Как воспитать своего Шэнь Цинцю

«Будто спрашивая: «Где же мне отыскать жизнь?» ты пытаешься найти своими пальцами меня» © Soul’s Refrain

От увиденного Ло Бинхэ утратил дар речи. Он чуть было не лишился рассудка, разум опустел, не желая принимать того, что видел. Старейшина не делал попыток вывести его из оцепенения, вместо этого предпочитая говорить, будто с самим собой: — Это то, что осталось от исконной сущности Шэнь Цинцю. Его душа разрушена. Вот почему он никак не проснётся. После слов, что душа Шэнь Цинцю разбита вдребезги, Ло Бинхэ прошиб холодный пот. Он лишь слышал о том, насколько ужасна подобная участь, но никогда не задумывался над тем, какие последствия влечёт за собой или чем это может быть вызвано. Отчаянно пытаясь сохранять спокойствие, он спросил: — Старейшине известно, почему... Что происходит с разбитой душой? Демон Снов поднял перевёрнутый стул и сел, мрачно уставившись на то, что осталось от разбитой души. — Я чувствую, что воспоминания твоего Учителя полностью уничтожены. Мне не ведомо, как именно это случилось, если ты продолжаешь настаивать на своей невиновности, но что-то причиняет его памяти невыносимую боль и страдание. Иначе его душа не испытала бы мучений столько, что не смогла этого вынести и разрушилась после смерти. Душам не ведомо понятие боли; они не умеют бояться. Говорят, что разбитой душе суждено бесконечно бродить без единого проблеска надежды; плутать, запутавшись в бессменном цикле страданий, не имея возможности возродиться. И так до тех пор, пока душа окончательно не рассеется. «Рассеяться» для души означало полное разрушение. Ло Бинхэ наконец понял, что имел в виду Демон Снов, когда обвинил его в том, что решил полностью уничтожить Шэнь Цинцю; его душу невозможно спасти. Ло Бинхэ не было нужды гадать, что могло настолько травмировать душу его Учителя, что он не выдержал и сломался. Всего лишь несчастный случай, этого не должно было произойти. Откуда Ло Бинхэ мог знать, что удар Синьмо способен пробудить старые воспоминания Шэнь Цинцю. Наиболее вероятное объяснение состояло в том, что память, которую он запечатал в лезвии клинка, нашла отклик в душе Шэнь Цинцю и пробудила воспоминания его Учителя, когда тот находился на грани смерти. — Это объясняет, почему он не откликался на призыв души, — Ло Бинхэ не желал более слышать бесстрастный голос Старейшины. Душу Шэнь Цинцю никто не ловил и не прятал, она слишком разрушилась, чтобы отвечать на зов. Он долго и пристально вглядывался в это измождённое и измученное лицо, столь отличное от того, что он привык видеть. Заплывшее единственное веко, пересохшие и потрескавшиеся губы, тут и там запеклась кровь напополам с грязью, единственный глаз Шэнь Цинцю слегка приоткрыт. Ни одного проблеска сознания не проскальзывало в уцелевшей глазнице, словно это бесполезная тусклая бусина, не достойная сравнения даже с кукольными глазами. Ло Бинхэ и предположить не мог, что ему снова доведётся увидеть Шэнь Цинцю в подобном сломленном состоянии. Нет, это оказалось хуже, намного хуже. Раньше, по крайней мере, Шэнь Цинцю ощущал собственную боль и даже оставался способен время от времени выплёвывать ядовитые слова. Осколок души перед ним ничем не напоминал человека, которого он когда-то знал. Сердце его заполнил безотчётный детский страх. Он не за тем это всё затеял, чтобы увидеть разбитого и потерпевшего поражение Учителя, без единой надежды на вызволение из плена собственной боли. — Есть ли способ спасти его? — потребовал Ло Бинхэ, тон не оставлял сомнений, что он не потерпит отрицательного ответа. Демон Снов с отвращением сплюнул, видя столь вопиющую неблагодарность этого грубияна. Он вытянул руку и указал куда-то за спину искалеченного бессмертного на ещё одну дверь, почти скрытую мраком тюремной камеры. Дверь оказалась плотно завешана цепями без малейшей возможности открыть её. — Тебе повезло, ведь если и существует во всех трёх мирах более упрямое существо, чем ты, так это бессмертный, известный как Шэнь Цинцю. Раньше я не видел в нём ничего особенного, но разве обычный человек сможет противостоять разрушению собственной души? Его разум, будь он в порядке или искажён, обладает невероятной волей. Душа его оказалась разбита до такой степени, что изначальный дух принял подобную форму. Единственная причина, по которой он не развеялся в пыль за эти пять лет, заключается в том, что сокрыто за этой дверью. Ты тоже это чувствуешь, не так ли? Способности Ло Бинхэ в Царстве Снов ничем не уступали мастерству Старейшины Мэнмо. Естественно, он понял, о чём говорил Демон Снов. За этими дверями он ощущал необычайную силу, странное чувство опасности. Должна быть причина, почему двери замурованы. Резкое замечание Старейшины об упорстве Шэнь Цинцю немного успокоило его. Учитель поистине отличался завидным упрямством, когда выступал против всего, что стояло у него на пути, даже против жестокости Ло Бинхэ. И кульминацией этого стало изуродованное тело Шэнь Цинцю. — Говори. Что мне сделать, чтобы восстановить душу Учителя? Его невежество в очередной раз стоило Шэнь Цинцю времени. Ло Бинхэ больше не мог вынести этого. Он действительно по-настоящему уничтожил всё, что принадлежало Шэнь Цинцю. Если он не сможет искупить каждую из своих ошибок, Ло Бинхэ не знал, что сделает с собой. Однако, похоже, немного удачи на его долю всё же ещё осталось. Демон Снов, хотя и передал почти все свои знания Ло Бинхэ, всё же обладал намного большим опытом, чем юноша. — Может его душа и разрушена, но память, что надёжно запечатана сейчас за этими дверями, держит осколки вместе. Прямо сейчас, ключ от его памяти заключен в страданиях, которые причиняют ему спутанные воспоминания. Тебе придётся погрузиться в его разум и пережить мучительные эпизоды жизни своего Учителя. Другими словами, тебе предстоит принять удар на себя. Как только давление на искалеченную душу Шэнь Цинцю ослабнет, его воспоминания придут в порядок, и печати спадут. Когда это случится, память, спрятанная за дверями, освободится; тебе останется лишь молиться, чтобы его душа вновь стала целой. Успех этой затеи никто не мог предсказать, но лучше небольшой шанс, чем вообще ничего. Ло Бинхэ по-прежнему переполняла решимость. Прежде чем погрузиться в глубину сна, он коснулся растрепавшихся волос Шэнь Цинцю, пытаясь бережно откинуть их с лица. Эта оболочка человека находилась в куда более плачевном состоянии, нежели мёртвое тело, которое он пять лет хранил подле себя. Ло Бинхэ не знал, плакать ему или смеяться над жестокой иронией судьбы. Его никогда не волновало, как вернуть Шэнь Цинцю к жизни, единственное, что имело значение — он должен жить. И вот спустя пять лет неусыпной заботы о мёртвом теле перед ним встаёт новое препятствие. — Учитель, дождись этого ученика. Я верну твою душу, — прошептал он, наклонившись к безжизненному лицу, после чего погрузился в темноту своего творения. Воспоминания Шэнь Цинцю оказались рассыпаны на отдельные фрагменты; Ло Бинхэ мог рассмотреть любое из них, только руку протяни. Он понятия не имел, что повлекут за собой страдания его Учителя, но был привычен к боли. Он вытерпит. Юноша обнаружил себя во дворе, который выглядел смутно знакомым. Ему потребовалось несколько долгих минут, прежде чем Ло Бинхэ вспомнил — это дом семьи Цю, истинное начало Шэнь Цзю, или, скорее, начало его бесконечного кошмара. — Этот бесполезный недоумок! Следом за чужим голосом последовал глухой удар. Ло Бинхэ повернулся к источнику звука и увидел двух прислужников, которые по очереди награждали пинками и тумаками юного мальчика. Ребёнок смотрел на них исподлобья, явно настороженно; он опасался открыто оказывать сопротивление, однако глаза его смотрели дерзко и вызывающе. Кулаки слуг обрушили бесконечный град ударов на его спину и живот, но тот безропотно снёс побои, не издав ни звука. Это оказался юный Шэнь Цзю. — Лишь потому, что юная леди любит тебя, думаешь, что можешь смотреть на нас свысока? — Рабский крысёныш, сегодня узнаешь своё место! Уже имея ранее возможность заглянуть в чужие воспоминания, Ло Бинхэ знал, что Шэнь Цзю купила семья Цю и на него положила глаз младшая дочь семьи, Цю Хайтан. Ему было известно, что молодой мастер семьи безостановочно мучил Шэнь Цзю, однако он понятия не имел, что даже слуги оказались столь беспощадны к юноше, которому предстояло стать будущим мужем их хозяйки. Избиения продолжались до тех пор, пока женщины с кухни не позвали на помощь. Как только негодяи ушли, Шэнь Цзю неуверенно поднялся и, пошатываясь, направился в сторону комнат. Если раньше он просматривал эти воспоминания с безразличной отстранённостью, сейчас разум Ло Бинхэ до краёв заполняла глухая ярость. Его Учитель был таким же как он, страдал от необъяснимой несправедливости со стороны людей, которые продолжали смотреть на него свысока. Ло Бинхэ беззвучно последовал за Шэнь Цинцю в комнату, отметив, что все полки оказались заставлены элегантными украшениями, а в самой спальне витал приятный аромат; это оказалась женская спальня. Шэнь Цзю свернулся в клубок на полу возле кровати, стараясь не двигаться и не разбередить свежие раны. Вскоре в дом вошла молодая девушка, в которой Ло Бинхэ без труда узнал одну из своих бывших жён, Цю Хайтан, хотя сейчас она казалась намного моложе. Суженая Шэнь Цзю после нанесённой ей бессмертным смертельной обиды вышла замуж за Ло Бинхэ в знак благодарности, когда он добился правосудия, которого она много лет искала. В действительности, хотя Шэнь Цзю никогда не проливал свет на своё прошлое, в его душе тоже ядовитой змеёй свернулась горькая обида. Лицо молодой девушки просветлело при виде Шэнь Цзю в своей комнате, она сладким голосом пропела: — Сяо Цзю, ты снова здесь! Ты устал? Шэнь Цзю не ответил, только кивнул. Цю Хайтан хихикнула, девичий голос чем-то напомнил Ло Бинхэ юную Нин Инъин. — Сяо Цзю — мой будущий муж. Хотя отец и брат не одобряют твоего нахождения в моей комнате, я не возражаю. Вот почему, если когда-нибудь почувствует усталость, Сяо Цзю всегда может отдохнуть в постели Тан-эр. Тан-эр знает, уроки брата отличаются суровостью. Сяо Цзю, отдохни здесь до обеда. Вскользь брошенное утверждение, что обучение молодого хозяина семьи отличалось жестокостью, было явным преуменьшением. Вот только этого так никто и не узнал. Шэнь Цзю убил любого, кто мог пролить свет на эту историю. Мальчик уставился на Цю Хайтан усталыми глазами, медленно забираясь на кровать, прежде чем свернуться в уголке, чтобы немного отдохнуть. Ло Бинхэ наблюдал за происходящим с нечитаемым выражением лица. В былые годы он побывал в бесчисленном множестве женских постелей, но наблюдать за молодым Шэнь Цзю, даже если тот и не таил никаких неподобающих намерений, оказалось довольно необычно. Подобные сцены продолжали повторяться. Похоже, у Шэнь Цзю вошло в привычку находить убежище в комнате Цю Хайтан сразу же после избиения или когда он понимал, что его вот-вот изобьют. Никто не осмеливался переступить порог её комнаты; Ло Бинхэ понимал, почему. Они не хотели оставлять ни единого доказательства своей нездоровой жестокости. Какой же унизительной, должно быть, для гордого нрава мальчика казалась отсрочка от побоев, полученная подобным образом. Ло Бинхэ стиснул кулаки. Ему вновь приходилось наблюдать, как Шэнь Цзю превращается в подлую мразь, но сейчас эти воспоминания лишь душили его. Ло Бинхэ никак не мог повлиять на ситуацию, ему приходилось лишь оставаться призрачным зрителем жалкого прошлого своего Учителя. Направившись вслед за Шэнь Цзю, он заметил, что декорации сменились. Яркая карусель красок и какофония звуков привела их в один из борделей города. Ло Бинхэ знал, что Шэнь Цзю часто посещал подобные места под руководством своего первого учителя, ещё до того, как стал главным учеником. Он с затаённой грустью подумал, насколько болезненными окажутся для него эти воспоминания, но юный Шэнь Цзю, не ведая о его терзаниях, прошёл мимо его невидимой фигуры. Несмотря на юные годы, на его лице уже пролегала горькая печать многих лет пыток и разочарований. Девушка в тонком, почти прозрачном одеянии с нежностью обратилась к нему: — Молодой мастер Шэнь, Сяо Хун готова принять вас. Юноша тихо кивнул, проходя в комнату, к которой его проводили. Ло Бинхэ помедлил, прежде чем войти следом, пока двери не закрылись. Вуайеризм не входил в число его наклонностей, и ему определённо не доставляло удовольствия наблюдать за близкими отношениями его Учителя с другими, но он не мог оставить Шэнь Цзю одного. Куртизанка, известная как Сяо Хун, улыбнулась гостю. — Молодой мастер Шэнь, подать вино? Или может быть лёгкие закуски? Шэнь Цзю покачал головой. — Нет... Как обычно. Последнюю фразу он проговорил, развязывая пояс верхних одежд; Ло Бинхэ прикусил нижнюю губу почти до крови, готовясь сдержать себя. Однако ничего непотребного не произошло; Шэнь Цзю забрался в постель и свернулся калачиком. Сяо Хун устроилась рядом с кроватью, наигрывая успокаивающую мелодию на своей пипе. Его сон на этот раз казался намного спокойнее, чем в тот раз, когда он прятался в комнате Цю Хайтан. «Какой жалкий вид, должно быть, я из себя представляю...» Слова, эхом прозвучавшие в ушах, на мгновение ошеломили Ло Бинхэ. Голос принадлежал Шэнь Цзю, но юноша в данный момент крепко спал под тихие переливы струн пипы. Голос раздался вновь. «Я даже не могу как следует выспаться, если рядом нет женщины... Теперь и удушающий запах дешёвых румян успокаивает меня, я безнадёжен.» Происходящему находилось лишь одно объяснение. Голос звучал из глубины сердца Шэнь Цзю. С самого детства Шэнь Цзю мог чувствовать себя в безопасности лишь в присутствии женщины, с тех самых пор, как само существование Цю Хайтан защитило его от боли. Пока Ло Бинхэ наблюдал за тем, как Шэнь Цзю в своих воспоминаниях вновь облачается в форму, он понял, что его Учитель не мог находиться рядом с мужчинами, даже столь безобидными, как учителя школы Цанцюн; он скорее отправится в город, чтобы отыскать там публичный дом, в котором он сможет безмятежно поспать, пока куртизанка напевает рядом тихие серенады. Лишь многие годы спустя, достигнув определённого уровня совершенствования, бессмертный мог проводить свои дни без отдыха. Этот небольшой эпизод помог Ло Бинхэ осознать, что Шэнь Цзю требовалось присутствие женщины в своей постели, чтобы не только обеспечить себе хороший сон, но и успокоить взволнованный дух. Страдания его детства нанесли душе незаживающую рану. Хотя почти все женщины, с которыми он контактировал, оказались куртизанками или проститутками, Шэнь Цзю ни разу не коснулся их неподобающим образом. Казалось, он относился к ним с достоинством, которое не мог себе позволить по отношению к другим. Эта мысль отдалась в сердце Ло Бинхэ глухой болью, и в то же время он не мог не задаться вопросом, как Шэнь Цзю из этого юноши смог превратиться в горного лорда, слухи о блудливом поведении которого на вершине не стихали ни единого дня. Будто в ответ, декорации вновь сменились, и на этот раз ситуация показалась знакомой. Здесь он впервые столкнулся с Шэнь Цзю, который пытался заставить Нин Инъин войти в его покои после наступления темноты. Ло Бинхэ стал случайным свидетелем и спас девушку, чем вызвал ещё бо́льший гнев своего Учителя. Не сумевший заполучить свою любимицу, Шэнь Цзю попытался завлечь других учениц, однако, своевременное предупреждение Нин Инъин вовремя спасло их. Именно отсюда брала своё начало его репутация развратного мерзавца, наконец, вспомнил Ло Бинхэ. Ученики пика Байчжань вовсю распространяли слухи, что горного лорда часто видели в квартале красных фонарей, чем только раздували бушующее пламя. Увидев, как попытка бессмертного в очередной раз закончилась неудачей, Ло Бинхэ оставалось лишь безмолвно наблюдать, как его Учитель кипит от негодования, в одиночестве возвращаясь в спальню. Ло Бинхэ нестерпимо хотелось выяснить, что превратило Шэнь Цзю в беспринципную сволочь, хотя он всегда с уважением относился к женщинам. Словно призрак, он последовал за ним в личные покои Шэнь Цзю и увидел, как бессмертный гневно сбросил с себя верхние одежды, сворачиваясь калачиком в углу своей кровати. «Твою мать! За каким демоном я становился горным лордом, если не могу отдохнуть спокойно?! Следить за своим поведением? Проклятый лицемер... Спасибо ублюдкам с пика Байчжань, теперь я даже не могу спуститься в город, чтобы найти успокоение!» Голос Шэнь Цзю резко оборвался. Даже достигнув столь высокого статуса, бессмертный не ведал покоя. «Почему ученицы просто не могли послушать и посидеть рядышком спокойно?! По крайней мере, тогда... тогда...» Шэнь Цзю мог лишь обманом пытаться заманить их в свои покои. Ему казалось слишком постыдным признать, что их присутствие в комнате играло роль снотворного. Без сомнения, они, должно быть, неправильно поняли его, разглядев за его просьбой далеко не самые невинные намерения. Именно в тот момент из угла, где Шэнь Цзю сжался в клубок, обнимая руками свои колени и уткнувшись в них лицом, раздался дрожащий вздох, подозрительно напоминающий всхлип. Ло Бинхэ ощутил, как тупая ноющая боль в груди вернулась при виде столь печальной картины его Учителя, сжавшегося в углу точно так же, как и сам он это делал, будучи маленьким мальчиком. «Я так устал... разве я не заслужил немного покоя... просто немного... Это всё из-за этого маленького зверёныша. Если бы он не вмешался, мне бы удалось убедить Нин Инъин... Всё из-за него... У него уже и так есть всё, чего ещё он хочет!» Сильная эмоциональная привязанность к прошлому пошатнула психику Шэнь Цзю, его терпение и нрав с каждым днём становились всё хуже, и без возможности обрести душевное спокойствие оставалось лишь дождаться того дня, когда это его сломает. Ло Бинхэ вздрогнул, услышав как Учитель вспоминает его голосом, полным обиды. К этому времени он уже успел узнать Шэнь Цзю достаточно хорошо, чтобы запомнить: этот человек никогда не тратит время на то, чтобы объяснить свои поступки, хорошие или плохие. Даже не имея под собой дурных намерений, его действия твердили обратное. Ло Бинхэ и Нин Инъин лишь усугубили ситуацию, тайно распространяя слухи о беспутстве Учителя, дабы заставить своих товарищей осознать опасность и защитить себя от Шэнь Цзю. Хотя действия самого Шэнь Цзю послужили причиной возникших недоразумений, нельзя отрицать, что ученики оклеветали и даже очернили его репутацию. Неудивительно, что Шэнь Цзю, измученный своим усталым разумом, направил свой гнев и разочарование на Ло Бинхэ. И всё же, для Ло Бинхэ стало откровением услышать, что Учитель думал, будто у него есть всё. У Ло Бинхэ не было ничего. По крайней мере, в то время у него не было даже хорошего наставника. Когда Шэнь Цзю наконец поднял лицо от коленей, отчаяние на его измученном лице застало Ло Бинхэ врасплох. Он мог по пальцам одной руки пересчитать моменты, когда Шэнь Цзю демонстрировал свою уязвимость, и этот оказался одним из них. Он выглядел таким маленьким и одиноким, пока весь мир что есть сил вопил, вешая на Шэнь Цзю ярлык развратника, павшего столь низко, чтобы засматриваться на своих учениц. Он не мог облегчить свои страдания, даже обрубив все связи со школой Цанцюн своими сомнительными поступками. Шэнь Цзю сам накинул петлю себе на шею, но именно ученики затянули её, загнав его в угол. Осознав, что незаслуженно обидел своего Учителя, Ло Бинхэ невольно прошептал: — Учитель... Он непроизвольно шагнул вперёд, забыв, что исполнял лишь роль призрака в этой постановке. Однако голова Шэнь Цзю вдруг резко повернулась в его сторону. Горный лорд забился ещё глубже в угол, воскликнув: — Кто ты?! Как ты вошёл?! Потрясённый тем, что Шэнь Цзю смог увидеть его, Ло Бинхэ быстро рассудил, что это не просто воспоминания, он здесь с какой-то целью. Он решил подчиниться велению своего сердца и приблизился к кровати. Застигнутый врасплох, Шэнь Цзю не делал попыток атаковать, а, возможно, оказался напуган тем, что ему некуда бежать. — Убирайся! — выкрикнул он ещё раз, обхватив себя руками. Ло Бинхэ оставался терпелив, аккуратно присев на край чужой кровати и протянув руку. — Учитель, если эти женщины отказываются, то этот ученик готов. Я присмотрю за вами, чтобы никто не смог причинить вам вред. Однако Шэнь Цзю лишь сильнее сжался, глаза налились кровью. — Ложь, я не верю тебе! Ты здесь, чтобы избить меня, пока никого нет! Протянутая рука Ло Бинхэ замерла. Причина, по которой Шэнь Цзю не сопротивлялся, теперь стала ясна. Он заверил себя, что не в силах дать отпор, когда началась эта нездоровая зависимость. Если рядом не было женщины, Шэнь Цзю полагал, что не сможет защитить себя. То, что Учитель продолжал кутаться в эту странную смесь страха и неповиновения странным образом разбудило в Ло Бинхэ злость. Тиран в нём с расчётливой яростью холодно одобрил то, что Шэнь Цзю убил их всех и отомстил за себя; его месть была оправдана. Но Ло Бинхэ не желал, чтобы его видели таким же, как и прежних мучителей его Учителя. Он попытался ещё раз, уговаривая: — Пожалуйста, поверьте мне, я не обижу вас. Зрачки Шэнь Цзю слегка расширились, но губы изогнулись в жестокой усмешке: — Как будто я могу! Я никогда не поверю! Все люди отвратительные монстры, лжецы и звери! Откуда мне знать? Да потому что я сам один из них! В конце своей речи Шэнь Цзю издал тихий смешок как безумный, напугав Ло Бинхэ. Даже в своей первой жизни он не видел своего Учителя в таком состоянии. Он попытался дотронуться до Шэнь Цзю, но кровать внезапно прогнулась под их весом, и Ло Бинхэ обнаружил себя, наблюдающим за сценой смерти Шэнь Цзю. Он уже видел это однажды, но никогда не задумывался над увиденным. Нин Инъин мокрыми от слёз глазами взирала на искалеченное тело Шэнь Цзю, она крикнула: — Почему вы продолжаете мучить А-Ло? Разве вы не достаточно натворили? Изуродованный бессмертный устремил свой единственный глаз на бывшую ученицу. У него уже не было языка, чтобы говорить, но Ло Бинхэ ясно расслышал его мысли. «Я? Я мучаю его? Как забавно. Я так старался подавить его таланты, но он ни разу не потерпел неудачу. Как ты можешь утверждать, словно я его мучил?» Лишь по чужим губам скользнула циничная улыбка, от чего казалось, будто он с презрением относится к Нин Инъин. В очередной раз Ло Бинхэ остолбенел. Для Шэнь Цзю истинным оскорблением считалась потеря таланта или, как в его случае, невозможность в полной мере использовать собственные врождённые способности. Мучения Шэнь Цзю не прекращались ни на один день. Его супруга казалась оскорблённой его действиями до глубины души. — Как смеешь ты насмехаться надо мной! Она окинула темницу диким полубезумным взором и, увидев сломанный Сюаньсу, подняла его не задумываясь, и вонзила в самое сердце Шэнь Цзю. Лишь спустя несколько мгновений она, казалось, пришла в себя и испугалась, увидев, что натворила. Нин Инъин бросила растерянный взгляд на Шэнь Цзю, прежде чем убежать. Даже если его золотое ядро не пострадало, ни один бессмертный не выживет после такого обильного кровотечения. По мере того, как жизнь постепенно ускользала из него, на губах Шэнь Цзю появилась улыбка. «Хорошая девочка, Ин-эр... Прости, мне всё ещё потребовалась женщина для спасения...» Он никогда не винил её. Для Шэнь Цзю женщины стали источником утешения и его спасителями. Нин Инъин навсегда останется его любимой ученицей, избавившей учителя от вечных страданий от рук Ло Бинхэ. Повинуясь минутному порыву, Ло Бинхэ попытался вытащить Сюаньсу из груди Шэнь Цзю, чтобы предотвратить смерть, но рука прошла сквозь рукоять. Из лужи крови под ногами медленно начало подниматься что-то продолговатое, в то время как непроглядная чернота заволакивала пространство вокруг. Сердце Ло Бинхэ пропустило удар, стоило поднять неясный предмет с земли. Это оказалась одна из ног Шэнь Цзю; ног, которые не смогли увести его прочь от страданий. Тёмные клубы тумана постепенно приняли форму лестницы, и он поднялся по ступеням, вновь очутившись в темнице, где Старейшина Мэнмо наблюдал за измученной душой его Учителя. Не говоря ни слова, он поднёс ногу к израненному телу, наблюдая, как она вновь загадочным образом прирастает к своему месту. Теперь тело комично клонилось на одну сторону, так как на другой стороне конечности полностью отсутствовали, но трагедия всей картины не вызывала желания улыбаться. Демон Снов удержался от комментариев, молча указав на очередную дверь в противоположном конце камеры. Ло Бинхэ в свою очередь тоже не стал тратить времени на разговоры, понимая, что для восстановления тела Шэнь Цинцю ему потребуется ещё четыре человеческих органа. Каждый из них отрывал и выбрасывал он сам своими собственными руками. Он миновал следующую дверь, теряясь в догадках, куда она его приведёт. Ло Бинхэ шагал уже довольно долго, прежде чем понял — темнота вокруг не отступала, будто он шагал по неосвещённому склепу. Он остановился. Вскоре мимо повелителя демонов эхом пронеслись чужие поспешные шаги; множество совершенствующихся торопливо прошли, держа в руках зажжённые талисманы. Похоже, они что-то искали. — Где этот вор? — Этот проклятый У Яньцзы и его оборванец, однажды нам придётся привести их в главную школу для наказания! Похоже, у совершенствующихся что-то пропало, и виновником был У Яньцзы. У Ло Бинхэ осталось лишь смутное впечатление об этом человеке. Ещё впервые взглянув на воспоминания Шэнь Цзю, он узнал, что этот совершенствующийся взял Шэнь Цзю под своё крыло, безразлично наблюдая, как юноша расправляется с людьми из семьи Цю. Последним, что он помнил о нём было то, что Шэнь Цзю убил своего учителя, чтобы спасти Юэ Цинъюаня. У Ло Бинхэ создалось впечатление, что первый мастер его Учителя был человеком беспринципным и жестоким, с лёгкостью приказывая своему ученику грабить и убивать. Вскоре совершенствующиеся скрылись в запутанных коридорах; именно тогда Ло Бинхэ услышал облегчённый выдох прямо возле своих ног. Он взглянул вниз: чуть повзрослевший Шэнь Цзю свернулся калачиком в тени пыльных старых полок. В своих ладонях он крепко сжимал небольшой мешочек. Лицо его не выражало ничего, кроме подавленного уныния, несмотря на то, что ему только что удалось избежать преследователей. Он ловко поднялся и выскочил из укрытия; Ло Бинхэ следовал по пятам. Шэнь Цзю встретился со своим мастером и послушно передал добычу. — Отлично сработано. Некоторые сокровища довольно ценные. Конечно, здесь мы продать их не сможем. Отправимся в следующий город. Хотя слова звучали как похвала, Шэнь Цзю совершенно не выглядел счастливым. Его лицо не выражало ничего, кроме пустого безразличия. Ло Бинхэ с лёгкостью мог догадаться, что у него на сердце. Когда У Яньцзы впервые принял его в ученики, Шэнь Цзю, вероятно, питал в душе надежду и желание начать новую жизнь. «Этим он был в какой-то степени немного похож на меня», — размышлял повелитель демонов. И точно также, как сам Шэнь Цзю растоптал его надежды, У Яньцзы медленно, но верно, разрушал мечты этого гордого юноши. Его обучали лишь самым основным способам контроля своих способностей. Гораздо больше времени У Яньцзы уделял тому, чтобы познакомить Шэнь Цзю с грязью этого мира. И в первую очередь научить убивать. Совершенствующийся с восторгом наблюдал, как подросток зарезал более половины семьи Цю. Очевидно, У Яньцзы ожидал, что Шэнь Цзю, не колеблясь, повторит это. Но как только он вложил меч в руку Шэнь Цзю для его первого убийства под руководством мастера, юноша лишь тупо уставился на оружие. — Чего ты ждёшь? Разве не ты с радостью убивал, когда я забрал тебя? — Тогда я... Те, кого я убил, были животными, не людьми... Почему я должен убивать твоих врагов для тебя? Несмотря на безжалостное истребление своих обидчиков, Шэнь Цзю сохранил остатки совести. Он не хотел трогать невинных людей, пока те не перешли ему дорогу. Заметив его сомнения, мастер положил руку на плечо юноши. По безжалостно смятым складкам на одежде Ло Бинхэ догадался, что мужчина, не жалея сил, сжимает пальцы. Между бровями Шэнь Цзю пролегла глубокая морщина, но выражение лица юноши не изменилось. — Если зовёшь меня Мастером, то должен повиноваться. Шэнь Цзю, ты видел, на что я способен. Не сомневаюсь... тебе не хочется оказаться следующим? В итоге, выбор стоял: они или он. На самом деле, У Яньцзы не оставлял ему выбора, и Шэнь Цзю никогда не пожертвует своей жизнью ради других. В глубине его сознания всё ещё теплилась небольшая цель; Шэнь Цзю крепче сжал меч. Он принял решение и ринулся в бой. Ло Бинхэ тихо наблюдал, как его Учитель отмахивается от собственных принципов, насмехаясь над самим собой, что Шэнь Цзю, по крайней мере, колебался. Когда он сам выбрался из Бесконечной Бездны, Ло Бинхэ, не сомневаясь, отнимал чужие жизни. Следующим шагом стало научиться воровать. Совершенствующиеся — это не обычные люди, естественно, у них непросто что-то стащить, особенно, если это ценные травы или духовные камни. У Яньцзы давно промышлял мошенничеством, он не заботился о чести или достоинстве. Если он видел возможность украсть, он крал. Его окружало множество недругов, но он всегда находил способ расправиться с ними, будь то своими руками или при помощи Шэнь Цзю. Похоже, годы неотступного следования за У Яньцзы ожесточили сердце юного Шэнь Цзю. Юноша вырос молчаливым и замкнутым, храня в себе огонь ярости. На его лице обычно не отражалось никаких эмоций, но Ло Бинхэ видел — Шэнь Цзю, как всегда, тихо страдал. Точно так же, как и в те времена, когда он послушно переносил трудности в доме семьи Цю. У Яньцзы также приучил его к частым посещениям публичных домов. Этот урок оказался единственным, который Шэнь Цзю принял без возражений. Ло Бинхэ не знал, что думал о своём ученике У Яньцзы, однако, теперь он знал наверняка, Шэнь Цзю с облегчением отыскал себе безопасное место для сна. Повелитель демонов, по правде сказать, не мог разобраться в собственных чувствах. Картины того, как его Учитель терпит издевательства своего Мастера, заставили его вспомнить о своих прежних отношениях учителя-ученика с Шэнь Цзю. Этот человек стремился уничтожить его, хотя по стандартам Шэнь Цзю, ему это не удалось. Оказаться угнетённым завистью собственного учителя причиняло немыслимые страдания. Однако наблюдая, как безнравственность У Яньцзы медленно разрушает Шэнь Цзю, Ло Бинхэ чувствовал, что запутался. Говорят, что все люди несчастны по-своему, но между Шэнь Цзю и У Яньцзы — чей метод обучения оказался хуже? Если уроки Шэнь Цзю казались жестокими ударами, путь У Яньцзы просачивался сквозь кожу, оседая на сердце, будто отрава. — Но Учитель никогда бы не выбрал слабака... Женщин и тех, кого он считал не заслуживающим своего внимания, Шэнь Цзю не тронул. Возможно, таким способом юноша пытался показать, что всё же оказался на голову выше, чем У Яньцзы. Наблюдая за его жалким существованием бок о бок с лживым мастером, сложно не задаваться вопросом, почему Шэнь Цзю не отправился своим путём. Теперь, когда он наконец освободился от гнёта семьи Цю, угрюмому юноше следовало уйти, оставив У Яньцзы. Наблюдая за тем, как его Учитель в очередной раз спасается от преследователей, грязный и неопрятный от того, что вынужден был передвигаться ползком и постоянно прятаться, Ло Бинхэ надеялся услышать, что же твердит сердце Шэнь Цзю. Как мог человек, которого он знал, вынести подобное унижение своей гордости? Картина вновь сменилась, и взору Ло Бинхэ предстало полутёмное незнакомое место, где подросток распивал спиртное с другим юношей. Не заметив ни следа сражений, Ло Бинхэ предположил, что незнакомец, возможно, является другом, но, оказалось, он ошибался. — Как информатор, я многое повидал. Шэнь Цзю, прими этот бесплатный совет. У Яньцзы — не тот человек, которого ты должен держаться. Однажды, когда он закончит пользоваться тобой... ты сам знаешь, чем всё закончится. — Я каждый день вынужден видеть эту мразь, ты думаешь, я этого не осознаю? — Твои способности довольно неплохи, почему ты не идёшь своим путём? Шэнь Цзю помедлил, услышав вопрос информатора. Но, казалось, вино немного развязало ему язык, юноша фыркнул: — Он убьёт меня, если я попытаюсь. Мне слишком многое о нём известно. Кроме того... несмотря на гнилую репутацию, его навыков хватило, чтобы продержаться так долго, и он может пробраться в такие места, куда другие не посмеют... «Как иначе я отыщу Ци-гэ в этом мире?..» Для Ло Бинхэ оказалось полной неожиданностью услышать это имя прямо сейчас. Он видел проблески воспоминаний Шэнь Цзю ранее и знал, что его Учитель и этот Ци-гэ разделили обещание, которое тот так и не исполнил. Ему также было известно, что этим Ци-гэ на самом деле является Юэ Цинъюань, и во время их первой после долгого расставания встречи Шэнь Цзю убьёт своего мастера ради него. Он и подумать не мог, что Шэнь Цзю терпеливо выносил все издевательства своего учителя ради Юэ Ци. Внутренности обожгло предчувствие дурного. Опустошив ещё одну чашку вина, Шэнь Цзю продолжал молчать, но его сердце говорило за него, открывая для Ло Бинхэ то, что долгое время не давало юноше покоя. «Он не вернулся тогда... Но Ци-гэ никогда не лгал мне. Мир столь огромен, как он, такой наивный и беззащитный, справится без меня? Что если что-то случилось? У Ци-гэ никого нет, кроме меня...» Ло Бинхэ замер. Ло Бинхэ, что по твоему мнению способно помочь выстоять перед лицом великих невзгод и невообразимых страданий? Это вера? Или же ненависть? Будто он услышал эти слова только вчера. Искренние мысли Шэнь Цзю ошеломили Ло Бинхэ. Независимо от того, сколько ненависти хранил в себе Шэнь Цзю, он терпеливо сносил все издевательства У Яньцзы и продолжал бороться. Шэнь Цзю выбрал тот же ответ, что и Ло Бинхэ. В его памяти ещё свежи были воспоминания о безысходном смирении в глазах Шэнь Цзю, с которым он наблюдал, как полыхает дом семьи Цю. И всё же, он продолжал верить в Ци-гэ. Вся преданность и вера Шэнь Цзю предназначалась Юэ Ци. Для него Ци-гэ стал единственным добром, которое он знал в этом мире. Лишь ради одного единственного блика света Шэнь Цзю был готов ползти по земле, как утонувшая канализационная крыса, чтобы броситься ему на помощь. Даже если он превратится в жестокого, безнадёжного человека, Юэ Ци того стоил. Однако Ло Бинхэ уже знал цену веры, которую Шэнь Цзю так стремился защитить. Ему так отчаянно хотелось взять Шэнь Цзю за руки и увести прочь. Но его призрачные пальцы лишь в очередной раз прошли сквозь плечо Шэнь Цзю. «Он не вернётся! Лишь виновато взглянет на тебя, когда ты найдёшь его! Ты будешь жалеть об этом!» Но, в отличие от предыдущих воспоминаний, его голос не достиг ушей Шэнь Цзю. Ло Бинхэ с неистовой силой стиснул кулаки, пока ладони не стали кровоточить там, где он изо всех сил впивался в кожу ногтями. Когда-то он ненавидел Шэнь Цзю. Когда его впервые столкнули в Бесконечную Бездну, он поклялся, что отплатит в стократном размере. В следующей жизни Ло Бинхэ вновь позволил ненависти захватить свой разум, даже несмотря на то, что Шэнь Цинцю хорошо к нему относился. Но Шэнь Цзю, когда его в первый раз все бросили, не сдался, охотно перенося всевозможные трудности и мучения, только бы найти Юэ Ци и спасти, если тому требовалась помощь. Из всех людей, даже Шэнь Цзю отыскал в себе способность прощать. Сила, с которой Шэнь Цзю держался за свою веру, казалась безграничной, но при этом бесплодной и безнадёжной. Если раньше единственной эмоцией, которую Ло Бинхэ испытывал к Юэ Цинъюаню, была ревность, то сейчас к ней примешалась ещё и злость на Главу школы Цанцюн. Воспоминания сменились той самой сценой, в которой Шэнь Цзю убил своего мастера. Этого человека он ненавидел и боялся, но следовал по его стопам, впитывая искажённое учение до последней капли; Шэнь Цзю удалось уничтожить У Яньцзы. И всё это ради Юэ Ци. Ради человека, который дал обещание вернуться, но так и не вернулся, вместо этого представ при следующей встрече в благородной одежде и изысканном величии. И всё это, пока Шэнь Цзю страдал в доме семьи Цю, безропотно ожидая его возвращения. И когда он уже больше не мог ждать, он продолжал верить, что Юэ Ци не смог вернуться из-за того, что столкнулся с бедой; он смирился со своей грязной и неблагодарной судьбой ради того, чтобы отыскать брата. Ло Бинхэ прикусил дрожащие губы, чувствуя, как сердце затопила глубокая обида на Юэ Ци за то, что оставил на Шэнь Цзю эту несмываемую метку отчаяния. Как только спор между Шэнь Цзю и Юэ Ци подошёл к концу, Юэ Ци собрался увести его, без сомнения, в школу Цанцюн. Ло Бинхэ не мог позволить своему Учителю отправиться вслед за этим человеком, он сделал ещё одну попытку схватить его за руку. И в этот раз попытка увенчалась успехом. Шэнь Цзю с изумлением взирал на незнакомца, появившегося словно из ниоткуда, который держал его за руку так крепко, будто собирался сломать. — Не ходи. Шэнь Цзю вырывался, награждая Ло Бинхэ пинками и ударами, требуя отпустить его, но повелитель демонов так и не разжал руку. — Да кто ты, мать твою, такой!? — Учитель, он не стоит этого. Пожалуйста... не ходи за ним, — Ло Бинхэ готов был умолять. Шэнь Цзю, кажется, заметил, что Юэ Ци исчез, и в панике огляделся. Его глаза, хоть и злые от гнева и подёрнутые дымкой отчаяния, всё ещё светились подобием эмоций. Ло Бинхэ не удержался, и притянул Шэнь Цзю в свои объятия, прикрывая эти непокорные глаза ладонью. — Ты, отпусти меня! — Шэнь Цзю продолжал безуспешно вырываться, но Ло Бинхэ не собирался отпускать юношу. — Учитель, взгляни, во что ты превратился. Ради него ты готов был жить как беглец, убивать и грабить, следуя за У Яньцзы по пути к собственному разрушению... Но он не вернулся. Юэ Ци не заслуживает твоей преданности. Выбери меня, Учитель. Пойдём со мной, давай сбежим. Я никогда не позволю, чтобы такие, как У Яньцзы или Юэ Ци пользовались тобой, — взмолился Ло Бинхэ, крепко стискивая Шэнь Цзю в объятиях. Где-то на уровне его груди раздался тихий смешок. — Один был моим братом. Другой — моим учителем. Они оба уничтожили меня... Чем такой незнакомец, как ты, окажется лучше? Вскоре Ло Бинхэ понял, что Шэнь Цзю исчез из его объятий, вместо этого в его руках оказалась ещё одна нога. Там, где он мог набраться смелости сбежать, он предпочёл врасти корнями в землю и переносить трудности ради того, о ком продолжал заботиться. Если бы только Шэнь Цзю разочаровался в Юэ Ци, он не стал бы жить в тени такого мерзавца, как его мастер. Он прожил жизнь, полную предательства и страха, впустую. Повелитель демонов безмолвно приложил оторванную конечность к человеческой палке, которую сотворил своими руками. После того, как большинство конечностей вернулись на свои места, тело заключённого в темницу Шэнь Цинцю наконец стало напоминать человека. Однако лицо его оставалось безжизненным и бесстрастным. Ло Бинхэ не знал, сколько страданий ему удалось отогнать от своего Учителя, но одно он чувствовал наверняка — его собственная боль неуклонно росла. Пусть он и ненавидел Шэнь Цзю за то, что тот причинил ему столько страданий, теперь, когда его собственное сердце склоняло весы в сторону Учителя, Ло Бинхэ всё больше чувствовал себя бесполезным и несчастным. До этого момента он увидел лишь два главных эпизода из жизни Учителя. Тот, который доказал, что Шэнь Цзю всегда оставался благородным в своём отношении к женщинам, и другой — ясно показавший, как он уничтожил самого себя под руководством ядовитого мастера. Но и сейчас стало очевидным, прошлое и мотивы Шэнь Цзю оказались слишком запутанными, чтобы просто наречь его мразью. Но этого так никто и не узнал. Вплоть до следующей жизни Шэнь Цзю никто ничего не узнал. Шэнь Цзю окончил свою жизнь холодной и одинокой смертью, ни разу не испытав человеческого тепла и проблеска самой обычной доброты. Какое бы благо он ни видел от Юэ Ци, всё оно обратилось прахом с его предательством. И поэтому сердце Ло Бинхэ болело за своего Учителя. — Учитель... Не волнуйтесь, этот ученик вернёт вас. И в этой жизни вы сможете положиться на меня. Я в состоянии дать вам то, в чём вы нуждаетесь. Его шёпот звучал глухо в наступившей тишине, но Ло Бинхэ переполняла непреклонная решимость. Он думал, что, стоит лишь увидеть воспоминания Учителя, и его ненависть к Шэнь Цзю проснётся с новой силой, но теперь он мог спокойно встретиться с ними лицом к лицу. Ло Бинхэ наконец-то мог с уверенностью сказать — независимо от того, что ему пришлось вытерпеть от Шэнь Цзю, сейчас он был в состоянии встретиться с этими воспоминаниями и отпустить их.