождал его, Шэнь Цинцю чувствовал, что юноша неосознанно мог поддаться развращённым фантазиям хозяина дворца Хуаньхуа; и сама эта мысль даже на мгновение показалась невыносимой. Вот почему он так стремился отослать юношу прочь, ограничившись лишь намёками. Он предал доверие своего ученика; даже открыв ему правду, почему Ло Бинхэ должен вновь поверить ему? К счастью, хитрость Шэнь Цинцю никогда ему не изменяла. Ло Бинхэ оказался предан тем, кому больше всего доверял; вполне естественно, что он начал сомневаться во всём, что его окружает. Зародившиеся сомнения неизбежно приведут к тому, что молодой человек решит разобраться в подсказках, оставленных Шэнь Цинцю. Лучший способ раскрыть мальчику правду — закинуть крючок и терпеливо ждать, пока рыбка клюнет на приманку; Ло Бинхэ скорее поверит в результаты своих собственных усилий, чем словам предавшего его Учителя. Когда спустя два дня после визита Ло Бинхэ, его посетил старый глава дворца, Шэнь Цинцю уже вернул себе привычное спокойствие. Или, по крайней мере, казался настолько умиротворённым, насколько это вообще возможно, когда перед его взором предстал старый бессмертный. Несмотря на то, что условия в подземелье оказались довольно тяжёлыми для его ныне смертного тела, Шэнь Цинцю с юных лет привык к суровым испытаниям. Прошло всего три-четыре дня, ему под силу это вынести. — Как я посмотрю, даже в заключении горный лорд как прежде грациозен. Лицо старого главы дворца лучилось дружелюбием, однако настроение Шэнь Цинцю не располагало к шуткам. Он приподнял губы в сдержанной улыбке. — Её ты тоже заточил здесь? — Не понимаю, о чём толкует горный лорд. При этом глава дворца смотрел с искренним недоумением. Шэнь Цинцю хотел от души одобрительно похлопать себя по спине, даже этот дряхлый дурак понятия не имел, что он собрал все части мозаики. — Он похож на свою мать, верно? После этой фразы глаза мастера дворца расширились, но, словно подёрнутые дымкой задумчивости, поблёскивали мягким светом на его лице. — Да, конечно похож... Особенно, когда дело доходит до темперамента. Полагаю, встреча с горным лордом Шэнем в этой Водной тюрьме также благодатно влияет на воспоминания. Хотя их встречи можно было пересчитать по пальцам, Шэнь Цинцю и Су Сиянь славились своим острым умом и тем, что всегда держались в стороне; хотя в случае Су Сиянь речь шла скорее о деспотическом характере, нрав Шэнь Цинцю же был менее властным, но отличался таким же холодным темпераментом. Шэнь Цинцю фыркнул в ответ на брошенную фразу, насмешливо протянув: — Значит, будь у меня лицо Су Сиянь, ты бы меня освободил? Старый глава какое-то время пристально смотрел на Шэнь Цинцю, возможно, представляя, каково бы это было, если на его месте действительно сидела Су Сиянь. Горделивая поза, высокомерный взгляд и застывшее выражение лица действительно позволяли представить на его месте свою ученицу. — Ах... Если бы, если бы только ты обладал её красотой... Шэнь Цинцю лишь постарался, чтобы его насмешку посчитали оскорблением; он не ожидал, что старик всерьёз увидит в нём замену Су Сиянь. Взгляд главы дворца блуждал по его телу, глаза сверкали нездоровым блеском, пока он, вероятно, представлял на месте Шэнь Цинцю Су Сиянь; бессмертный с усилием подавил дрожь вдоль позвоночника. Этот старый дурак поистине неисправим, настоящее животное! Даже уверенный, что старик ничего не сможет ему сделать, поскольку образы, созданные его воображением, оставались не более, чем миражами, Шэнь Цинцю внутренне содрогнулся от ощущения, что его целомудрие под угрозой. Шэнь Цинцю особенно не заботили неписанные правила общества совершенствующихся; если учитель и ученик становились парой на стезе совершенствования, он не собирался никого осуждать. Но только, если это происходило по взаимному согласию! Сердце такой гордячки как Су Сиянь, очевидно, принадлежало Тяньлан Цзюню до такой степени, что она готова была связать с ним свою жизнь. Как она могла ответить на похотливые желания главы дворца? Одержимость этого безумца, очевидно, была односторонней и, размышляя о реальном положении вещей в той давней истории, Шэнь Цинцю ощутил, как от вида старого мастера в желудке поднимается тошнота. Одна мысль о старике, возжелавшим подневольную женщину, казалась ему отвратительной; он насмотрелся достаточно в свою бытность рабом. — Что тебе нужно от Ло Бинхэ? Резкий вопрос немного отрезвил чувства старого главы, витающего в своих фантазиях: — Он принадлежит дворцу Хуаньхуа. Но даже сейчас, несмотря на всю оказанную поддержку, даже после того, как я предложил ему руку моей дочери, он отказывается официально признавать меня своим учителем! Достаточно только слова и всё это, эта школа, титул — всё станет его! — в глазах главы дворца промелькнул нездоровый блеск безумия, но ответ привёл Шэнь Цинцю в восторг. Он чуть было торжествующе не расхохотался от того, насколько точны оказались его предположения, но оказалось приятным сюрпризом услышать, что Ло Бинхэ не поддался искушению. Шэнь Цинцю почти готов был, выйдя из образа, ликующе хлопнуть в ладоши, но сохранил присущую ему холодность, с насмешливой улыбкой протянув: — Ло Бинхэ не изгоняли из школы Цанцюн, и этот мастер остаётся его единственным учителем. Вполне естественно, что он отказывается называть кого-то ещё своим учителем. Он — не его мать. Если слова были клинками, то Шэнь Цинцю собирался вонзить их в сердце старого главы дворца все до единого. Когда дело касалось способности сводить людей с ума своим язвительным языком, он чувствовал себя, как рыба в воде. И действительно, с лица старого главы моментально схлынули все краски. Лицо старика приняло поистине безумное выражение, и вдруг он обхватил обеими руками шею Шэнь Цинцю, принимаясь душить его. — Сиянь принадлежала мне! Я дал ей всё, о чём она только могла мечтать, и она всё равно предала меня! Если бы я знал, что ребёнок, которого она породит, пойдёт по её стопам, я бы пощадил его... Тогда они оба оказались бы в моих руках сейчас! Если бы ты не украл его у меня! С запечатанными духовными силами Шэнь Цинцю сейчас был не сильнее любого другого смертного, сила же в руках старого мастера не поддавалась описанию. Он не ожидал, что старик на полном серьёзе попытается убить его столь грубым методом, но, казалось, его разум помутился настолько, что глава дворца действительно намеревался задушить своего заключённого. Когда перед глазами Шэнь Цинцю уже заплясали чёрные точки, а взгляд помутился, руки с его горла наконец пропали, и он смог глубоко вздохнуть, заходясь хриплым кашлем при каждом глотке желанного воздуха. Он не мог видеть этого, но на шее остались чёткие покрасневшие следы чужих рук. Несмотря на то, что его разум оставался затуманен, Шэнь Цинцю ясно расслышал слова. Старый глава дворца выкрикнул, что Су Сиянь предала его, и это означало, что идея осады горы Байлу от начала и до конца принадлежала старой лисице. Но когда он упомянул о своём желании пощадить Ло Бинхэ, внутри заскреблось скользкое дурное предчувствие. За это время глава дворца также успел прийти в себя и отошёл от пленника. Однако на лице его не промелькнуло ни проблеска жалости. — Горный лорд Шэнь, ты оказался прав. На самом деле Ло Бинхэ согласился подумать о моём предложении, но два дня назад ты сказал ему, что это случится только «через твой труп». Я пришёл, чтобы устранить последнее препятствие. Шэнь Цинцю окаменел. Он подозревал, что Ло Бинхэ передаст старому главе дворца их разговор, но не думал, что тот решит дословно передать именно эту часть. Неужели Ло Бинхэ действительно задумывался о том, чтобы присоединиться к дворцу Хуаньхуа после его смерти? Неподобающе! Неблагодарный! Испорченный ребёнок! Все мысли Шэнь Цинцю захватило безмолвное осуждение своенравного ученика, но он усилием воли заставил себя успокоиться. — Раз этот мастер всё равно будет казнён, выполнишь ли ты его последнее желание? — Ойа? Достоинство горного лорда Шэня перед лицом смерти достойно уважения. — По правде говоря, только ступив на порог тюрьмы, этот мастер уже знал, что выбраться живым ему не суждено. Увидев, что Шэнь Цинцю примирился с неизбежной смертью и не собирается бороться, старик одобрительно кивнул: — Очень хорошо, как глава дворца Хуаньхуа я исполню твоё последнее желание, чтобы ты мог уйти, не тая обид. Шэнь Цинцю небрежно кивнул и озвучил свою последнюю просьбу. — Я хочу знать, что в действительности случилось с Су Сиянь и Тяньлан Цзюнем. Что ты имел в виду, говоря о возможности пощадить Ло Бинхэ? Хозяин дворца помедлил, будто сомневался в своём решении исполнить последнее желание приговорённого на смерть. Шэнь Цинцю нахмурился, заметив заминку, после чего усмехнулся, словно ядовитая змея, подначивая главу дворца: — После этого ты ведь всё равно заберёшь мою жизнь, разве нет? Даже открыв тайну, ты ничего не теряешь. Мертвецы ничего не могут рассказать. Мне просто нужно подтвердить свои подозрения. — Как много тебе известно? Старый глава дворца наконец заговорил, для начала решив оценить, что успел узнать Шэнь Цинцю. Тот небрежно бросил: — Ничего больше того, что ты сам поведал нам. О твоём плане подослать Су Сиянь к Тяньлан Цзюню, но демон переиграл тебя и подчинил её своему влиянию. Тяньлан Цзюнь намеревался использовать её, чтобы похитить сокровища четырёх главных школ и уничтожить человеческий мир, поэтому ты призвал все школы объединиться против него. На протяжении всей осады ты держал Су Сиянь под домашним арестом, но после она так и не появилась. Я когда-то думал, что ты изгнал её, или же она сама сбежала... Шэнь Цинцю кратко изложил то, что все слышали от самого главы дворца и что в конечном итоге привело к битве у горы Байлу. Шэнь Цинцю презрительно прищурился. — Но потом я нашёл Ло Бинхэ и, спустя какое-то время, догадался, что он — ребёнок Су Сиянь. Он не стал упоминать о демонических способностях Ло Бинхэ, не уверенный, раскрыл ли тот кому-нибудь ещё правду о своём происхождении, но именно так он понял, кто являлся его отцом. — Если принять во внимание его возраст, мальчика, должно быть, зачали примерно во время битвы. Зная Су Сиянь, даже если она стремится обмануть врага, она никогда не допустит соблазна. Теперь же, когда ты заговорил о предательстве... Должно быть она выбрала Тяньлан Цзюня, а не дворец Хуаньхуа. А теперь, достопочтенный глава дворца Хуаньхуа, скажи этому мастеру, что ты с ней сделал? Упоминание о давнем предательстве, казалось, причиняло почти физическую боль главе дворца. Он издал сдавленный стон гнева напополам с горечью печали, но Шэнь Цинцю не смог найти в себе ни капли сочувствия. Глаза старого бессмертного вновь загорелись безумным пламенем, когда он завопил что есть мочи: — Как она могла выбрать его?! Это Тяньлан Цзюнь соблазнил её, это всё он! Она даже держала их встречи втайне от меня, мне пришлось проследить за ней, чтобы выяснить... Подумать только, этот ублюдок-демон думал, что достоин Су Сиянь! Вот почему я запер её здесь, я должен был заставить её понять, что Тяньлан Цзюнь лишь использует её... Кто же знал.... Ахахаха, кто же знал, что она уже понесла дитя от этого ублюдка! Сам являясь отменным негодяем, Шэнь Цинцю, тем не менее, почувствовал, как всё внутри обдаёт морозом от явной одержимости владыки дворца в своём стремлении контролировать Су Сиянь. Он не мог взять в толк, как этот старый лис смог ввести в заблуждение такую умную девушку. Но, увидев, что даже Ло Бинхэ не видел ничего подозрительного в скользких взглядах этого хитрого барсука, внезапно понял, что старик поистине хорошо умел заметать следы. — Но ты всё ещё хотел оставить Су Сиянь при себе? — Сиянь стала жертвой обмана, она ничего не знала, — выпалил старый глава дворца, его искренняя вера в свою собственную ложь заставила Шэнь Цинцю невольно отпрянуть. Старик не заметил гримасы отвращения на лице Шэнь Цинцю, продолжая с таким воодушевлением, будто вновь проживал почти забытые воспоминания. — Она умоляла меня позволить ей увидеть Тяньлан Цзюня ещё хотя бы раз. Как же я мог не исполнить желания своей самой дорогой ученицы? Но отпускать её без соответствующего наказания было бы непростительным снисхождением. Вот почему я позволил ей сделать выбор. — Выбор? — Да, я предоставил ей выбор: увидеть Тяньлан Цзюня или сохранить неродившееся дитя. При этих словах Шэнь Цинцю похолодел. Так вот что он имел в виду, говоря о возможности «пощадить» Ло Бинхэ. И если он правильно понял его намёк, не приходилось гадать, какой выбор сделала Су Сиянь. — Моя дорогая Сиянь славилась своим упрямством. Она долго размышляла, прежде чем решилась увидеться с Тяньлан Цзюнем. Я дал ей лекарство, что наносит вред только демонической расе, гарантируя, что оно убьёт только ребёнка. Но как у её учителя, в мои обязанности входило помочь ей понять, что Тяньлан Цзюнь принесёт ей лишь беду. Вот почему, когда она получила свободу, битва на горе Байлу уже завершилась, этот демон больше не мог обвести её вокруг пальца. Главу дворца, казалось, собственная изобретательность приводила в восторг и по сей день. Шэнь Цинцю чувствовал, будто впервые встретил Зло в своём первозданном виде и его чуть не стошнило. Он понимал, почему Су Сиянь выбрала яд: ребёнка можно зачать снова, если она сама и мужчина, которого она любила, останутся живы. Кто же знал, что её выбор окажется напрасным? Глава дворца и не собирался дозволять ей увидеться с Тяньлан Цзюнем. На лицо хозяина дворца набежала печаль, он горько пожаловался: — Я думал, что Сиянь вернётся домой, когда поймёт, что у неё не осталось ничего, кроме дворца Хуаньхуа... Но она исчезла и больше не вернулась... Шэнь Цинцю готов был в полный голос разразиться проклятиями. — Су Сиянь вернётся к человеку, который отравил её ребёнка и убил любовь всей её жизни? Ты, должно быть, совсем спятил, если в самом деле рассматривал такую возможность! И в то же время Шэнь Цинцю ещё кое-что беспокоило. Су Сиянь приняла яд, но Ло Бинхэ благополучно родился. Ему также прекрасно были известны обстоятельства нелёгкого детства Ло Бинхэ, увиденные во сне, который они разделили на двоих когда-то давным-давно. Деревенские жители нашли ребёнка, плывущего в тазу по ледяным водам реки Ло. По крайней мере, это означало, что Су Сиянь родила ребёнка где-то поблизости от реки и выбросила дитя в воду. Должна быть причина, по которой она не могла взять ребёнка с собой, и единственно вероятной причиной, что приходила ему на ум, была смерть. Если Су Сиянь опасалась, что могла не дожить до своего возвращения на берег, ей нужно было найти способ спасти своего ребёнка. В мыслях Шэнь Цинцю всплыло слабое воспоминание о том, где впервые встретились влюблённые. «Этот сумасшедший упоминал, что они встретились в городе, недалеко от устья реки Ло... Могло ли случиться такое, что не найдя Тяньлан Цзюня на горе Байлу, она отправилась туда, где они впервые встретились, чтобы отыскать его?» Тела совершенствующихся после долгих лет духовных практик отличались сильной выносливостью, Шэнь Цинцю сомневался, что роды могли убить Су Сиянь. Принимая во внимание, что Ло Бинхэ пережил влияние смертельной отравы, у него зародилось мимолётное подозрение, что Су Сиянь могла попытаться как-то подавить яд, и это стоило ей жизни. Если бы только у него была возможность проконсультироваться с Му Цинфаном, он мог подтвердить свои подозрения. Каким бы бессердечным он ни был, Шэнь Цинцю не мог не испытывать к ней сочувствие. Девушка лишь посмела полюбить демона, взамен люди лишили её всего. По крайней мере, он хотел выяснить, что на самом деле случилось с Су Сиянь, даже если не сможет открыть правду всему миру. Тяньлан Цзюнь оказался невиновен. Надо же, какая ирония, ведь речь шла о Повелителе Демонов! Шэнь Цинцю в очередной раз уверился, что своей жестокостью люди зачастую могли поспорить с демонами. — Итак... Вот что произошло на самом деле. И ты никогда не пытался найти Су Сиянь? — Конечно, пытался! Но так и не смог найти её следов после того, как она покинула гору Байлу... Я думал, всё позади... Но потом я нашёл Бинхэ. Бинхэ так похож на неё, особенно, когда закрывает глаза или чем-то недоволен... Поистине ожившая версия Сиянь... «Значит, не смог сохранить Су Сиянь и вместо этого решил заполучить Ло Бинхэ? Старый развратник... Подождите-ка. Означает ли это, что он действительно сделал бы что-нибудь, окажись я хоть немного похож на Су Сиянь? Твою ж мать!» Мысленно Шэнь Цинцю осыпал старого главу дворца градом проклятий, ощущая себя грязным, лишь находясь в одном с ним помещении. Он скорее согласится умереть прямо сейчас, чем узнает, верны ли его предположения. Шэнь Цинцю решил хранить молчание; он чувствовал, что этот потерявший рассудок бессмертный не стоил даже его оскорблений. — Теперь, когда я выполнил твоё последнее желание, пришло время и тебе исполнить свою часть сделки. В помещении Водной тюрьмы появились шестеро учеников дворца Хуаньхуа. Шэнь Цинцю приподнял бровь, когда его вывели из места заточения. — Этот мастер думал, что его убьют в тюрьме. Глава дворца покачал головой, отвечая с видимым удовольствием: — Если ты исчезнешь без следа, твоя смерть вызовет подозрения школы Цанцюн. Ты бросишься бежать и мы, преследуя беглеца, обнаружим твой несчастный труп, изуродованный демоническими существами, которые, очевидно, хотели заставить тебя навеки замолчать о связи с ними. И конечно же, ты не мог дать достойный отпор из-за вервия бессмертных, всё ещё запечатывающего твои силы. Надо признать, план оказался проработан довольно тщательно. Школе Цанцюн даже выдадут его тело, чтобы они могли вдоволь оплакивать своего мастера. Шэнь Цинцю огляделся вокруг, желая отыскать взглядом Гунъи Сяо. Окажись юноша среди тех, кто сопровождал его, он, возможно, мог передать через него частичку правды о прошлом Ло Бинхэ, но ученика нигде не было видно. Догадавшись, что успел потратить всю отведённую ему в этой жизни удачу, Шэнь Цинцю покорно позволил себя увести. «Как жаль, Бинхэ. Похоже, мне всё-таки не суждено умереть от твоих рук.»