Как воспитать своего Шэнь Цинцю

Первое впечатление Шэнь Цинцю о Тяньлан Цзюне можно было описать одним словом: поразительный. Стоило им ступить с другой стороны пространственного разлома, они увидели Святого Правителя, в праздной позе предающегося безделью на мягком диване с книгой в руках. Возможно, дело было в его осанке, ауре или просто неземной красоте, но даже столь ленивая поза производила впечатление хищника, прячущего когти до поры до времени. До этого момента бессмертный никогда не ощущал подобного давления, которое заставило бы его внутренне подобраться, словно готовясь к защите. Принимая во внимание боевое мастерство демона, осторожность Шэнь Цинцю возросла в несколько раз. — Почтенный горный лорд пика Цинцзин, я с нетерпением ожидал встречи с вами, — радостно приветствовал Тяньлан Цзюнь, не удостоив Ло Бинхэ и взглядом. Его внимание, казалось, полностью сосредоточилось на горном лорде. Не дожидаясь приглашения, Шэнь Цинцю занял место за столом, сразу отбросив мысль остаться стоять в присутствии великого демона и проявить хоть какую-то форму уважения. Если им предстоит вести переговоры, они должны быть на равных. Если Святой Правитель чувствует себя столь непринуждённо, чтобы валяться на диване в их присутствии, то и ему, несомненно, позволено сесть. Присаживаясь, бессмертный выпустил чужую ладошку из руки, и мальчик покорно занял место позади него. Лицо горного лорда, казалось, словно покрыто морозной коркой инея, ни тени эмоций не тронуло черты красивого лика. Он не собирался давать этому демону козыри, которые тот мог обернуть против него. — Этот мастер должен выразить свою благодарность за внезапное спасение. Но с чего столь внезапный каприз, Тяньлан Цзюнь? — поинтересовался он, хотя уже и знал ответ, просто хотел услышать подтверждение из уст самого Святого Правителя. Тяньлан Цзюнь отложил книгу, принимая вертикальное положение. Как только он поменял позу, его правая рука в самом буквальном смысле с мягким стуком упала на диван. Неожиданный инцидент застал их врасплох, Шэнь Цинцю с трудом подавил желание пристально уставиться на упавшую конечность. Он уже по праву мог считаться специалистом в области оторванных частей тела, но впервые видел, чтобы рука отвалилась сама, словно перезревшая слива, падающая с ветвей. Му Цинфан нахмурился и прежде, чем кто-то успел сдвинуться с места, целитель уже приблизился к Святому Правителю. Достав аптечку из холщовой сумки, он с упрёком заметил: — Ваши суставы очень хрупкие, сколько раз я предупреждал вас быть осторожнее? Я ведь говорил, что демоническая энергия несовместима с вашим телом, не будьте столь безответственны. Меня не было всего-то чуть меньше месяца. Шэнь Цинцю не понаслышке знал, что Му Цинфан всегда сурово отчитывал непослушных пациентов, но видеть, как его шиди устраивает выговор правителю всего Царства Демонов, будто несмышлёному ребёнку, одновременно восхищало и пугало. Тяньлан Цзюнь мягко улыбнулся, когда целитель, закатав рукава, приладил руку на место, закрепив уверенными стежками нитей шелкопряда. — Теперь мы можем продолжить наш разговор. На чём мы остановились? Ах да, на том, почему я решил вернуть горного лорда Шэня обратно, — как ни в чём не бывало продолжил демон. Горный лорд тихо наблюдал за ним, задаваясь вопросом, сколько в его реакции подлинного, а сколько спектакля, рассчитанного произвести впечатление. Он позволил Му Цинфану приблизиться, чтобы показать, что безвреден, или он был готов использовать целителя в качестве заложника, если потребуется? — Конечно, мой племянник тоже сыграл немалую роль. Видите ли, Чжучжи Лан довольно необычен. Стоит ему почувствовать себя обязанным человеку, и он преисполнится готовностью тысячекратно отплатить за проявленное к нему добро. Я здесь лишь благодаря готовности горного лорда Шэня поделиться семенами. Поэтому я согласен с Чжучжи Ланом в том, что ваша доброта должна быть вознаграждена. Кто же знал, что произойдёт небольшая неприятность? Похоже, даже Священному Мавзолею оказалось не под силу это исправить. Это первая причина. Горный лорд приготовился выслушать остальные причины, но Тяньлан Цзюнь сделал паузу, обернувшись, чтобы взглянуть на Мобэй Цзюня. — Кстати, юноша. Ты уверен, что тебе стоит находиться здесь? Разве не пора поспешить в поместье своего клана? Беспечный вопрос заставил ледяного демона недоумённо приподнять бровь, самая большая реакция, которой он мог удостоить великого демона. Шан Цинхуа задал вопрос вместо него: — Цзюнь–шан, вы имеете в виду..? — Глава клана на смертном одре? Да, я именно об этом. Разве не следует вернуться и принять бразды правления? Резкое заявление, брошенное в лицо, ошеломило присутствующих, но повелитель демонов говорил так, словно рассуждал о погоде за окном. Шан Цинхуа вспомнил, как Тяньлан Цзюнь в прошлый раз пошутил, что отец Мобэй Цзюня перевернётся в могиле; оказывается, на тот момент тому лишь предстояло туда попасть! Складка между бровями Мобэй Цзюня стала глубже, и сопровождающий его горный лорд без труда мог угадать обуревающие его эмоции. Прошло какое-то время, прежде чем демон спросил: — Откуда вам известно, что он умирает? При звуках чужого голоса Тяньлан Цзюнь снисходительно улыбнулся, будто имел дело с упрямым ребёнком. — Пусть это и захолустье, но всё же кое-какие новости сюда доходят. В конце концов, я — Святой Правитель, что от меня можно утаить? Особенно, если речь идёт о смене лидера известного клана. Будто проводя урок, Тяньлан Цзюнь с обаятельной улыбкой повернулся к Шан Цинхуа, широко распахнутыми глазами следящему за всем происходящим, и объяснил: — Ледяные демоны долго не живут. Мороз их демонической способности проникает в сердце и медленно убивает; исцеление приносит лишь истинная любовь, которая, по слухам, способна отогреть их замёрзшие сердца. Забавно, правда? Демоны и без того едва могут найти настоящую привязанность, не говоря уже о клане, чей темперамент холоден и чужд любви. Хотя, говорят, его отец был совсем другим. К большому сожалению, его жена умерла совсем молодой. Словно сами их способности несут проклятие. Вот почему большинство из них предпочитают оставаться в тени. Те, кому нечего наследовать, живут долго, те же, кто обрёл истинную любовь — даже дольше. Но не мне это вам объяснять, верно? Шан Цинхуа словно прирос к земле, не решаясь спросить, с чего это Святой Правитель рассудил, будто он не нуждается в объяснениях. Если он предположил, что Мобэй Цзюнь делился с ним сведениями о своей личной жизни, то даже Святой Правитель мог ошибаться. Бессмертный медленно поднял голову, бросив взгляд на Мобэй Цзюня. Взгляд демона оставался суров, он отчего-то выглядел сердитым. Шан Цинхуа затруднялся сказать, рассердило ли его то, что бессмертный теперь знал секрет его клана, или же он был зол на Тяньлан Цзюня за случайное раскрытие семейной тайны. Но то, как прославленный демон открыто насмехался над неспособностью клана Мобэй Цзюня отыскать истинную любовь, обидело бессмертного. По какой-то причине Шан Цинхуа чувствовал, что Тяньлан Цзюнь намеренно вёл себя подло, что обычно было ему несвойственно. Он нерешительно переступил с ноги на ногу, теряясь под взглядами двух демонов. Шан Цинхуа не знал, почему Тяньлан Цзюнь всё ещё улыбался ему, и не понимал, отчего Мобэй Цзюнь продолжал бросать на него короткие взгляды. Обычно за Мобэй Цзюня говорил он, но тема разговора казалась слишком серьёзной, чтобы предугадать мысли своего господина. Он понятия не имел, как складываются отношения отцов и детей в мире демонов, но Мобэй Цзюнь совершенно точно не обрадовался, услышав известие о смерти своего отца. В соответствии с тем, что горный лорд уже успел узнать о нраве ледяного демона, это почти наверняка означало, что демон не остался равнодушным. Шан Цинхуа взвесил шансы на успех и всё же набрался смелости, чтобы спросить: — Ваше Величество, понадобится некоторое время, чтобы добраться до территории вашего клана. Мы не знаем, насколько всё серьёзно, может быть, нам следует отправиться как можно скорее? — Шан–шиди. Предупреждающий тон в голосе Шэнь Цинцю был едва различим, но Шан Цинхуа, как никто чувствительный к угрозам, ясно расслышал предостережение, прозвучавшее словно тревожный колокольный звон в ночи. Он извиняюще склонил голову перед шисюном, но чей–то отец умирает, пока они тут вели праздные беседы, и Шан Цинхуа не сомневался, что даже без них переговоры с Тяньлан Цзюнем пройдут успешно. В любом случае, решение оставалось за Мобэй Цзюнем. Бессмертный вновь взглянул на своего господина, но на этот раз с удивлением заметил яркую вспышку света в его глазах. Прежде чем он успел хоть что–то понять, Мобэй Цзюнь уже зажал Шан Цинхуа подмышкой, словно мешок с картошкой, поворачиваясь, чтобы покинуть комнату, не произнося ни слова. — Прошу прощения за внезапный отъезд, Цзюнь–шан! Если повезёт, свидимся снова! — напоследок крикнул бессмертный, исчезая из дома вместе с Мобэй Цзюнем. Пальцы Шэнь Цинцю незаметно сжали веер. Это шло вразрез с его затеей. И без того ненадёжный запасной вариант пришёл в негодность. Входило ли это в планы Тяньлан Цзюня, чтобы убрать со сцены потенциального бойца и свести на нет возможное сопротивление? Он сделал мысленную пометку лишить Шан Цинхуа всех богатств пика Аньдин в отместку за длинный язык. Однако внешне горный лорд пика Цинцзин сохранял спокойствие, скрывая мысли за непроницаемой маской равнодушия. — Продолжайте, Тяньлан Цзюнь, — кивнул он, наблюдая за действиями Му Цинфана. По крайней мере, в его распоряжении оставалась информация, которую он почерпнул из разговоров со своими шиди. С таким телом Тяньлан Цзюнь долго не проживёт, а использование демонических способностей лишь усугубит положение. Однако он не мог слепо расценивать это как перевес сил в их пользу, пока не увидит, на что действительно способен Святой Правитель. Улыбка великого демона стала немного странной. Не слишком тёплой, но и недостаточно холодной, чтобы считаться неискренней. — Вы поделились с Чжучжи Ланом некоторыми интересными деталями. О том, как старый глава дворца водил всех за нос, и как он прознал о моих встречах с Су Сиянь, — пробормотал он, в глазах неуловимо мелькнула тоска. Шэнь Цинцю сделал паузу, оставив вопрос без ответа, закидывая наживку для Тяньлан Цзюня. Горный лорд привычно обмахивался веером, вопрошая: — Прежде чем я отвечу, не просветите ли этого мастера, какую расплату вы запланировали? Святой Правитель кивнул, готовый поделиться своими планами. Руки Му Цинфана порхали над швом, но было очевидно, что ему также любопытен ответ Тяньлан Цзюня. В конце концов, они знали лишь, что великий демон задумал сравнять с землёй Царство Людей, но то, как он планировал это сделать, до сих пор оставалось тайной. — Видите ли, горный лорд Шэнь, я давно хотел более плотно изучить человеческую культуру и обычаи. Меня поистине поражают творения Царства Людей. Кстати, сейчас это одна из моих любимых баллад, — ответил демон и внезапно тихо запел. Бессмертный не мог скрыть удивления внезапной сменой темы. Отчего повелитель демонов вдруг начал петь ни с того ни с сего? Он с трудом подавил желания бросить вопросительный взгляд на Чжучжи Лана, вместо этого пытаясь потакать капризам Тяньлан Цзюня. Именно тогда Шэнь Цинцю заметил, что слова баллады касаются смутно знакомых событий. Ужасающее озарение поразило его на словах очередного куплета, в которых «подобный льду нефрит обитал посреди ясного и спокойного бамбукового леса»; тогда-то Шэнь Цинцю с пугающей ясностью осознал, о чём же поёт Тяньлан Цзюнь. Даже выражение лица Му Цинфана изменилось, как только он услышал балладу, он с сочувствием взглянул на своего шисюна. Единственным, кто не узнал прозвучавшую песню, оказался Ло Бинхэ, которому долгое время не было никакого дела до всего, что напрямую не касалось возрождения Учителя. Но, увидев, как у Шэнь Цинцю начала чуть подёргиваться бровь, мальчик быстро догадался, что горный лорд имеет к стихам какое-то отношение, а прислушавшись, быстро понял, что в песне речь идёт о Шэнь Цинцю и о нём самом. К тому времени, как Тяньлан Цзюнь успел закончить шесть полных куплетов, горный лорд уже был на грани того, чтобы в бешенстве ударить кулаком по столу. Шэнь Цинцю с трудом подавил своё желание убивать, вместо этого процедив сквозь зубы: — Откуда... Где вы это услышали? Тяньлан Цзюнь лучезарно улыбнулся в ответ, доставая книгу из складок мантии. Шэнь Цинцю чуть не стошнило кровью при виде знакомой обложки. Это оказалось то самое непотребное чтиво с поэтическим названием «Баллада о Нефритовом Ледяном Кувшине и Осенней Луне»! Он-то наивно полагал, что, когда об этой книжке прознало общество благородных совершенствующихся, хуже быть уже не может, кто бы мог подумать, что Святой Правитель тоже раздобудет копию? — Столь элегантная и трепетная работа. Монах бамбуковой рощи, вдовец пика Цинцзин, и лунный свет, омывающий гору Цанцюн... Так много песен посвящено вашей преданной любви к моему сыну. Целомудренный, словно синева льда, чистый, как нефрит, прекрасен, благороден, достоин. Я не мог дождаться, когда мне доведётся встретиться с таким невероятным персонажем, чья любовь к своему единственному тиха, но глубока, словно спокойные озёрные воды, и в то же время мощная и бурная, будто штормовые волны, вынужденная выдерживать натиск позора и критику общества... — Хватит, довольно! Хватит этой чепухи... Вы действительно верите этому, этому... Шэнь Цинцю совершенно определённо не смог устоять перед открытой провокацией. Это было настолько невероятно и вместе с тем даже смешно; увидев, как Святой Правитель зачитывал вслух непристойные стишки перед лицом Ло Бинхэ, он оказался не в состоянии этого выносить! Его проняла мелкая дрожь от осознания, что поведение демона совершенно точно не являлось ни маской, ни его подлинной личностью. Во время собрания совершенствующихся Ло Бинхэ лишь слышал, как его Учитель высмеял содержание так называемых запрещённых книг за то, что те представили его в излишне невинном образе, сам он никогда не читал этих произведений. Он совершенно не ожидал услышать балладу столь кристальной чистоты; песнь, что напевал его отец, затрагивала тему незапятнанной и трогательной любви, сравнимой с классическими романтическими произведениями. В глубине души он аплодировал автору, намереваясь раздобыть один экземпляр и для себя, чтобы самому прочитать и оценить бессмертную верность Шэнь Цинцю. Часть о сохранении целомудрия для любимого прозвучала, словно мёд, для ушей Ло Бинхэ. — Горный лорд Шэнь, не поверить гораздо сложнее. Вы даже вошли с ним рука об руку, — Тяньлан Цзюнь склонил голову, бросив взгляд на маленького Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю вернул лицу непроницаемое выражение и холодно ответил: — Существуют причины, о которых этот мастер не намерен вам сообщать. Какое отношение имеет эта безвкусная баллада или ваш интерес к непристойной литературе к вашим намерениям? Святой Правитель пропустил мимо ушей оскорбление своего литературного вкуса, продолжая как ни в чём не бывало: — Я очень люблю Царство Людей и полагаю, наши расы только выиграют от более глубокого общения. Если я объединю два мира, это станет отличным подарком, не правда ли? — Надо понимать, объединить и сосредоточить правление двумя Царствами в своих руках? Шэнь Цинцю не совсем понял великую идею, но Тяньлан Цзюнь любезно пояснил: — Нет, я имел в виду буквальное слияние. Объединить Царства Людей и Демонов и позволить им свободно сосуществовать вместе. Глаза Ло Бинхэ слегка расширились. Подумать только — кто-то ещё додумался до подобного, да к тому же нарёк подобный сомнительный подвиг даром! Для Царства Демонов это был бы, без сомнения, самый настоящий подарок, благодаря неограниченным ресурсам Царства Людей, но уж никак не наоборот. Когда-то он привёл эту идею в исполнение, в результате чего Бесконечная Бездна рухнула на гору Цанцюн и стёрла с лица земли. Одним ударом он уничтожил место, в котором хранилось большинство его детских воспоминаний. Шэнь Цинцю не мог знать о столь трагичной судьбе своей школы, к тому времени он уже долгие годы искалеченный томился в темнице, а Юэ Цинъюань был мёртв. После смерти главы и трёх горных лордов школа Цанцюн превратилась в обычное пушечное мясо. Самая горькая ирония состояла в том, что место, которое ему с детства казалось адом, много лет спустя Ло Бинхэ превратил поистине в настоящий ад на земле. Но в этой жизни это место стало ему домом с самыми сладкими воспоминаниями. Его мало заботила сама школа, но то, что дорого его Учителю, его шицзе и другим ученикам, Ло Бинхэ собирался защищать до самого конца. — Какой подарок? На Земле начнётся настоящий ад, и простые люди, не способные защитить себя, станут жертвами неуправляемых демонов. Совместное использование ресурсов принесёт пользу только Царству Демонов. Кто знает, приведёт ли подобное принудительное слияние к тому, что ты задумал? — впервые вмешался он в разговор. Когда-то Ло Бинхэ видел всё это своими глазами, но тогда ему было всё равно. Тирана не трогали страдания других. С тех пор обстоятельства резко изменились; он изменился. Шэнь Цинцю бросил на ученика вопросительный взгляд, Ло Бинхэ кивнул. Его Учитель должен знать, что эта невероятная несбыточная мечта обернётся кошмаром наяву. Было ещё кое-что, на что следовало обратить внимание, мальчик добавил: — Достижение столь глобальной цели также потребует огромных затрат энергии. С твоим нынешним телом, думаешь, ты способен устроить эту резню? Тяньлан Цзюнь лениво растянул губы в полуулыбке. — Кто бы мог подумать, что наследник демонической крови будет щебетать о праведности! Как ты и сказал, в моей нынешней форме для меня это будет нелегко, поэтому мне следует поторопиться. Возможно, на первый взгляд это может показаться безрассудным, но мы сначала объединим два царства, а после уже будем разбираться с последствиями по мере их поступления. Столкнувшись с резкими изменениями в окружающей среде, даже тем, кто не может быстро приспособиться, придётся сделать это. Му Цинфан задрожал, чуть было не выпустив нить из рук. Он не мог поверить, что Святой Правитель, при всём своём интересе и увлечении искусством Царства Людей, может с таким безразличием относиться к чужим жизням. Принудительное слияние миров принесёт с собой сотни тысяч жертв, не говоря уже о том, что не известно, сколько десятилетий уйдёт на то, чтобы люди смогли приспособиться к новым условиям. Он уже собрался было горячо возразить, но Чжучжи Лан схватил его за руку и оттащил от Тяньлан Цзюня. — Отпусти меня! Так вот почему ты говорил о хаосе? Тебе лучше, чем кому бы то ни было известно, что за этими мнимыми благими намерениями кроется кровавая бойня, — в отчаянии закричал он. Чжучжи Лан выглядел виноватым, но не нашёлся с ответом, не решаясь даже поднять взгляд на Му Цинфана. Святой Правитель покачал головой, мягко увещевая: — Горный лорд Му, прошу, не будь таким грубым с моим племянником. Это не его прихоть, он лишь подчиняется моим решениям. Единственный раз, когда он действительно выразил своё собственное желание, это когда попросил пощадить вас троих. Но Му Цинфан отказывался смириться с подобным положением вещей. Несмотря на то, что Чжучжи Лан всё ещё крепко держал его за руку, он с возмущением повернулся к Тяньлан Цзюню: — Объединить два мира? Мне не дано понять, сколько усилий на это потребуется, но это просто немыслимо! Готов поклясться, если вы просто попробуете сделать это, то не переживёте и первый год такого слияния. Кто в таком случае будет отвечать за последствия ваших действий? На чьи плечи ляжет груз ответственности, если не на тех, кто выжил, но даже сам не понял зачем?! Кажется, это была самая эмоциональная речь из уст Му Цинфана, которую когда-либо слышали от него. Повелитель демонов улыбнулся, уклончиво ответив: — Что ж, полагаю, Чжучжи Лану и следующему Святому Правителю придётся завершить начатое. Ответ полностью соответствовал стилю общения Тяньлан Цзюня, неясный и туманный. Однако, похоже, Шэнь Цинцю разглядел подсказку за подобной возмутительной опрометчивостью и его собственной неспособностью разгадать истинную личность Тяньлан Цзюня, а, самое главное, причину, почему демон принялся говорить обо всём этом, не задав ни одного вопроса о Су Сиянь. Бессмертный поднялся со своего места, медленно и изящно складывая веер. Шэнь Цинцю сделал несколько уверенных шагов по направлению к Тяньлан Цзюню, встав напротив повелителя демонов. На удивительно красивом лице блуждала мягкая улыбка, демон не чувствовал угрозы для себя. Никто не произнёс ни слова; казалось, все в комнате задержали дыхание, не решаясь прервать молчаливый обмен взглядами. Ло Бинхэ не выдержал тягостного напряжения, наблюдая, как его Учитель рискует собой, и направился к нему, но Шэнь Цинцю предупреждающе поднял руку, чтобы остановить мальчика. Спустя мгновение та же самая рука опустилась, скользнула к горлу Тяньлан Цзюня и сжалась на чужой шее. Теперь настала очередь Чжучжи Лана сделать шаг вперёд, но в этот раз Святой Правитель поднял руку, останавливая генерала. — Что это значит, горный лорд Шэнь? — вопрос прозвучал довольно непринуждённо, он будто не сомневался, что Шэнь Цинцю ничего ему не сделает, несмотря на угрожающую позу. — Этот мастер просто подумал, что раз вы так стремитесь умереть, я буду рад протянуть вам руку помощи. Если удушье вам не по вкусу, могу предложить быстрый и почти безболезненный удар Сюя, — усмехнулся Шэнь Цинцю, его хватка на чужом горле стала чуть крепче. Горный лорд источал сильные противоречивые эмоции, но среди них не ощущалось намерения убить. Тяньлан Цзюнь покачал головой, всё ещё улыбаясь: — С чего вы взяли, будто я ищу смерти? На губах Шэнь Цинцю играла снисходительная улыбка, покрытая корочкой льда, что своим холодом могла соперничать с морозом Мобэй Цзюня. — На мгновение этот мастер подумал, что вы непостижимы, Тяньлан Цзюнь. Оказывается, это вовсе не так. Вам просто недостаёт здравомыслия. Собираетесь объединить два царства и умереть? Простите мне мою грубость, но я не собираюсь участвовать в бестолковом плане брошенного всеми создания и становиться частью грандиозной и бессмысленной похоронной процессии. Решили умереть? Что ж, тогда умирайте в одиночестве. Это не месть, это обычная истерика. Издёвка была более чем очевидна. Тяньлан Цзюнь вздохнул, его улыбка стала мечтательной. Рука скользнула к подбородку Шэнь Цинцю, пальцы слегка сжались, чуть наклоняя чужое презрительное лицо, словно демон хотел лучше его рассмотреть. Если бы взгляды могли убивать, Ло Бинхэ уже испепелил бы отца на месте. Кто дал ему право касаться таким интимным жестом того, кто принадлежал ему, будь он хоть Святой Правитель, хоть Владыка всех миров? Если бы Учитель не находился в непосредственной близости, мальчик напал бы, не задумываясь ни секунды. — Кто мог знать, что горный лорд пика Цинцзин может быть столь бессердечным. Или же твоя ласка и участливость предназначены лишь для возлюбленного? Но это делает тебя ещё более очаровательным. Холодный и безжалостный, как и Сиянь... Это мне в ней особенно нравилось, — выдохнул он мечтательно, словно погрузился в воспоминания. Шэнь Цинцю усмехнулся в ответ: — Если вы узнали её лишь с такой стороны, Дева Су, вероятно, сильно жалела, что повстречала вас когда-то. Похоже, она потратила свою жизнь впустую, пожертвовав ею ради столь неблагодарного существа. — Что ты имеешь в виду?.. Наконец, он нащупал брешь в его доспехах. Тяньлан Цзюнь выглядел смущённым и, возможно, Шэнь Цинцю выдавал желаемое за действительное, но в его взгляде горел проблеск надежды. Бессмертный бросил короткий взгляд на Чжучжи Лана, который, казалось, все ещё с опаской следил за его действиями, и внезапно сжал руку на шее его господина. — Ты ведь присутствовал на собрании? Почему бы тебе не рассказать своему повелителю истину, стоящую за осадой горы Байлу? — предложил горный лорд. Увидев Чжучжи Лана в доме Му Цинфана, бессмертный догадался, что змеиному демону всё известно. Должно быть, он тайно последовал за ними после того, как Шэнь Цинцю предложил ему стать негласным зрителем собрания. Чжучжи Лан кивнул в знак согласия. Му Цинфан мысленно вознёс молитвы, полные скрытой надежды, глядя на Шэнь Цинцю и тихо размышляя, спланировал ли бессмертный всё это заранее. — Изначально старый глава дворца подослал совершенствующуюся Су сблизиться с Цзюнь–шаном, поскольку вы совершенно не скрывались и слишком бросались в глаза. Когда же вы оба начали встречаться за его спиной, он сам принялся шпионить за Цзюнь–шаном и Девой Су. Он... сообщил обществу совершенствующихся, что Цзюнь–шан поделился с Девой Су своими планами об уничтожении и разграблении четырёх главных школ. Деву Су обманули, чтобы выставить вашей сообщницей, — поведал демон–змей, отчего между изящных бровей повелителя демонов пролегла глубокая складка. Все понимали причину: Святой Правитель, должно быть, никогда не произносил подобного в присутствии Су Сиянь. — Именно поэтому мы попали в засаду под горой Байлу, пока ожидали совершенствующуюся Су. Старый глава дворца Хуаньхуа солгал и объединил силы мира заклинателей против Цзюнь–шана. — Сиянь... Что же тогда сделала Сиянь, если всё это был обман? — в голосе Тяньлан Цзюня звенело отчаяние. Впервые Ло Бинхэ увидел схожие черты между собой и своим предполагаемым отцом. Этот безрассудный оптимизм, подпитывающий искренние надежды и желание доказать, что их вера оправдана. Мальчик чувствовал, что Тяньлан Цзюнь просто ждёт, пока кто-нибудь скажет ему, что его возлюбленная не продала его совершенствующимся, как он думал в течение долгих десятилетий, потраченных впустую в заключении. Это было почти смешно. За те короткие годы, что он провёл на дне Бесконечной Бездны, он обратил всю свою ненависть против Шэнь Цинцю. Его отец тоже нашёл выход скопившейся обиды, пока был запечатан долгие годы в одиночестве. Что отец, что сын. При первом проблеске невиновности своих возлюбленных оба вслепую ухватились за эту призрачную нить в попытке узнать истину. Чжучжи Лан вдруг понял, что не может вымолвить ни слова. Самому ему всё ещё было сложно поверить, что Су Сиянь оказалась невиновна. Стоило услышать правду, раскрытую Шэнь Цинцю на собрании совершенствующихся, демон–змей не смог скрыть удивления. Первая мысль, что пришла ему на ум это «Что же подумает Тяньлан Цзюнь, когда узнает?». От него не укрылось, что его повелитель до сих пор глубоко привязан к человеческой женщине, его рассеянные рассказы о пьесах, которые они когда-то смотрели вместе, стали поистине печальным зрелищем. Он бросил короткий взгляд на горного лорда, который по-прежнему сжимал пальцы на горле его господина, безмолвно сдаваясь. Шэнь Цинцю наконец отнял свою руку с шеи демона, попутно убирая чужую ладонь от подбородка. — Деву Су заточили в тюрьме и несколько дней допрашивали. Её мастер, старый дурак, который всё это затеял, во время наказания узнал, что она ждёт от вас ребёнка. Она отказалась предать вас, просила отпустить её к вам... В конце концов ей удалось сбежать. Но лишь после того, как глава дворца предоставил ей выбор между вами и Ло Бинхэ. Прежде чем позволить ей отыскать вас, мастер заставил её принять яд, смертельный лишь для демонов, чтобы убить нерождённое дитя. Но старый глава и не думал отпускать Су Сиянь. Когда она оказалась на свободе, вас уже запечатали под горой объединённые силы совершенствующихся. Она выпила яд, но использовала свою собственную жизнь, чтобы побороть смертельные последствия и дать жизнь вашему ребёнку. Этот мастер не может говорить от её имени, и я никоим образом не претендую на понимание её поступков. Но будь я проклят, если мужчина, на алтарь любви к которому она положила свою жизнь, окажется капризным и несерьёзным глупцом, способным сомневаться в ней, несмотря на то, что полюбил именно за беспощадный нрав, — заявил он, прекрасно понимая, что его слова для Повелителя Демонов, словно красная тряпка для быка. Раз уж Тяньлан Цзюнь сумел хорошо узнать Су Сиянь, то давно должен был смириться с её холодностью и беспощадностью, чтобы влюбиться. Если, конечно, его чувства были подлинными, мысленно добавил Шэнь Цинцю. Для бессмертного стало полной неожиданностью, когда Тяньлан Цзюнь схватил его за плечи и внезапно притянул к себе, его маска мстительного повелителя демонов, ищущего возмездия, треснула, явив взор, полный безумного отчаяния: — Это правда? Это то, что на самом деле случилось с Су Сиянь? Ло Бинхэ ощетинился, увидев, как демон смеет обращаться с его Учителем, но бессмертный оставался удивительно спокоен даже под натиском Тяньлан Цзюня. Шэнь Цинцю не ждал, что Тяньлан Цзюнь с готовностью отступится от своей мести, но ему удалось доказать, что Су Сиянь поистине много значила для Святого Правителя. Похоже, его ставка всё ещё могла сыграть, и одна эта мысль воодушевила горного лорда, учитывая, что обычно он готовился к худшему из возможных сценариев. Он обхватил рукой одно из бледных запястий на своих плечах, крепко сжимая. Шэнь Цинцю не прерывал зрительного контакта с Тяньлан Цзюнем, подчёркивая, что каждое сказанное им слово является правдой. — У нас есть два человека, которые могут это подтвердить. При одном условии, Тяньлан Цзюнь. Оставьте свою истерику. В обмен на это этот мастер не только раскроет вам правду, но даже преподнесёт преступника, дабы удовлетворить ваше желание мести.